Недавно мне позвонил мой знакомый – пожилой главврач районной больницы городка недалеко от Московской области – и попросил помощи: персонал не справляется с поступающим потоком коронавирусных больных, очень нужны добровольцы.
На мой призыв помочь откликнулось 10 человек. Вот что написала мне одна из наших сестер милосердия после посещения «красной» зоны в этой больнице:
…Корпус родильного отделения похож на флигель старой усадьбы. Его стены помнят, как родилось большинство из населения городка, половина сотрудников больницы и даже сам главный врач. Сейчас в бывшем роддоме «красная» зона.
Гулкое здание с высокими потолками и с плиткой в шашечку на полу заполнено ковидными пациентами до самых последних закутков. Думали, привезут человек шестьдесят, а по скорой привезли все сто шестьдесят, и продолжают везти. Даже на лестничном пролете, под пыльными пальмами, стоит кровать. Ночью из широкого окна на нее красиво ложится лунный свет. Вдоль окон в коридоре тянется койко-поезд. В перспективу уходят пустые бутылки, смятые бумажки, открытые сумки на подоконниках. Тумбочек на всех не хватает. Небогатые пожитки из дома, собранные впопыхах, некуда девать.
На больничной койке «красной» зоны, в кислом запахе температурного пота, в непрерывном гуле работающих кислородных концентраторов, постоянно думается о возможной смерти. Как в студенчестве перед экзаменами не отпускает мысль о возможном провале, так неотступно крутятся вокруг страшные вопросы без ответа: как пройдет этот день? Какую сатурацию он принесет? Как там родные? Есть ли жизнь после смерти? А вдруг именно сегодня? В «красной» зоне, если и удалось поспать, утром страх опять постепенно заполняет жизнь. Потное, грязное белье и волосы, даже еда – все не так реально, как страх, который каждый день рядом.
***
В небольшой палате, которая когда-то была, похоже, клизменной, три женщины уговаривали четвертую все-таки помыть голову. «Ой, наверно лучше не мыть… вдруг хуже станет», – отнекивалась она. Многократные лихорадки сделали из причесок пациенток свалявшуюся кашу, но мыть голову, даже специальным шампунем без воды, все отказывались со, странной в этих обстоятельствах, формулировкой «а то я заболею». Чудом одна женщина согласилась. «Какая свежесть!» – поделилась она впечатлением, и с этой фразы новость о доступной свежести, как пожар, охватила все женское население «красной» зоны. Мытье голов вышло на поток. Процесс застопорился только на этой одной, у которой оказались уж очень густые и длинные волосы
Вот так и решили: сегодня голову ей не мыть, а сделать это завтра. Все шутили и задорно смеялись в тесноте бывшей клизменной. На следующий день, те же три женщины, с кислородными усиками в носах, в цветастых халатах, неподходящих к их притихшим лицам, сидели на своих кроватях. Четвертая кровать густоволосой блондинки была пуста и застелена. «Ей ночью хуже стало. Ее перевели», – страх вытекал едкими испарениями из их глаз и почти осязаемо заполнял всю комнатушку, до самой четырехметровой высоты больничного потолка.
«И что сейчас с вашей мамой?» – спрашивает меня пациентка. Я на примере своей мамы, которая «тоже болела», пытаюсь объяснить, что весь этот кошмар и бред «нормально для этой болезни», что надо стараться не поддаваться панике, и что все еще может кончиться хорошо. По ее словам, ее обещали куда-то перевести, где ей будет легче. Или где она «гарантировано» выживет. И вот ее никак не переводят, и легче ей не становится. Лежит она на животе. Уже с подгузником и с кислородной маской. Она совсем запуталась, и не понимает, что «перевод» это просто переезд на другую кровать в той же бывшей операционной, в которой каким-то чудом вместилось аж 15 коек, одна из которых внезапно освободилась по печальной причине.
– И что сейчас с вашей мамой?
– Сейчас с ней все в порядке, – успокаиваю я ее, опуская подробности про мамины похороны. Женщина немного успокаивается.
***
– Я вас умоляю! Не переводите меня в палату! Оставьте меня в коридоре! – Вера Васильевна действительно умоляет. Она молитвенно прислонила руки к стеклянной двери, которая разделяет коридор на «красную», грязную зону и чистую. На чистой стороне, за стеклом, стоит старшая сестра отделения. Она в недоумении. За ее спиной пылится послеремонтный воздух. Только что рабочие сдали еще три просторные палаты, и «красная» зона расширится. Можно будет наконец-то разгрузить коридор, который давно стал похож на корабль с нелегальными мигрантами.
Вера Васильевна очень набожная женщина. Пожилая, но статная и красивая. В замысловато-элегантном накрученном платке. «Я не могу в палату, у меня тут воздух! Я тут на своем месте!» – продолжает умолять она. Неожиданно и в другом конце злополучного коридора вспыхивает восстание: «Ни за что мы не поедем в палату!» Бастующих уже трое.
– Но тут же все мимо вас ходят! Вас все видят!
– То-то и оно. Тут нас видят, тут жизнь, люди кругом!
Интуиция их не подводит. Пациенты, которые уже не в силах выбирать, действительно больше лежат по палатам. Поэтому кажется, что пока ты в коридоре, вроде еще можно отвлечься от страха, вроде еще «не я», «не меня»…
Ночная смена. Санитарка Наталья Константиновна – сухонькая маленькая женщина лет семидесяти. В защитном костюме она выглядит как мифологический лесной персонаж. С канистрами дистиллированной воды, белым сутулым гномиком петляет она в ночном отделении между кроватями, чтобы напоить гудящие кислородные концентраторы. Она одна, а этих монстров около ста. И каждый охраняет жизнь какого-то человека. За все время пандемии Наталья Константиновна ни разу не болела и не прививалась. В густом мареве заразы быстро семенит она рядом с добровольцем, который в эту смену помогает ей нести тяжелые канистры. Маленькой ручкой она повелительно указывает добровольцу, где еще притаились монстры, которых надо напоить. Она-то их знает, она ничего не боится.
***
В пять утра в «красной» зоне больницы включается свет и «на борт» десантируются две медсестры, закупоренные в защитные костюмы. В «процедурке» начинается их танец с капельными стойками. Сестры делают все четко и быстро: как будто сами собой заряжаются бутылки с лекарствами, собираются лотки со шприцами, в ожидании большой работы трясутся на манипуляционном столике допотопные резиновые жгуты для внутривенных инфузий. В это время в коридоре растерянные пациенты, оторванные от потных и лихорадочных полуснов, пытаются сесть на проваливающихся пружинных кроватях и при этом не потерять кислородные «усы».
Мощности персонала провинциальной больницы еле-еле хватает только на самое необходимое – на лечение, поддержание кислорода, кормление и смену подгузника. И если с медсестринскими обязанностями, к сожалению, не так-то просто помочь, не имея образования и полномочий, то остальным на помощь может прийти любой неравнодушный, крепкий физически, деликатный и привитый или переболевший человек.
Приглашаем добровольцев попробовать работать в «красной» зоне российской провинции, в локации 90-х, с людьми настоящего русского менталитета, терпеливыми трудягами глубинки.
Добровольцы обеспечиваются бесплатным проездом, жильем и питанием.
Записаться на собеседование можно, заполнив анкету. Контактный телефон +7 (991) 609-17-81.
