Граф Михаил Михайлович Сперанский, будучи в 1819 году в Казани, пометил в дневнике: «Профессор один, Фукс, – чудо! Многообразность его познаний. Страсть и знание татарских медалей. Знание его в татарском и арабском языке. Благочестивый и нравственный человек. Весьма деятелен. Большое его влияние на татар по медицине».
Несостоявшийся бюргер
Карл Фукс родился в 1776 году в Герборне, в Германии. Он получил домашнее образование – в семье росло 20 детей, иные школы того времени были меньше. Затем местная, Герборнская академия – своего рода продолжение домашнего образования, отец Карла был ее ректором. Геттингенский университет – вполне самостоятельная жизнь.
В 22 года – степень доктора медицины и хирургии.
Обычная стартовая биография благополучного немецкого юноши. Дальше по законам жанра должна быть успешная частная практика, добропорядочная жена, 20 собственных киндеров, пиво со шнапсом и колбасками по выходным.
Но ничего подобного. В 1800 году Карл перебирается в Санкт-Петербург и становится Карлом Федоровичем, военным доктором. Спустя год – экспедиция по Восточной России с целью изучения тамошней флоры. А по окончании длительного путешествия (целых четыре года) Карл Федорович становится профессором естественной истории и ботаники, а также заведующим Кабинетом натуральной истории и Минеральным кабинетом Казанского университета. А заодно и врачом городской гимназии.
Кочевая часть биографии Фукса на этом заканчивается. Вся его дальнейшая жизнь будет связана с Казанью и окрестностями.
Ловцы бабочек
Фукс сразу стал душой студенчества. Он имел способность к языкам и, в отличие от большинства преподавателей-экспатов, с молодыми людьми общался по-русски. Лекции, правда, читал по-французски. Аудиторными занятиями дело у него не ограничивалось. Карл Федорович, например, вместе со студентами ползал по окрестным лесам и полям в поисках трав и жуков.
Фукс был, как сказали бы сейчас, харизматичным.
Сергей Аксаков, обучавшийся у Фукса, писал в рассказе «Собирание бабочек»: «В кабинете у профессора я увидел висящие по стенам ящики, в которых за стеклами торчали воткнутые на булавках, превосходно сохраненные и высушенные, такие прелестные бабочки, каких я и не видывал. Я пришел в совершенный восторг и поспешил объяснить кое-как Фуксу мою страстную любовь к естественной истории… Профессор был очень доволен и охотно рассказал мне все подробности этого искусства… Он тут же показал мне все нужные инструменты как для ловли бабочек, так и для раскладывания их».
Впрочем, полями и лесами Фукс не ограничился. Разбил при университете
ботанический сад.
Частная практика себе в убыток
Травы имели еще одну цель. Карл Федорович все это время не уделял медицине большого внимания, но полностью о ней не забывал. И в 1812 году открыл частную практику. Она была довольно необычная.
Большинство пациентов – бедные и малообразованные люди. Лекарствам эти посетители не доверяли, даже побаивались их.
Поэтому в докторском кабинете Фукса всегда был огромнейший ассортимент всевозможных лекарственных растений. Им пациенты более-менее доверяли – ну какой вред может быть от листочков.
Денег с крестьян доктор не брал принципиально. А гонорары принимал все теми же лекарственными травами. Заодно пополнял свой запас и образовывал здешнюю публику. А если без лекарств было никак не обойтись, то Карл Федорович выписывал бесплатный рецепт в аптеку.
Раз в месяц он объезжал все аптеки и расплачивался – из собственного кошелька.
Современник Фукса, педагог Михаил Рыбушкин удивлялся: «Я сам неоднократно видел приемную комнату Фукса, наполненную бедняками, страдающими от болезней, и всякий из них оставлял дом Фукса с лицом светлым в чаянии выздоровления. Так высока была вера в искусство Карла Федоровича. Не от этого ли и лицо Фукса всегда светилось добротой и искренностью».
Фактически это не была медицинская практика в привычном понимании. Денег она доктору не приносила. Ему было вполне достаточно профессорской зарплаты. А врачевание – чистейшая благотворительность.
В 1816 году в городе начал действовать комитет Императорского человеколюбивого общества. Фукс сразу же стал его членом-попечителем. Он принял на себя обязанность не только вносить в год по 50 рублей, но и безвозмездно лечить бедняков, над которыми общество приняло патронаж.
Историограф Казанского университета Николай Булич писал: «При обширной своей практике, при том всеобщем уважении, которым он пользовался за свое знание дела и действительное множество счастливых случаев излечения, Фукс мог бы нажить большое состояние, но он принадлежал к редким и в ту пору врачам бескорыстным, не жалел для бедняков своего времени и ту плату, которую он часто неохотно брал с людей зажиточных, раздавал людям неимущим».
«Казанские известия» и «Заволжский муравей»
Карл Федорович – член редакторского комитета газеты «Казанские известия». Там он регулярно публикует показания термометра, барометра, силу и направление ветра, информацию о прилете и отлете птиц, о появлении бабочек, о состоянии растительного мира и об эпидемиях.
