Проблему разбирает психолог Наталья Клипинина.
Рог изобилья + мусоровоз
– Естественно, не успеваешь. А потом страдаешь от чувства вины. Знаешь, что всем помочь невозможно и все равно не можешь переключиться: после работы в голове все те же просьбы о деньгах, о помощи. Как с этим быть?
– Это состояние знакомо любому человеку, оказывающему помощь: будь то благотворитель, волонтер, донор или специалист так называемой «помогающей» профессии (психолог, врач). Чем тяжелее ситуации, в которых находятся наши подопечные, чем больше горя, безысходности, страданий, смертей – тем более интенсивными могут оказаться подобные ощущения, более яркими и непереносимыми наши эмоции в процессе оказания помощи.
Казалось бы, делаешь хорошее дело, вроде бы ты и окружающие по итогам должны испытывать удовлетворение, а бывает совсем наоборот. Давайте попробуем разобраться, с чем это связанно.
Мы с моими коллегами-психологами часто используем такую метафору. Помогая тем, кому плохо, мы приходим к ним, образно говоря, с двумя корзинами.
Одна корзина полная, это своеобразный «рог изобилия», в ней то, что мы приносим нашим подопечным:
благотворители приносят деньги, покупают лекарства, оборудование и т.д.; доноры сдают кровь; специалисты оказывают профессиональную помощь, дают надежду; волонтеры – дарят свое тепло, время, умения и знания, свои чувства, поддерживают и т.д. Но почему-то психологически человек, делающий добро, может себя после этого чувствовать скверно.
Здесь мы обращаемся ко «второй корзине», с которой мы приходим к нашим подопечным. Она больше напоминает помойное ведро.
И, в отличие от первой, она во время оказания добра должна быть пуста. Сюда время от времени наши подопечные будут «складывать» накопившиеся у них негативные эмоции, заполнять ее жалобами, своими тяжелыми переживаниями.
Ведь ситуации, в которых благотворители, волонтеры, доноры, специалисты оказывают помощь, катастрофичны, нужд и страданий так много, что нашим подопечным просто некуда эти негативные эмоции девать. Некому пожаловаться на несправедливость судьбы, некому или не хочется рассказать про чувство собственной вины, отчаянье. Часто негде даже поплакать, стукнуть кулаком по столу.
Нет специальных программ и комнат для снятия стресса и напряжения.
Родители проходящих лечение детей, к тому же, должны прятать свои эмоции от собственных детей. Им говорят: «надо быть сильными» – от этого напряжение усиливается еще больше.
Лечение бывает долгим, часто в отделениях, которые закрыты для посещений и выхода самих пациентов.
Поэтому, приходящий из внешнего мира и приносящий помощь человек (хочет он или не хочет, знает он об этом или не знает) выступает еще своеобразным мусоровозом, вывозящим за пределы отделений, больниц часть этих негативных эмоций.
Отсюда неприятные эмоции, чувство подавленности, угнетения, усталости после посещения подопечных, от просьб и нужд, даже если непосредственная задача благотворителя выполнена.
А на самом деле это наши подопечные так плохо себя чувствуют, это им так тяжело. Мы лишь разделяем их эмоции и чувства, – такова природа человеческой психики. Так же, как разделяем радость, когда приходим на какой-то праздник.
Важно знать о корзине-мусоровозе. Она не менее важная, чем та, в которой мы что-то приносим, у нее своя функция, хотя о ее использовании нас практически никогда не спрашивают. И эту корзину нужно регулярно разгружать, а это и есть профилактика выгорания.
Разгружать ее – значит физически и психологически отдыхать, снимать напряжение, заряжаться позитивом, иметь возможность поговорить с близкими, коллегами, профессиональными психологами, духовниками о том, что беспокоит, о своих размышлениях на эти темы, посещать профессиональные мероприятия, посвященные благотворительности.
Вина благотворителя – как сажа у шахтера
Сюда же относится испытываемое часто помогающими чувство вины. Оно вполне может транслироваться самими подопечными, которые часто сталкиваются с колоссальным чувством вины и вынуждены его переживать – почему заболели именно они, что они делали/сделали не так, почему вынуждены принимать помощь и т.д.
Люди, находящиеся в трудной ситуации, часто проецируют на нас свои тяжелые переживания, бессознательно давая нам понять, как им плохо, заставляя нас действовать, помогать им, иногда делать импульсивно не самые верные вещи.
