Такие мужчины часто встречаются – солидные, тщательно приглаживают волосы на голове, но вдруг, в самый неожиданный момент у них на макушке появляется неукротимый вихор, как будто сквозь всю нажитую серьезность пробивается что-то мальчишеское, неуместное.
Судя по всему, Вильгельм Германович Столль (1842–1924) отличался именно таким складом личности. Строгий, слов на ветер не бросал, но при этом ему была присуща подростковая неугомонность. Он любил быть среди людей, придумывать и организовывать, все время что-то выдумывал, мастерил.
Родившись в обеспеченной семье, он мог бы прожигать свои молодые годы, как многие в его окружении, – балы, шампанское, романы. Но в нем была заложена необычайная потребность думать о других, улучшать вокруг себя жизнь, обустраивать пространство, облегчать тяжелый физический труд. Возможно, он унаследовал это от отца.
Пример отца
Герман Фридрихович Столль (в народе его называли просто Герман Федорович), обрусевший немец, в 1844 году получил назначение на должность главного врача Воронежа, куда и переехал со своей семьей.
Он очень много сделал для горожан. Его неистовая борьба с холерой вызывала восхищение властей и признательность воронежцев, его избирали гласным городской думы. Но не это было главным. Несмотря на свои регалии, он бросался на помощь каждому, кто в ней нуждался. Прослышав про доброго доктора, к нему потоком шли ходоки из близлежащих деревень, и часто, собрав свой чемоданчик, он отправлялся на помощь не разбирая, далеко это или близко, богатый человек или бедный, день или ночь на дворе. С бедняков денег не брал.
Он черпал силы в Боге, возглавлял местную общину лютеран. Его страстью помимо врачевания была музыка – о том, как он играл на органе, слагали легенды, и, кстати, говорят, что именно он привез первый орган в город. Когда он играл, двери в кирху не закрывались, все хотели послушать. Он и умер, сидя за органом.
От мастерской к фабрике и акционерному обществу
Вильгельм все это видел, понимал, любил родных братьев отца – все они были священниками. Сам не осмелился пойти по их стопам, а поехал учиться в Петербург, выбрав физико-математический факультет университета, потом долго стажировался в Европе. Там он увидел массу технических приспособлений, облегчающих труд крестьян и рабочих. Серпы, соломорезки, плуги особой формы.
Отец помог сыну открыть небольшую мастерскую, где помимо Вильгельма трудились еще пятеро рабочих.
Небольшая мастерская, затем скромная фабрика сельскохозяйственной техники постепенно переросла в то, что сегодня мы называем акционерным обществом. В его состав входили немецкие, швейцарские, американские и английские компании. Производство модернизировали, расширили, наладили выпуск маслобойного оборудования, нефтяных двигателей, паровых машин, даже оборудования для кинематографистов.
Цеха тоже перестроили, они стали большими и просторными. Завод вызывал интерес, Столлю удалось собрать уникальную команду талантливых инженеров, их работу отмечали высокими наградами на всероссийских и международных выставках. А сам он стал одним из крупнейших промышленников, который подписывался «дворянин-механик».
Не только прибыль
Как завод стал одним из самых процветающих предприятий страны, что такого особенного делали Столль и его команда? Секрет успеха, очевидно, был в том, что Столль, как сказали бы сегодня, создал одно из первых социально ориентированных предприятий.
Вильгельм Германович чувствовал себя ответственным не только за прибыль. Он хотел, чтобы его сотрудники жили достойно, что для того времени было почти невероятным. Конечно, рабочие не могли не откликнуться на такое отношение. Они, со своей стороны, старались работать как можно лучше – получалась взаимовыгода, и предприятие процветало.
Столль часто приглашал на завод православных священников из Спасо-Преображенского Толшевского монастыря, они рассказывали работникам его историю. Как в 1646 году в дремучем лесу на правом берегу реки Усманы поселился пожилой отшельник, пасечник Константин. Он жил в дупле огромного дерева, питался диким медом и тем, что находил в лесу. К мудрому старику тянулись люди, кто за советом, кто за помощью, и так постепенно образовалась пустынь.
