Мы собрали истории детей Беслана, которые на собственном примере доказали: пережитый ужас не способен сломить человека и уничтожить то хорошее, что в нем есть.
Что произошло в Беслане 1–3 сентября 2004 года
1 сентября 2004 года группа боевиков напала на школу № 1 в городе Беслане, республика Северная Осетия. В течение двух с половиной дней террористы удерживали более 1100 заложников, среди которых были в основном школьники, их родители и учителя. Почти все они находились в спортивном зале, по которому была растянута взрывчатка. Заложникам отказывали в еде и воде.
Днем 3 сентября, после серии взрывов в спортзале произошло частичное обрушение крыши и затем пожар. Часть заложников смогла выбежать из зала, затем начался штурм, который продолжался до вечера.
В результате теракта погибли 314 заложников, из которых 186 человек – дети. Кроме того, погибли спасатели МЧС, сотрудники отрядов «Альфа» и «Вымпел», милиционеры и гражданские лица. Общее число жертв составило 333 человека, не менее 783 человек получили ранения различной степени тяжести.
В 2011 году разрушенная школа стала мемориальным комплексом. Здание законсервировали, пытаясь сохранить его в том виде, каким оно стало после теракта. В спортивном зале установлен крест в память о погибших, висят их портреты, сюда приносят свечи, цветы, игрушки и бутылки с водой, в которой так нуждались заложники.
Кроме того, бесланская трагедия увековечена на бесланском мемориальном кладбище «Город ангелов». Здесь расположен монумент «Древо скорби» и памятник погибшим при штурме бойцам «Альфы» и «Вымпела». Ежегодно 1 и 3 сентября в городе проходят траурные мероприятия. Жертв теракта также поминают в Аланском Богоявленском женском монастыре, расположенном недалеко от Беслана. Здесь действовал реабилитационный центр, который более 10 лет помогал пострадавшим в этой трагедии.
Поделился конфетой с другим заложником и покорил Олимпиаду
Имя Артура Найфонова громко прозвучало после Олимпиады в Токио: борец вольного стиля принес России бронзу. Рядом с известием о медали в заголовках значилось: «выживший при теракте в Беслане», «бывший заложник». Сам Артур о пережитом говорить не любит. «Да, я там был. Все видел своими глазами. Потом, когда, наверное, придет время, все расскажу», – обычно отвечает он на вопросы о трагедии журналистам.
В захваченной террористами школе семилетний мальчик, который в 2004 году пошел в первый класс, оказался вместе с матерью Светланой и старшей сестрой Сабиной. Его учительница вспоминает, что в трудный момент Артур поделился с десятимесячным младенцем лежавшей в его кармане конфетой – и это несмотря на то, как страдали заложники от голода и жажды.
Когда начался штурм, Светлана Найфонова фактически закрыла собой детей – родных и чужих. После того как прогремел первый взрыв, женщина оказалась у окна и помогала другим выпрыгнуть наружу, но сама спастись не успела: заметивший ее боевик открыл огонь на поражение. Увидев, что мать ранена, Артур с сестрой Сабиной попытались вернуться, но услышали: «Бегите вперед!». Оба ребенка спаслись, но были ранены, проходили лечение.
Прийти в себя и пережить смерть матери Артуру Найфонову помог спорт. Незадолго до трагедии он начал заниматься вольной борьбой и, как только окреп, вернулся в зал. Выкладывался полностью и вскоре стал делать успехи. Тренер Тотраз Арчегов, который заприметил Артура еще до теракта на улице и сам пригласил его на занятия, говорит, что у мальчика чемпионский характер был заметен с детства. Своего подопечного он определяет как «человека со стержнем».
С 2018 года Артур Найфонов входит в сборную России по вольной борьбе, на его счету три золотые медали Чемпионата Европы. Свою олимпийскую бронзу спортсмен в расчет не берет: рассчитывал на золото, за которым наверняка еще вернется через четыре года. 1 сентября 2021 года, в очередную годовщину теракта, он был на мемориальном мероприятии в школе № 1 города Беслана. Без громких речей, но с памятью о матери и всех погибших.
Мечтал стать спецназовцем или врачом
Георгий Ильин известен всему миру благодаря кадру, на котором он, только спасшийся при штурме школы, полуголый и окровавленный, кричит. Фото стало эскизом к памятнику детям Беслана, который в 2006 году был установлен в Сан-Марино. Сам Григорий не раз говорил, что не помнит о том, как был сделан снимок. Вскоре после того, как щелкнул затвор фотоаппарата, он потерял сознание и очнулся только в больнице.
