К 90-летию Указа Императора Николая II «О мерах борьбы с опиекурением»

В мае 1913 года, в ознаменование 300-летия Дома Романовых, Государь Император совершил поездку по великорусским губерниям. Под ее впечатлениями он пишет: «С глубокой скорбью приходилось мне видеть печальные картины народной немощи, семейной нищеты и заброшенных хозяйств — неизбежные последствия нетрезвой жизни…» Действительно, в стране отмечался рост алкоголизма: потребление водки в 1913 г. по сравнению с 1911-м, увеличилось на 16 млн. ведер, а доход от винной монополии за один 1914-й г. достиг почти миллиарда рублей, при общем государственном доходе в 3,5 миллиарда. Газеты писали о «пьяном бюджете», о том, что «казна спаивает народ». Николай II болезненно воспринимал эти укоры в адрес правительства и писал: «постоянно обдумывая и проверяя полученные мною впечатления, я пришел к твердому убеждению, что нельзя ставить благосостояние казны в зависимость от разорения духовных и хозяйственных сил множества моих верноподданных». Разделяя обеспокоенность царя, Государственная Дума на январском заседании 1915 года одобрила запрещение продажи спиртных напитков. Выражая мнение большинства членов Думы по этому вопросу, ее председатель М.В. Родзянко сказал: «Прими, великий Государь, земной поклон народа своего! Народ твой твердо верит, что отныне былому горю положен прочный конец!»

Отдельные депутаты Думы не поддерживали соответствующие шаги правительства, объясняя свою позицию возможным ущербом в государственном бюджете и развалом винокуренной промышленности. На это газета «Новое Время» в статье «Ликвидация пьяного бюджета» от 19 апреля 1915 г., писала, что по мнению прошедшего в Петрограде апрельского съезда винокуров, возможные потери производителей спирта легко сводятся к минимуму перепрофилированием винокуренных заводов на выпуск продукции, технология производства которой близка к технологии выгонки спирта, например, на изготовление патоки для кондитерского производства или животноводства. Кроме того, на съезде говорилось, что самые ярые поклонники абсолютной трезвости ничего не могут возразить против экспорта спирта, против его использования в производстве пороха, лаков, фармацевтических и косметических товаров.

В итоге, по мнению съезда, «большинство винокуренных заводов смело могут продолжать свою работу, не поставляя водки для отравления народа».

На кампанию в пользу трезвости положительно откликнулось крестьянство. Корреспондент из села Смелы пишет в адрес статистического бюро: «Горькие пьяницы у нас годятся теперь в старейшины. Стали они так работать, что смотреть удивительно». Оценивая положение дел с распространением запрета продажи водки в деревне, министр финансов П.Л. Барк сообщал: «за последние месяцы сельскими сходами вынесено 416 приговоров о закрытии винных лавок».

Городское же население, и особенно его рабочая составляющая отнеслись к запрету продажи спиртного с неудовольствием. Когда, в виде опыта, винные лавки в Петербурге были закрыты на второй и третий день Пасхи, рабочие на многих заводах объявили забастовку, «так как вследствие закрытия мест продажи спиртных напитков они были лишены возможности провести праздничные дни привычным образом».

История России — свидетельство тому, что никакие указы и запреты не могут заставить российского алкоголика отказаться от любой возможности одурманивать себя. В апрельской газете «Новое Время» за 1915 год читаем: «…по сведениям «Пермских новостей», на некоторых рудниках в большом ходу новый суррогат водки: смесь красного вина с раствором динамита и курительной махорки. Мало того, «динамитное» вино появилось и на юге России, где бутылки с подобной гадостью носят громкие названия «портвейн лечебный», «юзовская запеканка».

