Как в России накормить нуждающихся, не понаслышке знают сотрудники Фонда продовольствия «Русь»: они эффективно решают эту проблему уже три года. Что касается вопроса оптимизации процесса – в этом направлении успешно работает Всемирная ассоциация банков продовольствия (Global FoodBanking Network – https://www.foodbanking.org/). По сути, Фонд продовольствия «Русь» является представителем этой организации на территории России: активисты московского офиса регулярно консультируются с коллегами, и стороны активно обмениваются опытом.
На днях российскую столицу в очередной раз посетил глава Департамента исследования и анализа Всемирной ассоциации банков продовольствия Крэйг Немиц.
Господин Немиц принял участие в благотворительных акциях Фонда продовольствия «Русь», ознакомился с работой офиса и рассказал «Милосердию», в чем принципиальное отличие работы московского фонда продовольствия от других подобных организаций, а также, как каждый из нас может внести свой вклад в помощь недоедающим на планете.
– Крэйг, вы уже 22 года работаете во Всемирной ассоциации банков продовольствия и видели множество благотворительных фондов по всему миру. Расскажите, что вам понравилось в устройстве системы помощи малоимущим в России?
– Global FoodBanking Network работает в 34 странах, и большинство банков похожи между собой. То есть это выглядит, примерно, так: благотворительные фонды организуют склады, куда свозят еду для нуждающихся, фасуют ее, и после – доставляют туда, где она необходима.
Но то, что происходит в России, – уникально: описанная выше структура здесь существует «виртуально», то есть никакого склада нет, и еда от производителей попадает к людям фактические напрямую. Также удивительно, что Фонд продовольствия «Русь» самостоятельно совершает все закупки, не прибегая к помощи Всемирной ассоциации банков продовольствия.
– Это связано с небольшими объемами работы?
– Объемы помощи вовсе не малые: «Русь» помогает большому количеству людей, решает множество проблем, в том числе связанных с производственными потерями, и направляет тонны сохраненных продуктов тем, кто в них нуждается. Идеей отказа от складов сейчас заинтересовались в Южной Африке, и пытаются там внедрить эту модель. Но очевидно, что для запуска такой модели в любом другом месте (при выполнении аналогичного объема работ) понадобится, пожалуй, в три раза больше людей. И в этом плане происходящее в России, конечно, впечатляет.
– В чем на сегодняшний день главная причина, по которой мы не можем справиться с бедностью на планете, учитывая развитие высоких технологий, наличие интернета и т.д?
– Причин множество, и в каждом регионе – они свои: где-то – экономические, где-то – политические. Понимаете ли, проблема не в недостатке еды как таковой, проблема в доставке этой еды. Продуктов питания на планете достаточно, чтобы накормить всех, но те производственные потери, которые фиксируются ежедневно в западном мире, огромны.
Главные вопросы, которые нужно решить: как доставить еду оттуда, где она есть, туда, где она нужна, быстро, качественно и эффективно.
Банки продовольствия работают по всему миру уже больше 30 лет, и в этой сфере пройден немалый путь: многие заводы, на которых есть производственные потери, сейчас активно сотрудничают с подобными организациями. Но не стоит забывать, что далеко не в каждой стране есть предприятия, где образуется излишек продукции.
– На официальном сайте Всемирной ассоциации банков продовольствия значится, что одна из ваших приоритетных задач – открытие новых банков продовольствия. Как это выглядит на практике?
– Правильнее было бы сказать, что приоритетная задача не открытие, а содействие открытию. И вторая (не менее важная) – поддержка тех банков, которые уже работают, и именно поэтому мы проводим проверки фондов в разных странах, разрабатываем нормативы работы и т.д.
Поддержка одного фонда, что называется «с нуля», – это не так просто, как кажется на первый взгляд. Почти год уходит на то, чтобы предоставить одной организации технические материалы для работы по нашим стандартам. То есть мы не приходим в какую-то страну для открытия там продовольственного банка, мы только поддерживаем те начинания, которые уже есть.
В некоторых странах мы сотрудничаем с церквями или просто с инициативными группами, в других – с правительственными организациями или благотворительными фондами. И это связано, в первую очередь, с тем, что активисты на местах лучше знают, кому и как помогать в стране. Так, например, в некоторых случаях гораздо логичнее открывать не продовольственный банк, а бесплатные столовые для бездомных.
– Является ли частью вашей работы необходимость связывать, например, русские продовольственные организации с производителями еды.
– С местными предприятиями – нет, но мы способствуем коммуникации между местными организациями и международными компаниями, с которыми у нас уже налажено сотрудничество в других странах, к примеру, с Unilever или General Mills. И да, безусловно, иногда нам приходится садиться за стол переговоров, чтобы выстроить диалог между местными сообществами и продовольственными организациями, так как большинство проблем рождаются из-за недопонимания.
– Есть ли у вас рекомендации для обычных людей, не волонтеров, которые хотят помочь тем, кто попал в непростую жизненную ситуацию.
– Дело в том, что нехватка еды – пожалуй, одно из немногих бедствий, с которым действительно может бороться лично каждый из нас, для этого не нужны какие-то масштабные акции. Достаточно обратить внимание на тех, кто нуждается в еде непосредственно рядом с нами, а такие люди есть всегда.
И мне радостно смотреть, как сейчас в Америке в некоторых школах, где учатся дети из разных социальных групп, обеспеченные взрослые, отправляя своих чад в школу, дают им не один, а два ланча: второй – для ребенка из малообеспеченной семьи. Это так просто и важно одновременно. Каждый из нас может покупать еду и завозить ее в ближайшие продовольственные банки, если у него есть такая возможность.
