Очень интересную лекцию о медицинских аспектах уныния прочитал врач-психиатр, доктор медицинских наук, профессор ПСТГУ Василий Глебович Каледа. Предлагаем вам видеозапись и расшифровку лекции.
Дорогой отец Павел, дорогие святые отцы, братья и сестры. Ну вот и заканчиваются дни святой четыредесятницы, дни Великого поста. И на протяжении всего этого времени в наших храмах раздавалась удивительная молитва Ефрема Сирина, которую все очень хорошо помнят. И там есть такие слова: «Дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми». И все дни Великого поста мы особо концентрировались на том, чтобы нас не посетил дух уныния. Давайте же к концу Великого поста задумаемся более крепко, о чем мы с вами молились, и что такое дух уныния, какова его природа.
Если мы с вами возьмем традиционное описание понятия печали, возьмем какой-нибудь словарь русского языка на этот счет, то мы прочитаем примерно следующее – печаль, это такое грустное, безрадостное состояние. Примерно такое определение будет печали. Если мы с вами возьмем примерно там же определение уныния, то к этому будет добавлено, что это состояние – не только такое грустное и печальное, но еще состояние какого-то физического изнеможения, состояние какого-то упадка духа. Примерно так будет определено понятие уныния в таком каком-нибудь обычном словаре. Если мы обратимся к святоотеческой литературе, то там тоже есть определение этих понятий. В целом отцы разделяли два понятия: понятие печали и понятие уныния. Значит, под печалью авва Дорофей подразумевает состояние скорби, состояние отчаяния – так понимают, характеризуют состояние печали. Упадок духа – об этом пишет Иоанн Златоуст. Состояние бессилия, психическая тяжесть, боль, изнеможение, – авва Дорофей говорит о печали. Стесненность, беспокойство, угнетенность.
В общем-то, вот это определение печали, которое дают святые отцы, оно несколько отличается от того понимания печали, как мы обычно с вами имеем, условно говоря, в нашем ежедневном общении в быту. Если возьмем с вами следующее понятие – понятие уныния, – то мы с вами увидим, что это состояние более тяжелое. То есть это не только то самое состояние пониженного настроения, состояние лености и скуки, состояние потери мужества. Это состояние, когда человеком овладевает вялость, оцепенение, небрежность, беспечность, сонливость. Состояние, которое сопровождается отягощением тела и души, подталкивает человека ко сну, хотя он, в действительности, не устал. Это состояние, когда человек теряет вкус ко всему, находит всякую вещь пошлой и безвкусной и не ждет ничего другого. На современном языке это называется «ангедония». Это состояние, которое характеризуется потерей аппетита, отвращением, томлением, равным образом упадком духа. То есть мы с вами видим, что это состояние достаточно серьезное. Те состояния, которые описывали святые отцы как «печаль» и «уныние» – состояния достаточно серьезные. Эти состояния описывались на ком? Смотря на святоотеческую литературу, обычно описано состояние, которое овладевает иногда монахами иногда послушниками.
Некоторое время тому назад в нашу клинику, где я работаю, поступил послушник одного монастыря. При поступлении он был резко заторможен, к контакту был недоступен. Больной старшего возраста – ему 50 лет, носил длинную, как положено, бороду до пояса. Одет и причесан небрежно, волосы спутаны, сальные. Выражение лица скорбное, низко опущенная голова, избегает зрительного контакта, на вопросы отвечает после длительных пауз односложно тихим голосом, часть вопросов отставляет без ответа. Удается выяснить, что испытывает тоску, неопределенный страх. Наличие суицидальных мыслей отрицает. На лечение согласен пассивно. Оставался одиноким, резко заторможенным, избегал общения, пассивно подчинялся режиму, принимал лечение. Сообщил о том, что считает себя безнадежным грешником, испытывает отчаяние, опасение, что попадет в ад. Оставался вялым, подавленным и пассивным. Во время терапии постепенно была достигнута положительная динамика, намечалось уменьшение тревоги, улучшение настроения. Однако сохранялись мысли о своей особой греховности, бесперспективности существования, невозможности спасения.
При дальнейшем интенсифицировании лечения постепенно фон настроения выровнялся, редуцировались мысли о бесперспективности существования, особой греховности. Вернулся к монашеской жизни, продолжил терапию в амбулаторных условиях. Что про него можно сказать? Можно сказать, что к 50-ти годам, понятно, прошел определенный жизненный путь, успел, как положено, посещать детский сад и окончить школу, служил в армии, где были некие проблемы в общении, работал на заводе. Когда служил в армии, были контакты со сверстниками, сослуживцами, подвергался дедовщине. После армии через некоторое время испытывал особый необычный подъем настроения – влюбился, начал посещать церковь, почувствовал озарение, мгновенную радость и легкость и понял, что его призвание – это монашество. Начал посещать один из монастырей, вошел в братию, был в состоянии отчаяния, был период, что было снижено настроение. Думал тогда, размышлял вообще о смысле жизни, бывал раздражительным, больно реагировал на все замечания со стороны братии, испытывал уныние и чувство бесперспективности существования, расценивал состояние как особо греховное. Дальше говорил о том, что впал в отчаяние, совершил грех, хуля Духа Святого, и обречен попасть в ад. Сообщил братии о том, что планирует совершить самоубийство, и братия обратилась к психиатрам, и вот он попал в наш центр.
Как мы с вами видим, то, что описывали святые отцы, и то, что случилось с этим послушником, в общем-то, все симптомы – и печали, которые были на предыдущем слайде, и скорбь, и полное отчаяние, ощущение безнадежности, бесперспективности жизни, был полный упадок духа, боль, изнеможение, была угнетенность, беспокойство – это всё у него было. У него было состояние уныния, вялость, оцепенение, была утрата интереса ко всему, утрата аппетита – все симптомы печали у него были. Когда он находился у нас в центре, ему был вынесен диагноз «депрессивное состояние». Соответственно, когда мы говорим об этих терминах, термины святоотеческой литературы «печаль» и «уныние», еще можно вспомнить термин, который использовал Гиппократ – «меланхолия», этому термину две с половиной тысяч лет, и термин «депрессия», который используют в современной медицине, мы с вами видим, что этими терминами, в общем-то, описываются очень резкие состояния, но не совсем одни и те же.
И так, какой святоотеческий взгляд на причины печали? Первая причина, то, что отмечают святые отцы, это лишение желаемого. Лишение желаемого в широком смысле этого слова. То есть когда человек чего-то лишается. Чего он может лишаться? Может быть проблема с его собственным здоровьем, может быть проблема со здоровьем его близких, у него могут быть проблемы материального характера, у него могут быть неудачи в работе, у него могут быть проблемы, связанные с тем, что он мечтал иметь высокую зарплату, и ее не имеет, мечтает еще о каких-то воздушных замках, но не имеет – и он опечаливается. То есть первая причина – это лишение желаемого, то, что отмечают святые отцы.
Вторая причина – гнев. Святые отцы отмечают, что когда человек испытывает состояние гнева, то позже он также часто испытывает состояние печали –печали, тоскливого настроения. Святые отцы отмечают, что памятозлобие сопряжено с печалью. Святые отцы отмечают (и это совершенно потрясающе на мой взгляд психиатра) то, что печаль может быть беспричинной. То, как описывали святые отцы печаль и уныние, в общем-то, всем психиатрам ХХI века можно и нужно это дело прочитать очень внимательно и убедиться в том, что лучшего описания этих состояний, в общем-то, в принципе нету. Святые отцы описали все нюансы вот этого состояния, определяемого ими в широком смысле как печаль и уныние. И в ряде случаев они совершенно четко говорили, что человек расстроен, потому что с ним случилось то-то и то-то: расстроен в связи с тем, что у кого-то заболел ребенок, умер близкий и так далее. А в ряде случаев они все анализировали, анализировали очень тонко, тоньше очень многих других специалистов современности, и говорили о том, что возникло состояние печали без какой-либо внешней причины. Они затруднялись сказать, в связи с чем возникла эта печаль. Дальше они говорили о том, что бывает состояние печали и уныния, которое возникает от воздействия бесов.
Теперь давайте перейдем к современному термину, который появился в ХIХ веке, а именно термину «депрессия». Происходит термин от латинского слова «подавление». Определение, которое есть: это психическое расстройство, проявляющееся в патологически сниженном настроении. У всех у нас разное настроение в норме: кто-то по жизни всегда жизнерадостный, активный, кто-то не отличается такой жизнерадостностью, кто-то ходит понурым. И поэтому когда мы говорим с вами, что у человека снижено настроение, мы говорим именно о том, что оно снижено у данного человека. Мы привыкли – данный человек всегда очень активный, жизнерадостный, вдруг он стал у нас какой-то не такой, как обычно, как мы привыкли его видеть. То есть все у нас строго индивидуально. Все описания болезни, которые существуют, они существуют общие, но дальше у каждого человека это все проявляется по-своему.
Это состояние, как я уже сказал, характеризуется патологически сниженным настроением с пессимистической оценкой самого себя, своего положения, окружающей действительности, а также моторной и двигательной заторможенностью. Святые отцы, помните, говорили насчет состояния оцепенения, упадка сил и так далее? Моторной, идеаторной… Идеаторная значит то, что мысли текут очень медленно, голова соображает плохо, трудно формулировать мысли, и современный термин – когнитивное расстройство. Святые отцы тоже описывали, кроме моторной, идеаторную заторможенность и идеи самообвинения. Понятно то, что в религиозном аспекте эти идеи самообвинения у нашего послушника звучали, как идеи особой греховности. Таково определение Всемирной организации здравоохранения.
Напоминаю, что две с половиной тысячи лет назад данное состояние описал Гиппократ, и в его трудах, по крайней мере, то, что принято считать, относится к Гиппократу, этот термин был назван как меланхолия, что буквально означает «черная желчь». Считалось, что состояние уныния, задумчивости, когда оно слишком длительное время длится и не имеет никакой причины, оно связано с тем, что у человека переизбыток этой самой черной желчи, которая там скапливается, ударяет по голове – и у человека возникает состояние меланхолии. И надо сказать, что в трудах, которые приписываются Гиппократу, говорится о том, что надо знать, что огорчение, печаль, недовольство происходит от мозга, две с половиной тысячи лет тому назад. От него мы становимся безумными, нас охватывает тревога, страхи либо ночью, либо с наступлением дня.
