Карта нападений: «Ты не такой, как я. Исчезни»

«Мне кажется, я скоро умру»

«Ужасные боли, обезболивающие никакие уже не помогают, сплю максимум 2,5-3 часа в сутки. Уже хотят морфий колоть. Я боюсь без ноги остаться… Медицина у нас вся платная. Даже по инвалидности люди платят сумасшедшие деньги. Поэтому я не знаю, как быть и что делать. Даже на костылях еле передвигаюсь: такое ощущение, что скоро умру». Такое письмо недавно получил Комитет «Гражданское содействие» (признан в РФ иноагентом) от Александра Ли, гражданина Узбекистана корейского происхождения. Этому человеку правозащитники помогали в течение двух последних лет. Александр уже давно живет в России, работает поваром в ресторане, – но страшная история, случившаяся с молодым человеком в 2014 году, изменила его жизнь.

На мужчину напали члены группировки «Реструкт», ее лидер Максим Марцинкевич по прозвищу Тесак сейчас отбывает срок за экстремизм.

В группировке есть подразделения «Оккупай наркофиляй», «Оккупай педофиляй» – эти люди заявляют о себе как о «чистильщиках» общества, «народной милиции», «борцах за справедливость».

Обычно они утверждают, что ловят преступников – наркоторговцев или педофилов – и передают их в руки правоохранительных органов, но по факту чаще просто убивают (или калечат) своих жертв на месте. А жертвами их становятся часто становятся не продавцы наркотиков, а обычные мигранты.

Сашу приняли за барыгу, продающего спайсы. Он пытался убежать, но нападавшие догнали Александра, брызнули в глаза из газового баллончика, и начали избивать. У одного из налетчиков была телескопическая дубинка, которой били Сашу. Сопротивляться пятерым нападавшим молодой человек не мог. Когда подростки разбежались, к Саше подошел прохожий, вызвал «скорую»… пострадавший не мог встать – он не чувствовал ног. Ему перебили позвоночник.

После больницы Саша не мог встать с инвалидного кресла. Комитет «Гражданское содействие» поддержал Александра, оплатил счета за лечение в Москве и за реабилитацию в Узбекистане, услуги адвоката. И к осени 2015 года, когда уже начались судебные процессы, в судебный зал Саша приходил уже сам, с тросточкой. Это было просто чудом. Но одна нога продолжала болеть..

Саша очень мужественный человек. Он никогда не жалуется. И вот от Александра в «Гражданское содействие» пришло письмо из Ташкента. Оказалось, что у Саши перелом головки бедренной кости в тазобедренном суставе, нужно вставлять титановый протез, а самый дешевый стоит 2000 долларов, не считая самой операции и лечения.В суставе развился асептический некроз, вызывающий сильные боли.

На протез и операцию для Саши Комитет собрал 109 тысяч рублей.

Вытеснение

С осени 2011 года комитет «Гражданское содействие» ведет проект помощи людям, пострадавшим на почве национальной, расовой и религиозной ненависти. Сначала этот проект реализовывался при поддержке Фонда  правительства Германии «Память. Ответственность. Будущее». Фонд сохраняет память о событиях 20 века, связанных с ненавистью к людям другой национальности, которые привели к катастрофическим последствиям, поэтому и поддержал в свое время проект «Гражданского содействия». Сейчас Комитет пытается справиться с финансированием этой работы с помощью доноров, сбора средств.

Как правило, говорит Марина Лексина, координатор проекта, страдают мигранты или беженцы. Они часто приходят в Комитет, и либо сразу выясняется, что они подвергались нападениям, либо уже после длительной беседы, выясняется, что такие эпизоды были. Но о том, что нападали на них именно из побуждений ненависти, эти люди часто даже не задумываются, принимая случившееся как рок или как свой крест, который им приходится нести. А ведь нападение по причине разнящихся политических взглядов, религии, расы, это и сеть нападение на почве ненависти. Нападающий часто вербализует свою агрессию. И оскорбления как раз обычно и касаются религии или расы.

Конечно , не всегда пострадавший приходит в Комитет день в день – травмы могли быть нанесены и ранее, но если последствия жертва испытывает до сих пор, «Гражданское содействие» обеспечивает медицинскую помощь и правовую поддержку для обратившегося за помощью. «Кроме того, мы заносим информацию на нашу Карту нападений и мониторим ситуацию. Так постепенно вырисовывается картина –  в нашей Москве, например.

Можно проследить динамику за несколько лет, понять наиболее опасные места. Самые опасные с точки зрения таких нападений – окраины города. Если в центре городов много нападений, они отмечены на карте зеленым, то на окраинах больше именно убийств – такие места отмечены красным. Очень много нападений происходит на железнодорожной станции Подольска – там обычно нападают на африканцев», – рассказывает Марина Лексина.

