Когда же этот Д’Артаньян уже въедет в Париж: что читают наши дети?

Современные мамы и папы хотят говорить со своими детьми на одном языке. Хотят поделиться тем счастьем, которое сами испытывали в детстве. Показать детям любимые игры, спектакли, фильмы, почитать с ними любимые книги.

И тут их часто ждет разочарование. Многим детям совсем не нравится то, что им рекомендуют родители – ни советские мультики, ни «Щелкунчик» в театре. И если это еще как-то можно объяснить – медленный ритм, неторопливо развивающееся действие заставляют скучать детей, привыкших к динамике, к стремительной смене кадра, то почему же они не любят наши любимые книжки?

И ладно бы про рыцарей и мушкетеров, но они же не хотят читать «Карлсона», воротят нос от «Муми-троллей» и совершенно не в восторге от Крапивина. Почему это так? Разбирается писатель и педагог Ирина ЛУКЬЯНОВА.

Почему же это так?

Самый простой ответ: потому что они люди. А у разных людей – разные вкусы. Даже мамам и папам, братьям и сестрам, словом, людям одного поколения, нравятся и не нравятся абсолютно разные книги и фильмы.

Я опросила несколько десятков родителей: какие книги любили вы и не любят ваши дети? Какие книги любят они, а вам это непонятно? Оказалось, никакой ясной общей картины создать нельзя.

Одни дети любят «Хроники Нарнии», а другие нет. Одни обожают «Карлсона», а другие говорят, что он подло ведет себя с Малышом (я, кстати, в детстве тоже так считала). Есть те, что не находят для себя ничего симпатичного в «Незнайке» и «Буратино», зато любят «Чиполлино». Одни в восторге от «Муми-троллей», другие предпочитают «Зоков и Баду» Ирины и Леонида Тюхтяевых, а взрослые недоумевают, что дети вообще нашли в этой странной книжке.

Есть некоторая общая закономерность в том, что детям реже, чем когда-то их родителям, нравятся старинные взрослые приключенческие романы – Дюма, Стивенсона, Жюля Верна, Вальтера Скотта, Майна Рида, Фенимора Купера (это чемпионы по упоминаниям в контексте «не пошло у моего ребенка»), но даже на них находятся охотники.

Довольно часто у детей «не идут» непростые, но очень любимые их мамами книжки о взрослении – «Динка» и «Динка прощается с детством» Валентины Осеевой и «Дорога уходит вдаль» Александры Бруштейн. Один десятилетний мальчик сказал о «Динке», что она вся состоит из незнакомых слов, и он не собирается сквозь них продираться. Другие, наоборот, читают с радостью.

Иногда дети говорят, что им надоело читать, как кто-то бедно и трудно жил. Родителям странно, что они это относят к таким, на наш взгляд, веселым и счастливым книгам, как «Папа, мама, восемь детей и грузовик» Анне-Катрине Вестли.

Что читают современные дети?

Тем, кто работает с детской литературой, часто задают вопрос: «Что читают современные дети»? Я всегда отвечаю на него вопросом: «А что читают современные люди»? «Ну… разное…» – типичный ответ. Так и с детьми: дети – это прежде всего люди. Разные, с разным житейским и читательским опытом. И запросы у них разные, и вкусы.

И это второй ответ на вопрос: сейчас дети куда более разные, чем в нашем детстве. У них появилось гораздо больше возможностей, чем у нас (путешествовать, искать друзей по всему миру, находить любую интересующую информацию в несколько кликов мышки). У них больше игр, больше книг, фильмов, чем у их родителей, которые были ограничены в своем выборе несколькими каналами телевизора и фондом районной библиотеки.

Советские и отчасти постсоветские дети читали примерно одни и те же книги, нынешние дети читают разные.

Я каждый год начинают уроки литературы с того, что прошу своих школьников прорекламировать другим самую интересную книжку, которую они прочитали летом; поразительно, но за вычетом школьной классики из летнего списка, тексты никогда не повторяются. И в них есть все: кто-то том за томом читал Фенимора Купера (таких детей мало, но они есть), кто-то биографию Стивена Хокинга, кто-то историю криптографии, кто-то – монографию о лисах. Детектив на английском, роман об отчаявшейся девочке-подростке, Стругацкие, манга, фэнтези, Джейн Остин. Ни одного повтора за десять лет.

Дети не только читают, но и смотрят фильмы, играют в игры, у них больше, чем у нас в нашем детстве, способов прожить чужую историю. Отсюда и третье – у книги появилось очень много конкурентов, которые при этом стараются завоевать и удержать внимание ребенка.

Чтение – трудоемкий и сложный процесс; не все с ним легко справляются, поэтому одни предпочитают аудиокниги, а другие вообще избегают книг: интересные истории им рассказывает кино, а в компьютерной игре можно даже вжиться в чужую роль.

Это не требует такой напряженной работы фантазии, как чтение. По сути, читая книгу, мы разыгрываем у себя в голове невидимый спектакль, где мы сами – и режиссеры, и кастинг-директоры, и костюмеры, и декораторы, и отчасти актеры. Иногда даже композиторы и музыканты. При хорошо развитых навыках чтения и богатом воображении уходить в эти воображаемые миры – чистое счастье.

