В семье появился приемный ребенок. Он стал ее полноправным членом, у него появились мама и папа, возможно, братья и сестры, но, что это означает, он либо не знает (если вырос в доме ребенка), либо представления о нормальной семье у него искажены. Как помочь ему адаптироваться, как объяснить ему его новую социальную роль.
Ведь теперь, он понимает, вести себя нужно как-то иначе – не так, как в детском доме. Как именно – он не знает. Как относиться к этим взрослым, которые стали его отцом и матерью, которые не уйдут в отпуск и не уволятся, которые не просто посменно обслуживают его, а стали постоянной частью его жизни? Как относиться к другим детям в семье?
Мама для мамонтенка
Одна приемная мама рассказывала, что ее ребенок первое время после того, как стал жить в семье, называл себя и новоявленную маленькую сестричку «младшей группой», а двух старших братьев, соответственно, «старшей»: «А младшая группа пойдет гулять после завтрака? А почему группа ждет, пока ты помоешь посуду? Нам надо идти рисовать! – Эти фразы могут показаться даже немного смешными, когда все позади, но в тот момент, когда ты живешь в ситуации адаптации и привыкания ребенка к семье, такие вопросы выбивали меня из колеи. Казалось, что вся твоя уютная семейная жизнь вдруг превратилась в существование казенного заведения с распорядком дня, расписанием занятий и жидким молоком с пенкой на полдник. И ты из мамы стала вдруг администратором заведения, директором или, в крайнем случае, воспитателем с навыками работы повара, посудомойки, уборщицы, нянечки, медсестры, завхоза, музыкального работника и т.д. в одном лице».
А еще у приемного ребенка в семье появляются новые обязанности и права. У него теперь есть личные вещи, а игрушки и книги не обязательно общие. Как научить его не брать чужое, как объяснить, что надо уважать интересы других членов семьи? При, казалось бы, довольно очевидной для нас простоте этого, возникает много всевозможных нюансов. Во-первых, все объяснить разом очень трудно. Сказать о каждой мелочи, которая даже в голову не приходит, пока не столкнешься с ее «нарушением», невозможно. Во-вторых, едва ли можно проговорить законы семьи по одному разу и требовать, чтобы ребенок сразу запомнил, как теперь ему нужно жить. Помочь приемному ребенку привыкнуть к новой семье могут книги. Произведения, в которых из главы в главу выстраиваются правильные модели взаимоотношений детей и родителей, детей между собой, неоценимы. И здесь не надо гнаться за какой-то специальной «педагогической» литературой. Ведь нельзя ребенка приучить к семье, навязывая ему правильные определения, заставляя учить формулы и аксиомы, и доказательства теорем семейной жизни.
Нет, на мой взгляд, смысла подбирать и такие художественные произведения, в которых слишком прямолинейно ставятся проблемы неродных детей и столь же однозначно они решаются. Как пример можно привести сказку братьев Гримм «Птичий найденыш»: «Некогда жил да был лесник. Пошел он однажды на охоту, и когда пришел в лес, то услыхал, что кто-то кричит – ни дать ни взять, как маленький ребенок. Он пошел на крик и, наконец, набрел на большое дерево, на котором действительно был посажен маленький ребенок. Должно быть, под тем деревом мать заснула, держа ребенка на руках, а какая-нибудь хищная птица подхватила ребенка у ней из рук и взнесла на вершину дерева. Лесник полез на дерево, достал ребенка и подумал: «Возьму-ка я его к себе домой и стану его воспитывать с моей дочкой Ленхен»…» есть ли смысл еще и еще раз подчеркивать появление ребенка в семье, не проще ли просто показать, что такое семья, не акцентируя внимания на том, каким образом дети в нее попадают.
Даже такое трогательное произведение, как повесть Любови Воронковой «Девочка из города», рассказывающая о том, как семья маленькой Валентинки погибла во время войны, и она, волей случая, оказалась в селе Нечаеве и обрела здесь со временем новых родителей, братьев и сестер, нужно для иллюстрации тезиса, что попасть в семью можно разными способами, и от этого ценность члена семьи не уменьшается. Но эта повесть не так важна для описания самой модели существования семьи. Потому что в книге «Девочка из города» слишком большое внимание уделяется инаковости городской приемной дочки по сравнению с родными деревенскими детьми. Если же затрагивать проблему именно адаптации приемного ребенка в семье, то одной из важнейших в этом смысле книг, мне кажется, является «Папа, мама, бабушка, восемь детей и грузовик» норвежской писательницы Анне Вестли.
