22 ноября 2024 года в Россию удалось вернуть 46 мирных жителей города Суджи, которых украинские войска переместили с территории Курской области в ходе боевых действий. Среди них были не только взрослые, но и 12 детей, в числе которых младенец и девочка дошкольного возраста, а также инвалид-колясочник. Усилия по возвращению этих людей предпринимали российский уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова и представители Международного комитета Красного Креста.
Точное количество жителей Курской области, остающихся на территории, подконтрольной ВСУ, неизвестно до сих пор. Последние официальные цифры, которые озвучивал МИД РФ в сентябре, – от 70 до 120 захваченных гражданских, включая 15 детей.
При этом в реальности счет, скорее всего, идет на тысячи. Так, с момента вторжения войск ВСУ в августе 2024 года в Российский Красный Крест обратились более 4,5 тысяч человек с просьбами помочь найти своих близких. Выяснить местонахождение удалось лишь в 1212 случаев, то есть о более чем 3000 граждан до сих пор ничего не известно. Эти данные косвенно подтверждаются информацией с украинской стороны – так, представители военной комендатуры, которая установила власть на захваченных территориях, заявляли, что речь может идти о 2000 гражданских, которые находятся в зоне боевых действий.
Фактически речь идет о гуманитарной катастрофе: в разрушенных населенных пунктах люди могут не пережить холодов, а украинская сторона, вопреки нормам международного права, рассматривает этих людей как потенциальный обменный фонд. За три месяца гуманитарный коридор для выхода гражданских так и не был открыт.
Трехлетняя Дарина, депутат и таксист
Предновогодний Курск навевает тоску и тревогу. Серые улицы, серые лица людей. Приближающегося праздника в воздухе не чувствуется, и даже елки, которые кое-где все же поставили перед торговыми центрами, настроение не улучшают. Да и как оно улучшится, когда до 20 раз в день в городе объявляют воздушную тревогу. «Внимание, внимание, ракетная опасность, отойдите от окон, пройдите в укрытие», – раздалось и над нами, когда мы находились в одном из пунктов временного размещения в Курске, где, в том числе сегодня, проживают беженцы из Суджи, приграничного города, который до сих пор находится под контролем украинских военных.
Беженцы Екатерина и Алексей Пугачевы рассказывают о своих земляках. «Иногда украинская сторона выставляет в интернете фотографии нашего города. Ищем взглядом дома, лица знакомых. Есть те, кого мы узнаем, за эти несколько месяцев они исхудали, грязные, видно, что измучились», – рассказывает Екатерина.
По пальцам перечисляет женщина тех, кто находится в плену. «Вот, смотрите, депутат наш местный, он там остался – Михаил Романенко. По-моему, и супруга его там, ее имени я не помню. Еще таксист дядя Петя, он городскую маршрутку водил», – добавляет женщина. Это те, кого она знает лично.
Екатерина работает воспитательницей в детском саду. Когда уполномоченный по правам человека РФ Татьяна Москалькова возвратила часть пленных домой, она узнала среди них свою воспитанницу Дарину. «Даришка к нам в садик ходит. Ей около четырех лет. Так получилось, что ее мама работала в Москве, малышка оставалась с прабабушкой, в селе Лебедевка, а ее родной брат, шестилетний Миша, с дедушкой в Судже был. Дедушке с Мишей удалось бежать, а Дарине с прабабушкой – нет. Вот их теперь вернули домой. Как-то она все перенесла? Страшно даже представить. Хорошая девочка… Дети вообще все хорошие», – вздыхает Екатерина.
Часть пленных была перемещена украинскими войсками в соседние Сумы, это всего в нескольких десятках километров от Суджи. Часть до сих пор, по слухам, находится в школе-интернате на территории города. В Судже нет света, нет связи, нет центрального отопления – там все газифицировано, но газ тоже не подается.
«Выжить зимой смогут только те, у кого есть печки. Вроде бы стали подвозить буржуйки, мы видели на нескольких фото такие, но это не точно. Понятно, почему всех оставшихся жителей собрали в школе-интернате, потому что иначе люди просто умрут от голода и холода», – переживает Екатерина Пугачева. Продуктов на захваченной противником территории тоже нет, магазины не работают, а запасы в частных погребах уже истощились.
«Иду на работу, навстречу – военные с автоматами»
О том, как жители Курской области впервые столкнулись с украинскими военными, зашедшими в их родной город, и как те вели себя, рассказывает супруг Екатерины, Алексей Пугачев.
