Род Оболенских ведет свое происхождение от Рюрика. У князя Ивана Дмитриевича кроме Киры было еще шестеро детей: пять сыновей и дочь Варя. Род был обедневшим, и старшая Кира идет работать с 16 лет, помогает семье. Работает учителем в школах для бедных – по убеждению. В гражданскую войну теряет близких и остается с мамой-старушкой и тяжело больной сестрой.
На двух допросах, в 1930 и 1937 годах, Кира прямо заявила, что советскую власть не любит. Обвинения в контрреволюционной деятельности отвергла. Не сдала ни одного человека, отказавшись называть знакомые имена.
Прощай детство, здравствуй, Смольный
Когда Кире исполнилось 10 лет, отец привез ее в Санкт-Петербург и устроил на учебу в Смольный институт благородных девиц. Это было старейшее (1764) и одно из самых престижных учебных заведений России, первоначально только для девиц дворянского происхождения.
В Смольном учили «правилам доброго воспитания, благонравия, светского обхождения и учтивости». Большое внимание уделялось иностранным языков и христианским принципам.
Выпускницы института становились учительницами и воспитательницами в частных и государственных учебных заведениях, либо же – матерями, которые могли дать своим детям полноценное неспециальное образование. Считается, что именно смолянки внесли существенный вклад в воспитание и развитие многих российских поколений. Кстати, малоизвестно, но факт: со временем в Смольном могли воспитываться не только дворянки, но и дочери более низших чинов, протоиереев, купцов, мещан, почетных граждан и др.
Девочкам не разрешали покидать территорию учебного заведения, чтобы они не заразились «дурными примерами». До 1860 года учениц даже на летние каникулы не отпускали к родителям, только известный педагог К. Ушинский как инспектор классов смог отменить это ограничение.
10-летняя Кира нелегко переживала разлуку с семьей, с братьями и сестрами. Ночами плакала в подушку, считала дни до наступления летних каникул. Несмотря на тоску по семье, училась она прекрасно и получила при выпуске 26 мая 1904 года особую награду. В аттестате было написано:
«Воспитанница княжна Кира Ивановна Оболенская, окончившая полный курс семи общих классов, во время пребывания в сем заведении при отличном поведении показала успехи: в Законе Божием отличные, в русском языке и словесности отличные, во французском языке хорошие, в немецком языке весьма хорошие, в истории весьма хорошие, в географии весьма хорошие, в естествознании отличные, в математике очень хорошие, в педагогике отличные.
Сверх того княжна Кира Ивановна Оболенская обучалась танцам, рукоделиям и домашнему хозяйству. При выпуске девица сия удостоена всемилостивейшаго награждения серебряной медалью».
После окончания института в 16-летнем возрасте Кира становится самостоятельным, финансово независимым человеком. Занимается частными уроками. Именно на ее средства были сшиты кадетские мундиры братьям – жалования и дохода отца не хватало.
Есть ли то, что на этой земле не кончается?
Вскоре преподавание, педагогика становятся для Киры настоящим призванием: в работе она начинает видеть служение ближнему. В то время многие молодые люди искали возможность сделать что-то полезное для народа, служить народу. Кира тоже ищет себе применения на общественно полезной стезе и с 1910 года поступает в бесплатную школу для бедных, преподает еще в нескольких школах Санкт-Петербурга для городской бедноты: на заводе «Треугольник», школах на Лиговке, на станции «Поповка». Никогда и нигде Кира не подчеркивает своего происхождения, не требует особого отношения, держится просто и приветливо.
В 1914 году в семье Оболенских беда: на войне погибают младшие братья Киры Вадим и Борис. Для нее они были самыми близкими и дорогими людьми. Вместе с потерей Кира переживает кризис взглядов: все хорошее, такое бесценное, как семья и любовь близких, однажды могут перестать быть. И тогда что? Что – не кончается?
Так потихоньку воскресает мысль о Боге, о вере, которая хранилась в душе, но оставалась детской, как прекрасная сказка.
«Уютный человек» в годы разрухи
В мае 1917 года Кира, углубляя образование, оканчивает высшие двухгодичные курсы французского языка. А через несколько месяцев жизнь в России кардинально меняется: к власти приходят большевики, начинается гражданская война.
У Оболенских новые утраты: брат Киры Юрий в 1920 году убит в сражении с красноармейцами, другой брат Павел арестован за брата-белогвардейца (ему чудом удается бежать за границу). В этом же году от потрясений умирает отец, князь Иван Оболенский. Мать Киры напишет дочери спустя несколько лет, в ссылку: «Вот было у меня столько детей, любивших нас с мужем, а осталась я, на 90-м году жизни, одна с больной Варей».
Революция не изменила профессиональную деятельность княжны Оболенской. С 1918 по 1930 год она продолжала работать: долгое время учительницей, а ближе к 30-м библиотекарем – тогда в преподаватели ставили только идеологически проверенные кадры. От «бывших» начинали избавляться и физически.