В этой же газете он печатает отрывки из своей работы «Краткая история города Казани».
Один из студентов писал: «К.Ф. Фукс, при обширной своей практике, глубоко изучил болезни, свойственные здешнему климату, с редкой проницательностью предсказывал появление эпидемии, перемены погоды, верно определял влияние ее на здоровье жителей г. Казани и, вероятно, никто лучше его не знал быт нашего города».
Фукс сотрудничает и с журналами «Казанский вестник» и «Заволжский муравей». Профессор ездит по губернии, участвует в народных праздниках, собирает фольклор, изучает обряды. Ходатайствует перед властью за притесняемых старообрядцев. Такое ощущение, что это был не один человек, а несколько.
Фукс и его достойная супруга
А впрочем, действительно несколько. Как минимум двое. Надежной и верной помощницей Фукса была его жена Александра Андреевна, урожденная Апехтина. Она, по заданию мужа, вооружившись опросниками, путешествовала по окрестным чувашским и марийским деревням. Опросники, конечно, составлял ее супруг. Он, кстати, к тому времени уже владел не только русским, но и татарским языком.
Впрочем, полезное влияние было обоюдным – это был брак равных. Жена пристрастила мужа к художественной литературе. Раньше он был к ней абсолютно равнодушен. Они обвенчались в 1821 году.
Поговаривали, что рассеянный ученый забыл о дне венчания и с утра поехал ловить бабочек. К счастью, его удалось отыскать и все-таки привезти в церковь.
Вполне возможно – свадьба состоялась летом. Но, с другой стороны, Фукс был не только кабинетным профессором, но и практикующим врачом, и превосходным организатором. В любом случае такие байки только украшают серьезную историю. Если, конечно, правильно к ним относиться и не слишком доверять.
Александра Фукс была на редкость хороша. Поэтесса, красавица, хозяйка литературного салона. В этом салоне даже Пушкин появлялся. Его интересовала не только Александра Андреевна, но и сам Карл Федорович.
Пушкин в то время изучал восстание Пугачева, и Фукс водил его по городу, знакомил с участниками тех событий.
Александра Фукс признавалась: «Он знал, что в Казани мой муж, как старожил, постоянно занимавшийся исследованием здешнего края, всего более мог удовлетворить его желанию, и потому, может быть, и желал очень с нами познакомиться».
А Александр Сергеевич писал своей супруге: «Муж ее, умный и ученый немец, в нее влюблен и в изумлении от ее гения; однако он одолжил меня очень, и я рад, что с ним познакомился».
Единая и очень продуктивная система
Между тем обязанности Фукса в университете год от года увеличивались. Он получил дополнительную кафедру – патологии, терапии и клиники. Читал лекции по судебной медицине, физиологии и анатомии. Избирался деканом врачебного отделения (так там в то время называли медицинский факультет), а одно время даже был ректором.
Один из современников писал: «В должности ректора Фукс дал новую жизнь ученой части университета, приобрел уважение города, доверие и любовь университетского сословия». В этой высокой должности его в 1827 году сменил великий Лобачевский.
Мало тех обязанностей, что на безотказного Карла Федоровича накладывало руководство. Он еще и сам себе придумывал занятия. Например, в 1829 году принялся устраивать новый университетский ботанический сад – старого Фуксу не хватало. Новый имел площадь почти семь гектаров. Сейчас это Казанский зооботанический сад.
Медицина, история, литература, этнография, ботаника, нумизматика, благотворительность, ловля бабочек, семейная жизнь, журналистика, метеорология, фольклор, археология, библиофилия, путешествия, общественная жизнь. Для кого-нибудь другого это были бы совершенно разные, разрозненные занятия. Но у Фукса все это сложилось в единую, гармоничную и очень продуктивную систему. Тут был нужен особый талант.
«Фукс наш умер»
В 1833 году Карл Федорович подал в отставку. Конечно, 56 лет – не возраст. Но когда совершенно себя не бережешь, не экономишь силы, то и эти годы начинают сказываться. Судьба подарила профессору девять лет безмятежного и абсолютно заслуженного отдыха, который наш герой, конечно, проводил за книгами, исследованиями, научными трудами.
А в 1842 году рядом с домом Фуксов начался сильный пожар. Карл Федорович страшно волновался за свои коллекции, библиотеку, рукописи. Результат – инсульт, частичный паралич. Полностью Фукс так и не оправился и в 1846 году скончался.
Казанские губернские ведомости писали: «Фукс наш умер. Фукс наш умер», – заговорили тысячи голосов, и толпы соболезнующих спешили в дом покойного увериться в самом деле в этой горькой истине».
Один из современников рассказывал: «Не только на улице, но и в окнах домов, на заборах и крышах видны были люди, следившие за похоронной процессией. Особенно же внимание привлекли густые толпы татар, которые шли без шапок».
