Когда у меня еще не было детей, я не раз размышляла о том, как не избаловать детей, как соблюсти принцип иерархичности в семье, не дать детям собой понукать и вообще, как их «спасти» от непослушания. Ведь послушание – добродетель! И как же я могу так оплошать, что не смогу научить собственных детей послушанию и иерархии. Размышляла-размышляла и даже стала записывать.
Однако когда наш дом погрузился в хаос истерик однолетки и трехлетки, мне стало по-настоящему плохо. Головной боли добавляли не столько постоянные детские крики, сколько разочарование в собственной значимости, способности мыслить и вообще быть. А ведь быть предназачалось мамой. Той, кто главнее, кто сильнее, кто умнее и выше вот этих круглосуточно вопящих чад.
А получалось – только мечтать раствориться, сбежать, исчезнуть, объяснить «этим» всЁ, пожаловаться на свою судьбу и сложность жизни и взять отпуск.
Все это продолжалось до тех пор, пока я не поняла – если я главнее, сильнее, умнее и выше «вот этих» или хотя бы мне это положено по статусу, то я должна слушать и смотреть. Для того, чтобы услышать и увидеть.
Так в нашей семье начали происходить чудеса. Вдруг стало слышно, что они хотят сказать, и видно, чего именно им не хватает, но сказать они не догадались…
Вот старшенький. С душой тонкой и ранимой. Тот, который боится, когда у мамы грустное лицо, тот, которому нужно много внимания, тот, который вынужден быть старшим, а еще очень-очень маленький.
Тот, который заботливый, но чтобы не искоренить потребность заботиться в его душе, нужно много заботиться о нем самом. И много и спокойно разговаривать о всех его волнениях.
Тогда он вырастет, устоит и будет очень стойким. Возможно, очень глубоким и талантливым. А если этого не разглядеть – то он, возможно, будет невыносим и не устоит в жизни. Это будет тот случай, когда я… покалечила ребенка собственной слепотой
Вот другой. Очень активный и требовательный. Тот, которому нужно все и сразу. Тот, который вносит хаос всюду, где бывает. Тот, кто несет разрушение собственной активностью, если не занят чем-то дельным.
Чтобы погасить его гиперактивность, нужно все время организовывать его внимание и давать задания. Он будет очень продуктивным, последовательным и работоспособным, если научится управлять своей неуемностью. А пока я должна откомментировать ему факт его собственного расстройства по поводу того, что ему нельзя есть все бананы, отняв и долю братика.
Это потом он научится каяться в воровстве, драках, отбирании чужого имущества. А пока – он кричит уже 40 минут. И послушать маму он в состоянии только тогда, когда она услышит его проблему, разглядит его характер, откомментирует ситуацию, переключит внимание, пожалеет, погладит и даст интересное задание.
В доме у нас, кстати, теперь часто царит тишина. Ну, если не тишина, то мир. Не исключая драк, конечно. Но иногда слышно, что даже драки заканчиваются конструктивным заключением «ты – балбес» или «ты – не прав» и братскими объятиями. Нет, мы их этому не учили. Мы просто видим, что они этому научились.
А потом – становится еще интереснее.
Если отложить все свои амбиции и убеждения и просто смотреть и вглядываться, слушать и вслушиваться, то вдруг понимаешь, что они – богаты, и ты нашла богатство, а сама – бедна.
Материнство и педагогика становятся так самыми радостными и легкими служениями на земле. Ведь они дают возможность просто смотреть, слушать, понимать и иметь легальное право находиться рядом с детством и рядом с другим человеком. Который нуждается во мне, и для которого я – опора.
Но опора я только тогда, когда вижу и слышу, и действительно рядом с ними, а не со своими убеждениями о них.
Я подумала: неужели послушание – от слова слышать? А если нет, то почему наш опыт говорит о том, что послушание детей сложилось лишь тогда, когда их слушали и услышали…
А про иерархию – я уже и забыла. Ведь рассуждения о том, как правильно соблюсти принцип иерархичности – очень странны в свете того, что Сам Христос послужил и служит мне. При этом я же сама не считаю себя по этой причине выше.
