Фото П. Смертина
…В них не было следов холопства,
Которые кладет нужда,
И новости и неудобства
Они несли как господа…
(Борис Пастернак «На ранних поездах»)
Ей выражали поддержку, одобрение и, конечно, сочувствие – слишком уж не вязался опрятный, интеллигентный облик с местом, выбранным для саморекламы. Попадались и советчики, но тех было мало, и голоса их утонули в стройном хоре сетевой солидарности.
Ее зовут Валентина Яковлевна, ей 75 лет. Родилась в Беслане, в шахматы научилась играть в детстве у соседского мальчишки. В школе как-то набирали команду для турнира, и она вызвалась: играли в той самой, первой, о которой в 2004 узнает весь мир. Со временем получила второй разряд, участвовала в первенстве Северной Осетии.
Когда родилась дочь, перебрались в Баку. Дочка тоже шахматистка, дважды выигрывала чемпионат Азербайджана – единственная из женщин, попавшая в первенство страны. Валентина Яковлевна совершенствовалась вместе с дочерью: много читала, изучала партии. «Со временем поняла, что классом выросла». У них, вообще, шахматная семья: внука тоже рано пристрастили к игре.
В Москве она шесть лет – приехала вслед за дочерью и внуком (уже с Украины, из Луганска): мальчик поступил в Центральную музыкальную школу, сейчас учится на четвертом курсе Московской консерватории. Живут на съемной квартире. Хорошо живут, душа в душу, «без ссор и разборок, каждый делает все для другого». О необходимости заработка говорит – «за жилье нужно платить, дочка без работы, у внука – записи, конкурсы, то кофр для скрипки купить, то волос для смычка».
Сама устроилась гардеробщицей в ЦМШ, здесь и началась ее шахматная педагогическая поэма. Раньше работала конструктором на производстве, а тут окунулась в другой мир, и как-то само собой стала учить детей игре. Получился неформальный шахматный клуб: проводят первенства, есть уже и лидеры – два брата Ли (они из Южной Кореи), старший – чемпион школы.
– Пока наши в интернете в «стрелялки» играют, братья шахматные партии изучают, – без раздражения, с улыбкой, комментирует она детские предпочтения.
Дирекция ЦМШ только приветствует ее дело: дети под присмотром, родители спокойны. «Как театр начинается с вешалки, так ЦМШ начинается с Валентины Яковлевны, – как-то сказала о ней одна из преподавателей. – Лучшего по отношению к детям преподавателя вы нигде не найдете».
К слову, в комментариях к упомянутому в начале текста фб-посту, нашлось с десяток людей, лично знающих Валентину Яковлевну. Отзывы были комплиментарные: «эта женщина научит любого ребенка полюбить шахматы, потрясающе добрый и умный человек, все дети в нашей школе пропадают у нее за шахматами».
Фото П. Смертина
Мы разговаривали с ней поздним вечером, днем она была занята – то на занятиях, то в дороге. «Они живут в отдалении, к ним никто не хочет ехать», – сказала мне Валентина Яковлевна про своих учеников. А она ездит.
Конечно, она устала. Еще днем, было слышно в трубку, взволнована этим неожиданным интервью, а вечером, после взаимных приветствий, сделала длинную паузу, как бы размышляя, стоит ли начинать утомительный разговор.
Рассказала, как начала преподавать в Москве. Сначала научила мальчика своей приятельницы, потом от нее же узнала, что батюшка Храма святителя Николая На Трех Горах ищет учителя шахмат в воскресную школу. Работала там. Был у нее воспитанник из элитной школы, где шахматы шли отдельным предметом. «Я раньше себя по голове бил и стонал — «опять эти шахматы»», — говорил школьник, умученный элитным преподаванием.
– Еле вытянула его из этой ненависти! Чудесное преображение с ним произошло.
Как-то она даже учила мальчика трех лет.
– И вот я ему показываю, как пешечки ходят, как конь. А папа рядом стоит и улыбается. В октябре это было, а к Новому году он уже играл – папа, видимо, дома с ним занимался дополнительно, по моей методике; а я только приветствую, секретов не делаю.
Методику, говорит, могла бы назвать своим именем, но амбиций таких не имеет.
На вопрос, как ей это удается, говорит – «хитростей у меня много и загадок целый мешок, как у Деда Мороза».
– Ребенок же не стойкий оловянный солдатик, он ласку любит, похвалу. Ребенка понять нужно, суметь подход к нему найти.
Вспоминая, она оживилась и повеселела; несколько раз повторяла, что быть педагогом – это дар, а кто получил профессию, но к детям равнодушен, те просто ремесленники.
Про то, с каким чувством в переходе метро стояла, ответила просто:
– Нормально стояла, как Эйнштейн, – я никого не знаю, и меня никто не знает! Просто случай вот такой.
В конце разговора я спросила Валентину Яковлевну, есть ли у нее мечта.
– Мечта? У меня? Да мы как-то приземленно живем.
Потом подумала и добавила:
– Брат у меня в Краматорске остался, старший, и в последнее время что-то молчит. Наверное, связь у них оборвали?
…Я сегодня, листая Фейсбук, наткнулась на стихотворение Людмилы Петрушевской
Старики как поэты
Говорят о том-о сём,
И совершенно спокойно
О самом страшном
Похоже
Эти люди знают все
Возможно
Поэтому
Их никто и не спрашивает
Прочитала и подумала – какой верный комментарий к истории моей героини – она поэтически спокойно говорит обо всем – о жизни, о нужде, о терпении, о «самом страшном». Хорошо, если кому-то все-таки захочется о чем-то «спросить» эту женщину. Приходите к ней, спрашивайте, она секретов не делает.