Важно не заражаться этими эмоциями, не поддаться манипуляции.
В определенном смысле мы не можем не чувствовать вину перед нашими подопечными, многие из которых находятся в смертельной ситуации. Ведь нам не так плохо, как им, мы после больницы можем беззаботно что-то делать, ходить в кино, гости, рестораны, путешествовать, да и, вообще, мы – живы.
С таким чувством вины ничего не надо делать, его надо отслеживать, и понимать, что это своеобразный индикатор того, что другому человеку очень плохо. Важно понимать, что это не связано с нашей собственной «плохостью» или «хорошестью», никто из нас не идеален.
Человеку, помогающему другим, с чувством вины нужно быть знакомым, отслеживать его, говоря себе «о, вот оно!» и понимать, что это как сажа у шахтера, вещь практически неизбежная и далеко не всегда она – «голос совести».
Как побороть «сизифов труд»?
– А как справиться с тем, что твоя работа все время недостаточна, что ты делаешь мало, ничего не меняется, люди болеют, страдают, умирают. И получается сизифов труд.
– Лучшее противоядие этому ощущению – конкретные действия в рамках того, что ты конкретно здесь и сейчас можешь сделать как благотворитель. Действительно, одному невозможно сделать все. Но каждый может сделать что-то конкретное, что в итоге – очень много.
Помню, на одном из семинаров люди стали жаловаться на ощущение бессмысленности своей работы, вспоминая, как пришли мыть окна в хосписе, а там – люди умирают! А они – окна моют! И ничем не могут помочь.
Конечно, тяжело видеть, как люди страдают, к таким вещам почти невозможно быть психологически подготовленным. Но мы с коллегами твердо уверены – мыть окна надо, как и оказывать любую другую помощь. Ради тех людей, которые продолжают лечиться в отделении, где кто-то умер – они понимают, что о них продолжают заботиться. Ради мам, которые хранят надежду, которым просто нужно подтверждение людей, что они не одиноки, что жизнь продолжается, окна мыться будут.
Это своеобразное напоминание, что мир не рушится, что мы (благотворители, врачи, волонтеры, психологи) не опускаем руки, а продолжаем делать наше общее дело – специалисты свою часть, благотворители, волонтеры, доноры – свою часть.
Ситуация болезни, горя, смерти многое обесценивает и перечеркивает, по сравнению с ней многое меркнет. Но то, что мы принимаем это, продолжаем делать свое дело, – наш достойный ответ, восстанавливающий баланс.
Помнить про хорошее
Еще один важный момент в борьбе с чувством «бессмысленности» – не забывать о сделанном, о своих малых и больших делах, напоминать коллегам по цеху о победах, поддерживать друг друга.
Дело в том, что хорошего происходит немало, чаще даже больше, чем плохого. Но человеческой памяти свойственно лучше запоминать именно то, что не удалось, не получилось, – плохое.
Это необходимо человеку, чтобы анализировать неудачный опыт, делать выводы и избегать в будущем ошибок. Но часто из-за этого происходит своеобразное искажение реальности.
Помню, в ординаторской одной детской больницы стояли два шкафа с закрытыми историями болезней проходивших там лечение детей. Один шкаф – с историями выписавшихся детей, другой – с историями детей, которых не удалось спасти. Доктора ординаторской часто рассказывали, вспоминали про детей, истории болезней которых были из «плохого» шкафа, и гораздо реже – из «хорошего». Хотя он, в отличие от первого, был заполнен историями до отказа.
Так что это закономерная аберрация, но важно не дать ей заслонить реальное положение дел.
Помощь бывает и «от избытка», и «от недостатка»
– Какова, на ваш взгляд, самая правильная мотивация в благотворительной работе?
– У каждого человека свой путь в благотворительность, волонтерство, и своя судьба в этой деятельности, своя продолжительность.
Кто-то, как говорят, помогает «от избытка», когда в достатке имеются средства, силы, энергия, эмоции, знания и т.д., которыми можно поделиться с другими.
Кто-то, наоборот, выбирает этот путь, преодолев собственное горе, и найдя в себе силы двигаться дальше, хочет внести свой вклад, свою помощь. И тогда, помогая другим, он начинает себя чувствовать немножко сильнее.