Что мы можем сказать с вами о депрессии? Мы можем с вами сказать о депрессии слишком много, больше, чем хотелось бы. Потому что в настоящее время депрессия становится все более и более распространенной, и в настоящее время в мире около 350 миллионов человек страдает данным расстройством – расстройством, которое называется депрессия. То есть примерно, по некоторым данным, около 5% населения. За последние несколько десятилетий депрессий увеличилась, ее встречаемость увеличилась в несколько раз. В чем причина этого? Первая причина – улучшилась ее диагностика. То есть, как бы то ни было, условно говоря, до 70-х годов особого направления лечения депрессии не было. Главной проблемой были проблемы психозов, это было главной, центральной проблемой психиатрии, проблемой всех психиатрических клиник. Проблема депрессии уходила на второй ряд.
Понятно, что были состояния очень тяжелой депрессии, естественно, они попадали в поле зрения психиатров, а депрессии менее тяжелые, в поле зрения психиатров не попадали. То есть улучшилась диагностика, это один аспект. Второй аспект, увеличилась продолжительность жизни. Как бы то ни было, по современным психическим данным, в пожилом и старческом возрасте депрессия встречается существенно чаще, чем у других возрастных периодов. Это, с одной стороны, связано с явлением старения мозга, то есть, есть причины чисто биологические, связанные со старением мозга. Вторая причина связана с тем, что в старческом возрасте человек часто сталкивается со многими проблемами социального, бытового, семейного характера. Следующая причина, которая отмечается в исследовании Всемирной организации здравоохранения – важнейшая причина распространения депрессии является утрата традиционных семейных и религиозных ценностей.
То есть, как бы то ни было, мы только что говорили с вами про стариков, и раньше каждый человек, живя в деревне, с детства знал, чем он занимается и будет заниматься в том или ином возрастном периоде, знал, что когда он будет стареньким или старенькой, он будет лежать на печке, что он будет обихожен своими детьми, которые рядом или в этом доме, или в соседнем доме, и он всегда будет востребован, потому что бабушка и дедушка все равно что-то делают по хозяйству, им все всегда рады, их очень уважают. Все эти ценности традиционные рухнули, рухнули в силу, так сказать, объективных причин и некоторых субъективных факторов. Сейчас мы даже нередко видим то, что многодетные родители в условиях Москвы ХХI века поднимают своих детей, потом каждый ребеночек получает свою замечательную квартиру, все за них очень радуются, и родитель вдруг оказывается один, очень любим, но на большом расстоянии. Понятно, что в пожилом и старческом возрасте хочется, чтобы близкие люди не только звонили по телефону, а навещали и как можно чаще. Темп жизни в Москве такой, что далеко не всегда всем удается это делать.
Часто говорят о том, что депрессия – это вообще эпидемия, чуть ли не пандемия ХХI века. Есть данные о том, что к 2020 году, а он совсем не за горами у нас, депрессия станет первой по распространенности причиной нетрудоспособности населения планеты. То есть причиной №1 выдачи больничного листа будет именно депрессивное состояние. Понятно то, что женщины подвержены депрессиям чаще, чем мужчины, причин здесь много чисто физиологических. Это и проблема послеродовой депрессии. Как бы то ни было, очень часто встречается, что женщина, имеющая счастливого мужа, все счастливы, ждут ребеночка, желанный ребенок, желанный брак, ребеночек появляется, и женщина, вместо того, чтобы радоваться тому чуду, которое появилось на свет, вдруг впадает в состояние тревоги и депрессии. Это бывает очень нередко – до 20%. Понятно, что в редких случаях, бывает, женщину выдает психоз, временные галлюцинации, это отдельная песня. Но то, что в 20% случаев идет послеродовая депрессия, и в большом количестве случаев женщины испытывают тревогу, это факт. Соответственно, женщина после родов нуждается в особой поддержке со стороны своей половинки и всех окружающих.
Мы должны помнить о том, что депрессия – это заболевание. Заболевание, которое имеет свою летальность (смертность). И смертность при депрессии связана с самоубийством. Допустим, при этом имеются достаточно эффективные методы лечения депрессии, что нас достаточно радует. Значит, есть данные о том, что в России число лиц, страдающих депрессией, приближается к девяти миллионам. Есть данные о том, что на сегодняшний день депрессией страдают самые различные группы населения, причины самые разные, мы с вами будем говорить об этом тоже. Многие соматические больные, имеющие инфаркт миокарда, онкологию и так далее, тоже, соответственно, получив известие о том, что «у вас онкология, и вам, по идее, осталось не очень много», понятно, что люди впадают в депрессию.
Мы должны помнить о том, что, в общем-то, до 18% населения раз в жизни переносит депрессивный эпизод; о том, что самоубийство, мы говорили с вами уже об этом, становится все более и более распространенным. Основная причина самоубийства – это депрессия. При этом говорят о том, что депрессия – это убийца №1. И есть данные о том, что депрессия среди геев значительно выше. Это понятно, что тема совершенно, так сказать, особого обсуждения, но, тем не менее, это проблема все-таки очень серьезная, от которой нельзя вот так просто отмахиваться.
Недавно у меня в отделении лежало двое юношей, как закон парных случаев. Один юноша лет в 12 понял то, что он не такой, как все, что он устроен совершенно по-другому – то, что интересует всех, его, как бы, не интересует. Традиционного влечения у него нет. Соответственно, он лишен той радости, которую испытывает большинство населения. Он принимает решение для себя холодно, разумно, что с этим жить нельзя. Через три месяца он выбросился с седьмого этажа, каким-то чудом остался жив и не переломал особо конечностей. Я с ним встретился в 20 лет, никаких там последствий черепно-мозговых травм, перелома позвоночника, в общем-то, сломал ноги, что-то еще такое, все отремонтировали. Но, тем не менее, проблема есть. Второй юноша тоже оказался с какими-то такими нарушениями, тоже выяснил это примерно в таком же возрасте, что он имеет другую ориентацию. То же самое, у него несколько раз были депрессии, он последний раз поступил где-то месяца два назад в состоянии отчаяния с мыслями о самоубийстве, какую-то легкую попытку он совершил. И они говорят о том, что среди них очень многие имеют самые серьезные суицидальные попытки.
Какие факторы влияют на распространенность депрессии. Понятно, что это отсутствие работы, профессии. Когда нет работы – совсем грустно, печально. Работники сферы ухода за пожилыми и больными людьми страдают чаще депрессией, чем кто бы то ни было. Лица, ухаживающие за маленькими детьми. Не знаю, почему, но как-то вот занесено в статистику. Почему-то работники общепита страдают депрессиями. Врачи – все понятно, почему страдают депрессиями. Меньше всего депрессии подвержены ученые, архитекторы, инженеры. Значит, депрессии чаще развиваются среди членов семьи там, где уже есть человек депрессивный. То есть наличие депрессивного человека в семье – это крест для всей семьи. Это очень тяжело для всех. Соответственно, депрессией чаще страдают люди одинокие, чем семейные, и люди разведенные.
Когда мы с вами говорим про депрессию и то, что замечательно описали святые отцы, депрессию можно разделить на три главнейших признака, три основных проявления. Так называемая триада депрессивная, и так же есть триада, когда, наоборот, подъем настроения. Первое – это изменение, собственно, самого настроения. То есть при депрессии настроение грустное, печальное, тоскливое, скорбное. Второй момент, то, что было в определении, это изменение в идеаторной, мыслительной сфере. Когда человек говорит о том, что мысли текут медленно, голова не соображает, что человек открывает книжку, читает…
Студент-отличник, учился 4 года, 4 курса отлично, и вдруг на какой-то сессии выходит, открывает книгу – и ничего там не видит. Перечитывает текст еще раз, еще раз – и голова не соображает. То, что называется нарушением в когнитивной сфере. И третья группа симптомов – это изменение двигательной активности – то, что описывали святые отцы, и то, что всегда описывается, что больной заторможен, движения плавные, замедленные, и нет сил чем-либо заниматься.
Понятно, что все симптомы проявляются у всех по-разному, эти три основных группы симптомов. Понятно, что бывает, и мы будем об этом говорить с вами, одни симптомы выражены сильнее, другие выражены слабее. И, скажем более того, может быть депрессия без депрессии в обычном смысле. В обычном смысле, депрессия – грустное, печальное, тоскливое настроение, правильно? Психиатр уже придумывает, что там идеаторная сфера есть, моторная сфера и так далее. А может быть так, что идеаторная сфера задействована, процесс мышления у человека заторможен, а настроение замечательно или хорошее. И вот студент на каком-то курсе смотрит в книжку и ничего не видит. Еще раз смотрит туда в книгу – еще раз ничего не видит. Отличник! Пытается что-то такое делать, голова не соображает. Ну чем может заниматься студент? Понятно, начинает гулять и так далее, и так далее, и так далее. На него обрушиваются все родственники: «Что ты бездельничаешь, не занимаешься, гуляешь, ухаживаешь за девушками? Нужно брать заниматься». А он учиться не может, голова не соображает. У него депрессия без депрессии. Значит, вот есть основные такие признаки, которые относятся к депрессии.
Современные такие критерии, там есть группы симптомов, из них если четыре, то то, если пять, то то, если шесть, то то и так далее. Но, тем не менее, наиболее важные здесь все перечислены. Первое, что характерно для депрессии, это то, что мы с вами говорили, это депрессивное настроение, как явно ненормальное для данного пациента, и что здесь очень важно, продолжительностью не менее двух недель. При этом это настроение должно быть в течение большей части дня. Все мы с вами люди живые, все мы имеем свои эмоции, реагируем на события, которые вокруг нас происходят, происходят с нами, у нас бывает грустное настроение, но, тем не менее, здесь говорится о том, что это грустное настроение – не то что отдельный момент, несколько часов, несколько дней, должно быть не менее двух недель и большую часть дня. Когда мы говорим про это грустное, тоскливое настроение, это не просто грусть-тоска. Больные, когда говорят о тоске, они часто говорят о том, что тоску они прямо чувствуют физически, и святые отцы это описали, как боль. Они чувствуют ее физически, это называется прекардиальная тоска (cor – сердце), то есть тоска, которая ощущается физически. Больные прямо так показывают, спрашиваешь: «А ты вот чувствуешь тоску. Где ты ее чувствуешь?» Вроде, тоска – это же у нас настроение, правильно? Гиппократ сказал: с головой связана тоска. А больные показывают на сердце: здесь вот. Они говорят, что это такое ощущение, как будто кошки скребутся.