Название «Толшевский» произошло, скорее всего, из-за невероятной толщины деревьев, которые росли повсюду. Люди слушали эти истории, затаив дыхание. Насельники монастыря оказались еще и «технически продвинутыми», им часто приходилось что-то чинить в монастыре, усовершенствовать, они обменивались с рабочими идеями технических придумок.
И отвечали на сложные вопросы – о Боге, о смысле жизни, добре и зле. Рабочие менялись от такого отношения и от подобных встреч. Руководители завода, инженеры, мастера – все, кто мог, стали делать регулярные денежные пожертвования для улучшения жизни нуждавшихся. На заводе старались помочь всем, кто попадал в трудную ситуацию. В доме Столля, располагавшемся на территории завода, регулярно проводились концерты и народные чтения. Рабочие собирались и читали вслух книги.
Первый велосипед в городе
Не все шло так гладко, когда Вильгельм Германович объявил войну пьянству. Он распорядился, например, отдавать зарплату женам, а не их пьющим мужьям-рабочим, что вызывало недовольство.
Но Столль верил в людей и решил организовать на заводе что-то вроде спортивных секций. В Европе появились первые велосипеды – огромные, деревянные, тяжелые. Он тащил их буквально на себе через границу, чтобы всех обрадовать, и сам радовался как дитя. На таможне никак не могли понять, что это за невидаль такая – колеса огромные, сидение маленькое? Только после того как Столль самолично прокатился на глазах изумленных таможенников на этом «чудище», они оттаяли и пропустили.
В Европе катание на велосипеде было привилегией богатых, а у Столля это мог сделать любой желающий, и бесплатно. Он предложил заняться велоспортом даже женщинам, и они с энтузиазмом поддержали его идею. Его увлеченность была настолько заразительна, что на заводе вскоре появился клуб любителей этого необычного вида транспорта.
Старинные часы для незрячих
Среди немногих вещей, которые принадлежали Столлю, сохранились до наших дней необычные часы, по которым незрячий человек мог на ощупь определять время. Это отголосок очень личной и трагической истории жизни Вильгельма Германовича.
Он постепенно отошел от заводских дел, передав бразды правления своим товарищам, и полностью посвятил себя помощи нуждающимся. У него была мечта, которую он хотел воплотить в жизнь, просто не сразу понял, как это сделать.
По каким-то неизвестным причинам его всегда беспокоила судьба слепых людей. В 1895 г. он вступил в члены Мариинского попечительства о слепых, которое занималось открытием училищ для незрячих детей, где их старались подготовить к самостоятельной жизни. Обучение обычно длилось 5–8 лет. Дети бедных крестьян и священников учились бесплатно. А за детей ремесленников и состоятельных граждан платили родители, причем плата рассчитывалась индивидуально, исходя из материальных возможностей семьи или опекунов.
Помимо общеобразовательных предметов детей обучали ремеслам, мальчиков – корзиночному, сапожному делу, а девочек – щеточному делу и рукоделию. При училище был открыт магазин, где продавались корзины, базарные сундуки, чемоданы, подставки для цветов и всевозможные щетки – половые, паркетные, потолочные, сапожные, конские. Много всего. Все это делали выпускники училища. Магазин пользовался большой популярностью среди горожан и получал заказы на продукцию из других городов.
Столль принимал активное участие в финансировании училища, а также содержал богадельню при кирхе, которая так и называлась – «Столлевское убежище». На его личные средства в 1898 году построили единственную в городе бесплатную глазную больницу, где консультировали лучшие специалисты.
Поздняя любовь
Примерно в это время Вильгельм Столль знакомится с Анной Григорьевной Айдаровой (1863–1899), старшей преподавательницей училища слепых. Она тоже помогала нуждающимся и помимо работы в училище организовала хор при Воскресенской церкви города Воронежа, бесплатно обучала грамоте рабочих завода товарищества «В.Г. Столль и К°».