«Я на работу утром шел. Смотрю, на меня движется группа украинских солдат. Они были вооружены автоматами. Остановили и потребовали предъявить документы, – вспоминает мужчина. – Я ответил, что те лежат дома. Сказали, чтобы я их показал, довели до дома, и дальше по улице пошли, не стали дожидаться. Ну а я что – мигом сел в машину, хорошо, что она во дворе стояла, крикнул двум пожилым соседкам, чтобы ко мне залезали, что город взят украинцами, и мы быстрее уехали».
Сейчас супруги Пугачевы с детьми вполне могли бы находиться не в ПВР города Курска, а в том самом интернате или в Сумской области. Алексей спасся чудом, Екатерина с детьми – в общем-то, благодаря несчастью. В тот момент, когда ее муж спешно бежал из Суджи, Катя с сыном Владиком и дочерью Полиной была в Москве, дети лечились от последствий полученных ранений. При эвакуации из города в их автомобиль попал дрон, начиненный металлическим шариками. У Владика были повреждены голова и глаз. Полину осколками ранило в ногу. «Вот так и вышло, что Алексей едва не попал в плен к ВСУ, а меня в Суджи в тот момент просто не было», – объясняет Екатерина. А затем оба пытаются объяснить, почему так много людей, несмотря на явные знаки приближающейся беды, не уехали из родных мест. В начале августа в разгаре был сбор урожая. Народ банки крутил, огурцы-помидоры собирал – как это все бросить и ехать в никуда? «У нас у многих хозяйство, дачи, поэтому люди, особенно те, кто проживали в частном секторе, категорически отказывались эвакуироваться до последнего», – продолжает Пугачева.
Не люди, а обменный фонд
Людей, которые остались на захваченных территориях, украинская сторона рассматривает как потенциальный обменный фонд. Известно, что количество пленных украинцев в разы превышает число россиян, которые по тем или иным причинам находятся на Украине, при том что обмен идет по принципу «один к одному». Таким образом, пленные гражданские становятся ценным ресурсом, несмотря на то, что такой подход фактически является военным преступлением.
«Если говорить о нормах международного права, то, разумеется, принудительно держать заложников у себя ВСУ не могут. Должен обязательно предоставляться гуманитарный коридор, когда под контролем нейтральной стороны, например Красного Креста, граждане, оставшиеся на захваченной территории, получают право беспрепятственно вернуться домой», – объясняет правозащитник Иван Мельников, вице-президент Международного комитета по защите прав граждан Российской Федерации. Он уточняет, что до открытия такого коридора гражданских должны обеспечить всем необходимым для проживания, питанием, теплом, нормальным размещением. Военные не имеют права допрашивать их, пытать и тем более убивать – это военное преступление.
С просьбой открыть гуманитарный коридор для эвакуации депутат Государственной думы Дмитрий Кузнецов обращался к президенту Международного комитета Красного Креста (МККК) Мирьяне Сполярич-Эггер еще в сентябре 2024 года. Ранее открыть такой коридор обещала премьер-министр Украины Ирина Верещук. С одним нюансом – передвигаться предлагалось лишь в сторону Сум, выхода на территорию России не предусматривалось. В итоге так ничего и не было сделано.
По словам Ивана Мельникова, в отсутствие прямых контактов между воюющими сторонами многое приходится делать при участии третьих стран, например Турции и Катара. По его информации, рабочих групп по возвращению гражданских пленных на родину в настоящее время нет.
«Когда в плен попадают военнослужащие, это, конечно, плохо, но во время боевых действий такого следовало ожидать. Гражданские лица, оказавшиеся на оккупированной территории, находятся в гораздо более худшем положении, – уверен правозащитник Иван Мельников. – По моему мнению, нужно как можно скорее налаживать канал конструктивной связи, пока эти люди еще живы и их можно спасти. Таких прецедентов большого количества захваченных в плен мирных людей раньше не было, и поэтому чувствуется некоторая растерянность относительно всей этой ситуации».
Позитивный опыт обмена гражданскими у России и Украины есть. Так, в феврале 2023 года в ходе обмена пленными был освобожден настоятель Свято-Казанского храма в поселке Яровая под Красным Лиманом в Донбассе отец Николай Зирка. Священник, который получил тюремный срок, смог вернуться в ДНР.
«Сначала хотели расстрелять. Спрашивают: «Что с тобой делать?»
«Нам, считаю, еще повезло. Все же дома и среди своих, – бабушка Лида, вспоминая о своей деревне под Суджей, не может сдержать рыданий. – Когда мы жили себе спокойно, то даже не знали, как хорошо мы живем. Все было – куры, индоутки, корова, трактор, мотоблок… Дом полной чашей. Только телевизоров несколько. И ничего не осталось. Даже пальто, что сейчас на мне, и то из гуманитарной помощи. Пока власти возместили 10, 15 и 150 тысяч рублей. Но что на них купишь?»
