В преддверии праздников хотелось бы поговорить о вещах банальных, но важных. Очень здорово, что большинство из нас, задумывается над тем, кого бы в этот день порадовать, выходит за пределы ближнего круга и обращает свое внимание и на тех, кому по-настоящему его недостает. Список «очень нуждающихся в нашей помощи» известен каждому, вот только жаль, что чаще всего, наши благие порывы не распространяются дальше его первых строчек. Кому же и почему предпочитают помогать?
Больным детям. Потому что, когда болеет ребенок, у нас возникает ощущение высшей несправедливости. У детей, по всем жизненным законам, впереди должно быть гораздо больше, чем позади, и их беда усугубляется и их невинностью. Когда удается спасти тяжело больного ребенка, это не просто помощь ему, конкретному, это победа над смертью вообще. Именно поэтому на лечение детей собираются, часто «всем миром», такие фантастические и, на первый взгляд, абсолютно неподъемные суммы.
Сиротам. Мало что так позорит нацию, как сиротство почти четверти миллиона детей. И уж совсем за гранью здравого смысла то, что у большей части из этих ребят есть родители, которым, к сожалению, они не нужны. Ребенок, оставшийся без семьи, не виноват в своем сиротстве, нет ни одной причины, которая может оправдать и узаконить подобное положение вещей, поэтому очень хочется подарить ему хоть какую-то частичку своего тепла.
Церкви. Религиозные убеждения, безусловно, вопрос очень личный и деликатный. Главное, не расшибать себе при молитве лоб, как небезызвестный дурак. Но, если человек отказывает кому-либо в помощи, аргументируя свой отказ тем, что «он уже построил храм», то истинность его веры для меня лично под большим вопросом. Позволю себе усомниться, что Православие одобряет вкладывание денег в недвижимость там, где они могли бы помочь спасти жизни и судьбы. А для искренне верующего в лоне Церкви всегда есть простор для настоящего служения.
А вот кому помогать не любят? Хочу сразу оговориться: неправдой было утверждать, что не помогают совсем. Помогают. И те, кто это делает, не только добры, но и мудры, но, к сожалению, чисто статистически, помогают значительно меньше, чем другим. Итак, редко помогают:
Пожизненным инвалидам. Наиболее сложный случай, это люди с врожденными органическими нарушениями, особенно психо-физическими. Если заботу о них не берут на себя родственники, они, чаще всего, оказываются не нужны никому, и заканчивают жизнь в домах призрения в полном забвении. Материально таким домам инвалидов помогают исключительно редко. В самом деле, зачем покупать новое постельное белье для слабоумных паралитиков, которые вообще не факт, что понимают разницу, лежат ли они на белье или на клеенке? На просьбу помочь подобному заведению люди, чаще всего, смущаясь, говорят: «Да-да, конечно, мы понимаем, что это важно, но, может, лучше мы дому ребенка какому-нибудь денег перечислим?». Гости наведываются вообще в исключительных случаях.
Про таких больных часто несправедливо говорят «безнадежные». Да, их нельзя вылечить и зачастую даже нельзя продлить им жизнь, но это совершенно не означает, что мы и вовсе бессильны им помочь. Если они не такие, как мы, это еще не значит, что они не испытывают эмоций. Например, мало в ком из нас, серьезных, умных и образованных, заключено столько света и столько способности радоваться мелочам, как в человеке с синдромом Дауна. Так зачем же отказывать ему в праве на радость, закрывая от него этот мир?
К сожалению, помощь инвалидам сейчас чаще всего исчерпывается, во-первых, помощью людям интеллектуально сохранным, например, пострадавшим в результате несчастного случая, а во-вторых, разовой покупкой чего-либо, например, протезов или колясок. Нужно ли это? Без сомнения. А еще очень нужно, чтобы люди, чьи возможности ограничены, не оказывались в изоляции от общества. Известен случай, когда человек, который искренне хотел помочь ребенку-инвалиду, задавал его матери вопрос: «А сколько надо денег, чтобы его вылечить и он пошел?» Ответ: «Он не пойдет никогда, сколько денег не дай». Вряд ли эти слова могут обнадежить, но это не повод отказать в помощи и кинуться искать другой объект. И подобным детям тоже доступна радость. Например, просто от поездки в зоопарк или дельфинарий. Мы вкладываемся не в то, чтобы ребенок-инвалид обязательно начал ходить, мы даем ему шанс на счастье, на которое он имеет право ничуть не меньше, чем любой другой живущий, и которое ему, на самом деле, доступно независимо от того, ходит он или нет.
Важно, чтобы обездвиженный человек не просто имел необходимую ему коляску, но и не стеснялся на ней выйти в город, в музей или в магазин. Дружественное внимание к непохожим на нас, это та неоценимая помощь, которую мы можем им оказывать ежедневно и постоянно. И совершенно не в ущерб любой другой социально полезной деятельности.