Газета с тревогой пишет о массовой переориентации пьяниц с алкогольной «дури» на наркотическую: «… ханка, политура, одеколон, — ничто перед такою страшною опасностью, которая надвигается с востока в образе опия». По сведениям иркутских газет, «…в городе и в глазовском предместье произведены массовые обыски, во время которых найдены громадные запасы опиума. Есть арестованные. По сведениям из Бодайбо, в районе Ленских приисков появились курильщики опия. Курение начало быстро прививаться и завоевывать популярность среди приискателей и приняло массовый размер». «Эти явления, — пишет газета, — требуют самого энергичного противодействия, вплоть до расправы с опиеторговцами по законам военного времени».

Примерно в эти годы в Китае было запрещено производство опия, и его китайские производители перебрались в соседнюю Россию. Газета «Правительственный вестник» сообщает, что если в 1910 г. в Приамурье было зарегистрировано 306 десятин посевов мака, то в 1913 г. — уже 3933 десятины. Не только произведенный опиум вывозился в Китай, но практика аренды земель под опиумный мак начала широко распространяться по России: «…прельщаясь высокой арендной платой, крестьянское и казачье население сдает в аренду китайцам лучшие земли…с хорошими всходами, перепаханными под посевы мака». Съезд сельских хозяев Приамурской области, собранный в 1912 г., особо отмечал: «…под мак арендуются исключительно лучшие, наиболее тучные земли; при этом хищнический, агрессивный метод возделывания мака ведет к истощению и одичанию почвы». Газета пишет далее: «…для возделывания мака и сбора опия требуется до 12 рабочих на десятину. Многие тысячи китайцев наводняют Приморскую область. Мало того, бесправность китайских мигрантов, возможность их безнаказанного грабежа привлекли в край еще и хунхузов (бандитов — ред). Они…стали терроризировать даже крупные и людные русские селения».

Газета продолжает: «…столь очевидный и многосторонний вред маковых плантаций не находил, однако, соответствующей санкции в нашем законодательстве…и вследствии настояний Приамурского генерал-губернатора и местного войскового начальства, которое в теперешнее военное время находило особенно опасным внедрение неблагонадежных выходцев из Китая в приграничной с ним полосе, Главное Управление землеустройства и Земледелия внесло свой законопроект о воспрещении в Приамурье посевов мака на рассмотрение Совета Министров, коим означенный законопроект и принят в заседании 22 мая сего года.»

А уже 17 июня 1915 года «Собрание Узаконений и Распоряжений Правительства» опубликовало приведенный далее исторический документ.

«Высочайше утвержденные Положения Совета Министров:
статья 1291
О мерах борьбы с опиекурением

Государь Император, в 7 день июня 1915 года, по Положению Совета Министров, высочайше повелеть соизволил, на основании статьи 87 Основных Государственных Законов /Св. Зак., т.1, ч.1, изд. 1906г/:

I. В изменение и дополнение надлежащих узаконений, установить следующие правила:

1. В Приамурском генерал-губернаторстве и в Забайкальской области, Иркутского генерал-губернаторства, посев мака запрещается. Виновные в нарушении настоящего запрета подвергаются взысканиям, определенным в статьях 57 17 и 57 18 Устава о наказаниях, налагаемых Мировыми судьями, и

2. Запрещается привозить из-за границы в Империю курительный опий, а также трубки и другие приспособления для курения опия.

II. Устав о Наказаниях, налагаемых Мировыми Судьями, издания 1914 года, дополнить нижеследующими постановлениями:

Ст. 16, примечание 7. При совокупности преступных деяний обвиняемого, денежные взыскания за воспрещенное производство посевов мака в пределах Приамурского генерал-губернаторства и Забайкальской области, Иркутского генерал-губернаторства /Уст. Наказ. Ст. ст. 5717 и 5718 /, не покрываются наказаниями за иные преступные действия или поступки.

Ст. 5717, за производство мака в пределах Приамурского генерал-губернаторства и Забайкальской области, Иркутского генерал-губернаторства, виновные подвергаются:

заключению в тюрьме на срок от одного до шести месяцев и денежному взысканию в размере 300 руб. за каждую десятину или часть десятины посева.