Папа, мама, бабушка, восемь детей и грузовик
«Жила-была большая-пребольшая семья: папа, мама и целых восемь детей…» Это не просто сказка о каких-то необычных приключениях или захватывающей событиях. Скорее, наоборот. Скрупулезное объяснение каждой мелочи – почему так, а не иначе, описание очень скромного быта, насыщенная, веселая интересная жизнь всех членов семьи, радость общения, поддержка и взаимный интерес к делам друг друга. Примерно так можно в общих словах объяснить содержание повестей Анне Вестли.
Для приемного ребенка может стать открытием, что на еду нужно зарабатывать деньги, а делать это можно, например, с помощью грузовика: «Если кто-нибудь из знакомых собирался переезжать, то непременно просил папу перевезти вещи. Если в какой-нибудь магазин нужно было доставить со станции товар, то и тут не обходилось без папиного грузовика. Как-то раз грузовик возил громадные бревна прямо из леса и так устал, что потом ему пришлось дать небольшой отпуск. Обычно папа и грузовик выходили на работу каждый день, и папа получал за это деньги. Деньги папа отдавал маме, а мама покупала на них еду, и все были довольны, потому что приятнее быть сытым, чем голодным». Так подробно и часто с хорошим мягким юмором рассматриваются многие сферы существования любой семьи: как подружиться с соседкой, как устроить интересный детский праздник, как вести себя в новой школе, как помочь маме, которая заболела. Выход из всех ситуаций, члены большой семьи, описанной в книге, всегда находят сообща. Дружно, взявшись за руки, они преодолевают те неурядицы, которые есть в жизни каждого человека. И эта, в хорошем смысле, приземленность книги, описание реальных жизненных сложностей и возможностей их преодоления, делают повести Вестли «книгой номер один» для детей, чье представление о нормальной семье в силу каких-то причин не сформировалось.
В этом смысле интерес также представляет книга Николая Носова «Приключения Незнайки и его друзей». И хотя речь в ней, как известно, идет о маленьких человечках – коротышках, которые живут в какой-то коммуне больше напоминающей как раз детский дом, а не семью, все же ситуации, которые описаны в книге, ребенку важно осмыслить. Это и приобщение к какой-то практической сфере, пускай и в сказочной интерпретации, и обсуждение правил поведения и взаимодействия с другими людьми. Еще один литературный пример – книга Эдуарда Успенского «дядя Федор, пес и кот». Тут, на мой взгляд, важно обратить внимание ребенка и на самостоятельность главного героя, с одной стороны, и на невозможность, тем не менее, жить без родителей, с другой. Дядя Федор переохлаждается и заболевает, и никакие матроскины с шариками не в состоянии ему помочь. Пускай странноватые, но все же мама и папа, приходят к нему на помощь, он выздоравливает и уезжает с ними обратно в город. Для наглядного объяснения моделей поведения внутри семьи, в частности, с братьями и сестрами, а также с друзьями, знакомыми, соседями и одноклассниками, я бы обратилась к отдельным рассказам Виктора Драгунского про Дениску и Николая Носова про Мишку. При этом аналогичные истории про Миньку и Лельку Михаила Зощенко – остроумные и яркие – думаю, для адаптации приемного ребенка не подходят. Родители Миньки и Лельки постоянно высмеиваются автором, что не очень уместно для объяснения семейных ролей. Но про неудачные книги для иллюстрации, что такое семья и как люди ведут себя внутри нее, мы поговорим ниже.
Детям более старшего возраста, мне кажется, подойдет книга Астрид Линдгрен «На острове Сальткрока». Сюжет прост: на небольшой балтийский островок приезжает городская семья – папа-писатель и его четверо детей разного возраста. Их мама давно умерла. Старшей дочке Малин 19 лет, она взяла на себя все материнские заботы в семье, ей приходиться готовить, убирать и делать прочие хозяйственные дела (это подробно описывается автором) и, конечно, заботиться о трех младших братьях – двух подростках и маленьком семилетнем Пеле. Как наладить быт в арендованной на лето Столяровой усадьбе – вставить разбитое окно, прочистить дымоход и принести из колодца воды, как научиться плавать, подружиться с соседями, наловить рыбы и пожарить ее на костре – об этом и многом другом рассказывается на страницах замечательной повести. Но, как и в случае с книгой Анне Вестли, книга Линдгрен – не практический справочник, а высокохудожественная проза, лирическая и тонкая, где, несмотря на подробное описание деталей жизни коренных стокгольмцев на острове, главными остаются вопросы человеческих отношений. Немного витающий в облаках отец, который всячески старается сделать так, чтобы его детям было хорошо, подтрунивающие друг над другом братья и маленький Пеле, которому так нужна забота старших.
