В праздник Сретения мы вспоминаем, как старец Симеон встретил живого Бога. Сегодня у нас очень много знаний «про Бога» – книги, комментарии. И возникает малоуловимая подмена: читаешь книжки «про Бога» и кажется, что «встретился». Что делать с этим зазором между «Богом из книжки» и тем Богом, которого встретил Симеон?
Наш спикер – иерей Александр Сатомский, преподаватель Библейского колледжа (Москва), настоятель храма Богоявления (Ярославль), пресс-секретарь Ярославской епархии:
Бог из книжки
– А что сам читающий ищет в книге? Руководство к действию или «сделайте мне духовно»? Знание из книжки – как зерно в евангельской притче о Сеятеле: засыхает, если нет питательной среды – опыта, делания.
Книги, неправильно прочитанные, могут стать эрзацем. Как эрзац чего-то, они некоторым образом гасят жажду познания, и на какой-то момент чувство внутреннего голода притупляется.
Но это лишь дает подобие насыщения, потому и возникает ощущение подмены, самообмана. Если я, не практикуя первое, берусь за второе, третье, пятое, то весь мой опыт «Бога» остается исключительно фантазией и умозрением и лишь отдаляет от встречи.
Иногда жажда познания «через чтение» парадоксально свидетельствует не о поиске Бога, а о закрытии вопроса о Боге.
Я готов читать «про Бога» и восхищаться. Я не готов где-то смиряться, а где-то, наоборот – дерзать, да просто молиться не готов – времени-то нет. А почитал – вроде как что-то «сделал», приобрел некоторую порцию духовности и свободен, гештальт закрыт.
И не факт, что эта проблема как-то системно осознается человеком.
Тебе не показалось
Есть только две книги, читая которые, наверное, можно прикоснуться к Богу: Библия и молитвослов. Причем тексты молитвослова, скорее, действуют как гранильный камень, шлифующий алмаз. Они придают уже имеющемуся алмазу правильную форму и дают засиять.
А вера все же рождается с некоего личного обращения, которое может быть выражено по-разному, но которое человек слышит и идет навстречу. И этот призывающий опыт рождает в сердце прямейшее ощущение, что все это – реальность. Что вот Он, Бог, живой и настоящий. И уже это, как правило, рождает поиск, работу веры.
Мне кажется, в какие-то кризисные моменты нужно обращаться именно к этому первейшему опыту, живому, адресному. Но обращаться – не значит испытать этот же опыт заново.
Да это и нельзя почувствовать заново. Греческие классики верно говорят, что в одну реку нельзя войти дважды. К этому вообще нельзя вернуться.
Мы никогда не ставим в духовной жизни задачу какого-то возвращения. Человечество выходит из Эдемского сада, а приходит в небесный Иерусалим. Это две совершенно разных точки.
Первый опыт отношений с Богом важен как указание на его реальность. Тебе не показалось. И это не было интеллектуальным опытом. Это была реально призывающая тебя благодать Бога. Но ты не стоишь на месте. Ты не такой, как вчера. Соответственно, этот опыт вчерашним быть уже не может.
Мы говорим, что в духовной жизни невозможна остановка. Любая остановка есть откат. Как в Апокалипсисе: «Ибо ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг» (3:17).
Бог всегда готов встретиться со мной. Со мною таким, а может, значительно худшим. Он обратился ко мне, когда я вообще ничего не представлял о духовной жизни. И вот теперь я, нынешний, имею надежду, что хоть чем-то отличаюсь от себя тогдашнего.
А дальше могут быть кризисы, сухость, «Бог из книжки» и т. д.
Силуан Афонский говорит, что самый важный духовный навык христианина – жить, как будто ты испытываешь действие благодати, совершенно не чувствуя ее.
Бог – всегда близкий, но неодинаковый, потому что не одинаковы мы, к нему обращающиеся. Он ждет, как преломиться в нас, как в нас раскрыться. И это раскрытие будет каждый раз новым, другим. Григорий Богослов говорит, что, если ты считаешь, что понял Бога, ты создал идол. Как только ты принял мысль, что Бог – таков и все, духовная жизнь остановилась.
Путь к Богу – бесконечен. А мы – всегда в поиске. Более того, мы время от времени в кризисе. Бога нельзя вычитать, его можно только встретить.
Надо верить, что эта встреча – была. И мы продолжаем искать. Возможно, новая встреча будет совсем другой. И вот здесь путь Симеона Богоприимца очень показателен.
Симеон ветхий и новый
Старец Симеон дан нам с двух позиций: по Преданию, Симеон был одним из переводчиков Святого Писания с древнееврейского на греческий, избранный для этого в числе 70 авторитетных мудрецов Израиля.
При переводе одной из фраз из Книги пророка Исаии: «Се Дева во чреве приимет и родит Сына» Симеон задумался: Как Дева родит? И хотел уже исправить предложение, написав вместо «Дева» – «жена», но был остановлен ангелом, обещавшим ему, что неповеривший Симеон не упокоится, пока не увидит своими глазами то, чему не поверил.
То есть в Предании Симеон предстает как человек усомнившийся, он показан даже с некоторой негативной коннотацией. А Сын Божий, Мессия, по ветхозаветным представлениям, был Бог-Судия, Грозный мздовоздаятель, и логично, что таким Бог представлялся Симеону.
Но всего этого мы не находим в Новом Завете. Ни усомнившегося Симеона, ни Бога-Мздовоздаятеля.
Наоборот, о Симеоне Евангелие говорит как о праведнике, имевшем от Бога обетование встретить Мессию лично. И Симеон ждал – Бога-Судью, Бога власти, «громом в небе гремевшего» (Пс 17:14), согласно представлениям иудеев о Мессии. И вдруг открывается что-то небывалое – Симеон видит Бога-Младенца на руках у Матери-Девы, Бога, в Которого он много лет назад не решался поверить.
И Семеон утешен. Он полностью принимает то, каким Бог открылся ему, хотя, возможно, он ожидал совсем другого.
Возможно, Симеон ожидал, что в храме Соломоновом он встретится с Мужем в сияющих одеждах. Но он встречает женщину в бедной одежде с новорожденным младенцем на руках. И узнает в нем Бога.
У Симеона нет никаких вопросов. Он понимает, что все его предположения оказались не соответствующими реальности. Но разве это важно? Симеон полностью утешен.
А ведь бывает, что собственные представления о Боге становятся важнее реального Бога.
И если они не соответствуют, человек может выбрать свои представления, а не живого Бога. Как сделали, например, фарисеи. Им не понравился живой Бог, Его «странные» слова, какая-то милость, которую Он почему-то ценил выше, чем их «жертвы» и правила. И вообще – ни царского вида, ни мощи, их самих, первых в Законе и в духовной власти, все время в чем-то укоряет, – зачем такой Бог? Какая от Него польза?
Симеона здесь принятие Бога «не таким, как я думал» роднит с апостолом Павлом. Фарисей из фарисеев имел очень четкие представления о Мессии и считал их единственно верными. И он следует им деятельно – гонит «богохульников» христиан.
Но потом была встреча на Дамасской дороге. И она сметает все прежние представления Павла вмиг. Павел понял – вот это правда. И его первый вопрос был не: «Господи, как же так?», а: «Господи, что повелишь мне делать?».
Читайте также:
