Совсем юная двухмесячная крыса-альбинос по кличке Нихуан приехала из вивария беременной и уже в домашних условиях родила детенышей. Крыс Статор попал в Москву из Донецка: из-за обстрелов пострадало здание университета, биологический факультет переехал в помещение, где не было места для вивария, и животных пришлось раздать. А вот Тоник не из лабораторных, хотя тоже со сложной судьбой: его должны были скормить змеям, но продавцы зоомагазина поняли, что эта партия явно не кормового разведения – легко идут на контакт с людьми, они интересного окраса (Тоник – сиамского), – и стали искать тех, кто заберет крыс по закупочной цене.
Все грызуны живут у Ольги Рожниковой, волонтера проекта «Виварцы 2.0» (бывший «V-фонд»), который с 2015 года занимается спасением, лечением и поиском постоянного дома для лабораторных крыс. Всего удалось пристроить более 800 крыс.
Руки человека – источник боли
Любители крыс говорят, что их питомцы – это «очень маленькие собачки». Крысы умны, при этом тактильны и эмоциональны: любят обниматься, лижут руки хозяину. Но если речь идет не о домашних животных, а о поживших в виварии и успевших испытать на себе неприятные ощущения от человеческих рук, то их приходится приручать. «Нужно доказать им, что человек может быть не только источником боли, но и чего-то хорошего – вкусняшек, поглаживаний, игры», – говорит Александра Астахова, руководитель проекта «Виварцы 2.0».
Из вивариев крысы попадают на передержку к волонтерам на условиях анонимности, потому что по нормативам лабораторных животных ждет эвтаназия. Сотрудники лабораторий чаще всего отдают волонтерам крыс, которые участвовали в контрольных группах, или «лишних», которых вообще не задействовали в экспериментах. Если это малыши в возрасте 1–1,5 месяцев, они клинически здоровы, а у взрослых животных в 4–6 месяцев уже есть разные заболевания: риниты, отиты, которые приходится лечить. Причина – скученность, в которой их содержат, говорят зооволонтеры.
Ассоциация специалистов по лабораторным животным Rus-LASA разработала стандарты по содержанию и уходу в том числе за грызунами. Эти ГОСТы носят рекомендательный характер, но по сути являются единственным документом, который описывает научную работу с животными в России. Соблюдать ли эти рекомендации и в каком объеме, каждое учреждение решает самостоятельно.
«Люди, не связанные с наукой, могут думать, что лабораторные животные используются негуманно, с ними плохо обращаются, плохо кормят, они несчастны и их нужно срочно освобождать, выпускать на волю – это не соответствует действительности.
За всю свою практику я никогда не видела, чтобы кто-то осознанно плохо к ним относился», – утверждает Елена Кожевникова, старший научный сотрудник Института молекулярной и клеточной биологии Сибирского отделения РАН.
Елена более 11 лет в науке и работает в основном с мышами, хотя ее карьера изначально строилась на исследованиях с использованием плодовой мушки дрозофилы – это одна из альтернатив исследований на мышах.
«При этом все равно нет лучшей модели, чем лабораторные грызуны в смысле баланса, приближенности их физиологии к физиологии человека, относительной простоты в размножении и работы с ними», – считает Кожевникова.
«Крысы более крупные и осознанные животные, чем мыши, и если мыслить в терминах бытовых, а не научных, то крыс, конечно, больше жалко», – признается она.
В грамотно организованном научном процессе «лишних» мышей и крыс вообще не должно быть, говорит Владимир Попов, основатель и руководитель Rus-LASA, завлабораторией Факультета фундаментальной медицины МГУ:
«Это проблема планирования научных экспериментов с животными, часто связанная с причудами российского финансирования. Заключается длительный контракт на поставку животных, а никаких научных идей под этим нет.
На институт сваливаются животные, которых надо кормить, убирать за ними, а они никому не нужны – в итоге или пускать их «под нож», или попытаться отдать волонтерам. Если такие ситуации возникают, значит, работа, которая лежит в основе планирования экспериментов, бессмысленна».
Осмотрен родентологом, обработан от паразитов
Каждое сообщение в соцсетях о пристройстве лабораторных крыс сопровождается обязательной припиской – «осмотрен родентологом (ветврачом, специализирующимся на диагностике и лечении заболеваний у грызунов. – Ред.), обработан от паразитов».
В этом на помощь «Виварцам 2.0» приходит благотворительная организация «Социально ориентированная ветеринария» («СОВет»): в ее клиниках-партнерах грызунов обследуют и при необходимости лечат, а волонтеры получают льготные условия и софинансирование ветуслуг.
«Наши благополучатели – это животные, о которых некому позаботиться, в то время как им срочно требуется медицинская помощь. И бывшие лабораторные крысы, разумеется, вписываются в эту целевую аудиторию. Нам близки ценности проекта «Виварцы 2.0», поэтому, узнав об их деятельности, мы практически сразу предложили сотрудничать», – рассказывает Галина Шляхова, учредитель «СОВета».
В настоящее время организация работает в четырех регионах и сотрудничает с несколькими сетями клиник, на базе которых ведется прием пациентов социальной ветеринарии. В Москве трое партнеров «СОВета» имеют в штате профессиональных родентологов, к которым и обращаются кураторы «виварцев».
