«Пожалуйста, подержите кота, я быстро в магазин сбегаю…»
Мария, музыкант, 34 года, Москва:
– История произошла на Святках, и кажется очень очень святочной, хотя смысла ее я и не понимаю! Однажды выхожу из магазина, ко мне подходит мальчик лет восьми с котом на руках, и говорит:
«Вы могли бы подержать моего кота, пока я схожу в магазин? Я быстро!»
Я никогда котов на руках перед магазинами не держала, так что с ответом помедлила. Парень говорит: «Вы не волнуйтесь, он хороший». Может, мне как раз этих слов не хватало, потому что тут я протягиваю руки и беру довольно здорового кота себе, а мальчику говорю: «Только не задерживайся».
Стою с неизвестным мне котом, держа его, как младенца и думаю: «Что бы это значило? Может, это символ какой?» Чувствую, кот начинает дрожать. «Вот, – самой себе говорю, – боится. И я боюсь. А вдруг парень не вернется? Может, они кота вот так передали в добрые руки? Что ж я с ним делать буду?
А потом коту: ты, Васька, не боись, прорвемся! И понимаю, что имени кота не знаю, хоть бы спросила, может, ему спокойнее было бы отозваться на родное имя. Параллельно начинаю вспоминать, что там едят коты и что ему купить, если парень окажется обманщик.
А люди уже посматривают: стоит девица с большим котом, денег не просит, чего стоит?
Так мы стояли минут десять, как вдруг выходит мальчишка из магазина, с пакетом, берет своего котика, благодарит и уходит. А я теперь вспоминаю эту историю и почему-то так приятно, что парень ко мне подошел, что стояла я с незнакомым котом на руках, теплым и дрожащим…
«Кто-то обронил в магазине, а у меня все есть»
Григорий, 37 лет, дизайнер, Москва:
– Из-за болезни мне ампутировали ногу, поэтому ко мне в метро регулярно подходили люди и предлагали деньги. Я дизайнер по профессии, обеспечиваю себя, а сейчас и семью с двумя детьми. Поэтому поначалу меня такие предложения обижали, я отказывался.
Однажды в канун Нового года ко мне в супермаркете подошла пожилая женщина и протянула пять тысяч рублей:
– Кто-то обронил в магазине, – объяснила она. – А у меня все есть, мне не надо.
Как я понял, она их нашла и ходила по магазину, выбирая, кому эти деньги могут быть нужнее.
Я тогда не взял, сказал:
– Это ваша удача, купите лучше что-нибудь себе.
Было такое чувство, будто мы с ней обменялись подарками.
Но именно после этого случая я понял, что на самом деле люди нуждаются в том, чтобы помочь кому-то. И перестал отказываться. И даже когда мне предлагал деньги человек, который судя по всему, зарабатывает намного меньше меня, я это принимал. Дать кому-то деньги – самое естественное желание. И для меня, в том числе.
«А вдруг это были два ангела»
Ференс и Орши, семейная пара из Венгрии:
«Мы возвращались домой. Я с большим животом. Это была Рождественская ночь. Около подъезда нам повстречались двое бездомных. Они попросили денег на еду. Вначале мы хотели просто дать им деньги или вынести еду. Но потом я сказала Ференсу:
– Ну, так нельзя. Сегодня Рождество, мы должны позвать их домой.
Конечно, это неудобно звать бездомных к себе в дом. Но мы оба много лет в Церкви, поэтому для нас это не было чем-то необыкновенным. Однако мужчина с женщиной наотрез отказались, как мы ни уговаривали. Тогда мы нашли компромисс. Открыли им нашу машину, прогрели ее, нанесли из дома одеял, еды, горячего питья и оставили их внизу.
Машина стояла прямо около дома, я я помню это ощущение, что мы словно отвечаем Рождество вместе с ними. Когда на утро мы вышли, их уже не было. Я помню, что сказала тогда Ференсу:
– А может быть, это были два ангела…»
Когда Орши и Ференс рассказали мне эту историю и когда Орши еще не закончила, у меня вдруг мелькнула мысль: «А может быть, это были два ангела».