То, что говорили святые отцы, и мы сейчас говорим – для депрессии характерно снижение интереса или удовольствия от обычно приятной деятельности. Святые отцы говорили об этом –человек теряет аппетит, человек ничего не хочет, ничем не хочет заниматься. То есть это определяется именно как то, что свойственно данному человеку. То есть обычно у нас все-таки есть чувство аппетита, каждый из нас имеет какие-то свои любимые блюда, каждому из нас доставляет удовольствие: кому – чтение книги, кому-то, не знаю, поход куда-то, общение с кем-то и так далее, и так далее. В состоянии депрессии человеку все равно. Ему абсолютно все равно, что ему дают на завтрак, обед и ужин, абсолютно все равно. И раньше в психиатрических больницах первый, кто замечал, что больной выходит из депрессии, был кто? Повар, правильно. Нянечка, буфетчица, которая увидела то, что больной попросил дополнительную порцию, или раньше он ел эту кашку, похлебку совсем чуть-чуть, а стал есть больше. Это первые, кто замечал, что человек выходит из депрессии. Дальше, для депрессии характерно ранее пробуждение. То есть раньше, чем человеку свойственно обычно. Характерно снижение уверенности в себе и в собственной самоцели.
Теряется как бы уверенность. Это понятно, что степень потери уверенности может очень большой, доходить до полной потери уверенности до состояния отчаяния с идеями самообвинения, самоуничижения, то, что человек считает себя виновным во всех бедах, несчастьях, которые есть в семье. Или то, что эта идея, соответственно, есть греховность, может высказываться, и степень выраженности в этих идеях греховности, понятно, существенно превышает то, что реально есть. Понятно, что уже у каких-то наших больных, которые выходят за рамки депрессии, они говорят, что не только виноваты во всех каких-то несчастьях семьи, они уже виноваты в мировых войнах, которые были в течение двух тысячелетий. Значит, характерно снижение энергии, описывают тоже святые отцы. То есть нету сил. Нету сил что-либо делать. То есть, вроде бы, человек понимает и даже хочет что-то делать, хочет прийти домой с работы, что-то сделать полезного для семьи, для детей, для мужа, для жены, а никаких сил нету. Человек утром встает, а сил что-либо делать нету. Это отсутствие физических сил. И одна из депрессий, будем с вами говорить, характеризуется тоже тем, что, в первую очередь, нету сил, нету физических сил. Врачи ломают голову, что такое: у человека настроение, вроде бы, более-менее ничего, а вот ничего не может делать. Характерна повышенная утомляемость, это само собой, все это присутствует, снижение веса при депрессии на пять и более процентов. Не во всех случаях, там в ряде случаев, понятно, что идет потеря аппетита, и, соответственно, отсюда идет снижение веса. Снижение увлечений, беспричинное чувство самоосуждения, и особо чувство вины, мы с вами только что об этом говорили. Появление мыслей о смерти и суицидальных намерений. То есть понятно, что «memento mori» говорили и древние греки, но, тем не менее, все равно о смерти мы помним далеко не всегда, существенно реже, чем рекомендуют отцы Церкви. Обычно, когда человек к чему-то приближается, или какие-то особые события случаются в нашей жизни, мы об этом думаем. А когда жизнь идет своим чередом, особенно в молодом возрасте, эта мысль не характерна. Так же характерно уменьшение такой психомоторной активности. Бывает в некоторых случаях выраженная тревога, и в депрессии в одних случаях человек лежит без сил, а в других случаях он просто мечется – ему дискомфортно, у него настолько тяжело, кошки скребут на душе, что он просто мечется. Эти депрессии наиболее опасны в суицидальном плане.
Я вам сказал о том, что важнейшим признаком депрессии являются мысли о смерти, суицидальные мысли. Можно вам привести один тоже клинический пример. Девочка, которая лежала в нашем центре, ей было тогда 15 лет. Жила, развивалась, росла в хорошей интеллигентной семье, верующие родители, с детства ходила в церковь. В 15 лет снизилось настроение, в школе – отличница, какие-то медали ей светили. Снизилось настроение, чувствовала себя одинокой, размышляла о том, что больше никому не может доверять. Появились мысли о собственной никчемности, ненужности, что мы с вами только что говорили, отмечалась трудность сосредоточения мышления, мы говорили об этом только что, ухудшение памяти. В вечерние часы настроение ухудшалось, случаи колебания настроения характерны, хотя бывает по-разному. Чувство нарастания физической слабости, ощущение усталости, часто плакала. Перестала интересоваться учебой, принималась за домашние задания лишь по любимым предметам, стала чаще посещать церковь. От родителей свои переживания скрывала.
Постепенно настроение стало еще более сниженным, появилась тоска (мы с вами только что говорили, что такое тоска), которую ощущала в виде тяжести за грудиной. Стали возникать мысли о нежелании жить – заснуть и не проснуться. То есть не с собой что-то сделать, а первый этап – заснуть и не проснуться. Или было бы идеально, если б сейчас было землетрясение, и, как бы, здесь и на этом месте, не прикладывая к этому усилий. В дальнейшем появились суицидальные мысли, рассуждала о том, чтобы вставить пальцы в розетку, принять большую дозу лекарственных препаратов. Была уверена, что ее состояние является наказанием Бога за грехи. Маленькая девочка, 15 лет, чистое сознание, у нее уверенность – наказание Бога за грехи. Это называется, идея греховности, которая, в общем-то, доходит до формы, по сути, бреда греховности, в данном случае, потому что идея эта совершенно неадекватна ее жизни. Особенно запомнила фразу Достоевского, что счастье возможно только в страданиях, поняла, что слова адресованы ей Богом. Снизилась активность физическая, чувствовала тяжесть в ногах, появились боли в позвоночнике, в ногах, фиксировалась на этом, постоянно думала о собственной греховности.
Была направлена в наш центр, и на фоне лечения состояние постепенно стабилизировалось и выровнялось. У нее были еще и другие симптомы, которые для нас очень важные. Доктор, которая писала, сочла нужным обратить внимание вот на что: у нее было чувство окамененного бесчувствия, у нее было чувство, что она не может молиться, что она молится, а ее молитва не доходит. У нее было чувство, что она подходит к святыне и ничего не чувствует. Она перестала причащаться, но при этом исповедовалась, потому что потеряла чувство, перестала ощущать. Святыню она ощущала, но перестала ощущать какое-то чувство подъема после причастия, которое мы все с вами испытываем.
Существует определенный внешний вид больного. Понятно, что в классическом варианте выражение лица грустное, печальное, глаза полны тоски. Внешне мы видим, что человек двигается медленно, может быть согбенная поза, тихая, замедленная речь – это мы видим с вами внешне. Это первый компонент той самой триады, о которой мы с вами говорили, называется тимический компонент, о нем здесь более подробно. То, что настроение грустное, печальное, тоскливое, ощущение камня на сердце, снижение, утрата какой-либо активной деятельности, самообвинение и самоуничижение, обостренное восприятие событий. То есть в некоторых случаях человек вообще перестает воспринимать какие-либо события, у него все чувства утрачиваются в некоторых случаях. То есть на все события смотрит, как сквозь тусклое стекло, все проходит мимо. А в других случаях наоборот он на все очень реагирует – на все события, которые происходят, он реагирует, любое событие ему скажешь, самую мелочь какую-то – он готов плакать, рыдать и так далее, и так далее, и так далее.
При депрессии, вот тимический компонент, утрата смысла и цели в жизни – все бесцельно, жизнь не имеет смысла, ничего делать не хочется, все бесцельно, все – суета сует. Антивитальные размышления, о которых мы говорили, притупление вкуса, цвета, запаха и слабость. То есть, бывает, человек раздражительный, в психиатрии большое количество случаев: бывает раздражительный, когда слышит галлюцинации. Бывает раздражительный, когда испытывает особый подъем настроения, бывает раздражительный, когда депрессия. Когда человек настолько обессилен, что любые наши бытовые раздражения, которые возникают – кто-то случайно задел, кто-то тарелку не убрал за собой, кто-то что-то еще там неудачно сказал – на что мы обычно не обращаем внимания, или когда это происходит, мы отделываемся шуткой и так далее – а здесь человек уже готов на мельчайшую раздражительность дать футбольную реакцию. Просто резко огрызается, бывает совершенно брутальным.
Дальше, идеаторный компонент, о котором мы с вами уже проговорили. То есть трудность сосредоточения мышления. Мышление замедлено, снижение памяти, голова пустая. То есть больные говорят о чем? О том, что унитарный, самый примитивный бытовой разговор, который есть, самую простую фразу, пойти в магазин и сказать «дайте мне батон» – человеку сказать трудно. Он идет в магазин, он продумывает, как он попросит буханку хлеба, для него целая проблема. Он эту фразу моделирует, проговаривает про себя, для него это проблема. Не говоря о том, что какие-то будут участки более сложных разговоров. При этом нередко бывает так, что с больным беседуешь в обычном темпе, больной держится совершенно нормально, отвечает на вопросы адекватно, но субъективно он ощущает то, что мысли текут медленно, и то, что он говорит очень медленно. И третий компонент – это моторный компонент: физическая слабость, бессилие, невозможность выполнения физической работы, чувство разбитости, вялость, движения плавные, замедленные. И есть, кроме этого, соматовегетативный компонент, то есть сфера влечений заторможена, аппетит снижен, потеря веса, нарушаются функции желудочно-кишечного тракта со склонностью к запорам, сердечнососудистые расстройства, пульс бывает частый, давление снижено.