Но больше всего Лидии жаль собаку, которую, эвакуируясь («это же всего на 2-3 дня»), они с мужем привязали к конуре, чтобы не гоняла живность. «Наверное, ее и в живых уже нет. Как же она мучилась, бедная, врагу такого не пожелаешь», – сокрушалась пенсионерка.
Мужчина по имени Кирилл, стоявший неподалеку, успокоил ее: «Шурин рассказал, что, когда в наше село вошли штурмовые батальоны ВСУ, они состояли из заключенных. Так те отвязали несчастных псин. Видно, понимают, что такое умирать без свободы».
Семья Кирилла – жена и четверо детей, эвакуировались из села Казачья Локня 7 августа. Старшему ребенку 15 лет, а младшему – 2 годика. «Шурин у нас остался в плену. Месяц там пробыл. Он и рассказал про отвязанных собак, – продолжает беженец. – Сначала шурина хотели расстрелять. Спрашивают: «Что с тобой делать? Расстрелять? Повесить? Или оставить в живых?» В конце концов его отпустили. Но он еще месяц пробыл в деревне, а потом его обменяли через молдавское посольство, так как он – гражданин Молдавии».
Пока что селение Казачья Локня остается за ВСУ. Что сохранилось от дома, Кирилл с женой Людмилой не знают. «Родственник сказал, что украинцы сразу угнали автомобиль и трактор, а также забрали телевизор из дома. Цел ли сам дом сейчас, неизвестно», – сокрушается Людмила.
Перед смертью побыть в тепле
В числе 46 освобожденных гражданских был и 70-летний Валерий Алиев. Его история прогремела в СМИ: полуслепой пенсионер из Суджи, обессилев от голода, попытался пешком выйти к своим, но в итоге попал в руки украинских военных.
Дедушка осознавал, что шел на верную гибель. Особенно поражает в этой истории предсмертная записка, которую он оставил на шестой, свободной странице своего паспорта. В ней он попросил россиян, кто найдет документ, передать его самой близкой родственнице. «Света, прости, если сможешь, но я уже всухомятку не могу, голод одолевает, а начнутся морозы – вообще привет наступит. Привет всему твоему семейству, и пусть простят, если что не так. Прощайте, дорогие мои родственники… Ухожу к маме».
«Это наш сосед. Мы когда-то квартиру снимали, наша была одна комната, а его две другие, – рассказывает Алексей Пугачев из Суджи. – Спокойный такой дедушка, тихий. Понятно, почему он уходить не захотел – многие пенсионеры упрямились и оставались. Странно, конечно, что он сестре адресовал записку, у него же жена была, тетя Надя, она вроде с родней раньше выехала, может, с ней случилось что?»
Первый месяц дядя Валера питался запасами из погреба, но в доме становилось все холоднее, отопление отключилось. В сентябре пенсионер решил пешком и фактически на ощупь выдвигаться в сторону села Большое Солдатское, расположенного в 26 км от города.
Часов через восемь его нашли украинские военные, спросили, как он прошел через их блокпост. Старик ответил: «Я слепой, я не вижу, где там ваш блокпост». Его отвезли на допрос, а после накормили и вернули в Суджу, в ту самую школу-интернат, о которой мы упоминали в начале нашего рассказа. Позже Алиев вспоминал, что есть там было практически нечего: украинские военные привозили жителям продукты из разграбленных мародерами магазинов, и те готовили себе сами. Вскоре еда закончилась, и остался только пустой чай.
Когда пленным предложили выехать в Сумы для обмена, согласились только самые решительные, не больше десяти человек. Многие были уверены, что их везут на расстрел, и просто хотели хотя бы последние часы побыть в тепле. 22 ноября 46 жителей Курской области удалось вернуть в результате переговоров. При этом сами россияне до конца не знали, куда их везут на автобусах.
Мы попытались разыскать этого мужественного дедушку, точно знали, что он сейчас пребывает в Курске, собственно, возвращаться ему некуда – но увы. Единственное, что нам сообщили, что он вместе с другими освобожденными живет в ПВР, всех проверяют, лечат и кормят. Местные власти заверили нас, что у дедушки и остальных бывших пленных все хорошо.
Помощь в Курске можно получить в Церковном центре комплексной социальной помощи пострадавшим по адресу: ул. Горького, 13/2, Свято-Троицкий монастырь.
Помочь беженцам и пострадавшим мирным жителям, а также поддержать церковные социальные проекты можно на онлайн-платформе Синодального отдела по благотворительности «Поможем» – mirom.help
Коллажи Дмитрия ПЕТРОВА
