В интернете бурно обсуждается случай семьи из Чертаново (Москва), где двух мальчиков, шести и двенадцати лет, изъяли у мамы и бабушки. По словам активистов, опубликовавших историю, причинами для изъятия стали грязь, «много» кошек в квартире, отсутствие телевизора и неработающий кран. Постепенно деталей добавлялось: не работали, например, унитаз и ванна, а кошек в двухкомнатной квартире — 17.
Дети были изъяты из семьи еще 24 февраля, однако огласку история получила в середине августа, когда их мама, Елена Коробова, уже была два с половиной месяца ограничена в родительских правах, а починить сантехнику в доме у нее по-прежнему не получилось.
Пропущенные активистами борьбы с изъятием этапы семейной истории частично огласил детский уполномоченный Павел Астахов: семье было рекомендовано привести квартиру в надлежащее санитарно-гигиеническое состояние (вывести клопов и тараканов, выкинуть рухлядь, отмыть грязь), передать кошек в приют, организовать в квартире места для отдыха и занятий детей. Однако побывав в доме через неделю, 5 марта, сотрудники опеки не увидели там перемен к лучшему, то же самое было и 23 марта.
Тогда матери предложили обратиться в Центр госуслуг за оказанием материальной помощи, заключить договор социального патроната и встать на биржу труда. Но она от всего отказалась, уточняет Астахов, и тогда на нее подали в суд на ограничение прав. Суд состоялся 5 июня и вынес решение об ограничении родительских прав, с тех пор мать уже не навещала детей в приюте. К ним ходила только бабушка.
В то же время Павел Астахов подчеркнул, что грязь и зловоние — не повод лишать женщин права воспитывать детей в семье.
«Матери и бабушке надо помочь вернуть детей, и мы это будем делать совместно с социальными службами города, тем более что они готовы и уже работают ради восстановления этой семьи», — сказал Астахов.
Корреспондент портала «Милосердие.ru» обратился за комментариями к Елене Альшанской, президенту фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам».
«Когда я вижу информацию, подобную той, что изначально попала в интернет (изъяли детей из квартиры, где много книг, живут кошки и нет телевизора), я практически всегда знаю, что она не соответствует действительности», — прокомментировала нарисованную общественниками картину Елена Альшанская.
Президент фонда согласна с мнением, что в России огромное количество изъятий детей у родителей происходит неправомочно, когда семью, пусть и не самую житейски успешную, еще можно было сохранить. Но ситуаций, когда детей изымали бы из-за отсутствия апельсинов в холодильнике или телевизора в квартире, в опыте фонда не было.
«Обычно речь идет о неблагополучной семье, проблемы у нее комплексные, история отсутствия нормальной жизни — длительная. Именно в результате комплексных проблем может быть и антисанитария в квартире, и дети могут не посещать учебные и лечебные учреждения, и родители могут не работать», — констатирует Елена Альшанская.
Как и детский уполномоченный, представитель НКО считает, что неблагополучие семьи и антисанитария сами по себе еще не означают, что нужно во всех подобных случаях изымать детей. Нужно помогать.
«Грустно наблюдать, что вместо того, чтоб помочь семье или хотя бы порассуждать, какую помощь нужно было оказать, чтобы ребенок был дома, СМИ выстраивают лубочные картинки интеллигентной семьи с кошками, с которой читатель может себя ассоциировать и броситься на защиту. Читатель чувствует: мы тоже небогаты, или тоже многодетные, у нас тоже бардак или нет телевизора, или мы тоже любим кошек. Начинается буря в интернете.
Но потом с другой стороны (в данном случае это Павел Астахов) публикуются фотографии, показывающие грязь в квартире, что длительное время не функционировали унитаз и ванна, люди перестают этой семье сочувствовать. Маятник качается в другую сторону: все говорят, что да, это не просто беспорядок, у меня совсем не такие условия, детей забрали правильно. Всем кажется, что все замечательно, только ситуация-то не изменилась.
Когда мы сначала рисуем себе идеальную картинку потерпевшей семьи, нам легко сменить ее на демонизирующую картинку, сказать: ну ладно, главное — у хороших родителей детей не забирайте, и выбросить это дело из головы».
Чтобы ситуация изменилась, нужна комплексная помощь семье, причем оказывать ее должны специалисты, которые тонко чувствуют грань: есть угроза жизни и здоровью ребенка, нарушение его прав, или всего этого нет.
