Инвалидная коляска заезжает на высокий бордюр и застревает. Ни туда ни сюда. Юра нажимает на кнопку, колеса поднимаются вверх, на землю опускаются гусеницы. И медленно, переваливаясь с боку на бок, коляска едет дальше. Сегодня Юра штурмует дороги в родном Новосибирске, то по грязи, то по снежной каше, а еще вчера он ездил по песку в Бейруте.
Юрий Ларин, инструктор и эксперт по доступной среде, учит других ездить на электрической коляске-ступенькоходе. Он сам инвалид-колясочник, который на личном примере показывает, как пользоваться чудо-техникой. В его послужном списке Сингапур и Гонконг, Япония и Китай, Испания, Англия и Германия, Катар и Канарские острова. Новосибирские коляски продают в 40 странах мира.
Юрий не один год представляет Россию на международных соревнованиях «Кибатлон» для инвалидов-колясочников. «Меня там все спрашивают, – говорит Юрий, – а у вас есть какая-то тренировочная база, трасса? А зачем мне трасса? Я проехал от завода до центра Новосибирска и обратно, мне этого уже хватает».
Я тоже хочу такую машинку!
Эти чудо-вездеходы делают на новосибирском заводе «Катэрвил». Название компании – сочетание двух английских слов, caterpillar – гусеница и wheel – колесо. Придумал ступенькоход 10 лет назад инженер-конструктор, изобретатель Иван Невзоров для друга Миши, который упал с турника и сломал позвоночник.
Начинали в гараже вместе с женой, сейчас у компании свой завод, полный цикл производства. Одновременно в работе около 100 изделий, одни в стадии изготовления деталей на лазерном станке, другие проходят последнюю проверку. «Коляска состоит примерно из 2000 деталей, 95% из них мы производим самостоятельно», – говорит директор «Катэрвил» Иван Невзоров.
Все модели делают под заказ, с индивидуальными функциями. Есть даже коляски для игры в футбол, единственные в России. Тут с этим просто: возникла идея – попробовали, доработали, запустили. Сегодня Иван Невзоров испытывает новую задумку – коляску-вездеход с вертикализатором. На ней человек сможет ехать стоя. Или остановиться и отдохнуть лежа. Иван нажимает кнопку, и вертикализатор принимает горизонтальное положение.
То и дело устраивают тест-драйвы, выезжают в город сразу на нескольких колясках. И слышат за спиной мальчишечьи голоса: «Мама, я тоже хочу такую машинку!» Коляски и правда похожи на мини-автомобили.
Могут спуститься в метро или подняться по ступенькам на 27-й этаж высотного дома, попутно засекая, сколько времени коляска разворачивается на площадке между этажами. Крабовый разворот позволяет ей крутиться на месте.
Российские коляски можно получить через Фонд социального страхования, частично они представлены в каталоге технических средств реабилитации. Часто это непросто. Многое зависит от настойчивости самого человека, добросовестности врачей и экспертов, которые будут составлять ИПРА (индивидуальный план реабилитации), и региона.
Получить коляски можно несколькими способами: в натуральном виде, когда вам покупают именно ту коляску, которую вы хотите, через индивидуальную закупку; купить самостоятельно, а потом получить компенсацию затрат; оформить получение коляски по электронному сертификату, тут важно, чтобы сумма сертификата покрывала стоимость коляски.
Заявки на обеспечение техническими средствами реабилитации принимаются онлайн на портале госуслуг, в клиентских офисах Социального фонда и в отделениях МФЦ.
Коляску-ступенькоход «Катэрвил» в индивидуальной комплектации бесплатно от Фонда социального страхования месяц назад получила певица Юлия Самойлова. Правда, на это ушло около двух лет и пришлось обращаться за помощью в Следственный комитет.
«Почти два года мытарств и битвы с бюрократией, – рассказывает Юлия. – Сначала пытались через индивидуальную закупку, торги, потом предложили сертификат, сначала сумма была меньше и ее не хватало именно на эту коляску. Я от него отказывалась, потом размер сертификата увеличился и у нас все сложилось! Сертификат полностью покрыл стоимость коляски, полную комплектацию с улучшенными аккумуляторами и кастомизацией под мои параметры».
Катюша у нас девочка умная
Я тоже решаюсь попробовать. Управление на пульте, джойстик слушается малейшего движения руки. Коляска может разогнаться до 7–10 км/ч. Самое страшное – подъем по лестнице. Нужно подъехать задним ходом, ровно встать и перейти в гусеничный режим. Когда гусеницы касаются ступенек и начинается подъем, кресло само собой меняет положение, чтобы не было сильного наклона и человек не упал.
«Не бойтесь, коляска ловит, она у нас девочка умная», – подбадривают меня. Коляска действительно умная, ее мозг – сложное электронное устройство, в автоматическом режиме оно определяет положение коляски относительно горизонта, центр тяжести, чтобы в нужный момент его сместить. «Катюша», так ее прозвали покупатели, сама остановится, если двигаться дальше будет небезопасно.
«Всю электронику с самого начала мы разрабатывали самостоятельно, три года прошло от идеи до прототипа, даже не до готового изделия, – рассказывает Иван Невзоров. – Зато теперь это открывает нам практически безграничные возможности. Любой функционал, который нужен, мы можем реализовать.
