Учитель во время перемен
– Я почти всю жизнь проработала в школе. Тогда считалось, что учителя должны работать за идею, зарплата была – чтобы только что с голоду не помереть, а искать зарплату побольше было неприлично. Работала в две с половиной смены, плюс – домой приходили ученики.
По молодости за идею еще работалось, а вот когда в 2007 году мне назначили пенсию 5 тысяч рублей – я прослезилась. С тех пор по чуть-чуть добавляли, сейчас 7.
Из школы я ушла в середине 1990-х, тогда из школы бежали все. Попыталась открыть свой магазин, но государство благополучно меня разорило. Я – честный человек, платила все налоги, потом ещё всякие выплаты – то санитарные, то пожарные. И когда доллар за одну ночь прыгнул в три раза – пришлось закрыться.
– В советские годы учитель был заслуженным человеком, это сейчас он нередко превращается в обслуживающий персонал. А торговля – в любом случае «обслуга». Сложно было научиться?
– Так почему в 90-е годы учителя побежали из школы? Потому что учитель стал не то, что «обслугой» – прислугой он стал! Нам по штату положено было ходить, как серая мышь, не выделяясь.
Помню, я сделала на кофточке цветную вышивку – мне директор школы сделал замечание: «Уберите!»
А тут как раз отменили школьную форму, и ученики стали приходить одетые в десять раз дороже, чем учителя. Родители смотрели на учителей свысока, и ученики начали смотреть так же: «Вы мне обязаны. Вы всё равно поставите эту тройку, никуда не денетесь. Если Вы меня вышвырнете из школы, Вас накажут».
И хотя у меня отношения с учениками были хорошие, к сожалению, пришлось уйти.
– Но ведь чтобы уйти из школы в магазин, надо было поменять мышление. Школьная программа по литературе – это «про душу». А в магазине нужно просчитывать прибыль и сводить бюджет.
– Мышление у меня к тому времени давно изменилось. Помню, в полвторого ночи я провожала в соседний дом последнюю частную ученицу. Потом садилась и до утра проверяла тетради. А в пятницу вечером набирала огромные сумки и ехала в Польшу челночить. В понедельник в пять утра приезжала, кидала сумки, принимала душ и шла на работу. Надо было выживать – соответственно, мышление пришлось менять.
Я не хотела, чтобы мои дети с завистью смотрели на «новых русских» и чувствовали себя обделенными. Когда из-за границы начали привозить жвачки, я поняла, что я должна привезти эту несчастную жвачку своим детям.
Да, шагнуть в неизвестность было непросто. До этого была хоть какая-то стабильность. А тут – как в омут с головой. Но в этот омут тогда кинулась вся страна, ну, и я за всеми.
Я пошла учиться
– Как возникла идея интернет-магазина?
– У меня огромная библиотека, и я все время мечтала: «Выйду на пенсию, сяду в кресло и буду читать». Вышла, села, где-то через месяц меня начало подбрасывать. Я не могу сидеть на месте – я должна приносить пользу, желательно – своим детям.
А дальше началось с того, что меня выбрали старшей по дому. И день, и ночь на телефоне: у кого-то кран потёк, свет потух, у кого-то в квартиру ломятся. И они звонят мне:
– Вы придите. – Так у вас же муж дома, пусть выйдет и разберется. – Вы не понимаете, там же мужик на лестнице!
– То есть, «Вы придите» против мужика – это нормально?
– Да. Причем «старший по дому» – это же бесплатная работа на общественных началах.
Сын, когда понаблюдал за всем этим, сказал: «Значит так, мама! Твою энергию надо направить в нужное русло!» И придумал: «Попробуй открыть интернет-магазин. Это попроще, чем обычный». (Он почему-то так решил).
И я пошла учиться: компьютеры, интернет…. Это было настолько страшно, что я ночами плакала месяца два. И говорила детям: «Я тупая, бестолковая, я не научусь. Мне кажется, они на занятиях разговаривают на китайском, я понимаю только «здравствуйте» и «до свидания».
А потом приехал сын с внуком, и я у внука спросила что-то про таблицы Excel, что-то элементарное. А он мне в ответ: бабушка, это проходят в третьем классе!
И мне так обидно стало. «Все, – думаю. – Внук воспринимает меня, как что-то на уровне динозавра».
Но я ж упертая, советский человек, у нас не было слов «хочу» – «не хочу». Было слово «надо». И вот мне это было надо.
