«С нашего проекта все начиналось». Школа № 1465
«Инклюзивное обучение детей с глубокой формой аутизма в Москве началось со школы № 1465, – рассказала интернет-порталу «Милосердие.ru» Екатерина Мень, директор Центра проблем аутизма. – Мы изучили наработки зарубежных специалистов, выбрали подходящие для России модели обучения, ознакомили с ними учителей и родителей.
Наш проект был модельный, образцовый, с него все начиналось. Когда другие родители увидели, как работают эти технологии, они стали пытаться выстроить на их основе обучение и где-то в других местах. Мы, в свою очередь, разработали курс повышения квалификации «Включи меня», который востребован среди учителей в разных городах России».
«Инклюзивный проект стал реализовываться в нашей школе в 2013-2014 учебном году, – рассказал «Милосердию.ru» Артур Луцишин, директор ГБОУ «Школа № 1465». – Дети, которые пришли к нам в первый класс с довольно большими проблемами в плане общения и в плане поведения, сегодня успешно социализировались. Часть из них могут посещать уроки без тьютора, большинство посещает почти все уроки, о чем в начале нашей работы мы могли только мечтать.
Даже некоторые неречевые дети за время обучения заговорили. Общее количество детей, которые обучаются у нас инклюзивно – порядка сорока».
В основе технологии – ресурсный класс или ресурсная зона. Это специально оборудованное помещение, где специалисты готовят детей с особенностями развития к включению в общеобразовательный процесс. Обычные уроки эти ученики посещают в сопровождении индивидуального тьютора.
Неотъемлемая часть технологии – методы структурированного обучения и прикладной поведенческий анализ (Applied Behaviour Analysis, ABA).
«Это универсальная технология. Она подходит детям с любыми нарушениями поведения, интеллекта, мобильности», – отметила Екатерина Мень.
«Ресурсный класс – это транзит»
В ресурсном классе закладываются основы навыков – академических, коммуникативных, социальных. На обычные уроки ребенка приводят оттуда сначала минут на 10-15, постепенно увеличивая этот интервал. Первоклассники с РАС (расстройство аутистического спектра) практически 90% времени проводят в ресурсной зоне и объединяются с остальными ребятами только на каких-то мероприятиях.
«Приходя в класс с тьютором, адаптируясь к требованиям обычного учителя, они постепенно все больше времени проводят в общеобразовательном классе, и в ресурсную зону возвращаются лишь по мере необходимости. Она нужна для психологической разгрузки и купирования негативных форм поведения, которые сохраняются у детей с аутизмом», – объяснил Артур Луцишин.
«Эта технология позволяет не срывать уроки в общеобразовательной школе, – добавила Екатерина Мень.
– Ведь ребенок с аутизмом – это перманентный кризис. У него могут быть поведенческие срывы, истерики, он может сползти под парту и не отзываться на свое имя.
В таких случаях мы уводим его в ресурсную зону и выправляем его поведение, чтобы потом он опять вернулся в общий класс».
«Важно понимать, что ресурсный класс – это транзит, то есть место, которое нужно покинуть. Его можно сравнить с аэропортом, – продолжила Екатерина Мень. – Мы можем многое сделать в аэропорту: поесть, почитать, купить какие-то вещи. Но мы приезжаем туда не за этим. Мы приезжаем в аэропорт для того, чтобы добраться до определенной точки. В нашей модели обучения пункт назначения – это общее образование.
Ресурсная зона – а это учителя-дефектологи, тьюторы, определенные пособия, дидактика, альтернативные средства коммуникации – дает возможность детям максимально подготовиться и выйти в общее образование».
Иногда понятие «ресурсный класс» трактуется по-другому, и это неправильно. «Мы видим, что иногда так называют отдельные коррекционные классы, то есть коллективы детей с особыми образовательными потребностями. Чтобы не было подмены понятий, мы стали использовать название «ресурсная зона» и подчеркивать, что это именно пространство», – сказала директор Центра проблем аутизма.
«Обратная инклюзия» и комната сенсорной разгрузки. Школа № 2009
В школе № 2009 обучаются 19 детей с аутизмом, она работает с такими учащимися уже третий год, используя технологию ресурсной зоны и методы структурированного обучения.
