Бизнес и ничего личного
Слово «некролог» произошло от двух греческих слов – «некрос» и «логос», то есть, «мертвый» и «слово». Мертвое слово. Слово, сказанное о мертвом.
Первые некрологи появились в глубочайшей древности. Чаще всего они существовали в устной форме: в Древнем Риме и Древней Греции принято было на похоронах выступать с витиеватыми речами, посвященными достоинствам покойного.
Существовали даже образцы, составившие своего рода классическое наследие некролога. В первую очередь это надгробная речь Юлия Цезаря, сказанная им над гробом его усопшей супруги Корнелии. Увы, текст речи не дошел до наших дней. Известно только, что она произвела сильное впечатление на присутствующих: и своей трагической страстью, и тем, что это вообще была первая речь, сказанная над гробом молодой женщины, – до этого подобной чести удостаивались лишь старухи.
Можно сказать, что этот полководец и диктатор здорово расширил границы некролога.
О недостатках умалчивали, и эта особенность жанра дошла до наших дней. Кстати, известная фраза «О мертвых либо хорошо, либо ничего» относится к числу расхожих штампов, вырванных из контекста. В действительности она была произнесена поэтом и политиком Хилоном из Спарты и первоначально выглядела так: «О мертвых либо хорошо, либо ничего, кроме правды».
С распространением христианства некрологи перешли на бумагу, а точнее, на страницы церковных книг, где отмечались даты смерти священников, а иной раз давались и краткие характеристики усопших церковнослужителей. Эта информация дублировалась на специальных свитках, которыми снаряжали гонцов – оповестить окрестности о смерти духовного лица.
В повседневную же практику некрологи начали входить лишь в XVI – XVII веках, когда богатые люди стали проплачивать написание извещений о смерти своих близких и развешивание этих извещений на городских улицах. Такая традиция до сих пор существует на Балканском полуострове, в первую очередь в Болгарии. Правда, сейчас там это делают бесплатно и самостоятельно.
А в девятнадцатом веке редактор газеты The Times Джон Тадеус Делан решил, что некролог – дело ужасно прибыльное. За определенную мзду он стал публиковать в своем издании извещения о смерти в каких-то нечеловеческих количествах.
Каждый желающий мог прославить своего усопшего родственника фактически на весь мир. А ежели еще и приплатить газетному сотруднику, то он в таких словах распишет и реальные, и выдуманные достоинства покойного, что весь мир зарыдает.
Соблазн был велик. Джон Делан процветал.
Он скончался в 1879 году, обогатив тем самым «Таймс» очередным прекрасным некрологом. Дело его, однако, процветало, и в скором времени этот жанр сделался одним из ведущих жанров журналистики вообще.
Известна фраза Гилберта Честертона: «Журналистика – это когда сообщают: «Лорд Джон умер», – людям, которые и не знали, что лорд Джон жил».
Она прозвучала в рассказе «Лиловый парик», написанном в 1913 году. А еще через год началась Первая мировая война, и отношение к смерти серьезно изменилось. Некрологи по никому не известным городским обывателям сделались, мягко говоря, неуместными.
«…Рукою, из которой сочилась кровь»
В России еще в 1837 году император Николай Первый утвердил Положение об издании губернских газет, в котором предписывалось публиковать «некрологи известных в губернии лиц, заслуживающих общего внимания».
Всю страну в то время заставил содрогнуться некролог, написанный в «Литературных прибавлениях к «Русскому инвалиду»» на смерть Александра Сергеевича Пушкина: «Солнце русской поэзии закатилось! Пушкин скончался, скончался во цвете лет, в средине своего великого поприща!.. Более говорить о сем не имеем силы, да и не нужно: всякое русское сердце знает всю цену этой невозвратимой потери, и всякое русское сердце будет растерзано. Пушкин! Наш поэт! Наша радость, наша народная слава!.. Неужели в самом деле нет уже у нас Пушкина!»
Кстати, автор этих знаменитых строк по сей день неизвестен. Предполагают, что их написал лично издатель «Прибавлений» господин Краевский.