И вот духовная сфера, что происходит в это время в духовной сфере у человека, который испытывает депрессию. Понятно, что депрессия бывает очень разной, степень выраженности депрессии очень разная, и в духовной сфере происходит тоже очень по-разному. Когда происходят какие-то несчастья, испытания, на Руси было принято говорить, что Господь посещает: держитесь, нас посетит Господь. Бывает, такими словами предвкушают те слова, когда хотят сообщить о том, что произошло какое-то несчастье, что Господь посетил. Понятно, что когда возникает депрессия, мы становимся с вами глубже. И понимаем, что действительно очень в нашей жизни много суеты, которая совершенно незначима. То, что мы с вами часто суетимся, хотим, чтобы дома был и стол более насыщенный, и на столе получше и стол сам лучше, и так далее, и так далее, не буду все перечислять.
Когда происходит какое-то несчастье, и, соответственно, мы с вами попадаем в определенные реактивные состояния, реактивную депрессию, то, в общем-то, нормально для нормального человека, когда происходит какое-то событие – мы с вами впадаем в какое-то состояние. Понятно, что степень выраженности этого состояния, она может быть неадекватной. Неадекватной тому событию, которое произошло, и неадекватной, в общем-то, тем убеждениям, которые человек имеет. Но, тем не менее, что я хочу сказать, что когда возникает депрессия – депрессия не очень тяжелая, – человек размышляет более глубоко о глобальных вопросах – вопросах смысла жизни. Он становится существенно глубже, он становится ближе к Богу, он начинает более серьезно молиться, обращать внимание на свою греховную жизнь. Один больной так мне сказал, что к Богу-то мы ближе, когда человек в депрессии, у него такое состояние. И то, что мы видим в клинике, то, что мы видим в жизни, так у нас бывает, когда что-то происходит в семье, несчастье – люди начинают чаще ходить в церковь, чаще молиться и так далее, и так далее. Бывает, что именно после того, как что-то произошло, человек приходит в церковь.
Но в других случаях происходит по-другому. Когда депрессия становится уже сверхтяжелой, когда вот это чувство близости к Богу уже, так сказать, утрачивается, происходит наоборот окамененное бесчувствие, и человек перестает что-либо чувствовать. Он не чувствует ничего – ни то внимание, которое оказывают ему близкие, родные, ни их любовь. Он утрачивает чувство молитвы, находится как будто на дне глубокой-глубокой пропасти, откуда мало что видно. Когда тяжелая депрессия, человек испытывает именно это. У нашей девочки-подростка, было это окамененное бесчувствие, холод на сердце, трудно молиться, читать духовную литературу, был обрыв молитвенной жизни.
В некоторых случаях молитвенная жизнь наоборот, когда депрессия тяжелая, наоборот она усугубляется, становится более глубокой: она лежит в больнице в депрессии, ходит в церковь, склонна вести какие-то разговоры. Я ее в этом не очень активно, кстати, поддерживаю, я больше поддерживаю в другом. Потом врачи депрессию подлечили, неверующие врачи подлечили депрессию, и, соответственно, человек что начинает делать или что он перестает делать? Он перестает часто ходить в церковь и так далее, и так далее. То есть у меня есть больные, которые в состоянии депрессии говорят о себе: «Я теперь изменил жизнь, буду причащаться», – и так далее. Все хорошо, замечательно, так нужно, я все это дело поддерживаю. Не провожу совсем, так сказать, духовно-нравственных бесед, другие беседы провожу. Дальше проходит время, у него там это все как-то уходит: «Да, это хорошо, я, конечно, верующий, но как-то я понял, что все равно в жизни что-то еще такое есть…» В принципе, юноша, которого я сейчас имею в виду, относится к теме, которую сегодня мы с вами осуждаем, уже где-то лет 20 я его веду, сейчас он регулярно ходит в церковь, и мы с ним проводим различные интересные беседы.
Здесь, соответственно, обрыв молитвенной жизни, чувство богооставленности – у человека возникает чувство того, что Бог его оставил. Потеря надежды на милосердие Божие, состояние отчаяния, об этом писали святые отцы. Состояние отчаяния – состояние очень серьезное и очень тяжело. И для нас, когда кто-то постоянно думает, оценивает каждого больного в плане риска совершения определенного поступка, состояние отчаяния очень опасно, как признак, в состоянии отчаяния люди могут с собой что-то сделать. В состоянии депрессии, бывает, возникает раздражение, гнев, ропот, хула на Бога и отказ от креста, отказ от той жизни, которую человек ведет, от того креста, который каждому из нас послан. Бывает полная потеря веры в Бога и отчаяние, вакуум духовной сферы.
Что писал Иоанн Кронштадтский? Он писал о том, что болезни и вообще немощи телесные, как мы с вами говорили, к немощи телесной дополнительно возникает еще депрессия, равно как и в скорби, человек поначалу может не гореть к Богу верою и любовью, потому что в скорби и болезни сердце болит, а вера и любовь требуют здравого, спокойного сердца, и это очень важно. Поэтому не надо скорбеть о том, что в болезнях, скорбях мы не можем, как следовало бы, веровать в Бога, любить Его, усердно молиться Ему. Всему свое время. Бывает и неблагоприятное время и для молитвы.
Ну вот мы говорим с вами про большое количество симптомов, как проявляется депрессия, но все люди очень разные, и у каждого человека депрессия проявляется очень по-разному. Есть меланхолический тип депрессии, классический меланхолический тип депрессии. Меланхолия, как вы помните, – это «черная желчь», термин появился у древних греков. Такая, по сути, классическая депрессия, когда, в первую очередь, появляется чувство тоски, скорби, грустное, печальное, подавленное настроение, движения плавные, замедленные и так далее, и так далее. То, что свойственно в целом депрессии, связано с ее симптомами, здесь имеет место. Но главное – это чувство тоски, уныния. Тоска ощущается почти физически. Бывает тоска настолько сильная, что, как говорил один мой пациент, мой друг священник, в состоянии этой тоски он мне сказал, что «я очень хорошо понимаю людей, которые кончают жизнь самоубийством, потому что бывает тоска сверхтяжелая, которую терпеть почти невозможно».
Бывает апатическая депрессия, когда, в первую очередь, апатия – делать ничего не хочется. Если механическая депрессия с этим подавленным настроением опасна в плане суицида, а здесь апатия – делать ничего не хочется. Лучше всего лежать на диване, вообще все вы меня, пожалуйста, не трогайте. Лежать, смотреть в потолок и ни о чем не думать. Мысли о самоубийстве здесь могут появиться, суицидальные намерения? Там же надо еще идти, надо еще вставать… Ой, еще веревку находить, еще привязывать, еще табуретку искать! Нет, я лучше полежу. Здесь никаких мыслей о самоубийстве, суицидальных намерений, опасности здесь не существует. Бывает, дальше, тревожная депрессия. Мы, помните, у нас десятый признак депрессии была эта тревога, ажитация. Ажитация – это когда тревога сверхвыраженная, человек мечется, буквально мечется по квартире, мечется по отделению, не может найти себе места. Это сверхтяжелое состояние, тревога, беспокойство. Что такое тревога? У нас бывает, как бы, страх, фобии. Страх – это, значит, что-то конкретное – что я боюсь чем-то заразиться, я боюсь, что сейчас рухнет потолок, ударит током. А тревога – это неосознанное чувство: от чего-то страшно, а чего – не знаю, чего боюсь – не знаю, дискомфортно. Тревога ощущается физически. И когда ажитация, это очень опасно в плане того, о чем больше всего думают психиатры. Бывает адинамическая депрессия. Адинамическая депрессия, то есть если при апатии человеку ничего не хочется делать, поэтому он лежит, а здесь ничего не можется – нету сил.
Я помню один клинический пример: дама, многодетная мамаша, утром вставала, все нормально, активная была по жизни, и вдруг с ней что-то такое случилось – утром вставала, детей, соответственно, куда-то отправляла и так далее, и так далее, и ложилась спать до обеда. Не было никаких сил, выполняла минимум своих обязанностей – обед и так далее, кто-то приходил – кормила похлебкой. Дальше следующий этап: как только минимум сделала – ложилась и так далее. Окружающие боялись, что уже что-то такое страшное. Женщина молодая, 40 с чем-то лет, целыми днями лежит, вообще ничего делать не может, врачи ничего не говорят. Муж уже думал о кладбище, вот так вот. Это была всего-навсего адинамическая депрессия, ей всего лишь нужно было к кому-то обратиться.
Значит, бывает анестетическая депрессия. Это депрессия очень тяжелая, субъективная. То самое состояние, когда, в первую очередь, идет утрата чувств и эмоций, когда человек смотрит на жизнь сквозь тусклое стекло, то, что я говорил. Ничего абсолютно не радует, ни радостные события не трогают, ни грустные события не трогают. Все проходит абсолютно мимо, ничто абсолютно не задевает, никакое событие. Это чувство очень тяжелое. Я помню, как-то я начинал, в начале моей практики у меня был пациент, как-то обычно с пациентами какой-то контакт налаживал всегда эмоциональный. Здесь к нему подходишь – как с растением общаешься, никакой эмоциональной отдачи, ничего. Вначале я думал, что я не найду к нему ключ, а потом понял, что просто-напросто у человека такая депрессия, по ее прошествии мы установили все отношения. Но, правда, он еще пару раз успел попытаться повеситься, пытался вешаться – ветка рухнула, потом еще что-то пытался с собой сделать и так далее, и так далее, и так далее.