В заложниках семилетний мальчик оказался со своей двоюродной сестрой и двумя ее детьми. Родители Георгия, проводив его на школьную линейку, сразу ушли и смогли избежать нападения боевиков. «Как мы пережили эти три дня? Сложный вопрос. Все эти дни простояли возле Дворца культуры, он недалеко от школы. Дальше не пускали. Не спали, молились», – вспоминала потом мать Ильина, Фатима Кусова. Спасся Георгий чудом. За несколько минут до взрыва он смог пересесть подальше от развешанной по спортивному залу взрывчатки. Его двоюродная сестра и племянники остались на месте и погибли.
Георгий Ильин получил осколочные ранения ног, долго лечился, перенес череду операций и реабилитацию, заново учился ходить – сначала на костылях, затем самостоятельно. Требовалась и психологическая помощь: мальчик долго боялся больших скоплений людей, опасался летать на самолете. Обдумывая свое будущее, он выбирал между двумя профессиями: спецназовец или врач. В итоге поступил в медицинский.
«Врач – это тот же спецназовец. Только спасать людей ему приходится чаще. И девиз у них общий: «Никто, кроме нас!». Я так и отношусь к профессии врача. Хочу быть реаниматологом или анестезиологом», – говорит Георгий.
Летом 2020 года его имя появилось сначала в местной, а затем в федеральной прессе в связи с эпидемией коронавируса. Едва поступив в Северо-Осетинскую государственную медицинскую академию, Георгий Ильин устроился на работу медбратом в больницу во Владикавказе. Когда среди сотрудников стали искать добровольцев, готовых пойти в «красную зону», молодой человек, у которого в тот момент еще не было диплома врача, вызвался одним из первых. Выполнял работу медбрата: ухаживал за больными, давал лекарства, ставил капельницы. Героем себя не считал, а на вопросы журналистов о том, не страшно ли было выйти на передовую борьбы с болезнью, скромно отвечал: «Пережившего Беслан разве что может испугать?»
К слову, после пережитого многие бывшие заложники решили стать врачами. Кроме Ильина в «красной зоне» в Северной Осетии трудились его однокашники по бесланской школе № 1: Казбек Цалоев, Марина Азимова, Изольда Кокаева, Камболат Баев. Оксана Макиева после учебы уехала в Москву, ее борьба с ковидом застигла в столичной больнице в Коммунарке. Начинала девушка простой студенткой, а сейчас она – дипломированный врач-инфекционист.
Осколком пробило горло, но он не перестал петь
Историю Станислава Бокоева несколько лет назад рассказал журналист Юрий Дудь (признан иноагентом). Восьмиклассника Стаса сначала приняли за погибшего и даже упаковали тело в черный полиэтиленовый мешок. Лишь когда он закашлялся, парня поспешили реанимировать и доставили в больницу.
В заложниках Бокоев был вместе с двоюродным братом, которому на тот момент было всего восемь лет. Взрослые попросил Стаса отвести младшего в школу, мама обещала прийти уже на линейку, но задержалась. Родственник не выжил, а сам парень спасся чудом. В момент взрыва он успел упасть навзничь, а затем вылезти из окна и добежать до укрытия. При этом Бокоев был серьезно ранен. «Было трудно дышать, хлюпало на каждом вдохе. Я коснулся шеи и понял, что часть ее просто висит, а хлюпает кровь. Она хлестала, как вода из питьевого фонтанчика», – вспоминает он.
Когда врачи на месте трагедии осмотрели Стаса, решили, что он не выживет: пульс был слабый, а потом и вовсе исчез. Но оказалось, они ошиблись. У Стаса с рождения была редкая патология: синдром Зиверта-Картагенера, при котором органы расположены зеркально. Пока врачи слушали сердце слева, оно, пусть и слабо, но билось в правой стороне грудной клетки. Так и произошла ошибка, при которой доктора констатировали смерть. Опомнившись, из палатки МЧС, развернутой в Беслане, мальчика доставили сначала во Владикавказ, а затем на лечение в Москву. Последствием ранения трахеи была длительная потеря голоса. Боялись, что Стас не сможет говорить, а он… запел!