В дальнейшем этот жанр совершенствовался и нередко привлекал поэтов и писателей первейшего разбора. Известен цикл стихов Анны Ахматовой под названием «Венок мертвым» – своего рода сборник поэтических некрологов, открывающихся стихотворением под названием «Памяти Бориса Пильняка». Оно было написано в 1937 году, а сам «Венок» оформился как целостное произведение только через четверть века, в шестьдесят втором.
В «золотой фонд» отечественного некролога вошла речь Льва Троцкого (отнюдь не чуждого литературной деятельности) на смерть поэта Сергея Есенина: «Мы потеряли Есенина – такого прекрасного поэта, такого свежего, такого настоящего. И как трагически потеряли! Он ушел сам, кровью попрощавшись с необозначенным другом, может быть, со всеми нами. Поразительны по нежности и мягкости эти его последние строки. Он ушел из жизни без крикливой обиды, без позы протеста, не хлопнув дверью, а тихо призакрыв ее рукою, из которой сочилась кровь».
Вы ушли,
как говорится,
в мир иной.
Пустота…
Летите,
в звезды врезываясь.
Ни тебе аванса,
ни пивной.
Трезвость.
А это – Владимир Владимирович Маяковский, и все по тому же печальному поводу.
Немало легенд было связано с сообщением о смерти Владимира Высоцкого.
Оно появилось лишь в одной центральной газете – «Советской культуре» – и состояло всего лишь из нескольких слов в черной рамке. Но пересудов было множество: сам ли редактор принял такое решение? согласовывал ли? поплатился ли за вольнодумство?
Каждый раз эпоха диктовала свои правила игры.
За чтением собственного некролога
Отдельная тема – курьезы, связанные с публикацией некрологов. Чаще всего эти курьезы заключались в преждевременности объявления о смерти. Известна историческая фраза Марка Твена: «Слухи о моей смерти сильно преувеличены».
Преждевременно в одной из лондонских газет похоронили и Редьярда Киплинга, на что он ответил посланием: «Я только что прочел, что я умер. Не забудьте удалить меня из списков подписчиков вашей газеты».
Не избежал этой участи и Хемингуэй. Правда, он не стал иронизировать на этот счет – просто время от времени под соответствующее настроение любил перечитывать свой некролог, попивая при этом дорогое шампанское.
Уже упоминавшийся «Таймс» опубликовал некролог на смерть спортивного комментатора Рекса Альстона, после чего, что называется, на голубом глазу, поместил объявление о его очередной женитьбе.
Считается, что именно такому случаю обязана своим рождением Нобелевская премия. Якобы Альфред Нобель, прочитав в утренней прессе о собственной смерти, неожиданно задумался.
«А я же когда-нибудь и правда умру, – размышлял предприниматель. – Что останется после меня? Что хорошего обо мне вспомнят?»
Ситуация усугублялась тем, что в некрологе Нобеля неоднократно называли «торговцем смертью», и даже заголовок был «Торговец смертью мертв» (Нобель, как всем известно, изобрел динамит и получал со своего изобретения неплохие дивиденды).
И в результате возникло решение об утверждении премии – согласно завещанию Альфреда Нобеля, большая часть его несметного состояния шла на раздачу ежегодных премий по физике, химии, медицине, литературе и за вклад в укрепление мира.
А основатель Всемирной ассоциации по улучшению положения негров скончался от инфаркта в тот момент, когда читал свой некролог в газете «Чикаго Дефендер». Среди прочего там сообщалось, что он умер «в нищете, одиночестве и лишившись былой популярности».
* * *
Сегодня некролог – не только скорбь и слезы, но и бизнес. В интернете можно обнаружить множество предложений составить душещипательный текст за определенную плату. Чаще всего такие предложения встречаются на сайтах похоронных контор, но есть и самостоятельные сочинители-одиночки.
И, не имея возможности оценить доходность этого своеобразного промысла, мы можем лишь пожелать вам жить долго и счастливо.