Бывают депрессии ипохондрические, когда, в первую очередь, человек фиксируется на жалобах соматического характера. То есть боли в различных областях – желудок болит, сердце, голова, нога. В общем, все, что угодно. И человек фиксируется, в первую очередь, на своих болезнях, своих болячках: что-то такое здесь не так, что-то такое здесь не так. Эти депрессии особо характерны в старческом возрасте. То есть, понятно, фон уже болячек появляется, человек в депрессии, считает, что все они там уже смертельно опасные, начинает допекать всех врачей, проходит все обследования, везде все нормально: «Нет, я себя чувствую плохо» – «Но у Вас же все ЭКГ, все абсолютно нормально». – «Нет, все кошмарно, все ужасно, там колет, там стреляет…» – и так далее. Бывает так, что у некоторых депрессии проявляются только этими жалобами. То есть больной жалуется на боли в области желудка, проходит все обследования мыслимые и немыслимые, безболезненные, болезненные и все прочее, никто ничего не находит, лекарство, которое назначают терапевты, хотя они и в растерянности… Ну, терапевт – понятно, есть заключение, не знаю, о кислотности желудочного сока – назначаем то-то, то-то. Это нормально, это нормально, это нормально, это обследование сделали, это посмотрели, соответственно, эндоскоп засунули, ничего не увидели. Больной говорит, что полный кошмар, жить не может, жалобы на невыносимые боли и так далее: желудок болит, кишечник болит, постоянно что-то такое происходит. Соответственно, больной доставляет много «радости» (в кавычках) всем своим ближним. Представляете, дома мужчина, я сейчас вспоминаю, лет 45, жена, соответственно, и муж целыми днями там ходит, ноет, что жить невозможно, все болит и так далее. Это депрессия. Человек нуждается в определенном назначенном лечении. Бывают депрессии дисфорические, о которых мы, в принципе, говорили, вот эта раздражительность, слабость, когда, в первую очередь, человек становится сверхраздражительным. На любое мелкое хоть замечание он дает совершенно бурную реакцию. То есть фасад такой, что человек стал совершенно неадекватным, срывается, всем хамит, ругается и так далее.
И есть депрессии, которые для нас особо важны, особо интересны, называем экзистенциальные депрессии или метафизические, когда, в первую очередь, на первый план идет проблема утраты смысла жизни. Человек говорит о том, что он не видит смысла жизни, это выходит на первый план. Или наоборот, когда человек активно ищет этот смысл жизни. У человека возникает депрессия, он начинает активно читать философскую литературу, читать религиозную литературу, приходит в церковь, начинает активно выполнять все правила, все предписания, становится более православным, чем большинство, читает акафисты по несколько раз в день, выполняет все сверх меры. Постится, естественно, лучше, чем каждый из нас, а, может, и мы все вместе взятые, во время Великого поста все соблюдает и так далее. Постоянные мысли, если это какой-то такой религиозный вариант, то это, понятно, мысли о греховности, весь поглощен этим. Понятно, что депрессия, она когда-то начинается и когда-то заканчивается, как в большинстве случаев, теми или иными вариантами. Если в этих случаях бывает то, что человек вдруг пришел в церковь и становится уж очень православным, все активно-активно соблюдает, как бы резко с места в карьер. Что говорили отцы? Как только видите монаха, который активно куда-то стремится, с ним нужно что-то такое сделать, притормозить. И то, что говорит наш жизненный опыт, что когда человек как-то резко с места в карьер начинает в духовной жизни, то это в большинстве случаев совершенно неадекватно. В ряде случаев это является проявлением депрессии, в некоторых случаях это является чем-то большим. Но, в любом случае, депрессия заканчивается, и вместе с депрессией заканчивается весь его интерес к духовной жизни.
Какие депрессии бывают по причинам происхождения? Вспомним святых отцов. Значит, причина бывает от лишения желаемого. Помним первую строчку, которая там была: причиной печали – лишение желаемого. То, что когда у человека что-то такое случилось, и он, не имеет того, что он хотел, на что бы он рассчитывал. Мы называем это психогенная депрессия. То есть когда у человека что-то происходит, какой-то стресс происходит, и в ответ на этот стресс возникает депрессия. Возникает состояние, которое уже подпадает под те самые определения о которых мы говорили выше. Бывает соматогенная депрессия, что у вас инфаркт миокарда, что у вас онкология, что вам осталось жить не так много, и так далее, и так далее.
Бывают депрессии эндогенные. Помните, то, что говорили святые отцы, что бывают депрессии без видимой причины? Понятно, что сейчас мы говорим, что видимой причины нету, а она есть, она идет на другом, так сказать, уровне: на генетическом уровне, на биологическом уровне и так далее. И эта депрессия в рамках заболеваний – группы эндогенных заболеваний, психических расстройств, – называется маниакально-депрессивный психоз, все слышали такое слово, или – биполярное аффективное расстройство. Есть депрессии, когда это все менее выражено, называется циклотимия, есть еще много всяких диагнозов. Бывают депрессии при шизофрении, бывают депрессии при эпилепсии как проявления данного заболевания. Бывает при деменциях, то есть при расстройствах старческого возраста, тоже бывает депрессия, как проявление основного заболевания, а не как психогенное. То есть для нас это очень важно понимать – отдельно психогенная депрессия, то есть как лишение желаемого, и эндогенная депрессия – депрессия, которая без видимой причины, без внешней видимой причины, причины которой более глубокие.
Есть конституциональная депрессия, которая сейчас начинает по-разному квалифицироваться, когда человек по жизни вот такой вот с детства весь из себя грустный, печальный и тоскливый, и на полстакана воды, на полунаполненный стакан он всегда скажет, что он полупустой, а не полуполный, и так во всем. Такие люди есть среди нас, и они также бывают, оказываются в церкви. Какая причина, какой патогенез? То есть какая там сама причина. То есть, как бы то ни было, когда возникает депрессия, то состояние, которое мы называем «депрессия», и не имеет значения, депрессия психогенная, связанная с каким-то событием, которое произошло в жизни, когда это уже не просто наша реакция, что мы там расстроились на полчаса, потому что не получили премию или еще что-то такое, когда человек погрузился в это состояние больше, чем на две недели.
Депрессия эндогенная. При ней происходит изменение обмена веществ. То есть изменение в так называемых медиаторных системах головного мозга, меняется там ситуация с медиаторами. Наверно, вы все слышали, есть такой серотонин, который как раз считается, в первую очередь, задействован в отношении депрессий, причина возникновения депрессии – нарушения обмена серотонина. И все современные лекарственные препараты, они как раз во многом связаны и действуют на серотонин. Значит, сейчас в центре, где я работаю, в рамках научных исследований, это не сейчас уже, это лет 15-20 назад, разработан метод диагностики уровня серотонина. У нас организм-то единый, и поэтому многие процессы, которые происходят в головном мозге, они точно так же происходят в других местах: в клетках крови и так далее. Если у нас в головном мозге изменяется концентрация серотонина, то точно так же у нас она будет меняться на тромбоцитах. Там есть и ген-переносчик тромбоцитов, и там меняется уровень тромбоцитов.
Однажды я участвовал в какой-то научной работе, набирали мы больных, у меня юноша, здесь диагноз МДП прозвучал, значит, там МДП: маниакальное состояние, подъем, депрессия, спад. И был, значит, у меня юноша в отделении, который перенес маниакальное состояние с бурным подъемом и так далее, и так далее. То есть МДП, только наоборот, все признаки – сверхактивность и прочее, прочее, прочее. Потом это состояние мы подлечили хорошо. Он вышел, находился в ровном состоянии. Ходил, бродил по отделению, общался с другими больными, читал книжку, смотрел телевизор, к нему приходила девушка. Парень совсем молодой, ему было там лет 17. Он сидел с девушкой в комнате свиданий, как-то очень так нежно они сидели. Я очень все как-то собирался сделать ему замечание, что: «Дорогой, я все понимаю, но все-таки в общественном месте как-то с девушкой надо чуть менее нежно обращаться, в общественном месте». Как раз на этом этапе мы взяли у него кровь, анализ крови. Приходит анализ, и говорит о том, что юноша находится в депрессии. То есть серотонин снижен, соответственно, у юноши депрессия. Какая депрессия-то? Ходит по отделению, жизнерадостный, читает, гуляет, смотрит телевизор, наслаждается жизнью, активный, бодрый и так далее, строит какие-то планы. Но прошло две недели, и то, что положено депрессивному больному, все возникло: он слег, из палаты не выходил, понятно, девушки уже вообще совершенно человека не интересовали, возникла настоящая депрессия в соответствии к тем критериям, которые есть.
То есть как бы это ни было, в основе патогенеза, то есть механизма возникновения депрессии есть психогенные факторы, но если человек зациклен на этих психогенных факторах и на этих травмах, то запускаются биологические механизмы, и врач-психиатр, кроме проведения рациональной психотерапии и других видов терапии воздействует именно на этот обмен веществ – серотонин и на другие медиаторы, не буду загружать вас. Здесь такой красивый слайд, где сказано, что есть человеческий мозг, здесь тоже снижение уровня серотонина и других медиаторов, нарушается нормальная реакция на стресс, и прочее, и прочее, и прочее. И все дело приводит к развитию депрессии.
Совсем недавно во время первой недели Великого поста в среду после Литургии Святейший Патриарх посвятил свою проповедь проблеме уныния. Печали и уныния. И он говорил такие замечательные глубокие слова, что если глубже посмотреть в корень этого явления, то там в основе этого душевного состояния человека будет слабая вера. Не доверяет человек Богу. Он не может понять, почему он проходит через те или иные обстоятельства. Это то, что относится к психогенным депрессиям. На языке психиатрии – психогенная депрессия. То есть печаль и уныние, которое возникает от лишения желаемого. И здесь, когда в жизни возникают какие-то события не очень радостные, всегда очень важно, что за человек, какие у него ценности, и как он будет реагировать на эти события. То есть, как бы то ни было, мы с вами можем вспомнить Иова Многострадального, то, что с ним было – лишение богатства, семьи, жены, проказа и прочее, и прочее, и прочее. И он на Бога не возроптал и не впал ни в печаль, ни в уныние, ни в состояние депрессии, говоря языком ХХ-ХХI века, ни в состояние меланхолии, говоря языком совсем-совсем древним.
