«Жизнь – подвиг, жизнь – наука, она воспитывает в нас и терпение, и смирение, и любовь» (Архимандрит Иоанн Крестьянкин)
Психолог Михаил Хасьминский показывает комнаты, где проходят сеансы психотерапии. В одной из них картина, написанная монахом Троице-Сергиевой Лавры: вид из окна кельи. В другой – какой-то забавный добрый рисунок на стене. Уютные помещения, с двумя креслами. Здесь проходят индивидуальные беседы. Третья комната побольше, стоят диваны – здесь групповая терапия. И небольшой рабочий кабинет. Вот и весь Кризисный центр. Маленький? Нет, не маленький, слава Богу, что такой.
Михаил Хасьминский (психолог): Безусловно, здесь помощь Божья. А я считаю, что для Него все возможно. Если будет Его воля, то здесь будет восемьдесят психологов самых лучших работать. Мы сами не стремимся форсировать и брать количеством.
Два года уже при храме Воскресения Христова на бывшем Семеноском кладбище существует центр, два года здесь оказывают нуждающимся в поддержке людям практическую помощь.
Михаил Хасьминский: День основания центра – это когда Патриарх, наверное, благословил, да? Он благословил 31 октября 2006 года. Начиналось с того, что два специалиста только работали, теперь нас работает четверо, и еще один специалист подъезжает только на отдельные случаи. Из четырех у нас один детский психолог, остальные все кризисные, и один из них занимается еще и психосоматикой. Мы не занимаемся всеми проблемами. Занимаемся только кризисами – тяжелыми жизненными ситуациями, которые действительно серьезно влияют на психологическое состояние человека.
Кризисные ситуации – это потеря близкого, тяжелые разводы, это неожиданно – а ведь это не бывает ожидаемо – поставленный диагноз, например, рак. Это те ситуации, в которых может оказаться любой из нас, и в которых человеку нужна поддержка, но куда за ней идти? С одной стороны, есть однозначный и понятный ответ – в церковь. Но, надо смотреть правде в глаза, далеко не каждый может в кризисной ситуации прийти в храм. «Вот для таких людей и работаем», – говорит духовник кризисного центра архимандрит Августин (Пиданов).
Архимандрит Августин (Пиданов): Дело в том, что православный кризисный центр, который с Божьей помощью удалось организовать, призван встретить тех людей, которые не готовы еще в кризисной ситуации прийти в храм, а больше доверяют психологам, врачам, и с их помощью надеются найти выход… И вот они приходят в подобное заведение. Здесь важно понять одну вещь, что верующий человек, находясь в кризисной ситуации или, говоря языком церковным, когда он страждет, страдает, пребывает в духовных страданиях, переживаниях, утратах, он просто приходит в храм, он понимает, что все то, что с ним происходит, не без воли Божьей. Это облегчает ему жизнь, делает его более выносливым, мужественным. Он понимает, что все, что ниспослано ему Господом, это дано ему для его совершенствования. Другое дело, это сознание и психология внецерковного, секулярного человека.
Раньше, говорит психолог Михаил Хасьминский, были все те же проблемы, но люди могли решать их без помощи специалистов. Им помогала вера в Бога, церковь, священник. Да и сейчас люди воцерковленные – редкие посетители Кризисного центра.
Михаил Хасьминский: По-настоящему верующие люди, с глубоким пониманием, которые хорошо интегрированы в христианство, не приходят сюда вообще. Потому что они могут все эти проблемы прекрасно решить и без нас. Так, в общем-то, все и было на протяжении веков, когда не было психологов. Прекрасно люди справлялись!
Но времена изменились. И сегодня люди ищут каких-то волшебных способов разрешения своих проблем. И, отправляясь к психологу, ждут, что вот сейчас, раз, и произойдет чудо, все пройдет, и все наладится…
Михаил Хасьминский: Просто пришел, чтобы за него кто-то, как фокусник, что-то поменял. Вот фокусников у нас нет. И если сам человек не готов к определенным изменениям, то помочь ему, в принципе, нельзя.
В кризисной ситуации человек чаще бывает готов к изменениям, потому что понимает, что на старых привычных позициях он оставаться не может, и начинается поиск…
Архимандрит Августин (Пиданов): Когда человек находится в пограничной ситуации, это именно тот момент, когда человек наиболее способен услышать голос истины, выслушать слово священника, или слово православного психолога. Есть люди, которые больше озлобляются от страданий, от кризисных ситуаций, а есть те, которые готовы слушать, которые ищут разрешения своего вопроса, своей боли, своих мучений. Вот для таких людей создан этот православный центр.
Групповая терапия
***
Ну а теперь давайте разберемся более конкретно. Пришел человек со своей проблемой. Чем может помочь ему психолог? «В разных ситуациях, по-разному», – говорит Михаил Хасьминский. Есть помощь направляющая, есть помощь очень конкретная.