Извинения полицейского
Сергей, 36 лет, фермер, многодетный отец, Псковская область:
– Около десяти лет назад я работал в храме хозработником. Наш храм стоит на Невском проспекте, и во время городских праздников его приходится охранять: нередко люди заходят во двор храма и справляют нужду, спускаясь по ступенькам ко входу в подвал.
10 ноября, в «день милиции», когда я дежурил во дворе, очередной горожанин стал спускаться в этот наш «приямок» с известной целью. Я его окликнул и попросил уйти. Тогда он развернулся, показал мне удостоверение полицейского (тогда была еще милиция), достал пистолет и ринулся в мою сторону. Но, не успев долго пробежать, споткнулся о неработающий фонтан, упал, и как потом выяснилось, сломал ногу в двух местах. Оказалось, он здорово был пьян.
Я позвонил в полицию, которая увезла его в больницу. Я написал заявление, описав, как все было, после чего мне стали поступать звонки, очевидно, от друзей и сослуживцев «нападавшего-пострадавшего». Меня убеждали (и чуть ли не угрожали) забрать заявление.
Но прямо в Рождество мне позвонил тот самый полицейский и попросил прощения. Возможно, и это бы не остановило бы меня изменить свою «гражданскую позицию», если бы не произошло в день Рождества. Я решил поверить, принял извинения и забрал заявление.
Знакомые говорили мне, чтобы я не велся, что он просто хочет избежать ответственности, что если я заберу заявление, мне все равно продолжат трепать нервы.
Но я, как христианин, должен же доверять другому человеку. Если он солгал, это его дело и Господа Бога, но точно не мое. Мы не имеем права судить помыслы, мы обязаны принимать любую просьбу о прощении.
И вдруг ко мне домой приходит начальник этого полицейского, полковник. Извиняется и говорит:
– Вы спасли его от суда. Но мы его осудим судом офицерской чести.
Он предложил прийти и рассказать мне потом, как пройдет этот суд. Я, конечно, отказался.
Он больше не звонит
Анна, студентка, Санкт-Петербург:
– Однажды зимой мне прямо в дверь позвонил человек и попросил помощи – что-то из еды. Я почему-то с радостью что-то нашла в холодильнике и из вещей, вынесла ему.
Через год история повторилась. Еще через год – еще раз повторилась. Тут я смекнула: эти люди звонят мне в дверь только перед Рождеством. Ну, все понятно, надо подавать.
Через год, перед Рождеством, звонок в дверь. Открываю – бездомный человек просит «что-нибудь поесть». И тут – не знаю почему – я говорю ему раздраженным голосом: нет у меня ничего. Все же вынесла какую-то консерву. Вынесла-то вынесла, но только больше вот так никто не приходил ко мне под Рождество, не звонил в дверь. Не нужны Богу подачки.
«Господи, что ж Ты нас так подставил!»
Сергей, 44 года таксист, Казань:
– В тот год накануне Рождества я мучился от уныния, «сухости» в отношениях с Богом. Молился, чтобы на Рождество хоть как-то ожить душой.
В это время я волонтерил, помогая бездомным, и с тремя бездомными жил в доме в 40 километрах от Москвы. Утро накануне Рождества мы с ребятами начали с уборки. Потом к одному из бездомных приехала его семилетняя дочь. Мне очень хотелось, чтобы она увидела, что ее папа меняется, поняла, что он не плохой человек и хочет о ней заботиться.
Вечером втроем: я, Николай, так звали бездомного, и его дочь поехали на вечернюю праздничную службу. Я все распланировал, служба должна была закончиться так, что мы бы успели на последнюю электричку. Там на ужин нас ждал запеченный гусь. А меня – наша маленькая часовня, где можно было уединенно помолиться.