Вместе со своей подругой Екатериной Арской – их часто изображают вместе на иконах – Кира входит в Александро-Невское братство; обе становятся прихожанками Феодоровского собора Санкт-Петербурга.
Об этом времени пишет в своих воспоминаниях племянница Киры Ивановны, дочь ее двоюродной сестры, Кира Константиновна Литовченко, названная в честь своей тети:
«После смерти отца Кира стала опорой остатков семьи. С этого времени я и помню ее. В праздники и по будням, когда только могла, приходила в нашу квартиру на Сергиевской любимая тетя Кира. Она была теплый, добрый, милый, ласковый и «уютный» человек. Одевалась скромно, голос у нее был мягкий, негромкий. Болезни и беды в нашей семье были и ее бедами.
Имея родную сестру, Варю, она более близка была с моей мамой. Они часто уединялись и беседовали друг с другом, а я, совсем маленькая, засыпала под их неторопливую беседу.
Помню, как однажды мы с тетей Кирой сидели на балконе. Начинался вечерний благовест: колокольный звон Сергиевского собора, церкви Всех Скорбящих, собора Космы и Дамиана, двух домовых церквей (на Фурштатской и на Воскресенском), Спасо-Преображенского собора… Сколько было церквей вокруг! Мы молча слушали, и потом тетя Кира сказала: «В такой тихий вечер как приятно слушать их голоса». Может быть, с тех пор и потому я очень люблю сумерки, вечер.
Потом тетя Кира исчезла, перестала приходить».
Учебник человеческого достоинства
Приходить к своей двоюродной сестре Кира Ивановна перестала потому, что была арестована 14 сентября 1930 года. Дело называлось «Оболенская Кира Ивановна и другие». По нему проходили еще бывшая фрейлина императрицы Н. П. Дурново и дворянка Эльбен О. Р.
Трех дам обвиняли в том, что они «потенциально являются идеологической базой для недокорчеванной пока нашей внутренней и внешней контрреволюции, моментами проникающей даже на работу в наши культурные и учебные заведения… и там взращивающие в миропонимании подрастающего поколения вредную идеалистическую философию».
Во время допроса Кира Ивановна честно и смело высказывала свою позицию, а ее речь, произнесенную в тех обстоятельствах, современные исследователи называют «учебником человеческого достоинства». Можно только удивляться и восхищаться мужеству хрупкой женщины:
«Я не отношу себя к разряду людей, разделяющих платформу советской власти. Мои разногласия с конституцией начинаются от вопроса об отделении Церкви от государства.
От единомыслия с направлением советской государственности отказываюсь. Я считаю себя обязанной быть лояльной к советской власти, потому что служу ей и тем самым имею некое материальное обеспечение.
Должна заявить, что с моими воззрениями общественными и политическими я, естественно, не могу в советском духе нести общественной работы.
С политикой советской власти в области сельскохозяйственной жизни страны не согласна. Раскулачивание считаю мерой несправедливой по отношению к крестьянам; карательную политику, как террор и пр., считаю неприемлемыми для гуманного и цивилизованного государства.
Никаких к-р группировок, организаций или отдельных лиц, активно враждебно настроенных к советской власти, я не знаю, но одновременно заявляю, что называть какие бы то ни было фамилии, если бы речь шла об их причастности к политическому криминалу против советской власти, считаю недостойным себя, ибо знаю, что это в условиях советской действительности навлекло бы на них неприятности, вроде «крестов», высылок и т. п.».
Кроме матери Киры и сестры, о ее аресте близкие не знали.
Кира Константиновна Литовченко: «Я скучала, спрашивала, где она. Когда мне исполнилось 14 лет, мама сказала, что тетя Кира «ушла в монастырь». Шел 1937 год. Тогда можно было только молча молиться за нее.
Было страшное время. Требовалось уничтожить даже память о родных! Помню, когда я пошла в школу, бабушка сказала: «Пожалуйста, не говори никому, что у нас есть письма графа Толстого». И эти письма, и фотографии Оболенских, где стоят мальчики в мундирах, выстроенные по росту, и сам Иван Дмитриевич во главе, – все было уничтожено.
Но моя мама назвала детей именами Оболенских: сына Вадимом, а меня в честь Киры. И я рада носить это имя».
Ходатайство сестры Ленина
Кире Оболенской дали пять лет исправительно-трудовых лагерей.
Сохранилось ходатайство сестры В. И. Ленина Анны Ильиничны Елизаровой-Ульяновой, в котором она просила освободить Киру Ивановну: «Учительницу школы в поселке «Самопомощь» Киру Ивановну Оболенскую я знала в 1904–1907 годах, когда жила на станции «Саблино» и часто бывала в Поповке. Знала ее как человека трудящегося со школьной скамьи, ничем не проявлявшего своего княжеского происхождения.