Михаил Хасьминский: Вообще, это смотря в чем у человека проблема. Если у человека умер кто-то из близких, и он по этому поводу переживает, мое глубокое убеждение, что кроме церкви по большому счету ничего не поможет. Психолог может направить этот процесс каким-то образом, вмешаться в какие-то психосоматические вопросы, то есть в какие-то в связи с этим возникшие соматические проблемы, нарушения сна и режима питания, может дать дополнительную информацию, может просто поговорить. Ну, опять же не секрет, что редко в Москве батюшка может уделить достаточно времени человеку горюющему, все это услышать от него, дать какой-то совет – это долгий очень процесс, это не пять минут. И в то же время, если речь идет о тех же больных онкологических, то здесь, конечно, именно специалист в онкопсихологии может помочь немало. И даже в некоторых случаях без учета веры. Были у нас люди и совсем неверующие, которым мы помогали. К сожалению, они к вере так и не приходили, и эффективность, конечно, была гораздо меньше, чем хотелось бы, но тем не менее им удавалось помогать, например, снимая болевой синдром, те же нарушения сна, давая какие-то возможности для релаксации, для общения с близкими, и так далее. То есть психолог может посоветовать в этом направлении что-то, и в этом направлении, скорее всего, мало что посоветует священник…
Но нужен ли вообще в такой ситуации человеку священник? Хочет ли человек говорить о Боге? Нужны ли ему такие разговоры, или он приходит за обезболиванием и успокоением?
Михаил Хасьминский: Нет, кстати говоря, разговоры о религии такому человеку нужны. Потому что, если он знает о своем диагнозе, неминуемо перед ним стоит вопрос, а что дальше? То есть, эта жизнь конечна, не конечна, что есть смерть? Каждый онкологический больной, знающий о диагнозе, задает себе эти вопросы. Даже если он их не задавал всю свою жизнь, то вот в конце пути он обязательно их задает, или возлагает на Бога надежду на выздоровление, так или иначе каждый соприкасается именно с религиозной стороной. Потому что человек хочет понять на новом этапе свое место в жизни и хочет найти ресурсы. И поэтому очень важно, когда очень аккуратно и очень тактично его подведут к этому вопросу, когда помогут ему что-то выбрать. Если человек всю жизнь был атеистом, а тут вдруг ему такие мысли закрадываются в голову, возникает экзистенциальный вакуум. Он хочет его разрешить каким-то образом, но ему не хватает знаний, он не обращается к близким, к знакомым, потому что они знают его предыдущий образ, ему неудобно перед ними теперь. И здесь встает очень важный момент – поговорить о вечном. Очень многие онкобольные, я бы даже сказал, подавляющее большинство, даже те, которые не верили всю жизнь, в итоге в той или иной степени приближаются к вере.
Михаил Хасьминский это знает точно. Он долгое время работал в онкоцентре имени Блохина. В состоянии полного неверия остаются лишь 5-6% людей, которые тяжело больны. Остальным нужен ответ. Но, к сожалению, во многих школах психологии ответа нет. Или же другой пример, если мать потеряла ребенка, то никакие убеждения специалистов: «надо жить дальше, все будет хорошо, боль пройдет» – не могу ее успокоить. Для нее это лишь пустые слова. «Разве же ей может это помочь?» – задается вопросом отец Августин.
Во время индивидуальной беседы в центре с психологом Михаилом Хасьминским
Архимандрит Августин (Пиданов): Умирает близкий человек – сын или дочь. Молодая мама приходит и говорит: «Как же Бог мог это позволить? Как же это могло случиться?» Для нее, конечно, на этом ребенке сконцентрирована вся ее жизнь, то есть, нет его – и ее жизнь становится бессмысленной, неинтересной, ненужной. Она в отчаянии. Обычные психологи, ну, чем они утешают людей? Я упрощенно буду говорить. Они успокаивают тем, что «все бывает», «жизнь конечна», «нужно успокоиться». Главный аргумент – это «вернуть уже нельзя». А раз нельзя вернуть, то значит, поворачивайся с кладбища, старайся улыбаться жизни на встречу. Все, больше ничего же они не придумали. Нужно антидепрессанты поколоть, то есть химия, воздействие уже медикаментозное. Либо вот этот метод, либо вот такими уговорами. На самом деле, это не может по-настоящему ответить на боль человеческую. Не может по-настоящему удовлетворить душу.
Православие и православная психология предлагают другие ответы на возникающие у человека вопросы.