Старикам. Редко какое зрелище столь же безысходно, как дом престарелых. Там живут не просто люди, у которых нет будущего, но, чаще всего, люди, разочаровавшиеся в своем прошлом, в тех, кого они любили, и в том, во что они верили.
Как это ни печально, брошенные старики для нашего общества явление достаточно частое. Все-таки, мы не восток с его уважением к традиции, а значит и к старости. На моих глазах молодой человек отказывался уступать в метро место дедку с палочкой, мотивируя это словами: «Откуда я знаю, может быть, он в сталинских застенках людей расстреливал?» И это не частный случай идиотизма. Это подход. Социальное явление.
Вообще всем, кто старше 18 лет. В тот момент, когда ребенок пересекает формальный рубеж совершеннолетия, он перестает быть целевой группой для большинства благотворительных сообществ, равно как и для частных благотворителей. Даже в уставах многих фондов часто записано, что они помогают только детям. И не потому что они злые такие и не понимают, что человек может заболеть в любом возрасте, а потому что надо же как-то определить и ограничить поле своей деятельности. Дети, по вышеназванным причинам, – самое логичное. Помогать детям, это первый шаг, который приходит в голову. И большинство на нем и останавливается.
Поскольку конституция определяет восемнадцатилетие как момент обретения большинства гражданских прав, то получается, что и отвечать сам за себя человек начинает именно с этого возраста. Почему-то никому не приходит в голову допытываться у родителей больного ребенка, которому необходимо срочно вживить кардиостимулятор, чтобы он не умер, как так могло получиться, что они зарабатывают недостаточно, чтобы его оплатить самим. Все помогают с готовностью. А обнаружись подобный диагноз у мужчины среднего возраста, помочь ему найти на стороне требуемые средства может только чудо. То есть, получается, что как отец больного ребенка, он помощи заслуживает, а как больной нет. За разницей психологического восприятия ситуации скрывается логическая ошибка.
Бездомным. Опять таки, отношение к бездомным, это вопрос социальный. Образ бомжа в нашем сознании прорисован достаточно четко. Синюшный небритый тип или нетрезвая неопрятная тетка, которым максимум, что от нас светит, это червонец, и тот из чувства брезгливости, чтобы поскорее отстали.
Однако все больше и больше людей последнее время оказывается на улице в силу не зависящих от них обстоятельств. Бывает, конечно, что пил, пил и все пропил, и нередко бывает, но, с другой стороны, трагически увеличилось количество «потерявшихся старушек и старичков», которых повыгоняли из дома дети-алкоголики или которые стали жертвами квартирных афер. Они не просто нуждаются в помощи. Их надо спасать. Например, у одной волонтерской группы, помогающей бездомным, есть жертвователь, который снимает квартиру для двух таких бабушек. Глубокое ему уважение.
Заключенным. Тут вообще вопрос очень сложный. Не возьмусь даже подбирать контраргументы.
Людям, живущим с ВИЧ. В том, что ВИЧ-положительные люди во многом продолжают оставаться париями, слышны отголоски недавнего советского прошлого, породившего стереотип, что болезнь эта бывает только у проституток, наркоманов и гомосексуалистов, а их не жалко. Подобная картина уже давно не соответствует действительности.
Кстати, поддержка людей, живущих с ВИЧ, это одна из тем, где вопрос материальной помощи стоит на одном из последних мест. Гораздо важнее общественное мнение. Если бы оно у нас было дружественное, то большая часть проблемы была бы решена. Кто знает, может, со временем так и будет. Смотрят же уже с билбордов грустные детские глаза с просьбой усыновить, кто знает, может на них найдется место и плакату, на котором человек распахивает объятья и предлагает: «У меня СПИД. Обними меня, это не заразно!».
Людям в трудных жизненных обстоятельствах. Видимо, по принципу «А кому сейчас легко?». Ни один призыв, появляющийся, например, в Интернете, помочь человеку, у которого в жизни что-то не складывается, если он не болен, не остается без комментариев. Рожает без мужа – предохраняться было надо. Жить негде – понаехали тут. На хлеб не хватает – шел бы работать.
Сбор помощи пострадавшим от пожара
Пытались вот недавно собрать деньги в помощь одной женщине. У нее старший ребенок погиб от рака, а когда она решилась родить второго, муж ее бросил и выгнал на улицу с малышкой, потому что та слишком напоминала ему первого ребенка. Собирали, собственно, в погашение долга за жилье. Тема, конечно, для «очень продвинутых пользователей». Однако собрали. Дальше будет легче. Есть крыша над головой, будет работа. Сколько людей срывалось в нижней точке падения, оставшись без помощи, и сколько выпутывалось из самых невероятных проблем, опершись на вовремя подставленное плечо!
Представителям не титульных национальностей. Эта тема стала особенно острой в последнее время, причем разницы практически нет, идет ли речь о россиянах или о гражданах другого государства. Найти денег на лечение маленького чеченца или азербайджанца в сотни раз сложнее, чем на русского. Причем более всего расстраивает агрессивность, с которой многие люди отказывают. Это уже не просто выбор иного объекта помощи, это сознательный выбор «не помогать». Один очень хороший кардиохирург и очень приличный человек сказал: «У больного сердца нет национальности». Эти бы слова, да некоторым в уши.