Вильгельм Германович был поражен, насколько они совпадали в своих стремлениях. Он был уже немолод, и так получилось, что 36-летняя Анна стала его первой и единственной любовью. Они поженились. Благодаря поддержке Анны Столль смог наконец-то реализовать свою мечту.
Он много общался с незрячими людьми, знал о том, как трудно им создать семью, найти работу, и давно понял, что самые незащищенные из них – слепые девушки. В своем имении на станции Графская они с женой открыли для них приют, который содержали исключительно на свои деньги.
Девочек обучали грамоте, музыке, рукоделию, технике массажа, они учились играть по «слепым нотам» на рояле. Вместе с воспитанницами супруги часто бывали в Спасо-Преображенском Толшевском монастыре.
Столль относился к воспитанницам (по одним данным, их было восемь человек, по другим – пять) как к собственным детям, а они называли его «папенькой». Испуганные девушки на глазах расцветали, становились независимыми, у них появлялась уверенность в собственных силах. Они начали писать пьесы о своей жизни, делать маленькие спектакли, и это вызывало такой интерес, что люди приезжали посмотреть на необычные выступления из Москвы и Петербурга. Девушки пели, танцевали и делали это с такой легкостью, что зрители порой и не догадывались, что они – незрячие.
Пристанище в конце жизни
Но и этого было мало. Столль решил удочерить всех воспитанниц, чтобы они имели право на часть его наследства и могли бы безбедно жить, даже если им не удастся найти достойную работу или хорошего мужа.
Он считал своим долгом дать им эти гарантии. Своих детей у них с Анной не было. Они все предусмотрели, кроме одного. Примерно через год совместной жизни случилась трагедия –Анна неожиданно умерла, просто упала посреди комнаты, и все. Ей было 37 лет.
Столль понес свой крест в одиночку, как говорил его потомок Владислав Безрядин. Он навсегда переехал из Воронежа на станцию Графскую. Они успели с женой удочерить только одну воспитанницу, Агриппину Скрипникову, у других девушек были живы родители. Позже она вышла замуж за Федора Павлова, и ее семья стала семьей Столля после смерти жены, его пристанищем на старости лет. Бабушка Владислава Безрядина, который по крупицам восстанавливал события жизни Вильгельма Германовича, была родной сестрой Федора Павлова. Она выросла в доме Столлей и до конца дней вспоминала его как лучшего из людей, которых встречала в жизни.
Владислав Безрядин называл Столля подвижником. Уже после смерти жены в одном из кабинетов своего дома он стал обучать детей железнодорожников грамоте, приглашал для них учителей из Петербурга и сам оплачивал занятия. В 1899 году Столль помог Воронежскому отделу «Общества охранения народного здравия» открыть санаторий для больных детей на станции Графская, который существует до сих пор.
Революция
Для 75-летнего Столля события 1917 года стали личной катастрофой. Трудно представить, что они пережили. Станция Графская превратилась в полыхающее место столкновения, где вдоль железной дороги, с одной стороны, передвигалась конница Семена Буденного, а с другой – войско казачьего генерала Константина Мамонтова.
Несмотря ни на что, Столль был уверен, что это ненадолго, все успокоится, они же пережили революцию 1905 года, переживут и эту. Федор Павлов, которому Вильгельм Германович дал право совершать банковские операции от своего имени, поехал в банк и на всякий случай забрал золотые слитки. Но Столль велел отвезти золото обратно. «Будет как в 1905 году», – сказал он зятю. Слитки вернули. А вскоре все банки и предприятия национализировали.
Столль так и не смог пережить революционные потрясения, душа болела и за воспитанниц, и за завод (при советской власти был переименован в завод имени Ленина). После его смерти Федор Павлов какое-то время пытался содержать приют, но затем воспитанницы вынуждены были разъехаться по домам. По одним данным, Столль умер в 1919 году, по другим – в 1924-м. Похоронили его недалеко от любимого Толшевского монастыря.