Архимандрит Августин (Пиданов): Человек вечен, и земная жизнь – это всего лишь маленький отрезок времени человеческой жизни. Основная его жизнь, более полновесная, более полноценная и широкая, предназначена Богом ему потом. Здесь на Земле человек живет телом, цель и смысл жизни здесь – это сформировать личность. Что значит сформировать? По-христиански это значит стать тем, каким советует стать Евангелие. Каким? А какой Христос в Евангелии? Вот таким и нужно стать. Смерть, вот этот акт, он не свидетельствует о том, что человек уходит в небытие. Смерть – это дверь в инобытие и временное бытие. Ведь наступит час, когда человек, все его существо, состоящее из духа, души и тела, будет воскрешено Богом. И мать, которая спустя какое-то время тоже покинет эту Землю, также встретится со своим дитем. И важно не то, сколько этот ребенок прожил здесь, получил ли он житейские какие-то удовольствия, прочувствовал ли жизнь, а важно то, каким образом он встретится с Богом – это первое, и как ему там сейчас. Важно то, что наступит тот, последний в мировой истории час, когда все, как сказано в Евангелии, находящиеся в гробах услышат голос Бога, и, услышав, оживут. И важно то, как мы готовимся к вечной жизни.
– Отец, Августин, а были ли такие примеры, чтобы люди, пришедшие в центр со своим несчастьем, пришли в Церковь?
– Не только были, это главная задача центра – открыть человеку путь спасения. Спасения в этой, земной жизни нет. Ну, скажите, можно ли спастись от смерти? Невозможно. Можно ли спастись от невзгод? Невозможно. Можно ли избавиться от страданий? Тоже невозможно. Именно методами этой жизни, тем, что предлагается обычной психологией, что предлагается современной наукой. Церковные средства, если так можно назвать, они указывают путь человеку в будущую жизнь, в вечную жизнь. Они открывают ему его смысл, цель и назначение. Они открывают ему тайну его личного бессмертия. И это дает человеку основания жить, по-другому смотреть вокруг. Вот это воззрение является краеугольным камнем в работе нашего центра. И люди приходят в храм, они ищут Бога, они пытаются разобраться в себе, пытаются понять, для чего они живут, почему так происходит, кто такой Бог, что Он хочет от них, каковы взаимоотношения с Богом. И люди находят, и, найдя Бога, они обретают смысл, цель, радость, они начинают видеть промысел Божий о себе, заботу Божью о себе. И именно вот этот путь, на наш взгляд, конечно, является самым правильным в деле оказания помощи в кризисной ситуации. Именно этот путь.
***
Человек, оказавшийся в кризисной ситуации, у которого какая-то его беда выбила почву из-под ног, часто теряет смысл жизни. Православный кризисный центр специально не занимается суицидами, для этого есть другие службы, но и у тех, кто приходит сюда за помощью не редко бывают мысли об этом. И здесь психологам приходится применять довольно жесткие методы, то есть рассказывать всю правду о том, что же это такое на самом деле.
Михаил Хасьминский: Что следует за самоубийством? Ведь на одно совершенное самоубийство приходится много незавершенных, а это инвалидизация, то есть ты будешь жить с трубкой до конца жизни, будешь в пролежнях валяться до конца жизни. К тебе будут относиться тоже не очень хорошо, потому что тебя ставят на учет. Нет никакого стопроцентного способа суицида, нет! Всегда есть какой-то шанс остаться дебилом, инвалидом. Хочешь прыгнуть с девятого этажа, так я тебе расскажу, с двадцать третьего прыгали, и ничего, с самолетов прыгают, тоже ничего.
Для того, чтобы люди знали всю правду о суициде, создан специальный сайт в Интернете – pobedish.ru. Посетителям центра не часто приходится рассказывать все эти ужасающие подробности, им достаточно задать просто несколько вопросов, для того, чтобы стало понятно, что это – вовсе не выход.
Михаил Хасьминский: Я очень часто задаю этот вопрос, когда приходят и говорят: «У меня внутри все болит, я не могу вот эту внутреннюю боль терпеть». Я спрашиваю: «Что болит именно?» – «Душа». – «Ну, хорошо, а ноги не болят, тело, живот?» – «Нет, ничего не болит». И я тогда говорю: «А с чего вы решили, что если каким-то образом уничтожите свое тело, то у вас перестанет болеть душа? Где логика?» Люди на это не могут дать ответ, то есть, его и нет, потому что, если душа есть, то так не избавиться от этого чувства. Люди крайне эгоцентричны. Существует только то, что «я переживаю». Уже не волнует ничего, что кто-то там переживает, почему так… Только «внутренняя боль». Они не задают себе вопрос, а почему здесь сам Бог страдал? Они не хотят страдать, а почему Бог страдал? Это все остается вне понимания людей. Основная сущность христианства, о том, что надо брать крест, что люди приходят в эту жизнь для того, чтобы учить свою душу, и очень часто она учится через страдания, это никак не входит в нормальное понимание. Гедонизм, который вокруг, он просто не дает этого понять.