Если мы возьмем современные психиатрические исследования, то в свое время многие психиатры к религиозным убеждениям относились очень скептически, говорил что-то не очень лицеприятное о религиозных убеждениях человека. Сейчас ситуация принципиально другая. В современной научно-психиатрической литературе говорится о том, что врач-психиатр должен всегда учитывать и религиозность человека, что важнейшим ресурсом человеческой личности является его религиозность. Вспомним, давайте, Виктора Франкла, который прошел через нацистские лагеря, как вы знаете, именно в нацистских лагерях он создал свою логотерапию – учение о том, что в основе жизни человека самое главное – не поиск удовольствий, как говорит Фрейд, а поиск смысла жизни. Он говорил о том, что самое главное у человека должен быть всегда смысл жизни. Смысл жизни глобальный, смысл, который не связан с этой жизнью, нечто другое. Потому что когда смысл связан только с этой жизнью, то уже, получается, глобальная жизнь бессмысленна. Недавно мне об этом говорил один больной, который потом выпрыгнул с седьмого этажа. И Франкл говорил о том, что должен быть смысл еще каждодневный, очень важно, что он должен быть.
И он говорил о том, что человек верующий, не знаю, к какой конфессии он относился, но, тем не менее, что религия дает человеку духовное спасение с таким чувством уверенности, которой не можешь найти где бы то ни было больше. То есть как бы то ни было, мы с вами знаем, что человек верующий, все вот эти испытания, которые нам посылает Господь – стрессы, говоря современным языком, – стараемся все-таки понимать, что они имеют смысл, что Господь нам дает испытания, посылает испытания. Мы задумываемся, что Господь нам это послал, потому что что-то, видимо, в нашей духовной жизни было не так, чтобы мы одумались, над чем-то задумались и так далее, и так далее. Мы понимаем, что любое испытание имеет смысл. Для человека неверующего все испытания, страдания никакого смысла не имеют. Там только возникает ропот на жизнь, если человек не верит в Бога, или в некоторых случаях ропот на Бога. Люди верующие на порядок более стрессоустойчивые – то, о чем, в принципе, говорит Святейший Патриарх, что в основе этой беспричинной печали, уныния и психогенной депрессии лежит, в общем-то, некая слабая вера, недостаточная вера. Понятно, что мы с вами все – люди живые, и, как бы то ни было, какую бы духовную жизнь человек не вел, реально он – живой человек, который может вести очень праведную жизнь, настоящую жизнь, все равно, когда возникает какое-то несчастье, все равно все люди на это реагируют. Возьмем с вами монахов, настоящих монахов-подвижников, все равно они на это реагируют, все люди живые. Но другое дело, что, имея веру в Бога, имея источник надежды и упования, человек верующий все это дело переносит по-другому.
Я сказал, что сейчас появился особый интерес психиатров чисто профессионально к проблеме религиозности, как ресурсу личности, на что врач должен опираться. Значит, есть у человека депрессия, человек потерял смысл жизни, человеку нужно помочь найти смысл жизни. Таблетки таблетками, все это замечательно, но все равно должен быть смысл жизни. И как бы сам врач-психиатр не относился к религии, грамотный врач понимает, что это важнейший ресурс личности. И здесь целый ряд исследований проведен, смысл которых нам ясен и понятен, где подсчитали с помощью одной шкалы религиозности, другой шкалы – выраженности депрессии, дальше заложили в компьютер, провели статистическую обработку и пришли к выводу, что уровень религиозности был обратно пропорционален уровню реактивной депрессии среди людей, сталкивающихся с серьезными жизненными трудностями. То есть чем более высокорелигиозный человек, когда он сталкивается с трудностями, тем меньше у него выражена депрессия. И дальше целый ряд цитат из социологических современных работ о том, что люди с религиозностью обладают более высокой силой духа, большей верой в свои силы, что, кстати, интересно, то есть сила дарована Господом, и они легче справляются с различными испытаниями, которые оказываются в жизни.
Далее, мы говорим о том, что при любой депрессии, будь то эндогенная, будь то психогенная, когда это уже депрессия, возникает некий биологический субстрат, имеются некие реальные изменения функции головного мозга, о чем говорил еще товарищ Гиппократ. Здесь тоже некая картинка, что было вначале, что было в конце. Ну, то, что мы говорили с вами, что депрессия широко распространена в общей медицине, в общем, в больницах почти что у половины больных отмечается депрессия той или иной выраженности. То есть у четверти тяжелая депрессия и умеренной степени, ну и у четверти – легкой степени выраженности. Эндогенная депрессия возникает при каких заболеваниях, здесь я, кстати, их показал: маниакально-депрессивных психоз, то есть когда одно состояние меняется другим состоянием.
Есть такой диагноз современный, когда эндогенное заболевание, у человека возникает вдруг без причины только депрессия. Возникла депрессия, он вышел, потом все нормально. Потом возникла следующая депрессия, он вышел. Потом следующая депрессия, он вышел. При этом никаких подъемов выше нормального у него нету. Есть такой диагноз как циклотимия, то есть когда эти расстройства настроения не так выражены. У одного великого русского поэта осенью был бурный подъем, писались поэмы, стихотворения, которые являются жемчужиной того, что мы имеем в области поэзии. А весной у него была хандра, весну он не любил. Слава Богу, что до него не добрались психиатры, а то что было б с русской поэзией?
Соответственно, при шизофрении, когда подъем настроения такой не очень сильный, это очень хорошо. Подъем настроения сопровождается вначале тем, что уменьшается потребность спать. То есть так спим, грубо говоря, восемь часов, человек спит меньше – шесть часов или пять часов, при этом испытывает прилив сил, энергии. Мысли раньше текли медленно, а при подъеме – быстро. И строфа прямо ложится, одна к другой ложится – творческий подъем. То есть, понятно, каждый, кто пишет диссертацию, соответственно, только мечтает о таком состоянии. Понятно, что этот подъем может быть еще более сильным, и тогда уже мысли так быстро летят, что уже человек не успевает их зафиксировать, а то, что зафиксирует, это уже только для психиатра годится, а не для специалистов по русской поэзии и для всего русского общества. Есть такой диагноз как шизоаффективный психоз, различные органические заболевания, в принципе, мы с вами говорили, ну и, соответственно, депрессии, связанные с различными особенностями цикла женщин.
Это биполярное расстройство, о котором я говорил, то есть эти фазы меняются: подъем – вниз, подъем – вниз. И задача психиатра сделать так, чтоб это как-то все было поровней, чтоб не было подъемов. Хотя когда подъемы не очень бурные, больные их вспоминают как самое замечательное состояние, а врачи-злодеи говорят, что нет, это ненормально, этого не должно быть, после подъема потом будет спад. Часто они путают, что нормально для него, что для него подъем, идут все эти проблемы с терапией и так далее. Все это очень тяжело, когда подъем переходит в спад. Потом спад бывает очень тяжелый, бывает очень длительный. Его нельзя активно лечить, активно начнешь лечить – перейдешь в манию. Ну и пошло там «вверх-вниз», «вверх-вниз» – такая болтанка, то есть, в общем, это лечится, требуется очень внимательный и тщательный подбор терапии и так далее. И, в любом случае, от пациента всегда требуется соучастие, соработничество в процессе лечения, сотрудничество с врачом, все эти моменты требуются.
У меня есть история болезни одного популярного больного, я тут кратко на неких моментах остановлюсь. У него были бурные всякие подъемы, были там спады. И вот, например, представляете себе момент подъема, у него был подъем такой достаточно грубый, агрессивный, а сил девать некуда, и он сумел в течение суток поменять фамилию –поменять паспорт. Кто-нибудь себе может такое представить? Это было сравнительно недавно. С нашей бюрократией, когда что-то приходится делать при достижении какого-то возраста, все это такой длительный процесс: сдать, получить и так далее. Он все получил. Получил на фамилию Пум Азазелло Юрьевич. Всем нам показывал паспорт: Пум Азазелло Юрьевич. До этого он поступил к нам с другой фамилией, потом поступил Пум Азазелло Юрьевич, и, соответственно, тогда, на подъеме, он месяц считал, что будет великим бандитом… Из интеллигентной семьи, в принципе, и все прочее. Великим бандитом, будет управлять там бандформированиями и прочее, и прочее. Здесь придумал, стал Пум Азазелло Юрьевич, потом его лечили от депрессии, как положено, потом где-то пропал, опять была взбудораженность, была нереальная идея обогащения, собирался открывать собственный бизнес, тратил большие суммы денег, зарплаты хватало на три дня, кредит в банке, беспорядочные связи, раздражителен. В общем, как-то он попал к нам. В общем, как-то полечили, настроение выровнялось. В общем, все наши больные в подъеме любят тратить деньги, брать кредиты, а потом совершать всякие необдуманные поступки. Почтенные отцы семейства вдруг совершают всякие поступки, которые совершенно им несвойственны, а потом впадают в депрессию, появляются еще дополнительно идеи о греховности.
Еще есть депрессивная личность, я говорил, что есть люди, которые вообще депрессивные по своей сути, они такие мрачные и именно так мрачно воспринимают православие. Для них характерно формирование депрессивно-угрюмого, депрессивно-христианского мировоззрения. Все они воспринимают в мрачных тонах, воспринимают только такую сторону: только покаяние, только плач о грехах. Ведь христианство – это радость, это полнота жизни во Христе. Есть такой типаж, где это чисто на конституциональном, на биологическом уровне, генетическом уровне люди вот такие. Они нуждаются в помощи, поддержке чисто по-человечески, в духовной поддержке нуждаются и в некоторых случаях нуждаются и в медикаментозной поддержке.
Значит, степень выраженности депрессии бывает разная. Понятно, что бывает такая легкая депрессия, субдепрессия. Настроение какое-то несколько сниженное, несколько грустноватое, как-то не очень хочется чего-то такого… одного, второго, третьего, что обычно хочется. Как-то теряется самоуважение, чувство уверенности в себе, появляется идея самообвинения, самоуничижения. Но при всем при этом, когда такая субдепрессия, это все не сказывается особо на таком функционировании человека в отношении работы и такой обычной социальной активности.
Значит, есть депрессии умеренной степени выраженности, когда все симптомы на порядок более выражены. Преобладают большую часть дня, и все это более выражено, и уже, соответственно, сказывается существенным образом на работе – человек уже не справляется с работой и с обычным функционированием.