Кто-то становится благотворителем после того, как узнал о проблеме и уже не может делать вид, что ее не существует и т.д.
Мотивация может быть разной. Более устойчиво себя чувствуют в благотворительной работе те, кто имеет несколько мотивов, побуждающих помогать. И тогда, если истощается одна мотивация, другая поддерживает.
Крайне важно, чтобы выбор заниматься благотворительной работой был более или менее осознанным, сознательным. Конечно, все осознать невозможно, да и не нужно, мотивация как айсберг, под водой находится очень большая часть льдины. Но нужно себя в самом начале пути и по ходу движения спрашивать – зачем я это делаю, для чего, что я от этого получаю. В разное время эти ответы могут быть разными, главное, чтоб они были.
Например, в один период ответ может быть такой: «есть средства, почему не помочь»; в другой момент – «могу попробовать себя в чем-то новом, это пригодиться мне в работе»; в третий – «это позволит мне лучше понять мое отношение к болезни, смерти»; четвертый – «это делает мою жизнь более наполненной смыслом» и т.д.
Ведь психологически очень сложно что-то делать, если ты не понимаешь, зачем ты это делаешь. Получается, что ты делаешь что-то бессмысленно, обесцениваешь себя и быстро исчерпываешь ресурс, которым обладаешь, истощаешься.
Если работа не оплачивается, это совершенно не означает, что мы на ней только отдаем, что у нас есть и ничего не получаем взамен. Ведь смыслов, бонусов в благотворительной работе немало. Это и возможность почерпнуть новый опыт: личный, человеческий, профессиональный. И знакомство с новыми людьми, имеющими схожие ценности, мировосприятие и мироощущение. А еще – своеобразная «психологическая прививка». Мы знакомимся с тяжелыми ситуациями, от которых никто не застрахован, учимся их не бояться, смотрим, как ведут себя люди, что им помогает, получаем модели поведения и т.д.
Обязательно любая работа должна что-то давать и самому работнику! Иначе мы опустошаемся, действуем в ущерб себе, начинаем страдать – а это уже не является благотворительностью.
Риски и искушения
Безусловно, в выборе благотворительности как деятельности есть определенные риски. Например, почувствовать себя могущественным, влиятельным, хорошим, спасателем, супергероем. Но это сиюминутные ощущения; длительная и серьезная благотворительная работа не может быть построена на такой мотивации.
Ставка на результат здесь тоже не подходит. Результат может зависеть от целого ряда факторов, благотворители же делают конкретное дело.
Успех длительного и безконфликтного участия в благотворительной работе связан с тем, чтобы оставаться в рамках своей компетентности, нести ответственность не за то, что мы кого-то спасли или не спасли, сделали мир лучше, а за решение конкретных, вполне локальных задач, качество их выполнения.
Другой риск в выборе пути благотворителя связан с непережитостью опыта своего личного горя, если такое было. Тогда есть соблазн чрезмерно включаться и чрезвычайно эмоционально на все реагировать, наполнять ситуацию излишними переживаниями, множить горе – свое и окружающих. В этом случае скорее наши подопечные будут использованы, будут возить наши тяжелые эмоции, а не мы им помогать.
Как держать работу на дистанции?
– Как не думать о работе вне работы? Как отдыхать, если все время приходят мысли о том, где найти денег на эту просьбу, а вот те на тебя рассердились, а там тебе не хватило терпения вежливо поговорить?
– Иногда подумать о работе в нерабочее время полезно, например, продумать план, попробовать проанализировать свою работу, степень удовлетворенности от нее. Подумать, как можно сделать ее более эффективной и продуктивной.
Если мысли о работе, которые нас посещают, наплывают, сопровождаются неприятными эмоциями, нам сложно переключиться – это сигнал опасности, признак того, что мы неверно организовали свою работу.
Вероятней всего, в этот период наши подопечные переживают сложные, негативные эмоции, у них тяжелая ситуация, а мы позволили себе эмоционально включиться больше, чем того требовало выполнение нашей работы.
Так бывает, ведь для наших подопечных мы становимся очень важными фигурами, семьи далеко, друзья часто оказываются в других городах. И люди делят с нами свои переживания, возлагают надежды и т.д.. Но у каждого из нас свой резерв, ресурс разделить это, и в наши служебные обязанности это не входит.
