Война — тюрьма — земля
Обстрел начался, когда БМП (боевая машина пехоты) с тринадцатью бойцами заехала на узкий мост перед ущельем. Машина боком пошла вниз и упала в реку. Спрыгнуть успел только рядовой Анатолий Малов, 12 человек полетели вниз вместе с БМП, при этом трое оказались под машиной. Их не раздавило, но прижало, и вылезти они не могли. Остальные от падения с высоты тоже получили серьезные травмы: одному раздробило таз, другой сломал позвоночник. Анатолий был в таком шоке, что в тот момент не почувствовал, что у него сломана ступня. Он сразу стал принимать меры по спасению товарищей. Выбежал на дорогу, остановил проезжавший тягач, они тросами зацепили БМП за гусеницу, приподняли, вытащили солдат. Срочно вызвали вертолет, и всех бойцов отправили в госпиталь в Ханкалу.
Это произошло в Чечне в ноябре 2001 года. В госпитале старшина скончался от полученных травм, одному из воинов ампутировали ногу, а в общей сложности он пролежал в госпиталях около трех лет. Только трое из тринадцати, в том числе Анатолий Малов, вернулись в строй, остальные были комиссованы. Анатолию посчастливилось невредимым дослужить до демобилизации, и 1 апреля 2002 года, в день своего 20-летия, он отбыл в родной Ульяновск. Там его ждали любящие родители, невеста, которую он знал с 14 лет. Устроился на работу, готовились к свадьбе, но… За 9 ней до свадьбы, через 6 месяцев и 11 дней после возвращения домой, Анатолий по навету был арестован и приговорен к шести с половиной годам заключения. За заслуги перед Отечеством полгода скинули, осталось 6 лет. Перед отправкой в тюрьму к нему в СИЗО пришла невеста, предложила расписаться. Анатолий сказал: «Зачем тебе меня столько лет ждать?» «Я тебя ждала и еще буду ждать», – ответила Света. 8 мая 2003 года в Ульяновской тюрьме они поженились. В тюрьме и заключенные, и персонал поверили ему, а не приговору суда, что очень важно, так как обвинен он был по статье, за которую в тюрьмах всегда презирали. К Анатолию же относились хорошо, тем более, что многие сотрудники колонии также воевали в Чечне, а начальник оказался даже …его однополчанином. 22 февраля 2006 года Анатолий был освобожден по УДО (условно-досрочному освобождению). Отсидел он три года, 4 месяца и четыре дня.
За спасение товарищей рядовой Анатолий Малов был награжден медалью «За отвагу». В воинскую часть она пришла после демобилизации. Через Москву она вернулась на родину Анатолия, когда он отбывал наказание. Совсем недавно награда нашла героя и была вручена ему во время телепрограммы «Улица твоей судьбы», созданной при поддержке общественной организации «Воины духа».
Анатолий Малов стал первым жильцом реабилитационного центра для военнослужащих, создаваемого Обнинской Казачьей городской общиной «СПАС» в деревне Погореловка Перемышльского района Калужской области.
Анатолий Малов (в центре) и СПАС
Он прибыл в Погореловку накануне нашего приезда, до этого полторы недели прожил в Обнинске, помогал благоустраивать парк. Глядя на этого невысокого, худого, тихого и скромного 24-летнего паренька, его открытую улыбку, невозможно поверить, что ему столько пришлось пережить. Он открыт, дружелюбен, на вопросы отвечает охотно, спокойно, без пафоса. И о войне, и о тюрьме рассказывает просто как об обычной жизни. Дома есть работа, но зарплаты в городе такие, что молодой семье на ноги не встать. Поэтому предложение «Воинов духа» Анатолий принял с охотой. От калужской природы в восторге. Пока центр только обустраивается, сразу после обустройства собирается ехать за Светланой.
Как все начиналось
Здесь для Анатолия, как и для многих других военнослужащих, работа найдется. Центр создается не на пустом месте. Обнинская казачья городская община «СПАС» была создана в 1998 году. Казака Владимира Квасничко сначала командировали в Калугу, а когда он создал там общину и детскую дружину, окормляющие «СПАС» священники благословили его обустраиваться в Погореловке. Через год занялись животноводством, стали разводить коров, овец, лошадей. Сегодня в хозяйстве общины 90 коров и 12 лошадей. В свое время было и 60 овец, сейчас планируют восстанавливать овечье поголовье до 100 голов. Постоянно в общине трудится 14 человек. Одни проживают здесь постоянно, другие меняются.
Владимир Квасничко (справа) и шорник Анатолий
В первый же год спасовцы облюбовали чудесное местечко в трех километрах от Погореловки для проведения детских военно-спортивных лагерей. На легковушке туда не проехать (мы ехали на уазике), поэтому местные жители, которых, как и в большинстве российских деревень, по пальцам можно пересчитать, и большинство из них пенсионеры, туда и раньше почти не наведывались, а теперь, зная про лагерь, тем более. Кругом березки, рядом протекает чистейшая речка Птара, в которую впадает много родников. В лагерь выезжают и летом, и осенью, и зимой, и весной. Вначале проживали в палатках, потом мальчишки своими руками (взрослые только контролировали процесс и помогали советом) построили дом-казарму и землянку. В лагерях ребята проходят начально-военную подготовку, обучаются стрельбе и верховой езде. К ним регулярно приезжает духовник дружины игумен Патапий из Оптиной пустыни. К сожалению, мы не застали лагерь – у многих продолжались школьные экзамены. Заезд планировался через несколько дней, до конца лета.