И тяжелая депрессия, когда все симптомы настолько выражены, что человек не может идти на работу. В принципе не может идти на работу по тем или иным причинам. Возникает все это сверхвыражено, он уже истощенный у нас, аппетит снижен и прочее, о чем мы говорили. И, в том числе, в ряде случаев появляются мысли о самоубийстве. Степень депрессии может быть очень разной, и, соответственно, тактика у нас с вами тоже должна быть очень разная.
Когда нужно посылать к психиатру? Понятно, что при умеренной или тяжелой депрессии, понятно, что когда есть мысли о бессмыслености жизни, антивитальные настроения, выраженные мысли о самоубийстве… Мысли о самоубийстве – это, вообще-то, уже показание даже для недобровольной госпитализации. Ну и понятно, когда человек уже чувствует состояние отчаяния, Богооставленности, потери милосердия Божия, то, в общем-то, это показания для того, чтобы направить к психиатру. Это не значит, что всех, у кого есть депрессия в той или иной степени, нужно обязательно сразу же направлять к психиатру. То есть больных субдепрессией не надо сразу же всех направлять к психиатру. Когда мы с вами говорим про депрессии, про их лечение, врачи говорят о том, что назначаются лекарственные препараты, которые действуют на определенные медиаторы, рецепторы и так далее, назначают лекарства, эффективность которых доказана, исходя из современных принципов доказательной медицины.
А эта доказанность идет методом так называемых слепых методов исследования. То есть когда больному назначается препарат, и говорят: «Давай, хочешь участвовать в исследовании? Мы тебе дадим или таблетку, или такую же таблетку, только там будет пустышка. Давай поучаствуем в исследовании?» – «Давай». И вот половине больных, условно говоря, даем лекарство, другой половине даем пустышку. Внешне они между собой не отличаются. Врач давая препарат, не знает, что он дает. Я не знаю, что я даю – пустышку или таблетку. Потому что больной соглашается на участие в исследовании, создается компьютерная база, исследователи говорят врачу, что больному номер такой-то выдать лекарство из упаковочки номер такой-то, и все. Я смотрю в глаза больному и честно ему говорю: «Я не знаю, что я даю – или это действующая таблетка, или нет». Потому что если я буду знать, то понятно, что в глазах… Это распределяет компьютер, кому что дать. Потому что иначе понятно, врач решит: ну это совершенно безнадежный больной, ему надо, естественно, лекарства давать, этот человек может потерпеть, ему можно пустышки дать. Или наоборот то, что это знакомый: «Ну как же? Это мой больной, я его лечу, я не смогу ему дать пустышку». То есть врач волей-неволей произведет как бы отбор, а должны быть шансы одинаковые, это может только компьютер сделать. И это врач не должен подсказывать своим взглядом пациенту, и проводят такие исследования всех препаратов. И, соответственно, эти препараты, которые мы назначаем, доказано, что они достаточно эффективны.
При этом все равно, как бы то ни было, то, что используют психиатры – это то, что называется психотерапия. И психотерапия эффективна – наши разговоры, беседы с больным – это все эффективно с научной точки зрения. Доказано в нашем центре, что психотерапия эффективна. То есть, в принципе, по жизни что принято? Если с человеком случилось несчастье, ему что нужно? Его нужно поддерживать, нужно с ним разговаривать. Когда мы разговариваем друг с другом, разговариваем с таким больным, у него происходит активизация определенных отделов головного мозга, и дальше там идет определенная связь – серотониновая система, идет нормализация функции серотонина. То есть психотерапия, душевная поддержка всегда требуется. Дальше, когда человек находится в той самой депрессии, когда с ним можно, так сказать, общаться, понятно, что здесь всегда очень важна эта поддержка, в том числе, со стороны священника. И всегда очень важно это сотрудничество врача и священника. Понятно, что когда депрессия сверхтяжелая, здесь это уже не получается. То есть то, что говорит священник, больной просто не воспринимает, это не слышит. Когда умеренная степень, понятно, что больной это воспринимает, для него слова священника, если он верующий, – это очень-очень важно. То есть когда такая легкая степень депрессии, спешить посылать к психиатру не нужно.
Ко мне вот прислали мужчину лет 50-ти, какие-то семейные проблемы. Не особые, но такие текущие. На работе как-то скучновато. В общем, как-то, видимо, священник хотел, чтоб я ему что-то назначил. Я ему посоветовал съездить на Святую Землю. Он вернулся и был очень довольной, все проблемы у него как-то решились. То есть как бы то ни было, различная психотерапия это хорошо. Сейчас вот появились методы православной психотерапии, которые опираются на православные традиции. Все это важно, все это нужно, все это востребовано, все должно быть в комплексе. Но, понятно, все индивидуально, в зависимости от тяжести состояния, от тяжести депрессии. В каких-то случаях пациент идет на одно, в каких-то случаях роль врача уходит совсем на второй план, возрастает роль священника. Например, тот больной, у которого идет постоянная болтанка настроения с маниакально-депрессивным психозом. Врач дает какую-то базовую терапию, все равно очень важно больному услышать слова священника то, что это болезнь, что это крест, что Господь всегда помнит, Господь всегда поддержит, что нужно нести этот крест, который нам посылают, и принимать таблеточки, которые назначает врач.
В социальной концепции Русской Православной Церкви говорится о том, что является наиболее плодотворным как раз сотрудничество пастора и священника в лечении душевнобольных, и недопустимы психотерапевтические подходы, основанные на подавлении личности больного, лишении его достоинства. Будем всегда помнить, что нам нужно всегда радоваться, непрестанно молиться, за все благодарить. И о том, что каждое утро, когда мы с вами молимся, там есть, в том числе, в молитве Пресвятой Богородице слова: «Отжени от меня, окаянного раба Твоего, уныние». Именно об этом мы с вами стараемся молиться каждый день. У меня все. Спасибо за внимание.
Хочу спросить, скажите, пожалуйста, а самокритика как позитивный фактор при прогнозе лечения депрессии, как-то можно квалифицировать или диагнистировать место и объем самокритики пациента, и что он Вам может рассказать при прогнозировании лечения?
Он может мне сказать о том, что «Доктор, как Вы собираетесь лечить душу таблетками? Вы сами понимаете, что вы собираетесь делать? Как таблетки могут действовать на мою бессмертную душу? Как на настроение могут влиять таблетки? Ну Вы сами верите в это, доктор, или нет?» Конкретные случаи…
Нет, я имею в виду самокритические… То есть если пациент объективно оценивает свое состояние.
Замечательно.
Объем этой самокритики, что он Вам может рассказать при прогнозировании? То есть насколько Вы обращаете внимание на наличие и глубину самокритики конкретного пациента?
Конечно, я не совсем четко понимаю, что Вы хотите услышать, но то, что мы с вами обговариваем все вот эти моменты…
Есть признаки, человек считает себя больным, либо нет.
Когда тяжелая депрессия, то в ряде случаев он четко понимает, что это депрессия, и когда он что-то такое переносил, все ясно и понятно. Бывают ситуации, когда родственники привели, он согласился: «Делайте со мной все, что угодно. Мне плохо, мне нехорошо. Все равно вы мне не поможете…» – и прочее, и прочее, и прочее. Все это есть, да. Когда человек четко понимает, что это депрессия, настроен на лечение, настроен на сотрудничество, терапию, все нюансы – это, конечно, лучше. Но когда тяжелая депрессия, там уже просто настолько тяжело, что уже не до самокритики. Там уже не самокритика больного, а уже вот эти идеи самообвинения, самоуничижения, то, что называется аффективный бред, в том числе бред греховности, когда человек приписывает себе грехи, тяжесть грехов, которая совершенно неадекватна тому, что есть.
Спасибо большое за прекрасную лекцию. Я хотела спросить, очень сложный случай, на мой взгляд: человек находится на грани близкой к суициду. Человек глубоко верующий, как он считает. И вдруг духовник ему запрещает причащаться. Отводит от причастия и говорит: обращайся, пожалуйста, в покаяние и все прочее. А сам человек очень хочет причаститься. К врачам не идет. Почему? Потому что он считает, что у него заболевание духовное. Убедить невозможно. Почему? Потому что врачи становятся на второй план, то есть на первый план выходит священник. Каким образом можно убедить или подвести?..
Священника?
Нет, этого человека. Почему? Потому что он уходит уже от…
Ну как же, священник-то говорит, что к причастию не допускает.
Нет, священник не допускает.
К врачам не посылает.
Да, к врачам не посылает, к причастию не допускает. Депрессию видим налицо. К медицине относится очень так, скажем, относительно, потому что верит, что Бог… Ну раз к Богу его не пускают, соответственно…
Ну это стандартное. Есть классический пример, связанный с Гоголем, который описывает Дмитрий Евгениевич Мелехов в своей книге: Гоголь страдал тяжелым заболеванием, тяжелой депрессией, и, собственно говоря, последняя депрессия, которая у него была, он десять дней не ел, сжег второй том «Мертвых душ» и так далее. Что должен был говорить там духовник ему? Он должен был говорить слова поддержки, говорить о милосердии Божьем, а не говорить о том, что тебя ждет впереди страдание, покаяние и только это. В данном случае, чего мы хотим? Чтобы священник данных больных всячески поддерживал. Если действительно так тяжело с мыслями о самоубийстве, извините меня, священник не может брать это на себя, это не такие разговоры. Священник не может брать это на себя, он должен послать к врачу. То есть это должен сделать священник. Случаи, которые я вам здесь описывал, там священники посылали вот этого монаха-послушника. Он сказал, что мысли о самоубийстве, что ему братия сказала? Что «дорогой, тебе в определенную клинику». Свезли и его там всячески поддерживали и так далее. Дальше он вернулся, его все поддержали и так далее. Когда еще раз у него возникло что-то такое, ему опять помогли, навещали и все прочее. Вот то, что должно быть в идеале.
Здесь было как раз на слайдах, один из пунктов, я записала: депрессия депрессией, а следующие – это бесы. Там разговор идет именно о темных силах, что это не депрессия, это именно темные силы, что это у меня духовное уродство, на меня напали. Это очень часто говорят, и очень как раз в этом вопросе люди теряются, священники тоже, наверно, теряются. Поэтому вот такой у меня вопрос.
