Клуб бывших военнопленных. Как справлялись с ПТСР после Второй мировой войны

Сегодня специалисты определяют травму как экстраординарные события, выходящие за рамки обычного человеческого опыта.

То, с чем столкнулись британские военные, захваченные в плен японцами во время Второй мировой войны, полностью попадает под это определение. Их отправили на строительство «железной дороги смерти» в джунгли между Бангкоком и Бирмой.

Жара, антисанитария, тропические болезни и немыслимая жестокость охранников. Среднестатистический заключенный получал меньше чашки полусырого, грязного риса в день. От недоедания люди теряли зрение, по телу блуждали неврологические боли. Малярия и дизентерия превращали здоровых молодых мужчин в живые скелеты. Язвы на ногах длиной более 30 см и 15 см в ширину, проедали кожу до костей.

Каждый старался помочь чем мог

Одним из важнейших средств выживания в лагерях, как позже вспоминали ветераны, было установить прочные связи с другими заключенными. Товарищи по несчастью сбивались в небольшие группы по три-четыре человека, делились едой, прикрывали ослабевших во время работы, а также ухаживали друг за другом, когда болели: всеми правдами и неправдами раздобывали бесценную воду и мыли, при дизентерии это имело огромное значение. Каждый был уверен – случись что, его тоже не бросят, будут помогать. Смертность среди пленных была огромной, но, если бы не такое отношение друг к другу, погибло бы еще больше людей.

Каждый старался помочь чем может, делился тем, что умел. Тот, кто до войны работал инженером, изготавливал медицинские инструменты из жестяных банок и превращал обычные ножницы в хирургические щипцы. Они даже научились делать протезы – из-за тропических язв среди пленных было много ампутаций. Художники делали зарисовки, чтобы документировать происходящее, и краски, бумагу им помогали раздобыть другие пленные. Из человеческих волос делали кисти, растительные соки и кровь использовали для изготовления «красок», а тряпки – в качестве «холста».

Джек Чалкер (1918–2014), один из таких художников-военнопленных, рисковал жизнью, стараясь запечатлеть чудовищные будни заключенных. После окончания войны его рисунки свидетельствовали во время Токийского процесса – международного военного трибунала над японскими военными преступниками в 1946–1948 годах.                               

«Никто не смог пройти через такие переживания, не потеряв часть рассудка»

Япония капитулировала, и пленных освободили. Эти люди выжили, но ужасы, которые они пережили, не отступали.

Эйдан Маккарти, врач Королевских ВВС, захваченный в плен на Яве и затем перевезенный в лагерь в Японию, описал чувство шока и нереальности после освобождения: «Лишь постепенно мы смогли осознать, что за пределами окружающей нас пустоты существовал другой мир. Никто не смог пройти через такой опыт, не потеряв часть рассудка».

Они боялись возвращаться домой – боялись, что жены, дети не узнают их, потому что они потеряли зубы, были покрыты язвами и источали жуткий запах гниющих конечностей… Они не были уверены, что смогут снова жить и функционировать как нормальные люди.

Обычному человеку трудно понять, что значит быть низведенным до режима выживания, когда чувства и отношения нормальной жизни теряют всякий смысл.

Человек не может стать прежним после таких испытаний. Единственный выход – научиться с этим жить. Нужно было решать насущные проблемы, искать работу, чтобы прокормить детей, и просто радоваться, что все закончилось и они живы.

Клубы бывших военнопленных

Вместо этого ветераны испытывали чувство вины и стыда за то, что сдались и выжили, хотя большинство попадали в плен в бессознательном состоянии. Это чувство вины усугублялось тем, что им было трудно делиться своим опытом даже с близкими.

И тогда они вновь сплотились, как когда-то в плену. По всей стране появились клубы военнопленных, где бывшие заключенные проводили регулярные встречи. Они понимали друг друга с полуслова, у них были общие проблемы и общее прошлое. Никто, даже те, кто воевал, не понимал в полной мере, через что прошли те, кому выпало воевать на Дальнем Востоке.

