Она называет своего семимесячного сына Егора «Моя таблеточка». Говорит: за себя не волнуюсь, только за его судьбу сердце болит. «Если бы я была одна, и не боролась бы, может, не лечилась бы. Я уже достаточно пожила – интересно, насыщенно. Но сейчас я боюсь за ребенка: у него никого нет, кроме меня».
Молодую маму зовут Руслана Шук. Ей 32 года, родом с Украины. Год назад этой красивой женщине был поставлен диагноз «лимфома». То есть – рак. Когда прозвучали страшные слова, Руслана была на 16 неделе беременности. Она приняла решение рожать, не смотря ни на что.
«Сказали, что у меня рак, и ребенок начал пинаться»
Руслана Шук
Десять лет своей жизни Руслана провела в Арабских Эмиратах. Уехала туда вслед за мужем, этническим ливанцем, но вскоре брак распался, и девушка осталась в чужой стране одна. Не растерялась, нашла работу в туристическом агентстве: встречала путешественников, возила по экскурсиям, показывая местные достопримечательности.
Эффектная, стройная – рост метр восемьдесят, параметры 90-60-90 – Руслана иногда принимала участие в фэшн-показах как модель. «Это не основная работа, скорее хобби», – улыбается она, но не без гордости упоминает, что ходила по подиуму даже на шоу Вячеслава Зайцева в Абу-Даби.
А чуть больше года назад Руслана узнала, что беременна. Засобиралась на родину – рожать хотела на Украине, «дома и стены помогают». Первые месяцы провела в токсикозе. «Он все никак не проходил: не могла есть, ослабла», – рассказывает она.
Когда все мыслимые сроки прошли, а токсикоз продолжался, Руслану положили в больницу. Легче не стало. Назначили обследование желудка, и нашли опухоль. «Мне сразу сказали, что это – рак. Без уточнения, какой, но было ясно, что все серьезно, – говорит Руслана. – И тут ребенок начал пинаться. На сроке 16 недель. И я окончательно поняла, что беременна, что там – мой малыш. Так вот совпало».
«У меня было четыре дня, чтобы не умереть»
Руслана и Егор
В Киеве, в Институте рака, серьезный доктор, заведующий отделением, объяснил Руслане, что «все плохо». Обнаружилась еще одна опухоль в легком, врачи ставили четвертую стадию и не давали выбора: необходимо прервать беременность и только тогда начинать лечение.
«Я плохо помню, что тогда происходило, не могла даже лежать, потому что в таком положении зажимала опухоль, постоянно болела голова…
Врач попросил меня выйти из кабинета и сказал маме: «Надо соглашаться на аборт. Вы потеряете обоих».
Я зашла и спросила: сколько у меня времени? Он ответил: четыре дня. Потом – все. У меня было всего четыре дня, чтобы не умереть. И успеть сохранить жизнь своему ребенку».
Руслана с мамой
Руслана уже понимала, что с таким диагнозом большинство клиник будет настаивать на аборте как обязательном условии лечения. И все же начала искать специалистов, которые хотя бы попытаются сохранить жизнь ее малышу.
Последовательно отпадали варианты Беларуси, Германии, Израиля, Турции, Австрии. Москва была последней в списке – но именно оттуда пришел положительный ответ.
Киевский врач, отправлявший Руслану на аборт, узнав, что она едет в Россию, сказал маме: «Не останавливайте. Она потом всю жизнь будет и нас, и вас винить, что заставили сделать такой выбор».
Перед отъездом в Москву Руслана пошла в Киево-Печерскую лавру. «Я на исповеди полумертвая стояла. Говорю священнику – я запомнила, его звали отец Павел – что я беременна и у меня рак. Прошу благословения на лечение.
А он, не задумываясь, отвечает: «Все будет хорошо и с вами, и с вашим ребенком». Как будто кто-то сверху ему эти слова шепнул, он и сам поначалу не понял, кажется, что произнес. А потом подошел после службы и сказал: молитесь святому Нектарию Эгинскому».
Сын, Егор, вес 2380
«Савченко Валерий Григорьевич – главный гематолог страны. Благодаря ему удалось сохранить беременность с мои диагнозом и теперь у меня есть сыночек. Никто в мире не смог и даже браться не хотел,а он взялся и сделал это чудо. Спасибо ему огромное. Продолжаю лечение и дай Бог все получится!!!»
Руслана говорит, что вопрос о том, кому сохранять жизнь, для нее не стоял.
Не было этого гамлетовского вопроса: быть или не быть, делать аборт или рискнуть?
«Я понимала, что если собственноручно прерву одну жизнь, то Господь мою жизнь не сохранит. Ну как можно убить кого-то и потом просить у Бога, чтобы Он спас меня? Это неправильно.
Я должна была использовать все шансы. Если уж мне везде откажут – по крайней мене я бы знала, что сделала все, что в силах, чтобы малыша сохранить».
В НМИЦ Гематологии Руслане начали капать «химию» – пять курсов. «Я отлично их перенесла! Токсикоз был в разы тяжелее», – улыбается Руслана. Ее вел лично Валерий Григорьевич Савченко, академик РАН, главный гематолог России. «Получается, никто в мире даже браться не хотел, а он взялся и сделал это чудо. Благодаря ему удалось сохранить беременность с моим диагнозом».
В руках врачей, принявших ее в сложной ситуации, Руслана стала гораздо спокойней: «Настроила себя так: ну женщины же лежат на сохранении? Вот и я лежу на сохранении, сохраняю жизнь ему и себе».
В результате – плановое кесарево на сроке 35,5 недель. Сын Егор, 2380. Реанимация и две недели на дохаживании недоношенных, Руслана с сыном были вместе. Болезнь на время отступила.
«У меня нет вариантов: только жить»
На обходе врачей в пекинской клинике
А потом обнаружили рецидив – опухоль в головном мозге. Сыну было всего 2,5 месяца. Российские врачи говорили, что шанс на успех в этом случае очень мал. Руслана вновь перебирала варианты – Америка, Израиль, выход нашелся в Китае – там можно сделать экспериментальную CAR-T- терапию, которая в таких случаях дает хороший результат.
«Когда летела до Пекина, меня рвало каждые 15 минут, все болело. В Пекине уже морфий давали» – вспоминает Руслана. В Китае она пробыла три месяца. Лечение помогло: опухоль исчезла, врачи зафиксировали полную ремиссию.
Все это время Руслана очень скучала по сыну. «Когда улетала, Егорка был совсем крошечкой, а сейчас уже большой – семь килограммов! Моя таблеточка… Так жаль, что меня в это время не было рядом».
Скоро ей и сыну предстоит расстаться еще раз. Руслана должна лечь в НМИЦ Гематологии на аутотрансплантацию костного мозга. Это поможет закрепить результат, достигнутый в Китае. Если не успеть сделать это сейчас, пока Руслана в ремиссии, результат может быть непредсказуемым.
«У Егора никого нет, кроме меня. Его отец помогает только деньгами, да и то нерегулярно и немного – этого едва хватает сыну на еду. Мама моя инвалид – ей 70 лет, она перенесла инсульт. У меня нет вариантов: надо жить». И я стараюсь, а мой малыш мне помогает, я не уверена, что смогла бы все это пройти в одиночку».
Фото: instagram.com/lana777ruslana