– В России имеет место интересный феномен: люди, живущие здесь, часто мыслят категориями «все или ничего», и вместо того, чтобы купить один обед, зачастую годами обсуждают, как же решить проблему голода на земле.
– Вы знаете, это касается не только русских. Нечто подобное я слышал в разных странах, и мне кажется, эта «проблема» в скором времени решится сама собой, точнее, в следствие того, что мир становится другим.
У предыдущего поколения не было интернета, и интеллигенция действительно могла часами сидеть и обсуждать глобальные вопросы, ничего не предпринимая. Но современные молодые люди – люди действия, они могут объединяться мгновенно в сети и тут же воплотить какие-то планы в жизнь. Нынешняя молодежь больше нацелена на результат, нежели на размышления.
– Считаете ли вы, что государство должно принимать участие в борьбе с нищетой?
– На этот вопрос ответить непросто. И в первую очередь, потому что проблема нищеты – это результат неэффективной работы правительства той или иной страны. Мне видится важным отойти от посыла «государство должно решить эту проблему», и начать двигаться в направлении «мы можем объединиться и сделать такие-то шаги».
Важно понимать, что наш пример может вдохновить других людей. Наши соседи могут увидеть, что мы помогаем, осознать, что это не так сложно, как им представлялось, и подключиться к процессу. А со стороны государства важно не препятствовать тому, что делают продовольственные организации на территории страны, в которой они функционируют. Но конечно, мы должны вести и переговоры и с правительствами, и с продовольственной индустрией.
– А какие области индустрии на сегодняшний день наиболее открыты к сотрудничеству банками продовольствия?
– В большей степени сейчас во взаимодействие с банками продовольствия вовлечена агроиндустрия, и в первую очередь, потому что у этого комплекса предприятий наиболее высокие производственные потери. Так, например, я лично видел на заводе по изготовлению картофельных чипсов в Индии, как целую партию тонн картофеля просто выбрасывают, так как в ходе производства чипсов было добавлено чуть больше сахара, чем нужно. Мы, потребители, даже не заметили бы этого, а получается, что сотни килограммов овощей просто выбрасываются.
Также с банками продовольствия активно сотрудничает розничная торговля.
– В каждой стране проблема недоедания проявляется по-разному. Где-то массово голодают дети, а где-то недоедают бабушки или бездомные, а в некоторых местах и те, и те. Даете ли вы рекомендации организациям на местах, как им помогать продуктивнее, с какой социальной группы начинать работу?
– Мы исходим из принципа, что каждый продовольственный банк в каждой стране покрывает потребности региона в том объеме и с такими акцентами, с которыми может. Мы же не знаем страну так хорошо, как люди, которые живут в ней. К тому же группы людей, которым нужна помощь, постоянно меняются в зависимости и от климата, и от экономической, и политической ситуации в стране, это не статичная картина.
Мы рекомендуем кооперироваться с максимальным количеством благотворительных фондов, которые готовы к сотрудничеству. Продовольственные банки должны знать, в каких продуктах нуждаются фонды, фонды же должны знать, в чем нуждаются малоимущие группы, и т.д. Это круг, и он должен работать эффективно.
– А как вы относитесь к генетически модифицированной продукции? Советуете ли вы банкам продовольствия отказываться от сотрудничества с такими производителями?
– Нет, мы не имеем такого права, и в каждой стране, в каждой организации такие вопросы решаются в индивидуальном порядке.
– Ну и, если можно, личный вопрос: бывает ли, что вы чувствуете вину перед всеми голодающими, когда покупаете себе качественный ужин в супермаркете или заказываете в ресторане? Или вы четко разделяете: вот здесь – я, а здесь – глобальная проблема недоедания.
– Вы знаете, конечно, когда начинаешь заниматься таким делом, меняется сознание. Мне вспомнился недавний эпизод, который имел место здесь, в Москве. В прошлую пятницу Фонд продовольствия «Русь» организовывал обеды для бездомных. Мы встретились с сотрудниками Фонда в офисе компании «Мон’дэлис Русь» рано утром. Там волонтеры расфасовывали макароны и овощи, складывали их в индивидуальные боксы. А потом, ближе к вечеру мы отправились в монастырь, где монахи готовили бесплатный обед для бездомных. И уже оттуда поехали к вокзалу, где и была организована выдача еды.
За один день я смог увидеть полный цикл: начиная от фасовки полученных товаров, приготовления еды и до непосредственной доставки нуждающимся. Это, надо сказать, очень смиряет внутренне.
Меня поразило, что, когда мы приехали на вокзал и только начали выкладывать еду, людей еще не было, а потом они как будто начали выходить из тени, и шли, шли, шли. В результате, собралось человек 60-65. Около 85% из них были мужчины, остальные – женщины. И вот что удивительно: когда началась раздача еды, мужчины отошли в сторону и пропустили женщин вперед. Это был очень эмоциональный момент для меня. Люди ели, разговаривали, смеялись, это была как будто большая семья. А потом все также внезапно, как появились, словно растворились в ночи.
В ходе этой акции я несмотря на то, что помогал сотрудникам фонда, все же по большей части оставался сторонним наблюдателем. И сразу после мероприятия отправился в отель, чтобы написать в головной офис организации в Чикаго о прошедшем дне.
После того, как я это сделал, я подумал, что неплохо было бы и мне получить свой ужин сегодня, и отправился в соседнее кафе, где купил сендвич. Когда же я вышел на улицу, то увидел женщину лет восьмидесяти. У нее в руках была шапка. И я понял, что не могу пройти мимо, и просто протянул ей свой ужин: ей он нужен был больше, чем мне. Поэтому, отвечая на ваш вопрос, я могу с уверенностью утверждать, что то, что я делаю, безусловно меняет меня.