Во втором случае люди имеют право жить, как им нравится. Семей, которые живут в условиях, в которых никогда не жил и не хотел бы жить пользователь интернета, тысячи, и это не значит, что из них нужно забирать детей. Даже не самые успешные люди имеют право быть родителями, — уверена Елена Альшанская.
«Нужно понимать, что если семья уже долгое время была в трудной жизненной ситуации и сама не справилась, в том числе психологически, а вместо того начала маргинализироваться, то, чтобы ситуация изменилась, нужно помочь. У нас включается шаблон: эта мать плохая, пусть она исправится и станет хорошей, иначе детей изъяли правильно. У нас выпадает понимание того, что из такой ситуации она, скорее всего, не может самостоятельно выйти лишь потому, что опека, СМИ, интернет-пользователи или Павел Астахов ей сказали, что нужно все исправить. Педагогическая выволочка как инструмент помощи не работает, это не технология помощи семье. Сказать «справься» человеку, который уже несколько лет не справлялся, это как сказать паралитику «встань и иди» — если это скажем мы с вами, он не пойдет», — поясняет Елена Альшанская.
По мнению представителя фонда, чтобы понять, как можно помочь, нужно описывать, как в реальности обстоят дела. Если люди не справляются с какими-то аспектами родительских обязанностей, это еще не доказывает, что они не могут быть родителями. Им нужна профессиональная помощь — возможно, педагогическая, юридическая, психологическая, — а не наставление, как правильно жить.
«Да, обычно кризисные семьи выглядят не как золушки, а как золушкины старшие сестры, только в бедности, и наша помощь нужна именно им, а не «золушкам». При этом как только общество теряет симпатию к развенчанному образу бедной золушки из публикаций, семья перестает получать помощь.
А помогать надо до тех пор, пока нахождение в семье — в интересах ребенка и не угрожает его жизни и здоровью. Эта тонкая грань должна быть очевидной специалистам. Мы обычно смотрим на то, какие отношения у детей и родителей в кризисной семье. Если родители принимающие, если они общаются, то скорее всего им можно помочь. Мама должна давать любовь и поддержку, должно быть доверие детей к родителям. Если мама просто недостаточно грамотная и не может заниматься с ребенком, это может восполнить репетитор, которого предоставят социальные службы или НКО, это не повод изымать ребенка. Если же мать безучастна к ребенку и оставляет младенца сутками одного, не оказывает ему внимания, то этого не восполнит приходящий специалист.
Нужен дифференцированный подход и внимание специалистов к проблемам конкретной семьи. В разных случаях будут нужны разные ресурсы: например, у семьи большие долги за коммунальные услуги, или у родителей сложности с алкоголем, или психологическая неспособность поддерживать порядок в доме и т.п.».
Елена Коробова, мама изъятых мальчиков, отказалась заключать с органами опеки договор о социальном патронате, заявил Павел Астахов. От помощи общественных организаций любая семья тоже легко может отказаться.
«Когда речь идет о помощи государственных структур, следует смотреть, насколько отказ родителей от их участия в жизни семьи сказывается на интересах детей. Положим, в доме 17 кошек и плохой запах, но дети развиты, кому положено по возрасту — учатся (в школе постоянно или в срок проходят аттестацию на домашнем обучении), накормлены и одеты. Тогда нам и соседям семьи может не нравиться запах, но это не повод забирать детей в сиротское учреждение.
Другой вопрос, если дети не развиваются. В конкретном случае я детей не видела и ничего не могу сказать. Даже грязная одежда — это не чудовищные страдания, создающие угрозу здоровью, хотя для подростка грязная одежда и может заставить переживать или чувствовать себя хуже других. Семьи могут жить очень по-разному, спать на циновках без мебели, если им так хочется, — это напрямую не угрожает ребенку», — уверена Елена Альшанская.
Однако если семья отказывается от помощи и при этом ребенку наносится вред, то государство имеет право вмешаться. Это уже повод для изъятия — сначала временного. Семье могут назначить некоторый срок для исправления ситуации — но в этот срок ей должна быть оказана помощь, поскольку голые наставления, как уже было сказано, не работают.
«Да, бывают и неправомочные изъятия, но это совершенно единичные истории, — заключает Елена Альшанская. — В нашей практике это было обычно связано с дележом детей между родственниками, это совсем другая ситуация. Иногда изъятие детей и жалобы в опеку могут быть инструментом разборок, но в таких случаях, в конце концов, можно разобраться, кому это выгодно, и обратиться в прокуратуру. Те же кризисные семьи, которые действительно не справляются сами, тоже достойны помощи специалистов».
