Замдиректора радио «Мир» Надежда Брейман получила от соседа дубинкой по голове, но теперь просит для него оправдательный приговор. Чтобы примириться с обидчиком, она вовлекла его в благотворительность – он перевел сто тысяч в фонд помощи старикам. Компенсацией не удовлетворен только суд.
Дворовое побоище
Все началось еще зимой. 1 февраля 2014 года Надежда Брейман (Малявина) заехала домой переодеться – на десять минут. Дело было в самом центре Москвы. Во дворе сосед, владелец симпатичной, но задиристой болонки, выяснял отношения с женщинами – хозяйками более крупных собак.
У Надежды живет черный лабрадор, и, хотя пса в этот момент на площадке не было, его хозяйка получила по голове резиновой дубинкой.
«В таких ситуациях я обычно не теряюсь, а наоборот – максимально концентрируюсь. Не поверите, но в тот момент, когда дубинка опустилась мне на голову, и из рассеченной брови на белый снег хлынула багровая струя крови, в моем сознании уже сложилась картина уголовного дела. И план: отнять у соседа дубинку, незаметно улизнуть с поля битвы (он пытался добраться до всех собачниц, которые были в этот момент во дворе), сесть в машину, доехать до ближайшего 47 отделения полиции и помочь доблестными правоохранителям задержать обидчика по горячим следам. Все это мне удалось», – рассказывает Надежда.
Соседки-собачницы выступили свидетелями, причем очень активными: пока Надежда ездила за нарядом полиции, именно они обзвонили всех знакомых соседей и определили подъезд, в котором живет агрессор. Кроме того, собачницы потратили очень много времени на оформление свидетельских показаний, и всяческую морально поддерживали Надежду в ту ночь, что она провела в больнице (было подозрение на перелом надбровной дуги, и тогда без нейрохирургического вмешательства не обошлось бы).
«Наш двор и сообщество собачников проявили изрядную гражданскую активность и солидарность. Эта история нас сблизила и сдружила», – говорит Надежда.
Кухня примирения
Уголовное дело тянулось долго. Причем «не потому, что полицейские работают плохо, а потому, что львиную долю времени, как я поняла из регулярного общения с оперативниками, судмедэкспертами и дознавателями, занимает писанина и прокурорские проверки», – рассказывает Надежда. Наконец, дошло и до суда.
Надежда Брейман с самого начала не ставила задачи посадить соседа в тюрьму, поскольку уверена, что зона (или даже судимость и условный срок в биографии) еще никого не делали лучше. К счастью, и сосед оказался не вовсе негодяем, а вполне адекватным человеком (с поправками на вспышки неконтролируемой агрессии, которым уже найдена медицинская причина, и началось лечение).
Итак, с соседом оказалось возможно вести душеспасительные беседы. Условием примирения стало пожертвование в один из надежных благотворительных фондов.
Надежда Брейман – давний донор фонда «Старость в радость», помогающего старикам и инвалидам в домах престарелых. Она потребовала, чтобы сосед-обидчик перевел на счет фонда сто тысяч рублей.
Помните, была операция «принуждение Грузии к миру», а тут была операция «принуждение соседа к благотворительности», – шутит Надежда. Сосед, вспоминает она, спорил о сумме, но в итоге она оказалась на счету фонда. В надежде, что у обидчика сформируется «правильный навык» благотворительности, Надежда провела с ним столько разъяснительных бесед, что в шутку подозревает, что он уже предпочел бы отсидеть срок, а не слушать, почему эффективнее жертвовать именно в фонды, а не отдавать деньги в руки нуждающихся, и почему помощь должна быть регулярной.
«Регулярные занятия благотворительностью – это лучшая профилактика агрессии, недовольства жизнью и окружающими людьми. А если постепенно и целенаправленно воспитать в себе стойкую привычку/потребность регулярно что-то кому-то отдавать, не ожидая ничего взамен, то со временем и мироощущение, и сама жизнь сильно изменятся», – уверена Надежда Брейман.
Довести агрессора до тюрьмы: за и против
В надежде, что ее опыт может оказаться полезным другим, например, тем, кто судится по административным делам и хочет развернуть дело в конструктивное русло, Надежда Брейман широко растиражировала свою историю в социальных сетях. Комментаторы не сошлись во мнениях. Кто-то считал, что связываться с полицией – само по себе риск, да и компенсируют ли врачи те причины, из-за которых мужчина не смог контролировать себя в тот февральский день…
«Меня многие спрашивают сейчас: а ты не боишься по двору ходить? не боишься, что он тебе отомстит или собак отравит? Нет, не боюсь. Я научилась из всего извлекать пользу для себя и для других. Не выгоду, а именно пользу. И я считаю, что это был своеобразный экзамен. Очень трудный, конечно. Но очень нужный лично мне», – отвечает Надежда.
Она считает себя не героем, а прагматиком: «Я решила: раз уж это случилось, нужно попробовать извлечь из этого максимум пользы и отрицательную ситуацию трансформировать в положительный опыт».
Есть и противоположная точка зрения: агрессор должен сидеть или хотя бы получить условный срок. «Многие мои друзья и моя мама придерживаются точно такой же позиции и имеют на это право», – соглашается Надежда. Но сама с обидчиком хочет примириться.
Сделать то, на что не хватило сил раньше
Надежда Брейман рассказывает об инциденте во дворе так, что вспоминаешь максиму «бойтесь своих желаний». Дело в том, что это не первый случай, когда она оказалась на месте потерпевшей: пять лет назад ее систематически избивал гражданский муж. Только тогда не хватило душевных и физических сил довести дело до суда.