«У каждого ребенка есть тьютор – специальный сопровождающий, который помогает ему включиться в общеобразовательный процесс, слушать и слышать учителя, выполнять его задания, участвовать в школьной жизни наравне с другими детьми», – рассказала интернет-порталу «Милосердие.ru» Светлана Смирнова, руководитель Службы психолого-педагогического сопровождения ГБОУ «Школа № 2009».
Как именно дети с аутизмом участвуют в школьной жизни? В первую очередь они посещают общеобразовательные классы. У каждого ребенка есть свое индивидуальное расписание, в котором указано, когда он находится на общем уроке, когда он на уроке в ресурсном классе, а когда на индивидуальных коррекционных занятиях.
«Если поведение позволяет ребенку хотя бы 15 минут находиться на уроке, например, на объяснении учителя, или, наоборот, на закреплении в виде какой-то практической деятельности, он обязательно будет там присутствовать, – сказала Светлана Смирнова. – Если его поведение уже достаточно скорректировано, встает вопрос о том, как он осваивает общеобразовательную программу.
Дети с аутизмом нередко имеют сопутствующие интеллектуальные нарушения, и им требуется адаптация этой программы. Если отличия адаптированной программы от общей очень велики, тогда выход возможен лишь на те уроки, где различия минимальны: физкультура, музыка, трудовое обучение, художественное обучение.
А остальные предметы ребенок продолжает изучать в ресурсной зоне, под руководством учителя-дефектолога».
Главная цель программ, предназначенных для таких детей – формирование «жизненной компетенции», то есть знаний и навыков, которые помогут им стать более самостоятельными.
«Всем без исключения детям доступно участие во внеурочных мероприятиях, – продолжила Светлана Смирнова. – В школе проходят праздники, концерты, новогодние елки, конкурсы, экскурсии. Дети с аутизмом участвуют в них как в составе общеобразовательного класса, так и отдельными группами. Для них проводятся кружки, на которые они тоже приходят со своими тьюторами. Есть музыкальный кружок, кружок домоводства, батика и другие».
Дети с РАС чувствительны к различным раздражителям, таким как свет или шум, поэтому для них оборудована комната сенсорной разгрузки. Там есть сухой бассейн, качели, балансиры, мягкие кресла и подушки, а также укромные уголки, в которых ребенок может посидеть один, за шторкой.
В школе практикуется и так называемая обратная инклюзия. На игровые перемены, которые организуют специалисты ресурсной зоны, приходят дети из общеобразовательных классов. Для них участие в мероприятиях вместе с особыми детьми является поощрением, которое надо заслужить успехами в учебе и хорошим поведением.
«Где-то через год типично развивающиеся дети начали воспринимать наших детей как членов коллектива, болеть за них, рассказывать об их успехах родителям, учителям, другим ученикам в школе. Они гордятся, если их одноклассник хорошо выступил на каком-нибудь празднике. То есть окружающий социум принимает их, несмотря на их особенности», – заключила Светлана Смирнова.
«Мы опираемся на желания ребенка»
В чем особенности структурированного обучения? Во-первых, инициатива при этом исходит только от взрослого. Навык, которому планируется обучить ребенка, делится на отдельные блоки, которые выстраиваются в цепочку.
«Взрослый как бы ведет ребенка по ступенькам», – уточнила Екатерина Мень.
Во-вторых, взрослый создает для ребенка мотивацию. «Мы опираемся на то, чего хочет конкретный ребенок и ради чего он будет решать сейчас ту или иную задачу. Это очень персональный подход. Кто-то учится за пятерку, а кто-то хочет, чтобы ему дали собрать паззл с динозаврами. Прикладной поведенческий анализ позволяет учителю выявить интересы ребенка, чтобы затем установить контроль над его обучением», – объяснила Екатерина Мень.
«Ребенка никогда ни за что не наказывают, но всегда поощряют за те правильные действия, которые он совершает под руководством тьютора, – добавил директор школы № 1465 Артур Луцишин. – В основе деятельности тьютора лежит тщательный анализ особенностей ребенка и ежедневный контроль, ежедневный контакт с родителями».
В-третьих, при структурированном обучении очень часто используется визуализация, различные наглядные пособия, органайзеры. Каждый шаг становится для детей предсказуемым, и это помогает им ориентироваться в учебном пространстве.
«Для наших аутичных детей, тревожных и боящихся всего нового, школа превратилась в родное и комфортное пространство, – отметила Екатерина Мень. – Они идут в школу с радостью. Даже охранники, буфетчицы и уборщицы понимают, как себя вести с этими детьми, не только педагогический персонал. Старшеклассницы, которые собираются учиться на психологов, приходят в ресурсную зону, чтобы практиковаться.