Животным. Самая распространенная аргументация при отказе помогать животным, это: «Есть столько людей, которые нуждаются в помощи, а вы про кошечек и собачек! Как можно!» Да, правда, таких людей много. Да и не просит никто перестать им помогать и заняться исключительно четвероногими. Достаточно уже не быть негативно настроенным к тем, кто этим, по личному призванию, все-таки занимается. Нельзя быть милосердным к людям и немилосердным к животным. Милосердие не знает рамок и ограничений, оно не бывает избирательным.
Под Москвой существует приют для старых лошадей, созданный частным лицом на чистом энтузиазме. Если бы не эта женщина, дюжину лошадей пенсионного возраста уже давно бы отправили на колбасу. Пусть эта лошадиная жизнь, не человеческая, все равно это спасенная жизнь. То есть, огромная ценность.
Печально, но получается, что список тех, кому мы помогать готовы, гораздо короче списка тех, кому нашего внимания и поддержки недостает. Почему же мы так избирательны при определении объекта своей помощи? Основная причина крайне проста:
Потому что человек хочет видеть конкретный результат своей помощи. Причем, по возможности, чем быстрее, тем лучше. Для многих людей непереносимо зрелище чужих страданий, если нет возможности прекратить их немедленно и насовсем, особенно, если этот человек обладает привычкой проецировать все на себя. Как известно, от тюрьмы и от сумы…
Гарантия положительного результата, это главный и практически единственный запрос помогающего к благополучателю, хоть и выраженный в самых разных формах. Дал денег на операцию для ребенка – вот здоровый ребенок. Решил помочь детскому дому – вот радостные дети смотрят новый телевизор. Оплатил образование нищему талантливому студенту – вот стипендиат получает Нобелевскую премию. Мы хотим, чтобы те, кому мы помогаем, были счастливы, успешны и здоровы. Иначе нам начинает казаться, что их неблагополучие сводит на «нет» наши усилия и девальвирует наши благие намерения. Поэтому мы и останавливаем свой выбор на тех вариантах, где шансов больше.
Что же делать?
Помогать, начиная с ближнего круга. Не надо обязательно искать тех, кому помощь нужнее всего. Универсальных критериев их выявления не существует. Иногда для того, чтобы спасти жизнь человека, ему нужно сделать сложнейшую операцию, а иногда с ним надо просто поговорить. В соответствующих кругах широко известна история одного несостоявшегося самоубийцы, который пытался выброситься из окна, потому что узнал, что у него отрицательный результат теста на ВИЧ. «Минус – это же плохо» – кричал он в телефон доверия. Хорошо, что есть такой телефон.
Не надо усложнять проблему выбором. Надо просто реагировать на окружающую действительность. Все ли мы знакомы со своими соседями по подъезду? Может быть, рядом с вами живет одинокая больная старушка, которой некому принести молока.
С одной стороны, всегда исходить из интересов того, кому вы помогаете, а не из своих.Наиболее очевидные решения не всегда самые правильные. Видя облупившийся фасад детского дома, очень хочется его покрасить, но будет ли это также нужно детям, как, скажем, поездка на туристический слет или экскурсию? Что полезнее, купить больному ребенку плюшевую игрушку, или кинуть денег на телефон его маме, которая на последние приехала из дальнего села лечить своего малыша и живет с ним в больнице? Если ресурсы, будь то материальные или временные, ограничены, то надо выбирать по принципу приоритетности. А для этого нужно потрудиться посмотреть на проблему с разных сторон.
И, с другой стороны, не допускать жертвенности. Мы помогаем другим потому, что нам хочется это делать. Мы не отдаем долг, мы делаем сознательный выбор, поэтому процесс оказания помощи должен приносить радость нам самим. Прикасаясь к проблемам, в которых и так много сложного и часто даже трагичного, не надо усугублять ситуацию своим к ней отношением, надо стараться нести свет.
Не пытаться увидеть результат помощи на пять шагов вперед. Это не значит, что не нужно просчитывать последствия, очень даже нужно. К решению любого вопроса нужно подходить взвешенно и обдуманно, сводя риски к минимуму. Просто, в момент принятия решения об оказании помощи, ключевым фактором является именно человеческое желание помочь, а не стопроцентные гарантии успеха предприятия. Бывало, что дети, на лечение которых собирали деньги, умирали. Более того, бывало, что те, кому давали деньги на хлеб, пропивали их. Но не помогать никому, просто потому что существует подобная вероятность – признак душевной трусости.
Помогать всегда. Не раз в год на Рождество, а все время жить с настроем на готовность помочь. Тогда это станет привычкой, и будет даваться легко. Чем больше людей втянется в помощь другим, тем легче нам будет перераспределить на всех эту ношу.
Директор благотворительного фонда помощи детям-сиротам «Здесь и сейчас!» Татьяна Тульчинская