Карта нападений, или карта ненависти – мониторинг ситуации, который Комитет ведет постоянно. Эта часть проекта реализуется при поддержке Центра «Сова».

Проблема еще и в том, что жертвы часто хотят забыть случившееся. И не очень хотят развития событий, не хотят обращаться в правоохранительные органы. Но случаи зачастую просто поражают бессмысленной жестокостью. «Мы часто слышим в полиции – иди отсюда!» – рассказывают жертвы. А самое страшное для них – полиция не расследует совершенное преступление, она начинает расследовать ситуацию жертвы: почему у него не все документы на руках, где он работает, почему просрочены бумаги и так далее, не обращая внимания на то, что человек истекает кровью, отмечает Марина Лексина. Из жертвы очень легко стать обвиняемым, если ты мигрант или беженец.

«Через три минуты тебя не будет»

Апрельским вечером 38-летний гражданин Таджикистана строитель Сулаймон Саидов ехал с работы домой в Теплый стан. С ним был его девятнадцатилетний племянник Мухамаджон Хакимов. Сулаймон в Москве давно – уже 13 лет.

На станции «Профсоюзная» в вагон зашел пьяный мужчина. Нерусские пассажиры сразу же привлекли его внимания, и он начал задирать их. «Ты кто такой?! Ты откуда?! Что тут делаешь?!». Мухаммаджон и Сулаймон спокойно отвечали. Пассажир же требовал, чтобы «черные обезьяны» вышли вон из вагона – потому что тут «только для русских». Сулаймон успел заслонить Мухаммаджона спиной.  А нападавший, глядя на Сулаймона в упор, заявил: «Через три минуты тебя не будет. Я тебя убью». Такие слова пьяные хулиганы произносят ведь очень часто, к подобной браваде мы привыкли. Но дело оказалось серьезнее. Нападавший достал травматический пистолет и начал стрелять.

Мужчина попал Сулаймону трижды в голову и один раз в живот. С малого расстояния выстрелы были смертельно опасными: одна из пуль попала в глаз. В этот момент Сулаймон боли не чувствовал: он пытался вырвать пистолет из рук стрелявшего. Тут поезд пришел на следующую станцию, куда выкатились дерущиеся, и в дело вмешалась полиция. Нападавшим оказался 58-летний Сергей Царев. А Сулаймона увезли на «скорой», врачи опасались за его жизнь.

Сначала думали, что глаз удастся сохранить. Но не получилось. Теперь Сулаймону, лечение которого обеспечивает «Гражданское содействие,» будут делать еще восстановление свода черепа, краниопластику: часть черепа будет заменена на титановые пластины.

За пребывание в больнице после ранения пришлось заплатить 17 тысяч, за операцию по удалению глаза – 59 тысяч рублей, а предстоящая операция будет стоить 164 тысячи рублей. Все это покроет «Гражданское содействие» – поэтому и нужна финансовая поддержка проекта.

«Как правило, жертвы – это люди без медицинского полиса, или же просто люди, которые потеряли работу и просто не в силах оплатить себе лечение», – поясняет Марина Лексина.

«Нам очень важно способствовать возбуждению уголовных дел именно с мотивировкой «ненависть». Потому что если это не ДПНИ и не «Борн» – нацистские группировки – то мотив ненависти обычно игнорируется полицией, хотя это отягчающие обстоятельства. Но следствию проще работать с вариантом «Причинение тяжкого вреда здоровью». Мы стараемся контролировать работу следователей, максимально влиять на следствие в интересах подзащитных – жертв преступлений. Тщательно ли они, например, записывают показания потерпевшего и свидетелей», – отмечает Марина Лексина.

Воспитание чувств

В Европе и США преступления против ненависти происходят точно так же .

«Умберто Эко верно говорил, что нацизм и фашизм не исчезают. Но все зависит от того, как справляется с этим общество. Если сообщество людей не справляется, ненависть выходит из-под контроля», – поясняет эксперт.

Количество преступлений возрастает, когда идет либо негласное одобрение ситуации со стороны власти, либо даже когда подогревается эта ненависть к «иным». «Когда у нас были выборы в мэры, очень была популярна антимигрантсткая риторика, которой пользовались все кандидаты, – напоминает Марина Лексина. – Говорилось, что большинство преступлений совершают именно мигранты.

Хотя эта риторика ничем не подкреплена: в Москве только 15 процентов правонарушений совершается нероссиянами, а по России этот процент составляет около 4 процентов. Видимо, таким образом легко завоевываются голоса электората».