Понятно. На это Спаситель сказал, в отношении бесноватых, что сей род изгоняется только молитвой и постом. Когда помогают антидепрессанты, значит, другая причина. Одному нашему пациенту священник сказал в тяжелой депрессии, что да, нужно молиться и поститься. Закончилось летальным исходом. Мальчику было 18 лет.
Депрессия внутри, а человек радуется, он улыбается, диагностировать нельзя?
Все это бывает, улыбающаяся депрессия, самая тяжелая для диагностики – ироническая депрессия. Когда внешне грустный, печальный, тоскливый больной – это понятно. Когда внешне такой, а внутри совсем другой, бывает такая психологическая защита, когда человеку тяжело, а он внешне держится совершенно по-другому. Это бывает очень трудное состояние, и там проблема с логотерапией.
Как может все-таки соотноситься понятие греха, в частности, печаль, уныние, о которых шла речь, и депресии как медицинский диагноз?
Значит, Святейший Патриарх в своей проповеди, когда говорил о печали и унынии, отметил учение Церкви, что печаль и уныние – это 5-я и 6-я страсть, это грех. То есть когда мы с вами имеем дело с эндогенной депрессией, то термин «грех» здесь не причем. Это заболевание, в котором человек ни в коем случае не виноват, лично он. Понятно, что можно говорить про грех и так далее, и так далее, но данный человек в этой депрессии не виноват. Грехом это не является, когда у человека эндогенная депрессия. Когда у человека депрессия психогенная, как говорит Святейший Патриарх, степень выраженности этой психогенной депрессии – печаль и уныние – неразрывно связана с выраженностью веры, в основе ее слабая вера. И у Патриарха, кстати, в этой проповеди есть замечательная, очень глубокая мысль, что эти печаль и уныние, или психогенная депрессия, что человек как будто находится во сне, это выпавший этап жизни у человека. И у этого человека жизнь проходит мимо, пока он находится в печали и унынии. И требовать от этого человека что-то такое… Вот то же самое, что разбудить человека, когда он спал: «Алло, дорогой, а ты посуду не помыл…». А он спал, и поэтому ничего сделать не мог.
Мы должны четко разграничивать, во-первых, если депрессия с умеренной и тяжелой степенью, человек нуждается в медикаментозной помощи с поддержкой пастыря, священника и так далее, все это однозначно, если это эндогенная депрессия, то здесь греха нет, и психогенная депрессия – покаяние, соответственно, должно быть… Когда что-то у нас происходит в жизни, мы все равно говорим священнику, что мы унываем, что мы могли пережить смерть близких и так далее. Священник нас поддержит, но все равно, когда психогенная, реактивная депрессия, все равно понятие греха здесь, соответственно, имеет место.
Спасибо за лекцию. Не могли бы Вы еще несколько слов сказать о лечении депрессии и прогнозах? И второй частный у меня вопрос, при тяжелой визуальной депрессии, сколько она, в принципе, может продолжаться? Спасибо.
То есть я могу примерно сказать, знаете, есть понятие, врачи иронизируют: средняя температура по госпиталю. То есть средняя температура по госпиталю на тысячу больных будет, там, не знаю, 36,9. И то же самое здесь: все индивидуально, все течет по-разному. Депрессия бывает очень разная, все очень-очень индивидуально. То есть можно говорить в среднем температуру по госпиталю, можно говорить в среднем, сколько длится депрессия, какие бывают эпизоды, но у каждого больного все бывает разное.
Тяжелая депрессия годами может длиться?
Может. Может. Бывает хроническая депрессия. Бывают затяжные депрессии. Бывают депрессии, которые длятся по 20 лет. Такая атипичная, совершенно атипичная, когда жалоб нет –грусти, печали. Просто вялость, голова плохо соображает, что-то еще такое, все как-то размазывается. И состояние 20 лет, потом вдруг человек порозовел, вернулся в нормальное состояние без лечения.
Спасибо за лекцию. Я всегда посещаю курс пасторской психиатрии, который тоже всем рекомендую, очень интересно. И были такие дискуссии, я спрашивал про психоаналитический подход. И, конечно, интересно ваше мнение. У меня как у психолога было так где-то с 2003 года до 2012-го, я женщину сопровождал в ее таком состоянии депрессивном, то есть у нее были мысли о самоубийстве, ребенка убить и так далее. И, скажем, для тех, кто интересуется, хотел бы назвать, например, работу «Печаль и меланхолия» Фрейда. Там он говорит о том, что у людей, у которых меланхолия, депрессия, на их «я», на их личность ложится тень объекта такого темного, как правило, соотносился с образом родителя – матери или отца. И, соответственно, у меня вопрос в связи с этим. Во-первых, как в вашей практике, насколько, скажем, это подтверждается или нет, есть ли какие-то дисфункции у родителей? И второй более конкретный вопрос, например, в случае послеродовых депрессий, ведь у каждой пятой женщины, т.е. 20% в послеродовую депрессию впадают. Что женщина, допустим, надеялась, что родит ребенка, и к ней как-то изменится отношение близких, может быть, особенно повысится одобрение не только мужа, но и, допустим, мамы своей, но она не получает или не получает так, как ей хотелось бы, и в результате этого впадает в депрессию. Вот такие два вопроса. Спасибо.
Значит, я по образованию врач, психологического образования у меня нет. Психоанализом никогда специально не занимался, и психоаналитического ведения больных у меня нету. У меня только есть опыт соответственный ведения больных как психиатра и социальной психотерапии. Поклонником данного течения я не являюсь, но и специалистом по психоанализу я тоже не являюсь, скажу сразу же. В отношении второго аспекта, Вы хотите как бы психологизировать только послеродовую депрессию, что женщина надеялась, что ей там муж купит, не знаю, автомобиль «Ауди», еще что-то такое и так далее, и так далее, вот она не получила… Ну, может, в каких-то случаях что-то такое есть. Но здесь главное не вот этот аспект, а именно собственно депрессия, когда идет чисто биологический процесс. Беременность для женщины – это мощный удар по всей эндокринной системе, по всем медиаторам, которые есть в организме. И после этого, пока там все дело восстановится у женщины, у кого-то быстро восстанавливается, у кого-то – медленно, а некоторые впадают в депрессии и, в том числе, с психозом. То есть не надо психологизировать с тем, что женщина просто не получила то, что она надеялась.
Спасибо. А вообще в целом у клиентов, все-таки большое количество…
Пациентов. У меня нет клиентов. Это в других учреждениях клиенты.
Да-да-да, пациентов в клинике. Да, это правильное звучание. Есть ли какие-то данные у вас или впечатления хотя бы, насколько родители ваших пациентов, особенно депрессивных, нормальны и не являются или являются, возможно, причиной депрессии у своих детей, которые попадают к Вам в клинику?
В каком плане причины этой самой депрессии? Понятно, что бывают в некоторых случаях заболевания генетически обусловленные, там что-то по наследству ему передается, все это бывает. Бывает, характер передается, и депрессивный склад личности передается, все это бывает. Бывает, Вы хотите на психоаналитическом уровне покопаться, когда был направлен ребенок, и там что-то с пуповиной, вот об этом я не готов рассуждать. Не психоаналитик я, прошу прощения.
Скажите, пожалуйста, какие есть способы выхода из депрессии? Обязательно обращаться к врачу, или это можно самому сменой деятельности или как-то еще справиться с этим?
Надо стараться вначале самому справляться. Надо стараться не доводить себя до депрессии просто-напросто. Не доводить себя до греха, печали и уныния. Для этого вести трезвый в духовном плане и смысле образ жизни, постоянно помнить о Боге, ну и делать то, к чему апостол Павел нас призывает – и у вас не будет депрессии, психогенной депрессии. Если мы обсуждаем эндогенную депрессию, здесь вы ничего поделать не сможете.
А одна депрессия в другую переходит?
Да, бывает. Бывают иногда случаи, когда психогенно спровоцированная эндогенная депрессия. Бывает то, что депрессия возникла, и перед этим. Бывают случаи, что первая депрессия, она возникла как психогенная, но всегда можно найти какой-то повод, так ведь? Психогенная. Ну понятно, в каждом деле мы скажем, что у нас чего-то там произошло, но по жизни мы это не замечаем, а здесь бывает, что в первой, вроде, депрессии как-то звучит психогенный фактор, особенно в таком юношеском возрасте… То есть когда маниакально-депрессивный психоз диагностирован в юношеском возрасте, бывает часто, вначале звучит какой-то такой психогенный фактор, значимый для данного возрастного периода, а следующие депрессии идут уже сами по себе чисто классические эндогенные, без провоцирующего фактора.
Общество можно ввести в депрессию?
По-моему, сейчас стараются.
Спасибо. Я бы просил, наверно, уже все-таки сейчас времени много. Василий Глебович, вы уж позвольте себя в частном порядке помучить, нам очень надо. Я узурпирую микрофон на правах ведущего, один краткий последний вопрос задам, если известно. Вот вы говорите о том, что сейчас депрессия распространяется все более и более, да? Известно ли по статистике, как распределяется в этом разрастающемся облаке депрессий доля психогенных и эндогенных депрессий? Есть ли какая-нибудь смена структуры, или это непонятно?
Традиционно доля эндогенных депрессий одна и та же, она стабильна. Эндогенная депрессия, эндогенное заболевание, шизофрения, маниакально-депрессивные психозы – в общем-то, это стабильный процент. Идет вторая мировая война, идет еще что-то такое, еще что-то такое. Эндогенная депрессия, там есть проблемы подсчета, но глобально это все примерно одинаково. Понятно, когда происходят какие-то катаклизмы, психогенные депрессии, естественно, резко вырастают, они тянут за собой, соответственно, суициды.
Если сейчас увеличивается в целом массовость депрессий, то за счет именно психогенных депрессий?
Психогенных. Но вот в старческом возрасте, например, у нас продолжительность жизни увеличивается, понятно, что там проблемы старения есть, и там все болезни – Альцгеймера и прочие – они сочетаются с депрессией, то есть понятно, что это увеличивается. Но классические эндогенные заболевания по процентам одинаковые.
Спасибо большое. Мы благодарим Василия Глебовича еще раз.