История жизни на острове описывается Линдгрен как череда небольших, но очень серьезных, с точки зрения ребенка, событий. И это важно уже не только для маленьких читателей, но, скорее для нас, родителей. В нашей будничной усталости мы порой забываем обращать внимание на ежедневные открытия, на маленькие радости. Знаменитая писательница еще и еще раз, как почти в каждой своей книге, напоминает о радости каждого прожитого дня. Чтобы подчеркнуть это, Астрид Линдгрен вводит в повествование дневниковые записи Малин. 19-летняя девушка записывает свои переживания и открытия, и события, не заслуживающие внимания взрослых, занятых и замотанных людей, вдруг открывают нам красоту обычного дня, который мы имеем возможность прожить рядом с нашими детьми – первооткрывателями и исследователями: «Никто не может отнять сияния красоты и радости лета, которое расцвело вокруг нас именно теперь. Мы гуляем по острову и вдыхаем сладкий аромат цветов камнеломки, морковника, таволги и клевера; у каждой канавки покачиваются ромашки, в траве желтеют лютики, розовая пена цветов шиповника покрывает наши голые серые скалистые уступы, и в каменных расселинах синеют анютины глазки. Все благоухает, и все цветет, повсюду — лето; кукуют все кукушки, щебечут и поют все птицы, радуется земля, а вместе с ней и я. Сейчас я сижу и пишу, а высоко в небе проносятся быстрокрылые ласточки. Они гнездятся под крышей Столярова дома по соседству с Пелиными осами, хотя я не думаю, чтоб ласточки и осы общались между собой…»
Черный список книг
Книги, которые я отнесла бы к категории непригодных или малопригодных для чтения приемным детям в период адаптации и вхождения в семью, ни в коем случае не являются «плохими», «запрещенными» и т.д. Просто они, в силу разных причин, не способствуют созданию правильной и адекватной картины семьи. Скажем, прекрасная книга «Эмиль из Леннеберги» Астрид Линдгрен, упоминавшейся выше. Ребенку с несформированным образом семьи не стоит читать о немного странных взаимоотношениях симпатичного мальчика с отцом, тем более, что автор, а вслед за ним и читатели, всегда встают на сторону Эмиля, даже тогда, когда его папа прав. Да что там папа, с первых же строк образ главного героя неоднозначен. В этом и заключается прелесть произведения, но ребенку, пришедшему из детского дома, привыкшему делить все в мире на черное и белое, надо дать возможность дорасти до понимания оттенков смысла. Пока же ситуации, подобные описанной ниже, не должны становиться возможными хотя бы теоретически, для нового члена семьи: «Его шапка была всего-навсего обыкновенной, довольно неказистой кепчонкой с черным козырьком и синим верхом. Ее однажды купил ему отец, когда ездил в город. Эмиль обрадовался обновке и вечером, ложась спать, сказал: «Хочу шапейку!» Его маме не понравилось, что Эмиль собрался спать в кепке, и она хотела положить ее на полку в сенях. Но Эмиль завопил так, что стало слышно во всей Леннеберге: «Хочу шапейку!» И целых три недели Эмиль спал в кепке каждую ночь. Что ни говори, своего он добился, хотя для этого и пришлось ему поскандалить. Уж он-то умел настоять на своем. Во всяком случае, не делал того, чего хотела его мама…»
К нежелательным на первых порах книгам для семейного чтения я отнесла бы и «Пеппи Длинныйчулок» с непонятным образом жизни главной героини – без мамы и папы, вне соблюдения каких-то рамок и норм. То же и с еще одним известным произведением той же Линдгрен – повестью «Карлсон, который живет на крыше». Тут, несмотря на наличие полноценной и даже по нынешним временам многодетной семьи, взаимоотношения между родственниками не могут быть образцом для подражания. Мама и папа, которым не хватает сил и времени на младшего ребенка, хотя они его, безусловно, любят, брат и сестра, которым Малыш, откровенно говоря, постоянно мешает. И его навязчивое желание иметь собаку, в которую он готов вложить всю любовь и нежность, которая оказывается никому не нужной в семье. Образ Карлсона мы оставляем сейчас за скобками, так как рассматриваем литературные произведения с точки зрения создания правильного образа семьи.