Вот пишет нам человек: мне нужно управление подбородком, потому что у меня не только ноги не работают, но и руки. И мы делаем управление подбородком. А потом оказывается, что такой человек не один. И это превращается в отдельную опцию».
Твоя личная доступная среда
В России около 320 000 инвалидов-колясочников. И большинство заперты в своих квартирах. Узкие лифты и дверные проемы, неудобные пандусы, если они вообще есть, разбитый асфальт или тропинки вместо пешеходной дорожки зимой. Можно заехать на тротуар по плавному подъему, а в конце упереться в бордюр. Наша доступная среда очень непредсказуемая и часто сделана для галочки.
«Даже в каких-то современных, модных местах. Она делается не теми людьми, которые пользуются доступной средой. Яркий пример – «Крокус сити холл», где вроде бы были пандусы, но не везде, – рассказывает Ольга Барабанова, директор московской компании «Кинезис», которая производит ультралегкие активные коляски.
– У колясочника в среднем должно быть три коляски, это прожиточный минимум. Это может быть проходимая, спортивная коляска, чтобы ездить на природе, электрическая коляска, в которой ты параллельно везешь сумки с продуктами из магазина или ребенка на коленях, и легкая карбоновая (карбон – углепластик, ткань из волокон углерода. – Ред.), на которой ты каждый день передвигаешься дома, на работе. Таким образом закрыты твои базовые потребности. Но мы пока никак не можем вырваться просто из концепции выживания».
«Кинезис» помимо взрослых производит детские инвалидные коляски, «коляски первых шагов», на которых ребенок с полутора лет может передвигаться самостоятельно. «Живет в Иркутской области девочка Ясмина, в деревне, где вообще нет нормальных дорог. И она все лето гуляет на нашей коляске, ездит на ней в детский сад. Это для России пока еще удивительно», – говорит Ольга.
Карбоновые коляски производят и на Дальнем Востоке. В Третьяковской галерее коляска из Владивостока заняла почетное место на экспозиции «История российского дизайна. Технологии для человека». Завод iCross основал предприниматель Андрей Теняков, после аварии он сам оказался в инвалидном кресле.
Для большинства российских производителей колясок это не просто бизнес, а личная история. У Ольги Барабановой была компания по производству детских велосипедов, проект инвалидных колясок появился, когда она помогала как волонтер в детском хосписе.
Делают инвалидные коляски и в Калининграде. Причем вполне успешно конкурируют с китайскими производителями, которые сейчас стали основными зарубежными поставщиками колясок в Россию.
«Мы перешли к массовому продукту, у нашей коляски-стандарт задача пять раз в день быть сложенной и разложенной, уместиться в багажнике легковушки и чтобы ее легко было поднять даже хрупкой девушке. Таких колясок сейчас мы делаем около 1000 в год», – рассказывает основатель компании «Обсервер» Роман Аранин. В прошлом летчик после падения с параплана он оказался обездвижен. Может только двигать головой, что не мешает Роману управлять предприятием.
Легкие складные коляски с электроприводом «Катэрвил ультра лайт» стоят от 131 000 рублей. Цена колясок-вездеходов и ступенькоходов начинается от 485 000 рублей. К примеру, зарубежные аналоги ступенькохода дороже: гонконгский BeFree – 1,5 миллиона рублей, французский TopChair – 2,5 миллиона, швейцарский Scewo – 4 миллиона рублей.
Кресло-коляска с электроприводом «Обсервер стандарт» в базовой комплектации стоит около 160 000 рублей. Цена колясок-вездеходов 600 000–800 000 рублей.
Коляски активного типа для взрослых из карбона производства компании «Кинезис» стоят от 450 000 рублей, алюминиевая коляска для детей от полутора лет – от 210 000 рублей, для детей и подростков – от 260 000 рублей.
Цена карбоновых колясок для взрослых iCross начинается от 250 000 рублей.
На получение сертификата уходят годы
Основная сложность, с которой сталкиваются все производители колясок в России, – долгая процедура получения медицинского сертификата. А без него невозможно продавать коляски через Фонд социального страхования (ФСС).
«Если ты производитель колясок и не продаешь ФСС, то перспектив у тебя вообще нет. С нашими колясками-вездеходами мы так и не получили регистрационное удостоверение Росздравнадзора, не подтвердили, что это инвалидная коляска, сейчас это, грубо говоря, четыре колесика, мотор, гироскоп и сиденье. И в результате мы имеем минимум продаж», – говорит Роман Аранин.
На получение сертификата уходят годы. К примеру, компании «Катэрвил» как-то отказали по той причине, что у коляски не только колеса, но и гусеницы.
«Обсервер» и «Катэрвил» успешно сотрудничают и не считают друг друга конкурентами. Сейчас в Калининграде испытывают новосибирские джойстики, а пресс-формы для пластиковых подножек Роман Аранин отправил Ивану Невзорову. «У нас одни и те же принципы, мы оба помешаны на «сделано в России», а не на переклеивании наклеек», – говорит Роман.
Иван Невзоров уверен: «Сейчас в среде предпринимателей купи-продай – уже не модно. Лучше пусть даже небольшое производство, но свое. Делать то, что не умеют другие».
А Ольга Барабанова добавляет: «Это довольно печально и унизительно, если ты всю жизнь зависишь от того, поможет тебе кто-нибудь или нет. Наши ценности – изменение вот этой тюремной ситуации, в которой жизнь инвалидов в России является невыносимой».