Но многим детям читать трудно: извлекать из прочитанных букв и слов (часто незнакомых) общий смысл, следить за сюжетом, одновременно пытаться вообразить героев и место действия – не у всех это выходит хорошо. Это почти как взрослые попытки читать на не слишком хорошо освоенном иностранном языке: мысленный театр не удается. Актеры оказываются без лиц и голоса, сцена пустует, сюжет ускользает, ловятся отдельные фразы.

Книги, на которых росли наши родители и мы сами, в основном написаны в ХХ веке – для нынешних детей доисторическом. Их герои – такие же древние для наших детей, как для нас – Татьяна Ларина или Петруша Гринев.

Они заняты непонятными делами, непонятно себя ведут, непонятно говорят, и чтение книги требует либо хорошего знания реалий ХХ века, либо постоянного родительского комментария, либо надо лазить за каждой ерундой в Википедию.

Эти старинные книги для нынешних детей все чаще превращаются в чтение на иностранном языке, а оно, как знает любой, кто учил язык, не доставляет никакого удовольствия, когда за каждым словом надо лазить в словарь.

Писатель Станислав Востоков рассказывает: «Читал со своей племянницей „Денискины рассказы«, когда она была во втором классе. Мне приходилось объяснять слова на каждой странице: завхоз, Титов, дача, реалии коммуналки и т. д. А „Зоки и Бада« зашли на ура».

А еще – в старых книгах все происходит очень медленно.

Век других скоростей

На рубеже XX и XXI веков произошла настоящая революция: сначала появился интернет, потом – многофункциональные гаджеты, и, наконец, искусственный интеллект. Это – колоссальный скачок, резкое изменение скорости, и для наших детей спокойные школьные повести из 1950-60-х годов – такие же невыносимо долгие, как «роман классический, старинный, отменно длинный, длинный, длинный, нравоучительный и чинный, без романтических затей» для Пушкина.

Мир изменился на наших глазах, и наши дети живут в том будущем, о котором мы читали в фантастических книгах: в этом мире говорят по видеосвязи, роботы доставляют еду домой и пылесосят полы, любая справка доступна по щелчку пальцев…

Старые книги для этих детей – не только малопонятные, но и недостаточно динамичные и зрелищные.

Поэт Наталья Волкова говорит: «Мои дети сказали про „Остров сокровищ« и „Детей капитана Гранта«: длинные описания и долго ничего не происходит». Писательница Ася Кравченко вспоминает: «Дочери не оценили „Трех мушкетеров«. Младшая сказала: „Слишком толстая«. Даже пробовать не стала. Я подумала, что у нас был меньший выбор развлечений. То есть свободного времени на книжки – больше».

Некоторые родители сами удивляются, перечитывая вместе с детьми книги своего детства: как же это занудно! Когда этот Д’Артаньян уже въедет, наконец, в Париж, сколько можно тянуть резину?

Мораль сей басни такова

Наконец, у нынешних детей есть совсем необычные для нас претензии к любимым книгам их родителей. Например, к «Трем мушкетерам» – «по любому поводу устраивают дуэли и убивают людей непонятно за что». Буссенар – «сплошные убийства животных». Фенимор Купер – «убивают и снимают скальпы». Сетон-Томпсон – «жестокая книга, мы плакали».

И хотя наше поколение тоже рыдало над «Муму», нынешние читающие дети в целом меньше выносят сцены насилия.

Кроме того, в наших детских книгах всегда было понятно, кто хороший, кто плохой, за кого болеть, кого осуждать. Сейчас детская литература, вслед за взрослой, стала задумываться о том, что человек сложен, что хорошее в нем перемешано с плохим, что нет простых и прямолинейных решений. И старые книги иногда кажутся нашим детям слишком лобовыми, прямолинейными.

Писательница Нина Дашевская предполагает: «В книгах нашего детства очень четко было прописано, как правильно. Как надо. Сейчас – все больше о том, что „правильных« вариантов много, что мы все разные и разного может быть много. Может, именно эта „мораль« (иди дорогой трудной) отталкивает».

При этом нельзя сказать, что дети не любят книги о воспитании – скажем, о чем же, как не о воспитании, книги Свена Нурдквиста о Петсоне и Финдусе? Разве что вместо ребенка там прелестный котенок Финдус. Но ситуации, в которые он попадает вместе со своим хозяином Петсоном, – нормальные житейские ситуации, из которых оба героя выходят в меру своей находчивости, любви друг к другу и к окружающему миру.

В них нет никакой лобовой морали, а есть прелестный, нежный, живой мир, населенный не только людьми и разумными котами, но еще и малюсенькими троллями-мюклами, которых так хорошо выискивать на картинках.

В общем, нет ничего ужасного в том, что у каждой книги свой век и свой читатель. Приходят новые времена, приносят новые книги, новых героев, новые вопросы, которые предстоит решать новым читателям. И это нормально, из этого и состоит жизнь.

Рисунки: Екатерина Ватель