Повзрослевший Станислав Бокоев говорит, что пережитая трагедия научили его огромному жизнелюбию. Сказалась и давняя болезнь: из-за синдрома Зиверта-Картагенера он и до ранения часто болел, постоянно случались пневмонии, которые после теракта лишь усилились. В какой-то момент встал вопрос о пересадке легких, с его диагнозом это было особенно непросто. «Я понимал, что в моей жизни начался обратный отсчет. Я, например, мог не дожить до трансплантации, мне могли не подобрать донора… Все осложнялось, потому что легкие у меня тоже расположены зеркально. Левое – как правое, а правое – как левое. За такую трансплантацию возьмется не каждый хирург, это слишком нетипичный случай», – говорит молодой человек.
В какой-то момент в его жизни наступил перелом. От трансплантации получилось отказаться или, во всяком случае, отсрочить ее: Стас изменил образ жизни, многое переосмыслил, и болезнь отступила. Врачи называли происшедшее с ним чудом.
Сейчас Бокоев живет в Москве, занимается видеомонтажом и пишет песни. В 2019 году в Осетии прошел его первый концерт под псевдонимом Indi. В одной из песен Стаса есть такие строки: «Когда меня не станет, мой голос след оставит». А на своей странице в Facebook молодой человек публикует стихи: грустные, философские и очень глубокие.
Выступила в ООН и увлеклась модой
Санете Сабановой в 2004 году было девять лет. В заложниках она оказалась с мамой, младшей сестрой Аминой и дедушкой. Дед, которому на тот момент было 89 лет, долгое время работал директором бесланской школы № 1. Именно при нем к зданию пристроили спортивный зал, в который боевики согнали людей и в котором затем прогремели взрывы.
Спастись удалось всей семье, кроме деда. Его опознали по ступне и ботинку – единственное, что осталось от тела. Позднее Санета вспоминала, как вместе с другими заложниками мучилась от жажды, ела принесенные для учителей цветы и как сидевшая рядом с ней женщина, у которой дома остался грудной малыш, предложила ей свое молоко: «Теперь я называю ее второй мамой».
Санета Сабанова признается, что самой долгой реабилитацией для нее была именно психологическая работа над собой. Прорабатывать свои переживания со специалистами пришлось много лет.
«Мы выбрались оттуда живыми – это чудо. Но я долго не могла принять его, не понимала: почему я выжила, а другие – нет. Казалось, что я занимаю чужое место, и часто возникала мысль: «Зачем мне дана жизнь? Может, кто-то из тех, кто погиб, прожил бы ее иначе?» – говорит девушка.
В 2008 году Санета вместе со своей матерью, Алетой Гасиновой, выступила в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке на симпозиуме в поддержку жертв терроризма. Рассказав о том, что им пришлось пережить, Санета настаивала: ей не удалось бы выжить, если бы не поддержка родного человека. Ведь ее мать не присутствовала на школьной линейке и прибежала к школе, лишь услышав звуки выстрелов. Она добровольно пошла в заложники в надежде спасти своих дочерей, так и получилось. Свою роль Санета и ее мать видели в том, чтобы рассказать миру о трагедии Беслана, чтобы подобное никогда не могло повториться.
Окончив школу, Санета Сабанова уехала в Москву. После учебы в академии имени Плеханова девушка нашла себя в сфере моды: работала ассистентом в отделе дизайна компании «РусМода», для которой творил модельер Александр Терехов.
Как и другие бывшие заложники, каждый год 1 сентября Санета бывает в родном Беслане. В 15-ю годовщину теракта девушка написала об этом так: «Поняла, что прилетаю сюда каждый год именно в эти даты за своим спокойствием, как бы парадоксально это ни звучало. Несмотря на усиление возле наших домов, несмотря на людей в форме и массы людей в черном с венками и гвоздиками в руках, идущие к школе.
Прилетаю, чтобы быть вместе со своей семьей, в Беслане, дома.
Знать, что мы живы и здоровы. И нам ничто не угрожает, что мы свободны, мы можем спокойно дышать и у нас есть вода в неограниченном доступе. <…> Да, именно за этим я сюда прилетаю. За безоблачным и беззаботным детством и спокойствием. Прилетаю для того, чтобы мой внутренний ребенок понял, что все прошло. Что ничего нам не угрожает, что жизнь продолжается».
