Про этот музей мало кто помнит, а он имел всероссийскую известность. Фамилию этого купца мало кто знает, а он подарил обществу одно из самых интересных собраний, и создал удивительный «музей обо всем». Об ивановско-вознесенском «Музее промышленности и искусства, древностей и редкостей» рассказывает писатель, краевед и телеведущий Алексей МИТРОФАНОВ
Та самая мумия Фото с сайта
Мумия
Человек, происками судьбы заброшенный в город Иваново и оказавшийся в областном художественном музее, бывает шокирован. В первом же зале, в самом центре возлежит египетская мумия. Копия? Нет, настоящая. Как так? Откуда?
«Ее наш Бурылин из Каира привез!».
Где Иваново, а где Каир? Тем не менее, все очень просто. В основе у многих российских краеведческих, исторических и художественных музеев лежат коллекции, созданные дореволюционными купцами. Купцами, разумеется, самыми передовыми. Которые, с одной стороны, ради развития собственного бизнеса много путешествовали по миру (подчас забираясь в самые экзотические места), а с другой стороны – интересовались искусством и древностями, и, по возможности, приобретали всяческие, как в то время говорили, антики. В Иванове таким энтузиастом был предприниматель Дмитрий Бурылин.
Дмитрий Геннадьевич Бурылин родился в 1852 году в семье ивановских купцов. Когда приспело время, он продолжил дело своих родителей.
И не только родителей. Если бизнес – от них, то увлечение всякими древностями – от дедушки Диодора Андреевича. Тот еще в начале позапрошлого столетия активно собирал старинные иконы и книги. Когда дед-коллекционер скончался, Дмитрий Бурылин получил его собрание в наследство. Он был тогда еще совсем мальчишкой – Дмитрию исполнилось двенадцать лет.
Ну как тут можно удержаться от того, чтобы не продолжить пополнение этой коллекции? Никак нельзя. Родители увлечение собирательством не поддерживали, но и особо не противились ему. К счастью, денег, регулярно выдаваемых «на лакомства» с лихвой хватало и на собирательство.
Юный Бурылин стал завсегдатаем всевозможных ярмарок, базаров, на которых торговали древними монетами, медалями и всяческими симпатичными старинными вещицами. И, разумеется, когда Дмитрий Геннадьевич стал взрослым и полноправным участником фамильного бизнеса, он всячески стремиться к дальним, как сейчас сказали бы, командировкам. Родственники этому только радовались – провинциальные купцы, как правило, не склонны к перемене мест.
Дмитрий Геннадьевич Бурылин Фото с сайта
Собирательство
Идут годы и десятилетия. Жизнь в Иванове и Вознесенском посаде (в то время город состоял из этих двух частей) неспешна, никто никуда не торопится. Вот и Бурылин не торопится заявлять о своих собирательских достижениях. Хотя они и впечатляют – но пока не широкую публику, а родственников и друзей. Только в 1896 году, составляя завещание, Бурылин наконец-то осмеливается заявить о своей коллекции как о чем-то стоящем внимания: «Означенное собрание в последствии… должно быть достоянием нашего родного города Иваново-Вознесенска и никогда не должно быть распродано или расхищено (приобреталось оно с большой нуждой и трудами)».
И лишь в 1914 году Бурылин наконец-то открывает то, к чему он шел всю свою жизнь – «Музей промышленности и искусства, собрания древностей и редкостей». А шел Дмитрий Геннадьевич именно к этому, именно коллекция, а вовсе не бизнес составляло главное значение его жизни. Бурылин писал: «Музей – это моя душа, а фабрика – источник средств для жизни и его пополнения».Можно сказать, что таковым было его жизненное кредо.
Д.Г.Бурылин в одном из залов музея Фото с сайта
Музей обо всем
У Дмитрия Геннадьевича вышел «музей обо всем». Нельзя сказать, что это безусловное достоинство. Но и недостатком, разумеется, не назовешь. Эта некая неизбежность, свойство всех провинциальных музеев. Да, в крупных столицах, где музеи исчисляются десятками, где есть отдельный музей печати, отдельный музей зарубежной живописи, и отдельный музей почтовых марок, подобная всеядность воспринималась бы как дилетантство и даже собирательская пошлость. Но в маленьком городке, каковым, безусловно, являлось Иваново тех годов, всеядность коллекционера шла только на пользу жителям.