В этом смысле все сказки, подобранные для чтения недавно усыновленному ребенку должны проходить тщательную проверку на пригодность. Скажем, известная «Мальчик-с пальчик» упоминавшихся выше братьев Гримм вряд ли будет способствовать формированию положительного образа взаимоотношений отцов и детей: папа, который, как только у него кончаются съестные припасы и деньги, отводит детей в глухой лес, чтобы они там умерли и его отцовское сердце не разрывалось бы от жалости к голодным крошкам – это все таки не очень характерное явление. Но непригодность произведения может быть обусловлена не только сюжетом. Бывает, что сама по себе книга вполне подходящая, но отдельные пассажи не должны быть услышаны приемными детьми. Например, сказка Джеймса Барри «Питер Пэн». Когда Питер впервые приходит к Венди и ее братьям, он объясняет ей свое существование так: «Вообще-то я еще маленький. Я удрал из дому в тот самый день, как родился. Питер понизил голос: «Я услыхал, как мама и папа говорили о том, кем я буду, когда вырасту и стану взрослым мужчиной. А я вовсе не хочу становиться взрослым мужчиной. Я хочу всегда быть маленьким и играть. Поэтому я удрал и поселился среди фей в Кенсингтонском парке»…» Мне кажется, знание, что из дома, от родителей, можно куда-то удрать, где будет веселее и лучше, ни в коем случае не может быть предложено ребенку, который не понимает безусловной ценности семьи, который, по большому счету, ни с новоявленным папой, ни с новоявленной мамой, ничем не связан.
Читая книгу ребенку, который совсем недавно обрел семью, надо быть очень внимательным. Потому что те незначительные и, может быть, шутливые пассажи, не кажущиеся важными ни нам, ни кровным детям, растущим с первых дней жизни в семье, могут царапнуть приемного ребенка. И хотя, наверняка, это не будет самым страшным для него потрясением, небольшие удары, которые наносятся по болезненному месту, могут быть очень ощутимы.
Эпизод из того же самого «Питера Пэна», незаметный обычному ребенку, мне кажется, лучше опустить при чтении этой книги приемному: «Когда Венди появилась на свет, родители долго совещались, как им быть — то ли оставить ее, то ли кому-нибудь отдать, потому что ведь прокормить ребенка не такая уж дешевая вещь. Мистер Дарлинг сидел на краешке постели и считал, а миссис Дарлинг смотрела на него умоляюще.
— Не перебивай, — просил он. — У меня в кармане фунт и семнадцать пенсов да два шестьдесят на работе. Я перестану пить кофе в обеденный перерыв, да твои восемнадцать, да еще фунт, который ты одолжила соседу, да вычесть семь… Почему плачет ребенок? Итак, сорок девять да вычесть ребенка… Вот видишь, ты меня сбила! Короче говоря, как ты думаешь: мы можем прожить на девятьсот девяносто семь фунтов в год?
— Сможем, сможем, — заверила его миссис Дарлинг. Уж очень ей хотелось оставить себе девочку.
— Не забывай про свинку, — предупредил он ее. — На свинку — фунт, на корь – полтора, да и коклюш обойдется не меньше чем в восемь шиллингов.
Те же переживания возникли, когда появились Джон и Майкл. Но их тоже оставили в доме».
Думаю, не имеет смысла подробно распространяться, почему приемного ребенку, который либо не знает своих родителей, либо помнит их не с лучшей стороны, не стоит говорить о том, что есть дети, которых, так и быть, оставляют себе, а есть те, которых «кому-нибудь отдают». Примерно такие же рассуждения о «дороговизне детей» есть и в книге Памелы Треверс «Мэри Поппинс».
Не претендуя ни в коем случае на какой-то правильный и истинный взгляд на вещи, в этой статье я попыталась поделиться лишь личными и субъективными соображениями на этот счет. Ведь, как известно, талантливая книга – мощнейшая возможность в завуалированной форме передать читателю (или слушателю, как в данном случае) информацию о том или ином событии, действии. Она может стать отличным инструментом реабилитации приемного ребенка и помощью всей семье в целом, и этот инструмент имеет смысл использовать. С другой стороны, надо понимать, что специально «готовиться» к чтению с ребенком вряд ли получится. Чересчур ответственный подход может сослужить плохую службу, лишив и ребенка, и родителей самой возможности совместного чтения, потому что папа и мама просто не будут успевать заранее вычитывать книги. Поэтому если я сталкиваюсь с ситуацией, когда ту или иную информацию не обязательно было доносить до приемного ребенка, я утешаю себя мыслью, что совместное чтение книг– настолько важная и скрепляющая отношения вещь, что небольшие промахи все равно компенсируются.