Но служба продлилась дольше, чем я прикинул. Потом было угощение, подарки. Все это хорошо, но как мы теперь с ребенком доберемся до дома? На электричку мы точно опоздали. И тут к нам подходит моя знакомая, Лена, тоже бездомная, и говорит:
– Сергей, я вижу, вы опоздали на электричку, пойдемте к нам. В Москву приехал мой дядя, он нашел мне жилье.
Я ей не поверил, честно говоря, потому что на самом деле у нее было не совсем в порядке с головой. Но она была с подругой и знакомым. Я стал их спрашивать, правда ли про дядю, про дом. Они говорили, да, да. Ну, нечего делать, мы поехали с ними.
Успели на последний поезд метро. Приезжаем на станцию «Красные ворота». «Так, – думаю, – вряд ли ее дядя тут ей нашел квартиру».
И чем дальше мы идем, тем больше я понимаю, что мы попали. Так и есть, они приводят нас в подвал. В темноте заходим по каким-то доскам.
Я думаю: «Господи! За что? С нами ребенок. Наверняка, тут на стенах будет мат».
Заходим, включаем свет, видим какие-то перевернутые ящики. Это бывшая дежурная, такие есть почти в каждом доме. На стенах, и вправду, всякая дрянь. Я прямо обмер.
Говорю:
– Есть вода?
У них действительно оказался умывальник с водой. Для бездомного, если есть вода, это сервис в пять звезд. Мы взяли тряпки, стали стирать надписи. На ящиках-«столах», на газете какая-то полуобглоданная соленая рыба, которую уже десять раз ели. И это не шутка, я знаю, что бездомный может есть одну и ту же рыбу десять раз и запивать пивом.
Мы сели рядом на перевернутые ящики. Я, Коля, его дочка между нами. Я просто убит. Где моя часовня? Где надежды на ночную благодатную молитву? Бездомный Коля увидел мое лицо, говорит:
– Что Бог дал, то дал.
Я сижу как зомби и даю себе команду говорить:
– Уберите, пожалуйста, со стола.
По-моему, по дороге удалось купить за копейки вафельный тортик. Из подарочных наборов достали свечи. Новую газетку постелили. Получилось, как алтарь. Бух, во мне что-то изменилось, говорю:
– Давайте помолимся. Христос рождается в эту ночь, прямо сейчас.
Мы начали читать «Символ веры», «Отче наш», славили Богородицу. Горят свечи, свет погашен, такая рождественская атмосфера. И вдруг в нашу идиллию врывается девушка, начинает кричать, материться. Понятно, что выпившая. Я опять убит, думаю, что ж маме-то скажет бедный ребенок – дочь Коли?
Пытаюсь продолжать молиться, но сам себе мысленно говорю:
– Господи, ты всех нас подставил. За что?
А вслух продолжаю:
– Радуйся, Мария, благодати полная, Господь с тобою…
Хозяйка Лена подходит к девушке, что-то ей шепчет, и та сразу уходит. И вдруг возвращается с молодым человеком, со своими ящиками. Садятся и вместе с нами начинают молиться. И вдруг я понимаю, это и есть Рождество, так и было 2000 лет назад, Христос рождался практически на улице. В каком-то захудалом вертепе. В любой момент кто угодно мог ворваться.
Как сейчас, может прийти милиция, а тогда – воины, или какие-нибудь безумные – тогда разбойники. И это все так соединяется для меня.
Вот так и было – без гуся, без близких, которые поддерживают, без крова и защиты. Только те, кто рядом, и в таком же положении, как и ты. Незнающие еще Христа. И вот Христос рождается для них и для нас.
Мы помолились, поговорили, доели этот тортик и легли спать. Утром встали, приехали в Дедовск, и я понял, что та «сухость», уныние, которые во мне был, от которых я хотел просить у Господа в эту ночь избавления, – их нет больше! Господь вот так мне ответил.