Ст. 5718. Указанному в предшествующей статье денежному взысканию подвергаются также владельцы и арендаторы земель, в случаях обнаружения на них посевов мака, произведенных с их согласия или ведома, хотя бы и другими лицами.

III. Уложение о наказаниях Уголовных и Исправительных, издания 1885 года, дополнить нижеследующими постановлениями:

Ст. 162, примечание 7. При совокупных преступных деяниях обвиняемого, денежное взыскание за воспрещенное производство посевов мака в пределах Приамурского генерал-губернаторства и Забайкальской области, Иркутского генерал-губернаторства /Уст. Наказ., ст. ст. 5717 и 5718/ за приготовление, приобретение, хранение и сбыт курительного опия, а равно трубок и других приспособлений для курения его, а также за предоставление помещения для опиекурения /Улож. Наказ., ст. 869 2 / не покрываются наказаниями за иные преступления или поступки.

Ст. 8692. Виновные в изготовлении, приобретении, хранении и сбыте курительного опия, а равно трубок и других приспособлениях для курения его подвергаются:

заключению в тюрьму на время от четырех месяцев до одного года и четырех месяцев и денежному взысканию не свыше 500 рублей. Тому же наказанию подвергаются и лица, виновные в предоставлении помещения для опиекурения.

IV. Устав Уголовного Судопроизводства, издания 1914 года, дополнить нижеследующим постановлением:

Ст. 1216 9. Возбуждение преследования и, в надлежащих случаях, обвинение на суде виновных в воспрещенном производстве посевов мака в пределах Приамурского генерал-губернаторства и Забайкальской области, Иркутского генерал-губернаторства /Уст. Наказ., ст. ст. 5717 и 5718/, в изготовлении, приобретении и сбыте курительного опия, а равно трубок и других приспособлений для курения его, а также в предоставлении помещения для опиекурения / Улож. Наказ. Ст 869 2/ возлагается на чинов полиции, крестьянских начальников или заменяющих их должностных лиц, лесничих, чинов, заведывающих оборочными статьями, и чинов акцизного надзора».

Принятые по инициативе Приамурского генерал-губернаторства «Положения» имели ярко выраженный запретительный характер. В ответ возникла реальная угроза распространения опиума по всей стране и захвата всех сфер его производства и распространения криминалом.

Проявляя обеспокоенность создавшимся положением, газета «Правительственный вестник» в июльском № 162 выступила со статьей «Казенная монополия на добычу опия»: «Мысль о такой монополии навеяна фактом громадного развития в Приамурской области промышленного макосеяния с целью добывания опия». Кроме того, до 1914 года фармацевтическая промышленность России осуществляла дорогостоящие закупки опия за границей: за 1899-1913 гг. Турция поставила в Россию 3932 пуда опия, Германия — 3116 пудов и Персия — 697 пудов. В связи с этим, «…по окончании Великой войны (Первой мировой — ред.) наши торговые отношения изменятся коренным образом. Комиссионная роль Германии на мировом рынке отойдет в область преданий, Турция будет не в силах занять там самостоятельного положения и их место поставщиков опия могут занять Англия, Франция и Италия. Но для чего нам искать новых поставщиков, когда мы сами можем стать крупными добытчиками и поставщиками опия и его производных» (выд. ред.). Объявив монополию на производство опия и установив контроль за его распространением, государство смогло бы направить ситуацию на цивилизованное обеспечение опием потребностей своей фармацевтической промышленности и удовлетворение запросов внешнего рынка, что способствовало бы и оздоровлению нации, и поступлению крупных доходов в казну.

К сожалению, из-за войны, когда, по мнению Государя, «всякие внутренние реформы должны быть отложены до окончания боевых действий», и из-за событий 1917-го г. «Положения о мерах борьбы с опиекурением» не получили дальнейшего развития.

Евгений Пяткин

Источник: Газета о наркомании, ее проблемах и последствиях «Пока не поздно»