Добрый вечер. Сегодня слушал лекцию отца Аркадия из 1 ГКБ в медицинском университете. Заинтересовался тем, как РПЦ относится к клонированию. С надеждой на Ваш развернутый ответ, Евгений Борисович.
Отвечает диакон Михаил ПЕРШИН, заведующий информационно-издательским управлением Синодального Отдела по делам молодежи Русской Православной Церкви, председатель комиссии по духовно-нравственному просвещению и миссионерской работе Всероссийского православного молодежного движения, преподающий биомедицинскую этику в Православном Свято-Тихоновском Гуманитарном Университете:
— Сначала несколько слов о самом понятии. Многие считают, что клонирование — это лабораторное явление, возникшее совсем недавно, однако сам этот термин происходит от древнегреческого слова «клон», которое еще в античности означало ветвь, побег, отпрыск. В начале XX века в ботанике так называли черенки растений, затем его стали использовать в отношении микроорганизмов, а с 70-х годов — и животных, организм которых получен от одного предка. В последние десятилетия под «клонированием» понимают искусственное получение тои или иной генетической копии одной из существующих форм жизни.
Клонирование производится в несколько этапов. Сначала из женского организма извлекают яйцеклетку, затем из нее удаляют ядро и заменяют его ядром соматической (то есть не половой) клетки, содержащей гены того организма, который клонируют. После этого яйцеклетку с новым ядром имплантируют в матку вынашивающей матери, как при экстракорпоральном оплодотворении. В случае вынашивания беременности и удачных родов на свет появится клонированное существо.
Таким образом, клонированный организм представляет собой не произвольную комбинацию генов двух родителей (как при обычном оплодотворении), а близкую генетическую копию своего единственного, если так можно выразиться, «родителя». Отмечу, однако, что эта копия все же не тождественна «оригиналу», поскольку часть генов (от 0,05% до 0,1%) переносится другими структурами яйцеклетки (митохондриями), которые не заменяются при клонировании.
Таким образом, при клонировании новая жизнь каждый раз возникает в результате сложного микрохирургического эксперимента. Отсюда понятно различие подходов к проблеме клонирования животных и человека. В первом случае речь идет о целесообразности и гуманности, во втором — о нарушении его фундаментальных прав.
Со времен Гиппократа светская медицина признает жизнь человека высшей ценностью. После разгрома фашистской Германии и Нюрнбергского процесса были приняты Нюрнбергский кодекс и Хельсинская декларация, строго ограничивающие проведение экспериментов на людях. Такие эксперименты возможны только при предварительном ознакомлении совершеннолетнего человека с возможными последствиями в случае неудачи и его согласии с условиями страхования. Так вот, клонирование человека — это эксперимент над ним без его согласия (мы сейчас говорим о том, кто придет в мир путем клонирования).
Причем результат этого эксперимента заведомо обречен на «хождение по мукам». К примеру, овечку Долли пришлось усыпить в возрасте шести с половиной лет, хотя многие овцы живут более десяти лет. У нее развилась прогрессирующая болезнь легких, которой обычно страдают более старые овцы, а также преждевременный артрит. Подобные последствия клонирование имело и для других млекопитающих. Наблюдая за клонированными животными, специалисты предположили, что в случае клонирования людей им потребуется операция по замене тазобедренного сустава уже в подростковом возрасте, а старость у них наступит к двадцати годам.
Клонирование животных открывает широкие перспективы для генной инженерии, но и в этом случае эксперименты должны быть целесообразными и гуманными — они допустимы только для того, чтобы помочь найти новые, более эффективные лекарства для лечения людей. Так, в 1997 году была клонирована овечка по кличке Полли из генетически измененной зародышевой клетки. В молоке Полли содержится белок, вызывающий свертывание крови человека, который может быть использован при лечении гемофилии.
Как отмечается в специальном исследовании, проведенном ЮНЕСКО, «сообщения об успешном клонировании животных привлекают внимание общественности, однако результаты, которых добиваются ученые, далеко не безупречны. Уровень выхода жизнеспособных клонированных эмбрионов зависит от биологического вида и типа используемых клеток, однако остается, как правило, очень низким. Даже при успешных родах у клонированного животного наблюдается целый ряд аномалий и дефектов, в том числе так называемый синдром большого потомства: клонированные животные часто оказываются слишком крупными для нормальных родов, а плацента разрастается больше нормы. Такие дефекты пока что до конца не объяснены, но одной из возможных причин может быть неполное репрограммирование ядра, пересаженного из соматической клетки». Отсюда понятен вывод ряда ученых о том, что «клонирование абсолютно здорового потомства невозможно в принципе и что даже вполне здоровые на первый взгляд клонированные животные могут иметь генетические болезни» (Клонирование человека: вопросы этики. Юнеско, 2004. с. 10-11).
Чем сложнее организм, который планируется клонировать, тем выше риск патологий. Если говорить о клонировании человека, то не стоит забывать, что соматическая клетка, взятая из организма человека, прошла вместе с этим человеком некий путь. И путь этот – время ее старения, израсходования каких-то ресурсов. Мы изначально используем дефектный генетический материал, который проявится в том, кого мы клонируем. Да и сама процедура извлечения и переноса ядра – искусственное вмешательство, и оно может иметь негативные последствия.