– Что особенно трудно давалось?
– Настоящий стресс был, когда я поняла, что нужно осваивать интернет-рекламу.
Это вообще тяжело для любого человека старше тридцати лет. Чтобы грамотно настроить рекламу, нужно быть не просто пользователем, но углубленно знать многие технические нюансы. И вот тогда я опять ревела.
Я пошла к лучшему учителю. Я ведь сама учитель, умею находить информацию.
Я нашла в интернете самый удобоваримый курс обучения рекламе, сходила на пробные бесплатные уроки, поняла, что человек мне импонирует.
Потом заплатила очень серьезные деньги за полную программу, причём сразу за углублённое изучение. Можно было пройти первый класс, потом второй – а я пошла сразу в институт, потому что я из того поколения, которому нужно всё и сразу.
Я никогда не стесняюсь позвонить в любую техподдержку и сказать: «Я – тупая бабка шестидесяти лет, подскажите, куда здесь ткнуть».
Они же не знают, что я это все уже изучила, просто запуталась. И помогают с удовольствием, возятся с тобой столько, сколько нужно: «Не торопитесь, зайдите сюда, что видите?» Теперь я так же общаюсь с покупателями, если по голосу слышу, что человек в возрасте.
Конечно, на рекламу и продвижение можно нанять людей со стороны, и они будут это делать за зарплату. Но это – мой бизнес, и я привыкла всё контролировать. А как я буду контролировать, если сама не разбираюсь? Плюс – на нашем незнании наёмные специалисты делают большие деньги.
Помню, первые три ночи после начала курса обучения у меня была истерика, я не ложилась, пила успокоительные и звонила детям.
Потом где-то ещё неделю – скулила тихонечко, чтобы их не травмировать. А сейчас и с детьми, и с внуками я разговариваю на равных.
И потом реклама – вещь специфическая. Это как учитель русского языка и учитель физики. Если один заменяет другого, он откроет учебник, он разберётся, но ему будет сложно. Хотя все мы друг друга заменяли – было и такое. Учитель должен знать всё.
– Что сейчас пригождается из старых навыков?
– Умение работать с людьми – я педагог, и это a priori мое, да и психология у нас в институте была. А работа с клиентами – это такая же работа с людьми. Плюс я – трудоголик, привыкла работать, пока не упаду. Хотя дети меня ругают.
Как монетизировать жизненный опыт
– Как Вы искали, чем будет заниматься магазин?
– Мы многое перебрали – рассматривали, например, косметику. Но я сама шью – ещё со школы ходила на всякие курсы вязания и шитья. Когда подросла дочь, я ей порекомендовала эту специальность. Она окончила в Москве текстильный техникум, сразу в институт я её не пустила. Настраивала ее: «Будешь потихоньку шить, обшивать всю семью».
А потом дочь окончила техникум и говорит: «Хочу в институт легкой промышленности, попробую на бюджетное». И она поступила, у меня дети такие же упёртые. Правда, она пошла на заочное, параллельно – очень удачно работала в ателье, у своей руководительницы научилась всему, обшивала даже артистов. И получилось, что дочь – модельер-конструктор женской одежды, так что у нашего магазина и выбора-то особого не было.
– Но, имея в семье такого специалиста, можно было одежный бутик открыть. Почему в итоге получился магазин постельного белья?
– Модельер-конструктор – это понимание ткани, ее свойств, состава. Да и хотелось работать для широкого покупателя. Крутая одежда – это для определенного слоя, а нам хотелось работать для всех. Постельное белье – это, как продукты, нужно в каждой семье. На голом полу люди по-любому спать не будут.
Все проверить на себе
– Как вы искали поставщиков?
– Опять упертость. Мы с дочерью перерыли море информации. С давних времён Иваново славилось своими тканями на весь мир. И я просто села на поезд и поехала туда – искать, какие фабрики остались.
Мы составили список фабрик, я приехала на вокзал, села на такси, говорю: «Вези – на такую-то фабрику!» Приезжаем по официальному адресу – а там поле. На вторую – там развалины. И водитель смеётся – он же местный.
Тогда я смекнула и говорю: «Вези туда, где действительно всё это шьют».
Я приходила, смотрела цеха, просила сделать мне экскурсию. Щупала ткань, смотрела стежки, брала образцы. И только потом звонила по контактным телефонам, которые у меня были. Подписывала договоры, но предупредила: «Мы начнём сотрудничать только тогда, когда Ваши образцы попробуем сами».