Дети и Толя Малов
Как и все дети, мальчишки воспитываются на играх. Игры бывают разные. Здесь играют в настоящие мужские игры, которые иногда неожиданно из игр превращаются в реальные испытания. Так случилось в марте этого года.
Рассказывает Владимир Квасничко:
В марте проходило два похода: нашей дружины и дружины из другого города. Им предстояло пройти 40 километров по пересеченной местности, изрезанной глубокими оврагами. По экипировке и снаряжению прибывшей из другого города группы я сразу понял, что они к такому походу не готовы. Снегу в лесах и полях по пояс, а у них даже запасной одежды не было. Тем не менее их группа из 13 человек (от 14 до 16 лет) отправилась по маршруту. Правда, возглавил ее наш дружинник – подготовленный, как следует экипированный. Мы пошли по своему маршруту. Часов через 5, на отдыхе, почувствовал я необъяснимое беспокойство. Поднимаю дружину по тревоге, даю команду седлать лошадей, брать запасы на сутки. Полностью собрались минут за 25 и отправились по следам той группы. (Было нехорошее предчувствие). Начался дождь, снег мягкий (весна), лошади с самого начала шли с трудом, все время проваливались. Прошли около 8 километров, и тут из оврага вылетает осветительная ракета. Подходим к оврагу, ставим лошадей, спускаемся вниз и находим парня из той группы, отставшего от нее. Его всего трясло от холода и сырости, судороги начались. Самостоятельно передвигаться он не мог. Пытался разжечь костер, но дождь… Уже началось охлаждение организма. С ужасом думаем, что же с остальной группой – они все не подготовлены. Вытаскиваем его из оврага, сажаем на лошадь, даем в сопровождение двух дружинников (они садятся вдвоем на одну лошадь), и они возвращаются на базу, где мы размещались перед походом, сообщают дежурному, чтобы он принял меры. Я же с еще одним дружинником (10-летним!) продолжаю поиск остальной группы. Стемнело, лошади выдохлись. Особенно моя – она молодая. Упала, полежала, потом я ее повел за повод, но через километр она и без всадника идти не могла. До ближайшей деревни километров 10. При глубине снега 50 сантиметров в час можно пройти максимум метров 700. И на базу вернуться не можем – группу надо искать. Мою лошадь бросаем в поле, передвигаемся на одной. Мой 10-летний дружинник – верхом, а я где иду, где ползу. Идем и молимся. Женина лошадь тоже устала, он слезает и идет пешком, лошадь ведем под уздцы. У меня рюкзак с сухим пайком для группы. Самого, чувствую, силы покидают, а Женя идет, молится и меня ободряет. Километров 5 прошли, сделали привал, лошади выдали суточную норму овса, она все съела – силы прибавились. Двигаемся дальше. Километра через 4 увидели вдалеке огонек. Поняли, что сами уже группу, которая неизвестно где, не найдем. Решили идти в ближайшую деревню (на огонек) и оттуда сообщить на базу, что группу не нашли. Но когда вышли на огонек, оказалось, что это и есть та группа. Наш дружинник вывел ее в одну из заброшенных деревень, принял меры против обморожений – с себя даже снял теплую одежду, остался на морозе в одной футболке. Только у троих из 13 сохранились лыжи, остальные свои поломали. Началась паника, особенно у новичков, но он не дал им окончательно впасть в депрессию. Связываюсь с базой, сообщаю наши координаты (ориентировочные, карты у нас не было), дежурный за 15 минут организует машину и сигнальную ракетницу, часа через 3 нас находит. Мы накормили детей, погрузили в машину, на этом, слава Богу, все закончилось. Наших ребят, участвовавших в спасательной операции, мы наградили внутренними наградами дружины. Командира той группы Дениса Колотушкина – белым Георгиевским крестом (за подвиг, совершенный в дружине), Евгения – двуглавым орлом (знаком дружинника, символом казачьей общины и нашей дружины – им награждают человека, с которым легко умирать). Остальным дали грамоты за терпение и смирение. Денису было 17 лет, еще одному парню, Михаилу – 14, троим – по 10.
Дети СПАСа
Некоторые дети проживают в Погореловке постоянно – это и сын Владимира, и дети других членов общины. Есть и сироты – Илья жил на Украине при монастыре, потом отец Никон привез его сюда. Двое мальчишек (7 и 10 лет) прибежали в этом году из интерната села Подборки, что в 30 километрах отсюда. В 28-градусный мороз, в кроссовках и без варежек они прошли 20 километров пешком и лишь последние 10 их подвезли на попутке. Владимир ездил к руководству интерната, выяснял обстоятельства. Там проживает больше 100 человек, многие пытаются сбежать. Хотят жить дома. Беглецам Кириллу и Саше повезло – их официально перевели в общину. Дети учатся в местной школе.