Принятый во всем мире стандарт здоровья лабораторных животных SPF (Specific Pathogen Free, отсутствие специфических патогенов) предполагает контроль на наличие определенных инфекционных патогенов – их около 40. В России этот стандарт не работает, объясняет Владимир Попов:
«У нас есть буквально 3–4 питомника, которые выдерживают стандарт SPF, это меньше 1% всех лабораторных животных. Большинство из них переносят патогены, которые могут быть опасны для человека. Поскольку передача животных из лабораторий не вполне легальна, происходит «подпольно» и никаких анализов не проводится, то высока вероятность принести домой животное, которое будет представлять опасность. Я поддерживаю любую общественную активность за гуманное обращение с животными, но в этом вопросе деятельность волонтеров вызывает скепсис».
По этой же причине к «виварцам» со скепсисом относится и Елена Кожевникова: «Обычные лабораторные животные, тем более из конвенциональных вивариев, как правило, носители клебсиелл, пастерелл, микоплазм, хеликобактера и других бактерий. Поэтому не хотелось бы, чтобы они оказались в семье рядом с детьми».
Нас ежедневно окружает огромное количество бактерий и вирусов, с которыми иммунная система справляется, парирует Анна Павлюкович, ведущий врач отделения экзотических животных ветцентра «Ковчег», работающая с «виварцами»:
«У крыс в носительстве могут быть бактерии и вирусы, но это никак не выделяет лабораторных крыс среди прочих. Более того, лабораторная крыса была под длительным наблюдением (как правило от 2 месяцев до года), за это время любые проблемы со здоровьем выявляются».
На крысах из контрольных групп не тестировались лекарственные средства или патогены, которые могут навредить человеку. Все животные осматриваются ветврачом, при необходимости волонтеры их лечат.
«Забирая крысу в проекте «Виварцы 2.0», вы получаете клинически здоровое животное, прошедшее карантин, с историей болезни, информацией о характере и предпочтениях.
На мой взгляд, это гораздо более безопасная история, чем животное из зоомагазина, например, с респираторной инфекцией, которую никто не заметил и долго не лечил», – резюмирует Павлюкович.
«Риск получить зараженное животное есть всегда, однако ни в одном зоомагазине нет такого санитарного контроля, как в вивариях. Кроме того, с животными в лабораториях контактирует минимальное количество людей, что также уменьшает вероятность распространения инфекционных заболеваний», – добавляет Полина Юсина, младший научный сотрудник НИЦ «Курчатовский институт».
«Мы отдельно консультировались по этому вопросу с экспертами. Бывшие лабораторные животные могут быть опасны только для людей с иммунодефицитными нарушениями, а для здоровых угрозы не представляют. Полагаем, что люди с такими заболеваниями знают свои особенности и соблюдают меры предосторожности. Это как с тортом: диабетика он может убить, хотя для всех остальных безобиден, но диабетики и сами знают, что им нельзя есть торт», – говорит Александра Астахова.
Вечный спор о биоэтике
Как и все остальные социальные нормы, гуманное отношение к животным может и должно воспитываться, уверен Владимир Попов, который также является заместителем председателя комиссии МГУ по биоэтике.
«Однажды на заседание комиссии пришел профессор и говорит: «В этом году наш практикум стал в два раза биоэтичнее, чем в прошлом. В прошлом году 20 крыс погубили, а в этом – только 10». На самом деле этичность практикума измеряется не количеством загубленных животных, а надежностью достигнутого результата.
Если от того, что вы в два раза сократили поголовье животных в своем практикуме, студенты уходят без знаний, то пусть погибли не 20 крыс, а 10, но и эти 10 погибли напрасно», – рассуждает ученый.
Все споры о биоэтике, которые ведутся в научном сообществе, сводятся к одному простому вопросу: можно использовать животных в научных целях или нельзя, оправдано ли это? Единого ответа на этот вопрос не существует, уверен Владимир Попов:
«Ученый, работающий с животными, должен рефлексировать. Он должен уметь объяснить в первую очередь себе, а потом и всем окружающим – почему нельзя было избежать опыта с животными; что было сделано в конкретной ситуации, чтобы облегчить их состояние и уменьшить страдания; почему для опыта требуется именно такое количество животных? То есть биоэтический дискурс может быть реализован только в конкретной экспериментальной ситуации».
Анонимные крысоголики
Пострадавшим от жестокого обращения и брошенным животным помогают волонтеры горячей линии «Крыса в беде»: звонки принимают по номеру 8 (800) 444-16-03. На балансе организации сейчас 350 крыс, их лечением и передержкой занимаются около 20 добровольцев.
У кураторов довольно строгие требования к условиям содержания – должна быть просторная клетка, полноценное питание, и обязательно лечение. Вопреки распространенному мифу о том, что крысы очень живучи, лечение им нужно часто: у декоративных крыс довольно хрупкое здоровье, они предрасположены ко многим заболеваниям.
На конференции «Комфортное сосуществование людей и животных на урбанизированных и особо охраняемых природных территориях», организованной АНО «СОВет», руководитель горячей линии Константин Малинин рассказывает, как они развивают комьюнити в соцсетях: делятся лайфхаками по содержанию и контактами проверенных родентологов, просят советов у опытных крысоводов и обсуждают все животрепещущие вопросы в дискуссионном клубе «Анонимные крысоголики».
Выступает Малинин с «содокладчиком» – спасенным крысом по кличке Эйнштейн. На Константине футболка с принтом:
«Это люди разные, а крысы – все классные!»