В клубах они вновь обрели друг друга, могли вспоминать и рассказывать о наболевшем, зная, что их поймут. И это было то, по чему они ужасно скучали. Но одними воспоминаниями дело не ограничивалось. Более удачливые ветераны, обычно это были старшие офицеры, использовали свои деловые, профессиональные связи, чтобы помочь менее удачливым найти работу. Тем, кто страдал от изматывающих приступов лихорадки или хронической диареи, вызванных малярией и дизентерией, помогали с врачами. Члены местных клубов заботились не только о своих ветеранах с инвалидностью и нуждающихся, но также о вдовах и семьях умерших.

Когда в 1947 году был основан Лондонский социальный клуб, его члены стали делать ежегодный взнос 5 шиллингов, чтобы помочь любому бывшему пленному, который находился в больнице или испытывал экономические трудности. Кто не мог платить по тем или иным причинам, также получал помощь в полном объеме.

Терапевтические спектакли

На этих встречах ветераны изобрели необычный способ преодолеть ПТСР. Происходили необычные, на первый взгляд, мероприятия.

В 1948 году Лондонский дальневосточный социальный клуб военнопленных провел свой первый вечер под названием «Тэнко». Этим словом японские охранники созывали пленных на перекличку. Каждый день в лагере начинался одинаково – заключенных будили между 5 и 6 часами утра, чтобы выстроить в ряды и пересчитать.

В тот вечер в зале, где собрались бывшие военнопленные, вдруг раздался командный крик, и появились два японских офицера и два корейских охранника. Это были их товарищи, переодетые во вражескую форму (сувениры из плена). Участники встречи, один за другим, вскакивали, повинуясь приказу, а затем проходили по залу, пародируя мрачные ежедневные лагерные шествия.

Большим успехом на таких встречах также пользовались сценки, где бывшие заключенные изображали самих себя и охранников. Во время этой игры-спектакля «охранники» изображали побои и издевательства над «заключенными», пародируя условия лагеря. Со стороны это зрелище казалось более чем странным, но ветераны испытывали огромное облегчение, получив возможность посмеяться над тем, что вызывало ужас, когда они были заключенными, выплеснуть запрещенные себе в мирной жизни эмоции, воспроизвести то, что пережили, в безопасной обстановке.

Эти представления действительно помогали военнопленным справиться с ПТСР. Эти терапевтические спектакли напоминали метод в психотерапии, который сегодня мы называем психодрамой, ее широко используют во всем мире для пациентов с посттравматическим стрессовым расстройством.

Центры реабилитации в особняках      

Благодаря этим клубам многие осознали, что даже в те ужасные времена случилось что-то хорошее – дружеские отношения, которые, как оказалось, были уникальными и длились порой всю жизнь.

Было бы несправедливо сказать, что от военнослужащих отвернулось государство. Им пытались помочь. Особенно волновала судьба бывших военнопленных. Во время Второй мировой войны психиатры Медицинского корпуса Королевской армии Британии создали программу помощи военнопленным по адаптации к мирной жизни (Civil Resettlement Units, CRU).    

Врачи считали, что военнопленные наиболее уязвимы в первые шесть месяцев после освобождения, и программа стала своеобразным переходом к гражданской жизни. Она занимала четыре недели, участие добровольное. Чтобы ничто не напоминало армейские лагеря, для размещения использовались загородные дома и особняки.

Участники программы могли возвращаться домой каждые выходные, а их жены и друзья приглашались на общественные мероприятия, которые проходили в части. Цель CRU была еще и в том, чтобы помочь семьям и общинам реинтегрировать вернувшихся военнослужащих. Проводились групповые занятия по принципу «Анонимных алкоголиков» – участников приглашали открыто обсуждать проблемы в надежде, что они смогут впоследствии без смущения говорить о своих переживаниях дома. В случае необходимости мужчин направляли к психиатру. В каждом подразделении была женщина-офицер по связям с гражданскими делами: квалифицированный социальный работник, который занимался бытовыми вопросами. Для консультаций были доступны разные специалисты, от армейских педагогов до стоматологов. Программа проработала три года, с 1944 по 1947 год. Принципы и некоторые методы, разработанные для CRU, были позже адаптированы и применены к европейским гражданским беженцам, перемещенным в результате войн.