Благотворитель может войти в историю вместе с построенной им школой, больницей, убежищем, храмом, музеем. Даже с водокачкой и качественным мощением дорог. Но чтобы с канавой? Поди умудрись. Астраханский грек Варваций (он же грек Варвакис) умудрился.
Пока его еще не было
Писатель и исследователь Н. А. Ермаков сообщал в труде «Астрахань и Астраханская губерния. Описание края и общественной и частной жизни его, состоящее из записок, веденных во время одиннадцатимесячного пребывания в нем» (1852 год): «Вообще город выстроен весь по плану, и… его смело бы можно было причислить к одному из красивейших наших городов. Внутри его есть много мест, откуда расстилаются перед зрителем картины, хотя не обширные, но красивые, в которых над пестрыми массами крытых черепицею домов резко и гордо возвышаются 34 храма, большею частью огромные, оригинальные, хорошего стиля, а на дальнем плане белый зубчатый кремль с колоссальною грандиозною громадою своего пятиглавого собора венчает пейзаж, по местам освеженный… зеленью и озаренный яркими лучами здешнего знойного солнца».
Вид Астрахани во 2-й половине XIX века. Фото с сайта www.starkiev.com
Пятью годами позже поэт Тарас Шевченко – тот еще зоил – описывал город куда как более прозаично, в свойственном ему обличительном стиле: «Астрахань – это остров, омываемый одним из протоков Волги, перерезанной рядом вонючих болот, называемых рекою Кутумом, и каналом, ни в чем не уступающим реке Кутум. Полуостров этот окружен густым лесом мачт и уставлен живописными бедными лачугами и серыми, весьма неживописными деревянными домиками с мезонинами, не похожими на лачуги потому только, что из них выглядывают флотские и вообще официальные физиономии.»
Оба путешественника почему-то не упомянули главную астраханскую черту – невыносимый климат. Летом страшная жара, зимой трескучие морозы, вокруг – степи, от того сильнейший ветер. Разговаривать на улице практически невозможно – круглый год ветер несет пески, которые, стоит открыть рот, сразу же начинают скрипеть на зубах.
Особенное место. В нем огромное значение имеют всевозможные уловки, облегчающие существование человека. Главным из которых в Астрахани – был и остается Варвациев канал. Или канава. Это его упомянул Тарас Шевченко, а Ермаков забыл.
Все началось в 1722 году, когда царь Петр Первый прибыл в Астрахань и лично столкнулся со всем вышеперечисленным. Он-то и предложил выстроить посреди Астрахани канал – чтобы хотя бы летом облегчить участь и астраханцев, и многочисленных купцов, регулярно сюда наезжающих. Канал должен был соединить Волгу с ее рукавом Кутумом и осушить огромное болото в центре города, распространявшее миазмы и болезни.
Так Петр решил – и уехал. И все.
Фото с сайта www.blogs.pravkamchatka.ru
Затея вспомнилась лишь в 1744 году, когда в должность губернатора только-только заступил Василий Никитич Татищев, известный как один из ближайших сподвижников царя-реформатора. Ситуация была не самая подходящая – проблем и без того хватало. Василий Никитич писал, в каком состоянии достался ему город: «люди разогнаны, доходы казенные растеряны и расточены, правосудие и порядок едва когда слыханы».
Татищев, однако, решился. Благо, что расходы требовались только на материал и инструмент. В качестве дармовой рабочей силы использовались – не в первый и уж точно не в последний раз на строительстве канала – колодники. Мор среди них был страшный. Губернский врач фон Лаутенбург писал, какая участь ожидает захворавшего «несчастненького»: «никакого себе пропитания не имеют, а справкою от канальных дел приказано якобы им больным кормовых денег производить велено по ордеру астраханского губернатора господина генерал-майора и кавалера Бекетова, но по справке оказалось, что такового ордера нигде не имеется. А по государственным законам должно их не только лечить, но и питать, ибо даже глупому известно, что без пищи оные безвременно помрут».