В лагеря выезжают также дети из Обнинска, Калуги, других городов. Однажды даже был русский мальчик из Германии.
Друзья и соратники
Но работа общины идет не только в Погореловке. В четырех километрах от нее находится село Варваренки. Как и до лагеря, добраться туда непросто. Видимо, по этой причине уцелел Троицкий храм – не добрались до села комиссары. Уцелеть-то уцелел, но только снаружи. Сегодня в храме ни пола, ни росписей. Община и восстанавливает храм. Анатолий с женой и двумя дочками приехал из Красноярского края. А еще раньше они жили в Иркутской области. Три года назад они с женой пришли к Богу, всей семьей крестились, участвовали в строительстве местного храма и создании православной гимназии. Решили и дальше трудиться во славу Божию. Узнали про Оптину пустынь, захотели быть ближе к ней. Духовник благословил, заработали деньги на дорогу в один конец и год назад прибыли на Калужскую землю. Местные жители предоставили им домик в Варваренках, и уже год они восстанавливают Троицкий храм.
Им помогают члены общины, например, Василий Васильевич Колотушкин с сыновьями – 24-летним Евгением и 17-летним Денисом (тоже сибиряки – из Омска, но по представлению иркутян Омск – не вполне Сибирь, морозы там не те). Мы были в Варваренках в пятницу, за 2 дня до праздника Святой Троицы, и я пожелал им, чтобы на следующий престольный праздник в этом храме служили праздничную литургию.
Анатолий с дочкой
Третий Анатолий, по возрасту самый старший, появился в общине поздно вечером. Мы уже отужинали, но ему и двум его друзьям подали суп и тефтели с картошкой. Владимир Квасничко отрекомендовал Анатолия как блестящего шорника. «Заводской уздечки хватает максимум на месяц, а Толину ни одна лошадь не порвет!», – с восторгом сказал он. Я поинтересовался, где же Анатолий выучился такой редкой специальности. «Так я ж с Урала, рос рядом с лошадьми», – ответил он. Основы ремесла узнал с малолетства, но серьезно шорничает последние лет 6-7. «Кем же вы работали раньше?», – спросил я этого огромного добродушного 40-летнего бородача, ожидая услышать в ответ, что инженером или физиком. «Всю сознательную жизнь – с 14 до 31 года – я просидел в тюрьме», – ответил Анатолий под дружный хохот присутствующих. Правда, оговорился, что с небольшими перерывами, в общей сложности 12 лет. Во время последнего срока уверовал в Бога. В тюрьме они долго добивались, чтобы к ним привели священника. В 1994 году крестился. Освободился в 1997 году и сбежал с родного Урала. Сбежал, как и многие бывшие заключенные, чтобы старые дружки не затянули на новые «подвиги». Работал трудником в Оптиной пустыни и на Соловках. Но монахом не стал, женился, сейчас растит дочь. Живет в деревне Феофиловка в 15 километрах от Погореловки, имеет коров, овец и, конечно, лошадей. Перебираться в Погореловку не собирается. Говорит, что родную феофиловку ни на что не променяет. Но с общиной дружит и часто приезжает сюда на 2-3 недели поработать, помочь. На второй день нашего пребывания он километров 15 катал нас на телеге. Когда в нее запряжена советский тяжеловоз Дымка, непроходимых мест нет. Из Погореловки в Варваренки, потом в лагерь, из лагеря – обратно в Погореловку, и все на телеге. С горок километров до 40 в час разгонялись. Но с Анатолием не страшно, он здесь с вожжами в руках чувствует себя так же уверенно, как опытный пилот за штурвалом. О лошадях он знает, кажется, все, и может говорить о них часами. Всем, кто не верит, что преступники могут исправиться (а именно такие настроения преобладают в нашем обществе), я бы советовал познакомиться с Анатолием – шорником, любителем и знатоком лошадей, крестьянином, хозяином, семьянином. Человеком!
В планах «СПАСа» – открытие в Погореловке кадетского корпуса (кадетский класс в местной школе уже есть). Будет продолжаться работа с детьми из асоциальных семей. Остальное загадывать трудно. Многое зависит от желания людей пустить здесь корни, строиться и трудиться на этой земле. Передать атмосферу общины в статье невозможно – ее можно только почувствовать на месте. Уезжать от этих мужественных гостеприимных людей не хотелось. Да поможет им Господь в их благих начинаниях.
Леонид ВИНОГРАДОВ
С одной стороны, община «СПАС» пользуется поддержкой районной администрации и УВД, к ее деятельности проявляют интерес МВД и Министерство обороны. Но не обходится и без завистников-злоумышленников. Недавно сожгли овощехранилище, а совсем на днях, после нашего визита, ту самую летнюю казарму, которую мальчишки строили собственными руками (факты обоих поджогов зафиксированы). Как и большинству общественных организаций, общине нужна помощь: деньги, стойматериалы, продукты и др. Желающие помочь общине могут позвонить по тел.: 517-02-22, спросить Павла Владимировича.