Будучи патриотом, Бурылин уделял самое пристальное внимание русскому разделу. Древнее и относительно современное оружие, всевозможная посуда, прочие предметы быта, украшения, одежда, обувь. В отделе Дальнего Востока – упор на религиозную экзотику. Предметы культа – вот его основа, сандаловый Будда – король экспонатов. Отделы Ближнего Востока, Индии, Сиама, Персии – как выйдет.
Фрагмент экспозиции масонской коллекции Д.Г. Бурылина. Нач. 20 в. Фото с сайта
Но нельзя сказать, что принцип построения коллекции – географический. Каждой твари по паре – вот основной бурылинский подход. Поэтому наряду с указанными разделами, организован был отдел часов с особым подразделом – часов ивановского производства. Поражал механизм высотой два с половиной метра, а длиной и того больше – три. Это были часы, «одновременно указывающие на время в 37 местах земного шара, движение солнечной и планетной систем, календари и летоисчисление – юлианское, григорианское, магометанское и еврейское; всего 95 циферблатов».
Здесь, кстати говоря, приведена цитата из музейной описи бурылинского детища. Да, велась там и такая – дело было поставлено на научную основу.Отдел игральных карт и вееров, нумизматический отдел, масонский отдел, археологический отдел, отдел живописи. Экспозиция, посвященная войне 1812 года. Комната Льва Толстого.Словом, посетитель не скучал.
Фрагмент музейной коллекции Фото с сайта
Знаменитый дрессировщик Анатолий Дуров написал в «Книге для посетителей»: «Попав в Ваш дом и увидя музей, я был в восторге. Честь и слава Вам».
Оставил в этой книге свой автограф и поет Бальмонт. Ясное дело, стихотворный:
Какой блистательный музей!
Блуждаю в нем часа уж два,
И так он пышен, что ей-ей,
Здесь закружилась голова.
Земная слава
«Кто бы мог ожидать, что в Иваново-Вознесенске, где, кажется, ничего нельзя найти, кроме фабрик и торговых складов, существует один из лучших и крупнейших русских музеев», – писали столичные газеты.
А вот неожиданный, казалось бы, факт: за посещение «Музея промышленности и искусства, собрания древностей и редкостей» взымалась плата. Правда, она шла не на содержание музея – никакой кассовой выручки от продажи билетов на это не хватило бы – на это, как мы уже знаем, работал бурылинский бизнес. Деньги шли на благотворительные цели, среди которых первое место занимала борьба с туберкулезом. Для промышленного Иванова с довольно скверной экологией это была серьезная проблема.
Вообще, общественная деятельность Дмитрия Геннадьевича была весьма обширной. В частности, в городе постоянно переиздаются открытки с видами старого Иваново-Вознесенска, взятые из альбома, составленного Бурылиным. При этом использовался достаточно по тем временам передовой и довольно дорогостоящий способ аристотипии. Зато фотографии вышли весьма долговечными, и даже в наше время смотрятся великолепно.
Здание музея Фото с сайта
После 1917 года музей, конечно, был национализирован, а главный завет его создателя – по поводу сохранения целостности коллекции – бессовестно нарушен.
Впрочем, не исключено, что это нарушение в результате пошло городу на пользу. На базе бурылинской коллекции в Иванове создано несколько музеев. Один из них, кстати, находится в бывшем особняке Дмитрия Бурылина, построенном в начале прошлого столетия. Это Музей ивановского ситца, открытый сравнительно недавно – в июне 1987 года. Тем не менее, его коллекция является своего рода уникальной, среди посетителей музея очень много иностранцев, в том числе профессиональных ткачей и историков ткачества.
Здание музея Фото с сайта
Мемориальная доска Фото с сайта
В одном из залов Фото с сайта
Главный экспонат музея – разумеется, ситец, представленный здесь во всем своем немыслимом изобилии. Интересен, впрочем, и инструментарий. Все это во многом позаимствовано из «Музея промышленности и искусства, собрания древностей и редкостей».
Сам же Дмитрий Бурылин пережил революцию и неизбежные послереволюционные лишения довольно безболезненно. Будучи, как и многие купцы-коллекционеры того времени, весьма аскетичным в быту, он, можно сказать, их просто не заметил. Алкоголь он не употреблял, табак не курил, мяса не ел, удовольствие находил в основном в созерцании древностей, а подобную возможность у него, к счастью, никто не отнял.