Кто-то с радостью и легкостью сопереживает, кто-то, наоборот, начинает чувствовать себя подавленным уже при виде больниц, детских домов, пансионатов.
Нужно учиться слушать себя, соблюдать верную для тебя дистанцию, работать не только сердцем, но и головой.
Специалисты, врачи, психологи оказываются несколько более защищены в силу своей профессиональной, достаточно четко очерченной роли, белого халата. Благотворитель же, волонтеры часто попадают в самое пекло эмоций. Всегда легче предупреждать такие состояния, чем бороться с их последствиями. Тогда работа будет работой, а отдых – отдыхом.
Если вы видите, что эмоции «накатывают» – включайте голову. Локализуйте свое участие в проблеме, в человеке. Примите свою ограниченность, в том числе и в сострадании, смиритесь с ней.
Надо учиться защищать свои личные границы, свое личное пространство, насыщать свою жизнь разными смыслами, эмоциями, впечатлениями, отношениями. Жизненная ситуация может меняться, необходимо чувствовать себя свободным что-то изменить в работе, отойти от нее на время, потом снова к ней вернуться.
Если «мы бодры, веселы» постоянно, это настораживает
Все мы имеем право на плохое настроение, уныние, желание побездельничать, пожаловаться и т.д. Мы все живые люди и испытываем каждый день самую разную гамму эмоций. Если мы всегда бодры и веселы в любой ситуации – это как-то настораживает.
Надо периодически очищать корзину-мусоровоз, иначе «мусор» займет все пространство.
К признакам эмоционального выгорания стоит быть внимательным. Это не только снижение мотивации, желания продолжать благотворительную деятельность, потеря интереса к происходящему вокруг. Выгорание чревато ухудшением и физического самочувствия, учащением обострений имеющихся хронических заболеваний, например. Хорошо, когда коллеги могут дать обратную связь, если с тобой что-то не так, поддержат, поймут.
– Как же все-таки найти верные границы между благотворительностью и личной жизнью, чтобы не разрушиться?
– Обычно это то, с чего мы начинаем наши семинары в Фонде «Подари Жизнь» с волонтерами, донорами, благотворителями, сотрудниками фонда с моими коллегами-психологами Алиной Хаин и Александром Кудрявицким.
Границы между работой и личной жизнью должны быть обязательно. Конечно же, нередко благотворители и подопечные становятся настоящими друзьями, но это, скорее, дополнительный артефакт благотворительной работы. Когда кто-то видит основной своей задачей дружить с подопечными, особенно если речь идет про тяжелобольных или умирающих людей, – для нас это плохой знак, свидетельствующий о крайне высоком риске выгорания, возникновения дополнительных сложностей в и без этого не простой ситуации наших подопечных.
Поэтому, в первую очередь, говоря про границы, мы подразумеваем ряда правил, регулирующих отношения благотворителя и подопечного.
Главное: эти отношения должны быть основаны на конкретном деле, без которого все пространство и время заполнят эмоции, часто тяжелые, которые будут расти как снежный ком.
Соблюдать границы помогает любое структурирование своей благотворительной деятельности: планирование (и следование этому плану), посещения подопечных в определенное время и на определенное время, продумывание своей деятельности, относительное ограничение предоставления информации о своей личной жизни, своих данных (телефонов и т.д.).
Идея придерживаться конкретной цели, помогая другим, не раз выручала благотворителей, волонтеров в самых сложных ситуациях, спасала от самых разных манипуляций со стороны подопечных. Важно говорить «нет», если то, о чем тебя просят подопечные, не входит в твои полномочия. Нельзя брать на себя функции врачей, психологов, духовников, лучше их переадресовать.
Важно, чтоб благотворительная деятельность не вторгалась в личную жизнь самого благотворителя, не велась за счет его близких. Если мы посещаем умирающих детей в больнице, а при этом наши собственные дети брошены – наверное, мы слишком увлеклись своей благотворительность и в нашей личной жизни не все в порядке.
Множество современных исследований подтверждают, что, когда личная жизнь благотворителя насыщенная, полноценная, интересная – это лишь помогает в его работе.
С понимания границ в своей деятельности начинается профессионализм, ответственное отношение к делу, подопечным, самому себе. Тогда благотворительность действительно означает «доброе дело».