Теперь, когда она является единственной поддержкой старухи-матери, потерявшей во время мировой войны двоих сыновей, я поддерживаю ходатайство матери освободить ее дочь. А. Елеазарова-Ульянова. Партстаж с 1898 г. Партбилет № 0001150. 5 октября 1930 г. Москва, Манежная, 9».
Ходатайства сестры Ленина оставили без внимания: Сталин не любил революционеров-ленинцев, хорошо знавших его с юности и бывших о нем как человеке невысокого мнения. Киру Ивановну отправили этапом в Кемь в Белбалтлаг, а потом в Свирьлаг. В Белбалтлаге Кира Ивановна работает как медсестра и педагог. За исправное исполнение трудовых обязанностей и соблюдение лагерной дисциплины Киру Ивановну освободили на год раньше, в 1934 году, но запретили въезд в Санкт-Петербург. Она поселилась на расстоянии 101 километра от города.
Письмо товарищу Берии
В 1937 году, на пике сталинского террора, Кира Ивановна была вновь арестована. К ее делу относится документ, в котором ее мать в 1940 году, уже после исполнения приговора, обращается с ходатайством о предоставлении информации о дочери к наркому внутренних дел Л. П. Берии.
Из этого документа и стали известны подробности жизни Киры Ивановны после освобождения в 1934 году до повторного ареста в 1937-м.
«В 1934–1935 гг. она (Кира – прим. ред) работала в Маловишерской и Солинской больницах, о чем также получила хороший отзыв. С 1936 года она работала в г. Боровичи преподавательницей немецкого языка в Бельгийской школе и в школе № 12, где ее считали и ценили как прекрасного методиста и серьезного воспитателя детей. Инспектор Ленгороно обещал ей перевод в Ленинград, чтобы дать ей возможность жить со мной. Ее рассудительный, честный характер был ее руководителем в работе и мне в моей старости единственной поддержкой», – рассказывала о своей дочери наркому Берии Елизавета Георгиевна.
Из переписки матери Киры с сыном Павлом, жившим во Франции, стало известно, что в январе 1935 года Кира Ивановна готовилась к экзаменам, чтобы продолжать работать медсестрой: «Видим ее очень редко, так что мы с Варечкой, по обыкновению, – сироты», – Кире Ивановне удавалось изредка, нелегально приезжать в Ленинград, проведать уже очень пожилую маму и сестру, как правило ночью, а рано утром уезжать.
Каким-то образом Павлу удалось переслать матери деньги из Франции, чтобы они с Варей съездили к Кире и пожили у нее: «Сейчас мы у Киры, но уж очень микроскопическая комната, в семье крестьян, удобств никаких, сада нет, а есть только двор, не особенно чистый, но я все-таки могу сидеть и дышать свежим воздухом. Оставаться же в Ленинграде было невыносимо – высоко, 6-й этаж, лестница, которая мне уже не по силам, а главное – совершенно без воздуха», – вспоминала Кирина мама.
«Контрреволюционная организация» в Боровичах
В Боровичах в ссылке и на поселении находилось много представителей духовенства и верующих мирян, Ленинградский архиепископ Гавриил (Воеводин), бывшие дворяне и даже генерал Колчаковской армии. За многими из них наблюдали, в НКВД готовились к арестам.
В 1937 году арестовали владыку Гавриила как руководителя контрреволюционной организации, и еще около 60 человек.
На допросах Кира Ивановна держалась на редкость мужественно на удивление следователей, перед «физическими методами» которых не смог устоять архиерей, многие священники, мужчины. Через три с половиной недели издевательств стойкой Кире устроили очную ставку со священником, который, не выдержав, согласился дать против нее показания. По замыслу следователя, Киру должна была деморализовать измена бывшего единомышленника.
Но после этой и многих последующих ставок Кира «виновной себя не признала» – так и записали в протоколе. Ее приговорили к расстрелу, который состоялся 17 декабря 1937 года – в день памяти святой великомученицы Варвары, проявившей необычайную стойкость и убитой своим отцом. Вместе с Кирой расстреляли еще 50 человек, а остальных отправили в концлагерь.
Через 20 лет Кира Оболенская и все, кто проходил с ней по одному делу, были реабилитированы: «Из материалов дела видно, что привлеченные лица осуждены были незаконно».
В лике святых новомученица Кира Оболенская была прославлена 7 мая 2003 года. Ей особенно молятся о детях, о терпении и мужестве в испытаниях.
При подготовке статьи были использованы источники:
- Ленинградский мартиролог, 1937—1938: Книга памяти жертв политических репрессий. Т. 5. 1937 год. — СПб., 2002. — С. 138.
- Нестор (Кумыш), иером. Новомученики Санкт-Петербургской епархии. — СПб.: Сатис, Держава. 2003. — С. 232—244.
- Новомученица княжна Кира Ивановна Оболенская // Церковный Вестник. 2003. — № 5. — С. 9.