Что, собственно, и происходило. Наверх то и дело отсылались короткие, равнодушные рапорты такого типа: «Присланный вчера из Красного Яра в канальную работу колодник Григорий Козьмин сего генваря против 8 дня в ночи умре, а наложенные на него колодки сняты».
Увы, канал строился долго, а со временем строительство вообще остановилось. Его начали использовать как громадную выгребную яму. Можно себе представить, как хорошо было в центре города летом. Петровское изобретение находило все меньше поклонников. Следовало что-то решать.
Судьба
В этот момент мы переносимся из Каспийского моря в Средиземное. В 1750 году на греческом острове Псаре родился Иоаннис Варвакис, человек интересной судьбы.
В юные годы – знаменитый пират, который на своем фрегате нападал исключительно на турецкие суда. Из патриотических соображений. Турецкий султан обещал за его голову тысячу пиастров, но премия так и осталась невостребованной. Затем плавучая банда капитана Варвакиса присоединяется к российскому военному флоту, отличается в Чесменском сражении, бывший пират завязывает с флибустьерством, всерьез увлекается предпринимательством и принимает российское подданство.
А пиратский фрегат продает, как и подобает истинному негоцианту, своим новым властям-покровителям. В 1777 году был подписан указ Адмиралтейств-коллегии: «Вследствие конфирмации, Нами учиненной на докладе оной коллегии вице-президента графа Чернышева о покупке у служившего в войсках Наших на Средиземном море поручика Варвакия собственного его судна, которое, как из представленных Нам от генерала князя Репнина и от упомянутого вице-президента уведомлений видно, обращено было сперва для транспорту освобожденных из плена, потом отправлено с еникольским обер-комендантом генерал-майором Борзовым в Царьград и оттуда употреблено для торговых надобностей (т.е. освобожденных из плена перевозили из Стамбула в Еникале – крепость на Азовском море рядом с Керчью, также только что полученную по мирному договору), всемилостивейше повелеваем надлежащие за оное деньги заплатить ему, Варвацию, за вычетом полученных от князя Репнина в Царьграде и от коллегии здесь на содержание».
В этот момент две сюжетные линии сходятся. По словам внука Варвация, «Монархиня пожаловала ему 1000 червонцев и место в Астраханской губернии».
Варвакис оседает в Астрахани. Постепенно встает на ноги. Богатеет – в первую очередь на рыбных и соляных промыслах. Действует в международных масштабах, вот лишь один документ: «Предъявитель сего надворный советник Иван Варваций в подданном в Экспедицию рыбных и тюленьих промыслов прошении объявил, что отправляет он один мореходный шкоут «Св. Станислав» к персидским берегам в откупные им у шемахинского Мустафы-хана Сальянские воды для лову рыбы и внес за оное положенного сбора десять рублей, на что и получил от экспедиции билет. Кто ж именно на том шкоуте лоцман и рабочие люди, которые производить будут лов рыбы, прилагается на обороте сего регистр».
Градоустройство
Он более не Иоаннис, он Иван Андреевич. Он зарабатывает миллионы – и миллионы же тратит на благотворительность. По некоторым сведениям, он пожертвовал на разные дела три с половиной миллиона в России и еще полтора отправил в Грецию.
Лидирует, разумеется, Астрахань. Новая соборная колокольня 75 метров в высоту, каменная больница с Тихвинской церковью на 50 коек, греческий монастырь в Таганроге, 12000 рублей, пожертвованные в 1812 году на борьбу с Наполеоном и прочая, прочая, прочая.