«Раньше я совершенно иначе реагировала на подобные вещи. Я боялась: как бы не было хуже. Это типичная психология жертвы домашнего насилия. Это еще одна до сих пор сильно табуированная тема в нашем обществе. А на самом деле, масштабы домашнего насилия крайне велики», – говорит Надежда.
Теперь она уверена, что каждый случай насилия должен вести за собой все, что она сделала сейчас: уголовное дело, свидетели, суд, максимальная публичная огласка и т.д.
«Я разговаривала со многими женщинами, побывавшими в ситуации домашнего насилия. Все они в один голос говорят, что жалеют, что в свое время не приняли законных мер к тому, чтобы это остановить. И дело вовсе не в мести, реванше за пережитые унижения или даже справедливом возмездии. Речь о том, что если не остановить человека, поднявшего руку на другого, то в 90% случаев он еще раз поднимет руку. И с каждым разом его действия буду все агрессивнее и агрессивнее».
Пять лет назад Надежда оказалась в таком состоянии, что спасалась бегством и долго поправляла здоровье. Ей было не до суда. «Очень хотелось поставить жирную точку в той истории. И вот вселенная услышала мою хотелку», – поскольку обошлось без увечий, об этом можно говорить с юмором. Если бы дубинка попала в висок (а на это были все шансы), Надежда осталась бы калекой на всю жизнь.
«От души не желаю никому попадать в такие криминальные приключения, но все могут подумать о том, что в качестве примирения в суде по менее брутальным делам можно выбирать такие вещи, как пожертвование в фонд. Многие ведь судятся по какой-то дурацкой административке – чем не технология?
Глядишь, если мы все в качестве примирения или моральной компенсации будем просить сделать пожертвования в надежные благотворительные фонды, и система правосудия начнет быстрее и реальнее реформироваться», – считает Надежда, при этом понимая, что в случае семейного насилия такой вариант примирения и перевоспитания, скорее всего, не сработает.
Надежда Брейман
Прокурор против
Законодательство позволяет сторонам заявить о примирении. В понедельник 14 июля Надежда Брейман подала судье Коробченко в Замоскворецком суде ходатайство о прекращении уголовного дела в связи с примирением ответчика с потерпевшей.
«Никаких претензий не имею, моральный вред и расходы на лечение компенсированы», – написала Надежда. Правда, она хочет не просто прекратить дело на основании примирения, а добивается, чтобы был вынесен оправдательный приговор, так чтобы в биографии соседа не осталось судимости.
Не тут-то было. Прокурор настаивает на «особой опасности деяния» и требует обвинительного заключения. Очередное заседание суда состоится через неделю, в следующий понедельник.
В перерыве заседания Надежда Брейман пыталась убедить судью и прокурора, что для людей, подобных ее обидчику, само прохождение через уголовный процесс в качестве обвиняемого – уже достаточное наказание и более чем достаточная профилактика последующих правонарушений. На следующем заседании она собирается выступить с обоснованием «своеобразного прецедента примирения», который пытается создать.
«Деньги были отданы не лично мне – потерпевшей, а перечислены на общественно-полезное дело – помощь старикам. Таким образом, вину перед обществом (что волнует наш суд и на чем настаивает прокурор) ответчик тоже во многом загладил», – уверена Надежда Брейман.
Именно такое наказание с ее точки зрения будет самым адекватным для человека, который ни разу в своей жизни не совершал ничего общественно опасного или асоциального. А приговор, даже с возможным условным сроком, навсегда испортит человеку жизнь и может иметь серьезные последствия для его карьеры положения в социуме.
«В разрушении карьеры и снижении социального статуса как раз и таится самая большая потенциальная угроза рецидива», – уверена Брейман.
С точки зрения закона вынесение оправдательного приговора и прекращение уголовного преследования в связи с примирением сторон – совершенно разные вещи. Оправдание означает, что преступления на самом деле не было, а в случае погони за соседками с резиновой дубинкой и нанесения дубиной ударов по голове – преступление все-таки было.
В случае оправдательного приговора у оправданного возникает право на реабилитацию и возмещение вреда, причиненного незаконными действиями органов предварительного следствия и дознания.
Прекращение дела за примирением сторон (по ст. 76 Уголовного кодекса) – не реабилитирующее основание. Это значит, что человек совершил преступление, но было достигнуто соглашение с потерпевшим, а деяние не представляет большой общественной опасности. Поэтому уголовное преследование ответчика прекращено, но в «биографии» сохраняется информация о совершении человеком преступления, примирении, заглаживании вреда и освобождении его от уголовной ответственности. Это не «судимость», хотя в базах данных МВД фамилия ответчика сохранится навсегда.
«Мы очень много говорим о гуманизации нашего правосудия. Сейчас у суда есть реальная возможность проявить гуманизм и вынести оправдательный приговор, сохранив, таким образом, нашу общую веру в то, что гуманизация идет на практике, а не просто декларируется», – говорит жертва и добровольный адвокат подсудимого Надежда Брейман.
Как ни странно, сосед-ответчик пока не злится, что «зря» потратил сто тысяч рублей, так и не «купив» себе оправдания. «Я провела титаническую профилактическую работу. Он изначально понимал, что суд может принять любое решение», – говорит Надежда.
Впрочем, вероятность, что прецедент «благотворительного примирения» будет создан через неделю, еще сохраняется.