Таким образом, клонируя человека, мы дважды нарушаем этические нормы: проводим над ним эксперимент и заведомо обрекаем его на инвалидность и связанные с нею страдания.
Если мы принуждаем к аборту женщину, потому что исследования выявили у ожидаемого ребенка какие-то дефекты, то совершаем убийство, обрываем Богом данную жизнь. Эта зачатая жизнь уже есть, и мы, люди, ее изничтожаем. Напротив, при клонировании именно от нас, людей, зависит, появится ли вообще новая человеческая жизнь как таковая. И если мы знаем заранее, что вероятность тяжелых заболеваний крайне велика, то не только вправе, но обязаны не создавать ее изначально, не экспериментировать, не подвергать другого человека страданиям в угоду своим интересам.
Но даже если допустить невозможное – медицина сможет обойти «подводные рифы», чтобы более удачно осуществлять клонирование, это не снимет с повестки дня как минимум два вопроса: эксперимент на человеке и цели – каковы цели клонирования, ради чего клонируется человек? И ответ на последний вопрос одновременно является главным аргументом против клонирования: клонирование не в интересах того, кого клонируют. Важно понимать, что при клонировании зарождается именно человеческая жизнь, а не какой-то побочный продукт биологических процессов. Как при клонировании овечки Долли появилась овечка со своими многочисленными болезнями, так и при клонировании человека появится человек. А его интересы как раз не учитываются, жизнь человека становится средством для решения каких-то проблем. Например, терапевтических – так родилась идея терапевтического клонирования, легализованная в Англии. Теперь там позволяется клонировать человеческие эмбрионы, но им отпускается не более 14 дней для развития, затем они должны быть уничтожены. За это время их используют для терапевтических целей – получения стволовых клеток. То есть человека на начальной стадии его жизни превращают в сырье, биомассу!
Можно услышать, что клонирование человека задумано для реализации планов бездетных людей по, например, «обретению» братьев и сестер. В любом случае интересы человека, рожденного в мир таким образом, в расчет не берутся. Такое отношение к людям бесчеловечно. Если мы начнем клонировать людей, сработает принцип наклонной плоскости, и дальше мы легализуем эвтаназию и другие формы бесчеловечного отношения к людям, которые полностью деморализуют общество. Этим путем в XX веке уже прошла фашистская Германия и, думаю, нам нет необходимости наступать на те же грабли. Но предположим, что клонирование выйдет на промышленный уровень – в отдельно взятой стране некий тиран или олигарх наклонирует десятки тысяч себе подобных. Точной копии не получится, но в популяцию действительно будет вброшено огромное количество людей с идентичным геномом. В этом случае перед обществом встанет дилемма: принудительно лишить их права на деторождение либо получить впоследствии множество кровно-родственных связей. Расхлебывать эту ситуацию будут уже их потомки. Невинная на чей-то взгляд забава обернется страданиями реальных, ни в чем не повинных людей.
За идеями клонирования стоит эксплуатация человеческого желания обрести бессмертие. Для христианина в этом смысле проще – он знает, что впереди вечность, Пасхальная вечность, вечность воскресения. Но, наверное, и для неверующего человека осмыслен вопрос: какова цена моего земного счастья? Этот вопрос мучил Достоевского, многих его героев. Едва ли честный человек захочет счастья ценой чужой крови. Именно на счастье спекулируют современные пропагандисты разных бесчеловечных экспериментов, пытаются «поймать» нас на этом, спрашивают: вы что, против человеческого счастья? Не против, но счастье не должно оплачиваться чьими-то жизнями.
Иногда приходится читать, что клонирование – вызов Творцу. Лично я так не думаю. Это не более чем технология. И ее сложность как раз доказывает, что в нашем мире ничего случайно не происходит. Если даже для простого копирования существующих форм жизни потребовалась вся мощь интеллекта многих ученых и исследователей, то тем более абсурдна атеистическая идея «самозарождения» и «саморазвития» жизни без участия высшего Разума. Освоив технологию клонирования, человек лишний раз подтвердил, что наделен образом Творца. Вопрос только о нравственных границах ее применения. В случае человека мы ее принять не можем. Не только верующие, но, думаю, все люди доброй воли за то, чтобы оградить человека от подобных манипуляций. При этом нет никаких возражений против клонирования отдельных тканей или органов, необходимых для трансплантации. Об этом написано и в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви».
В заключение хотелось бы отметить, что отношение Церкви к клонированию – это общечеловеческое отношение. С христианами здесь солидарны представители других традиций и многие нерелигиозные ученые. Каждому независимо от веры важно понимать, что общество видит в нем прежде всего человека, а не источник для достижения каких-то целей. И еще очень важный момент – ограничивая науку в каких-то направлениях ее развития, мы тем самым даем ей стимул, возможность искать решение проблем в других направлениях. Так, в США не пошли на государственное финансирование терапевтического клонирования, и в результате стволовые клетки нашли в тех органах, где их до этого никто найти не предполагал. Ограничения на манипуляции с человеческой жизнью привели к прорыву в американской медицине.
Записал Леонид ВИНОГРАДОВ