Привезла в Москву стопку образцов. Потом вместе с дочерью мы вскрывали упаковки, промеряли размеры. Все разделили (чтоб быстрей) и каждая у себя дома стирала. Температурный режим соблюдали, но одну наволочку из комплекта оставляли нестиранной, чтобы видеть, как при стирке уходит цвет. Потом опять собрались, и смотрели усадку. Ведь мы знаем, что хлопок после первой стирки садится по-любому, а долевая нитка может дать усадку чуть больше, чем поперечная.
Потом мы разобрали эти пододеяльники и простыни по домам, сами на них спали. В общем, теперь можем с чистой совестью предлагать такое постельное бельё людям.
Работаем уже пять лет, своим товаром сами пользуемся. И каждого нового поставщика до сих пор проверяем от и до.
Вот сейчас зять поехал на дачу, повёз дочери новые образцы, на сей раз – детский трикотаж. На внуках испытываем носки-колготки. Они носят, – смотрим, стираем. И дочь должна мне вынести резюме, что можно брать на реализацию, а что нельзя.
Начинали только с постельного белья, потом постепенно расширялись. То кто-то зайдёт и спросит: «А детского постельного у вас нет? А на выписку для новорождённых? А пеленки-распашонки». Теперь со дня на день должен появиться новый сайт. И там будет не только постельное бельё, но товары для дома, и даже одежда на животных.
А то заходит один раз покупательница: «Мне надо вот такое маленькое». И смотрит-смотрит. И тогда я говорю: «Вы прямо скажите, что Вам надо – мы найдем». В итоге на собачку подобрали детское. И поняли, что надо расширять ассортимент.
– А программа «Фазенда», которая значится у вас на сайте партнером, как появилась?
– Они сами нас нашли. Я вот много о чем не мечтала, а теперь, пожалуйста: «звезда YouTube» – пять раз выходила программа на Люберецком телевидении, потом позвонили из «Фазенды», им для их ремонтов нужен был текстиль.
Что такое «свой бизнес»?
– У нас есть магическая фраза: «У него свой бизнес». Как выглядит «свой бизнес» на самом деле?
– Это когда выходных и отпусков нет. За работой сидишь, сколько выдерживаешь: не можешь двадцать часов в сутки – работаешь восемнадцать. И голова всегда работает в этом направлении.
Свой бизнес – это как свой ребенок: никогда ни шаг от него, холить, лелеять и развивать.
А еще свой бизнес – это когда дочь, сидя в декрете, работает в удалёнке по двенадцать часов. И когда сын, загруженный на своей работе, после неё вечерами тратит на семейные обсуждения стратегии по два-четыре часа. Вообще, надо сказать, 50% нашего успеха – это его заслуга.
И ещё, имея общее занятие, мы с годами не распались как семья, не разошлись в стороны, хотя дети уже взрослые, у них – свои семьи, и у меня – четверо внуков.
– В вашем возрасте работать в таком режиме не тяжело?
– Ну, хотелось бы сбросить лет двадцать пять, чтобы было полегче. Потому что в среднем больше четырнадцати часов в сутках я уже не выдерживаю. Хотя, в принципе, могу позволить себе работать по двенадцать.
Но бывает так: я взяла выходной. В магазине – двое наёмных сотрудников, зять и дочь удалённо. Сын работает на своей работе, но тоже всё время на связи. Я – дома, наверху, но предупреждаю: «Если что, звоните». «Если что – это что?» – спрашивает зять. – Потолок упадёт, или бизнес рухнет? Какая должна возникнуть проблема, чтобы я её решить не мог?»
Светлана: «Мы шьем только из натуральных тканей, качество которых проверяем сами и на усадку и на корректировку цвета»
Но дома я в ванную и то иду с четырьмя телефонами. Один – рабочий, один – городской и два мобильных, причем в каждом – по две симки.
Или составила себе план отдыха на день, а потом почему-то уже сижу с чашкой кофе за компьютером – работаю. То есть, это неизлечимо. Иногда дети просто берут меня за шкирку, вывозят на дачу, и делают вид, что там Интернета нет.
Просто нельзя останавливаться. Как только я останавливаюсь, моментально начинаю стареть, пропадает смысл жизни. А вот этот темп – он заставляет держать себя в тонусе. В общем, старость меня дома не застанет.
Фото: диакон Андрей Радкевич