Разумеется, щедрость Варвакиса не остается незамеченной властями. Награждения следуют одно за другим. То и дело в прессе возникают сообщения приблизительно такого плана: «Надворный советник Варваций и астраханский первой гильдии купец Обезьянин, движимые усердием к общей пользе, обязались устроить в Астрахани первый деревянный дом для содержания 50 человек неимущих и больных, а Обезьянин – для 30 человек, довольствуя их одеянием, пищею, прислугой, лечением. Его Императорское Величество, приняв с удовольствием столь похвальный опыт усердия надворного советника Варвация и купца Обезьянина, сделавших уже и прежде многие на пользу общую пожертвования, всемилостивейше пожаловать соизволил первого кавалером ордена Св. Владимира 4-ой степени, а второму – золотую медаль, осыпанную бриллиантами, с надписью «За полезное дело» на голубой ленте».
Но главный проект жизни Ивана Андреевича Варвакиса – реанимация астраханского канала.
Работы были начаты в 1810 году, и продолжались 7 лет. Финансирование полностью осуществлял Варваций, что обошлось ему, включая пять мостов и набережные, в 200 тысяч рублей. В день сдачи канал был переименован – из Астраханского в Варвациевский.
Уже в 1813 году Иван Андреевич Варваци перебирается в Таганрог, славящийся обширной греческой диаспорой. В 1823 году уезжает на родину, а в 1925 году умирает в военном госпитале на острове Занте.
Астраханцы, между тем, наслаждаются каналом. Его появление не только смягчило климат города. Но и повлияло на климат нравственный и культурный.
В 1838 году в 1838 году «Астраханские губернские ведомости» пишут: «Цель Великого Петра вполне исполнена. Низменные болотистые части города осушены этим Каналом, который сверх того доставляет жителям воду и облегчает доставку жизненных припасов в самую середину города. Канал имеет в длину более двух верст с половиною и до 20 сажен в ширину. С обеих сторон устроена деревянная набережная, обсаженная ветлами. В воспоминание благодетельного поступка Варвация Канал переименован из Астраханского в Варвациевский».
Варвациевский канал в наши дни. Фото с сайта www.mir.travel
Кстати, прозвище «канава» прижилось. К примеру, некто Н. Ермаков, писал: «Саженях в ста от моей квартиры улицу пересекает Канава, через которую перекинут деревянный (Полицейский) мост, возле которого влево, над водою Канавы, деревянная же постройка для крещенского Иордана. Канава обложена, с обеих сторон, деревянною набережною с широкими тротуарами, с мостками и съездами и обстроена по обеим сторонам довольно красивыми зданиями. Отчего на ней во многих пунктах открываются преживописные виды».
«Канава эта, – заключает автор, – один из прекраснейших памятников гражданской доблести».
И даже Тарас Шевченко вынужден был признать: «Перед вечером вышел я, как говориться, и себя показать, и на людей посмотреть. Вышел я на набережную Канала. Здесь это английская набережная, в нравственном отношении, а в физическом – деревянная, досчатая. Канал сам по себе дрянь. Но как дело частного лица, это произведение гигантское, капитальное. Я не мог добиться времени его построения, узнал только, что он построен на кошт некого богатого грека Варвараци. Честь и слава покойному Эллину».
Правда, переврал фамилию благотворителя, но это явно не со зла.
Другое дело, что Варваци был такой один, а канал его имени требовалось поддерживать постоянно. Ближе к началу прошлого столетия в Астрахани появился стишок:
Пахнет скверно на Канаве…
Время попросту губя,
Люди в праздничной забаве
Ходят, мучая себя…
Появился, впрочем, новый меценат, тоже рыбный промысловик по фамилии Лионозов. Но он вскоре скончался (в честь этого прискорбного события агрегат, созданный в Голландии специально для очистки канала, получил официальное название «Землесос Память Лионозова»). А затем – война и революция. Все стало вообще по-другому.
Фото с сайта www.foto.astrakhan.ws
При советской власти, в 1920 году канал был переименован в канал имени Первого мая. Но в 2009 году ему было возвращено имя Варвация. Еще раньше, в 2000 году на набережной Приволжского Затона был открыт памятник великому астраханскому благотворителю.
Справедливость восторжествовала.
