Какие изменения влечет за собой перевод коррекционных школ из ведения Минобра в департамент социальной защиты? Мы попытались разобраться в этом вопросе.
Оказывается, не только одну школу для слепых №1 переводят из ведения Министерства образования в ведение Министерства труда и социальной защиты. На том самом родительском собрании, о котором мы писали, директор школы ссылался на принятое якобы на федеральном уровне решение о переподчинении всех таких школ до 2016 года.
Что же ждет российское коррекционное образование?
Образование или реабилитация?
Начнем с того, что в новом Законе об образовании вообще нет термина «коррекционное образование». Соответственно и школ таких нет. И всего, связанного со словом «коррекционное»: программ, стандартов и проч., нет! Звучит это теперь так: «Организации, осуществляющие лечение, оздоровление и (или) отдых, организации, осуществляющие социальное обслуживание, вправе осуществлять образовательную деятельность по основным и дополнительным общеобразовательным программам, основным программам профессионального обучения».
Это, возможно, означает, что в первую очередь дети-инвалиды будут получать реабилитационную помощь, а по остаточному принципу – образование. При этом, если школа будет подчиняться департаменту социальной защиты, не понятно, как будет осуществляться контроль качества образования, как будет проводиться итоговая аттестация учащихся, какой диплом будет выдан.
В приложении к постановлению о переводе упоминавшейся выше школы для слепых в новое ведомство говорится, что в целях обеспечения реализации федеральных государственных образовательных стандартов (ФГОС) образования, методическую, информационно-техническую, экспертно-аналитическую образовательную деятельность будет осуществлять (как и раньше) Департамент образования города Москвы. Он же будет следить за соблюдением законодательства РФ в области образования, контролировать государственную аккредитацию, аттестацию педагогических работников и т.д. Но как это совмещается с подчинением другому министерству, не разъясняется.
Если родители не уверены, что новые образовательные центры дадут тот же уровень знаний, который был у коррекционных школ, им предлагается воспользоваться инклюзией. Теперь по закону любой ребенок, с любыми особенностями здоровья может поступить в обычную школу, и школа должна обеспечить ему все возможности для получения образования.
Закон об инклюзии принят, коррекционные школы преобразовываются в реабилитационные центры, но что родители детей-инвалидов имеют в сухом остатке?
Инклюзия есть, а тьюторов нет
Чтобы учиться в обычной школе, для ребенка-инвалида должна быть создана определенная среда. Скажем, при необходимости к нему должен быть приставлен тьютор (персональный помощник), должно быть индивидуальное расписание, в коридорах должно быть достаточно места, чтобы проехала коляска, не говоря уже про пандусы, и т.д. Есть ли это в современных школах? Родители и учителя отвечают однозначно: нет!
«Кто будет, например, учить слепого ребенка в обычном классе по специальной системе Брайля? Кто будет гарантировать качество образования глухого ребенка в обычном классе?» – задают друг другу вопросы родители особых детей.
В подобных случаях, когда инклюзивное образование организовать невозможно, выходом из ситуации были коррекционные школы. Но их, как уже было сказано выше, передают в ведомство органов социальной защиты.
Сужение возможностей
Комментирует Татьяна Зальцман, зав.кафедрой социальной работы ПСТГУ, к.и.н., доцент:
– Сейчас вокруг коррекционного образования складывается очень странная ситуация. В новом законе об образовании так поменялись формулировки, что они могут кардинально изменить ситуацию с обучением детей с особенностями в развитии: не расширив возможности по получению образования, а наоборот, лишив даже того, что есть. Самое неприятное заключается в том, что никаких публичных объяснений по поводу коррекционных школ нет, поэтому всем нам приходится довольствоваться слухами.
Такое впечатление, что систему коррекционных школ разрушают, взамен предлагая новую, неготовую систему инклюзивного образования или переориентируя систему социальной защиты на решение новых, нехарактерных для нее задач – в сфере образования. Как идея инклюзивное образование – это замечательно и красиво, и к этому действительно необходимо стремиться и делать все, что возможно. Но инклюзивную систему невозможно построить быстро. На самом деле, инклюзия – это логическое развитие коррекционного образования. Развитие, но не убийство и не подмена.
Инклюзия – это поставленные на поток достижения специалистов-дефектолологов, психологов, логопедов, социальных работников. Это отточенные до совершенства методы работы в образовательной среде, это ежечасная слаженная работа целой команды специалистов, это развитая реабилитационная индустрия. Разве есть такие ресурсы, чтобы внедрять новое, не сохранив старое и работающее?
За последнее несколько лет мы слышали истории про перевод слабослышащих детей в обычные школы из расформированных коррекционных, про увеличение количества детей в коррекционных группах, про сокращение специалистов в коррекционных учреждениях, про детей, поступивших в обычные школы и уже через месяц оказавшихся в одиночестве в связи с переводом на надомное обучении, о переводе учреждений в систему социальной защиты и многое-многое другое. Хотелось бы услышать ответы и напомнить, что лозунг «мы наш, мы новый мир построим» доказал свою полную несостоятельность. Внедряя новое, проводя реформы, необходимо сохранять все лучшие, что уже сделано.
Педагоги уходят
Еще один довольно серьезный вопрос – как быть с учителями? Кто будет им выплачивать зарплаты – департамент социальной защиты? Как будет идти педагогический стаж и категории у учителей и педагогов-дефектологов?
Когда эти вопросы задаешь педагогам коррекционных школ, она разводят руками. «Детей бросать не хочется, но, боюсь, что большинство из нас уйдет работать в образовательные учреждения», – говорит знакомый тифлопедагог школы, которая подпадает под действие нового постановления.
Эксперименты в области образования инвалидов на самом деле идут давно. Привожу рассказ коррекционного педагога из одного из российских регионов, который пожелал не называть своего имени:
«На пике идей об интеграции и дистанционном обучении инвалидов было решено ликвидировать интернаты вообще. Начали со школ VIII вида. В психолого-медико-педагогическую комиссию (ПМПК) пришел устный приказ пересмотреть всех детей области из этих школ, выдать соответствующие заключения. В результате многим детям с легкой степенью отсталости поставили диагноз задержка психического развития (ЗПР), перевели в VII вид.
По осени, когда пришла пора считать цыплят и писать отчеты, нас же попросили разъяснить, как так вышло, что столько детей с нарушением интеллектуальной деятельности вдруг «поумнело». Потом было сочинительство на тему – ошибочности первичной диагностики, хорошей работы специалистов специальных (коррекционных) учреждений и прочей ерунды. В школе VII вида дети, конечно же, учиться не смогли, диагнозы вернулись, снова написались отчеты о временном улучшении состояний и о регрессе сформированных навыков…
Из ПМПК у нас тогда уволилось одновременно 8 из 10 специалистов. Просто не смогли заглушить в себе совесть. А идея ликвидировать интернаты перешла в другое русло – детей с особенностями раздали по приемным и замещающим семьям, многие, особенно на селе брали детей за денежки и как бесплатную рабочую силу на рабочий сезон, а через полгода начались возвраты. Но почему они просто не дадут людям работать, как они работали всю жизнь! Нет доступной образовательной среды для инвалидов в нашей стране, так хоть бы не мешали работать тем, кто знает, чем можно помочь».
На этой неутешительной ноте нам придется закончить этот материал. Пока, к сожалению, вопросов, связанных с реорганизацией образования для людей с инвалидностью, больше, чем ответов. Мы будем следить за развитием событий в этой области и знакомить читателей с экспертной оценкой происходящего.