Встречи с психологами центра – это что-то вроде «скорой помощи», оперативное психологическое вмешательство, когда человеку показывают выход из ситуации. Результативно это только тогда, когда человек сам хочет себе помочь. Если он готов отказаться от постоянного жаления себя, если человек готов по-новому посмотреть на себя и на свою душу, то тогда ему на помощь приходят уже священники. В храме Воскресения Христова на бывшем Семеновском кладбище проходят встречи, где батюшки и сам настоятель храма и духовник центра отец Августин готовы поговорить и пообщаться.
Чаепитие с о. Августином в храме Воскресения Христова на бывшем Семеновском кладбище
Архимандрит Августин (Пиданов): Эти люди приходят к нам, регулярно, каждую субботу, только сейчас летом у нас перерыв, а в течение года каждую неделю они приходят, задают массу вопросов. Мы пытаемся с христианской точки зрения открыть человеку смысл его существования. И когда он смотрит с единственно правильной точки зрения на свою болезнь, на свою утрату, на социальные невзгоды, то есть, не только с точки зрения этой жизни, когда кажется, что все, дальше жить невыносимо, а с точки зрения вечности, то все это уже приобретает совершенно другой ракурс. И человек уже начинает по-другому оценивать, по-другому относиться…
***
Психология – это наука о душе. Православие – это пусть спасения души. Странным образом, порой эти два направления, которые, казалось бы, должны идти рука об руку, вступают в конфронтацию. Бывает, что из-за нехватки времени, из-за того, что не всегда у священника есть возможность глубоко вникать в проблемы пришедшего к нему, оказавшийся в кризисной ситуации человек не сразу находит путь в Церкви. Бывает, что психолог-специалист не понимает религиозных чувств своего клиента. «К сожалению, сейчас ситуация такова», – вздыхает Михаил Хасьминский.
Михаил Хасьминский: Когда психолог говорит, например: «Да ладно, что вы слушаете то, что вам попы какие-то говорят, мы-то уж люди просвещенные», это возмутительно! В некоторых школах психологии только так и бывает. Замечательно, когда все это идет вместе. Психология потенцирует воздействие религии, и наоборот, и это все идет во благо человека.
Есть и другая проблема, которая также во многом влияет на психологическое состояние нашего общества.
Михаил Хасьминский: Это наша огромная беда, это наше формальное православие. Формальное, внешнее. То есть у нас даже самые отъявленные атеисты, которые отрицают существование Бога, души, еще чего-то, они у нас все прекрасненько идут на кладбище, если кто-то умер. Когда им задаешь вопрос: «зачем вы это делаете?», вразумительного ответа нет. «Зачем вы идете на кладбище? Души нет, она на кладбище не живет, что вы туда ходите, с кем вы там разговариваете, кому вы ставите памятники, для чего?» Ответа нет. Это людей вводит просто в состояние какого-то ступора, они начинают бормотать что-то про какие-то обычаи, так принято, вроде так все делают. Так есть же другие обычаи – по воскресеньям в храм ходить, исповедоваться, причащаться, почему вы эти обычаи тогда не выполняете? Они такие же древние. Нет ответа. И не может его быть. Потому что если такой человек начнет думать над этим, то обязательно получится то, что он должен принимать определенные правила и начать изменять свою душу, а вот этого допустить никак, видимо, нельзя. Он предпочитает соблюдать внешние обряды. Вот так у нас многие ходят в церковь, думаю что-то как язычники: «вот я сейчас пойду, две свечки поставлю, и будет мне счастье в этой жизни».
Самое, может быть, важное милосердие на Земле – это научить душу трудиться. Православие учит этому, на помощь религии приходит и психология. Только трудиться, прикладывать усилия должен сам человек. А подобные православные психологические центры смогут помочь.
Архимандрит Августин (Пиданов): Учитывая современную статистику, сколько у нас суицидов, ситуаций, когда люди не видят дальнейшего смысла существования, когда люди разочаровываются в этой жизни, при том, что у нас, казалось бы, развиваются страховая система, социальная система, эти трагические случаи увеличиваются в геометрической прогрессии, учитывая, какое у нас количество нуждающихся, учитывая влияние массовой, в кавычках, конечно же, «культуры», которая крайне отрицательно влияет на психику, я думаю, что такие центры могли бы стать настоящим бальзамом для многих. Люди, находящиеся в критической ситуации, идут по различным гадалкам, экстрасенсам, прорицателям, предсказателям, шарлатанам, и так далее, которые просто наживаются на горе человеческом. А вот такого вот плана центры, я думаю, что они будут востребованы в будущем.
Александра Оболонкова
См. также: Воцерковленность – лучшая защита от кризиса