Плохо, что нет сигнала от государства, что такие преступления недопустимы, – отмечают в «Гражданском содействии». – А ведь совершают их, как уже отмечалось, не только пронацистские группировки, но и не имеющие к ним отношения люди, простые наши граждане, в которых вдруг взыграла агрессия. Случай с Сулаймоном Саидовым – тому пример. Ведь в него выстрелил обычный пассажир метро, не принадлежащий ни к какому из течений: ему просто не понравилось, что в одном вагоне с ним едут мигранты, люди другой национальности. В этом году, кстати, дело уже могут передать дело в суд».

Конечно, события в обществе подогревают негативные настроения по отношению к мигрантам – в любой стране. «Например, в Великобритании после Брекзита возросла антимигрантская риторика, – говорит Марина Лексина. – Или взять выборную программу Дональда Трампа – антиисламская риторика, и при этом огромное количество голосов избирателей.

Или геноцид в Руанде. Страна очень бедная, газет у них не было – но было радио, которое в 1994 году начало форсированную пропаганду ненависти к этнической группе тутси, расчеловечивая их, называя «тараканами» и недолюдьми и призывая к их уничтожению. И там, где это радио больше всего транслировалось, фиксировалось больше всего убийств».

«Мы – НКО, и не можем напрямую решать вопросы государственной политики, к сожалению. У государства есть определенные функции. В России же пока очень слабая тенденция к осуждению таких преступлений по признаку ненависти», – говорит Марина Лексина. – Мы часто сталкиваемся с сопротивлением в принципе правоохранительных органов, они вообще не  хотят браться за расследование таких дел». Но через юридическую помощь жертвам и через рассказы об историях таких людей некоммерческие организации, по крайней мере , могут влиять на ситуацию.

Как работает карта ненависти

«Гражданское содействие» уже пять лет фиксирует факты нападений, собирая сведения от пострадавших, из приговоров судов и сообщений СМИ, и заносит на созданную Карту.

«Во-первых, это способ сообщить о нападении для пострадавших и очевидцев через специальную форму. Обращения из Курска, Ставрополя и других городов уже поступали, и мы старались помочь и наносили на карту. Во-вторых, это полезный инструмент для анализа ситуации. Конечно, карта не претендует на отображение масштаба проблемы в полной мере. Не всегда у нас есть точный адрес нападения, и поэтому мы не можем занести все известные нам случаи , – поясняет Анастасия Денисова, эксперт «Гражданского содействия».  – Но, по крайней мере, мы можем представить территориальные особенности нападений на почве ненависти, соотнести их с группами риска, увидеть временные закономерности нападений. Это используется журналистами, учёными, активистами, которые занимаются мониторингом судебных заседаний в Москве и Санкт-Петербурге, где таких нападений большинство.

Отсутствие объективной картины мешает адекватному и своевременному принятию решений по предупреждению проявлений агрессивной ксенофобии. Поэтому «Гражданское содействие» призывает и самих жертв ,и очевидцев подобных нападений рассказывать о них – на сайте есть форма «сообщить о нападении».

«Сейчас на карте информация из 24 регионов России, – говорит Анастасия Денисова. – С помощью этой разработки «Гражданское содействие» надеется не только привлечь внимание более широкой аудитории к самой проблеме, но и вносит свой вклад в расширение мониторинга нападений на почве ненависти».

Сейчас, анализируя карту, можно заметить, например, что львиная доля нападений совершается в темное время суток. При этом 70 процентов налетов происходят не в центре городов, а на окраинах. Больше всего страдают взрослые люди – примерно от 17 лет и до 60. «Если посмотреть ситуацию с точки зрения категорий жертв, то нападениям чаще всего подвергаются выходцы из Центральной Азии – до 35 процентов. Темнокожие, африканцы – 18 процентов, 13 процентов – выходцы с Кавказа, или те, которых за них принимают.. Еще 10 процентов – бездомные», – отмечает Анастасия Денисова.

«Я как –то спросила Сашу, есть ли у тебя злость или ненависть к этим людям?» – и он сказал, что нет, – рассказывает Марина Лексина. – Как правило, в таких ситуациях жертвы не понимают, за что их бьют. Они всегда говорят: «Я не знаю, почему. Ведь я ничего не сделал». Нападения ведь происходят быстро и болезненно, человек не успевает осознать происходящее. И только когда ты долго беседуешь с человеком, раскручиваешь ситуацию, помогаешь вспомнить, что кричали эти люди, как угрожали, происходит некий инсайт: «Получается, меня избили из-за ненависти?». Выходит, так. Люди, конечно, жаждут справедливости. И надо наказать преступника. Человек, напавший, избивший, убивший, может быть, в итоге попадет на скамью подсудимых и будет посажен. Но если нигде не будет сказано, за что и почему этот преступник избил или убил свою жертву, что он сделал это из ненависти к нему, не будет не только психологической компенсации, но и четкой политики правоохранительных органов в отношений преступлений ненависти. Конечно, жертвы хотят всестороннего расследования и компенсации за полученные увечья».