Благодаря инклюзии, школа повышает свой рейтинг. Инклюзия добавляет гибкости в образовательный процесс, и это полезно всем детям».
«Сопровождение ребенка – это командная работа». Школа № 1540
«В нашей школе всегда был высокий уровень преподавания информатики, информационных технологий, есть инженерный класс. При этом у нас абсолютно все классы, с первого по одиннадцатый, являются инклюзивными. В каждом есть два-три ребенка с ОВЗ. При этом мы не работаем по классической модели ресурсного класса.
У нас есть несколько ресурсных зон, и сопровождение ребенка у нас – это командная работа разных специалистов», – рассказала интернет-порталу «Милосердие.ru» Софья Розенблюм, руководитель психолого-педагогической службы ГБОУ «Школа № 1540».
«В начальной школе используется комплексный командный подход: с детьми работают нейропсихологи, сертифицированный специалист ABA-терапии, дефектологи, логопеды, психологи, – продолжила она. – Все учителя начальной школы постоянно проходят дополнительное внутреннее обучение и применяют все эти подходы на практике.
Сентябрь – диагностический месяц. Специалисты посещают уроки, а потом проходят внутришкольные психолого-педагогические консилиумы, на которых вырабатывается индивидуальная траектория для каждого ребенка.
Она включает в себя, при необходимости, индивидуальные занятия, занятия в малой группе (пять-семь человек), а по каким-то предметам – занятия в большом классе. Составляется очень сложное расписание специалистов и детей, которое накладывается на общешкольное учебное расписание.
Малые группы по разным предметам могут иметь разный состав детей: по одному предмету – одни дети, по другому предмету – другие дети, в зависимости от конкретных особенностей каждого ученика.
Есть дети, которые постоянно сопровождаются тьютором. В других ситуациях тьютор сопровождает группу детей или же просто помогает основному учителю в классе. Иногда проводятся так называемые бинарные уроки, на которых нейропсихологи, дефектологи и логопеды работают вместе с основным учителем».
«Наши дети поступают в престижные вузы»
«В средней школе, с пятого по седьмой класс, применяется технология разноуровневого обучения. Вся параллель одновременно изучает какой-то предмет, например, русский язык или математику, в трех или четырех кабинетах. То есть с параллелью одновременно работают три или четыре учителя математики.
Дети делятся по уровням, а если мы говорим об особых детях, то и по их возможности конструктивно взаимодействовать с конкретным учителем. Часть детей из разных классов одной и той же параллели при этом обучается в малой группе. Получается довольно сложная схема.
С восьмого по одиннадцатый классы у нас уже предпрофильное и профильное обучение. Если ребенок, который ходит в класс определенного профиля, не справляется полностью с нагрузкой, для него составляется индивидуальный учебный план. Соответственно, он какие-то предметы изучает с классом, какие-то – дистанционно, какие-то – на профильном уровне, какие-то – по индивидуальной программе», – рассказала Софья Розенблюм.
Официально школа работает по такой системе с 2006 года, но опыт был накоплен еще раньше. Конечно, модель помощи менялась в соответствии с изменениями в системе образования.
Проект изначально создавался для детей с РАС, однако родители детей с другими особенностями развития тоже стали приводить их в эту инклюзивную среду. Сейчас в школе есть ученики с тяжелым нарушением речи, с ДЦП, двое слабослышащих, одна слабовидящая девочка, несколько детей с инвалидностью по соматическим заболеваниям.
«Наша система не универсальна, она годится не для всех детей, подчеркнула Софья Розенблюм. – Мы стараемся брать таких учеников, которые в принципе могут получить цензовое образование, но без правильно организованной помощи им это не удастся».
«Наши выпускники поступают не только в колледжи, но и в высшие учебные заведения, причем довольно престижные: Московский физико-технический институт, Московский авиационный институт, – добавила она. – Это истории успеха, безусловно, но в вузе трудности не заканчиваются, человек все равно остается аутистом.
Мы даем таким детям шанс состояться профессионально, но сказать, что это гарантия дальнейшей счастливой жизни, нельзя. Дальше нужно выстраивать модель поддерживаемого трудоустройства, поддерживаемого проживания и так далее».
