«Христос раждается — славите!» – так начинается Рождественский канон и здесь все понятно. Но чем дальше, тем сложнее на слух рождественское песнопение: «вознесый рог наш», потом про морского зверя, который «изблевал», чуть позже — «приосененную чащу» и так далее. Как разобраться, чтобы славить Бога сознательно? Объясняет протоиерей Виталий Головатенко, настоятель храма Рождества Пресвятой Богородицы при Санкт-Петербургской консерватории.
Песенный канон
На самом деле рождественских певческих канонов не один, а два: оба были сочинены в VIII веке двумя великими церковными поэтами-гимнографами: Космой Маюмским и его братом — Иоанном Дамаскиным.
Ирмосы первого канона (Космы Маюмского) исполняются каждую субботу начиная со дня празднования Введения во храм Пресвятой Богородицы (4 декабря по н. ст.) до Рождества и ежедневно во все время Святок до крещенского сочельника (18 декабря): так выражена связь между событием Введения — началом подготовки Богородицы к Ее будущей миссии — и рождением Спасителя.
В литургических памятниках V-VIII веков словом «канон» обозначаются избранные тексты для чтения и пения на церковных службах. В VII веке в Церкви начинает формироваться новый богослужебный жанр: канон певческий — определенное правило пения гимнов Священного Писания.
Певческий канон состоит из девяти библейских гимнов (по-славянски — песней) в соединении с тропарями (от греч. «тропос» — «фигура речи») — поэтическими текстами, в которых идеи каждого гимна дополняются и развиваются в соответствии с темой праздника. Сочетание библейского гимна с тропарями и получило название «песнь канона».
В каждой из девяти песен канона связь с текстом библейского гимна выполняет начальный (главный) тропарь песни — ирмос, служащий образцом для исполнения остальных тропарей канона. Именно ирмос (по греч. «сплетение», «связка») и увязывает содержание гимна с последующими тропарями.
Рождественская катавасия
Когда с течением времени певческий канон окончательно утвердился в богослужебном обиходе, ирмосы некоторых праздничных канонов образовали самостоятельный жанр — катавасию. «Катавасией» (от греч. «катабасис» — «схождение вниз») называются группы ирмосов некоторых праздничных канонов, для торжественного исполнения которых в конце каждой песни канона певцы обоих церковных хоров (правый и левый клирос) сходили со своих мест и соединялись в один хор в середине храма. Конечно, сейчас такое объединение хоров в приходских храмах происходит нечасто.
Ирмос 1: Христос раждается!
Рождественскую катавасию составляют ирмосы канона преподобного Космы Маюмского. На его сочинение автора вдохновила праздничная проповедь святителя Григория Богослова — «Слово на Богоявление, или на Рождество Спасителя» (до начала V в. события Рождества и Крещения Христова в христианской Церкви составляли один праздник Богоявления). Поэтическое начало этого Слова и стало ирмосом первой песни канона:
Христос раждается, славите:
Христос с небес, срящите:
Христос на земли, возноситеся:
пойте Господеви вся земля,
и веселием воспойте людие,
яко прославися.
(перевод)
Христос рождается – славьте!
Христос (грядет) с небес – встречайте!
Христос на земле – возноситесь (на небо)!
Пой Господу вся земля!
Люди, воспойте (Ему) в радости,
ибо Он прославился.
По закону жанра ирмос каждой песни канона должен быть тематически связан с поэтикой соответствующей песни Священного Писания. Первой библейской песнью считается победный гимн пророка Моисея «Поем Господеви, славно бо прославися…» (см. Исх. 15: 1-19). Связующее звено первого ирмоса — последний стих «яко прославися», совпадающий с верховным образом пророческого гимна Моисея — Господом славы, некогда избавившем Свой народ от египетского рабства. Теперь же Господь со славой воплощается (рождается как Богочеловек) для того, чтобы избавить все человечество от рабства у греха.
Второй библейский гимн — обличительная песнь Моисея из книги Второзакония (о верности Бога Своему Завету в «дни древние» и неверности Израиля, влекущая за собой возмездие (см. 32: 1-43) – включается в состав песней канона только в периоды великого Поста и Пятидесятницы, а в остальное время канон состоит из восьми песней: 1, 3-9.
Ирмос 3: песнь Анны, матери Самуила, благодарившей Бога за разрешение неплодства
Песнь третья – это гимн Анны, матери пророка Самуила (см. 1 Цар. 2: 1-10).
Анна, мать пророка Самуила, последнего из судей Израилевых, благодарила Бога за разрешение своего неплодства: «Утвердися сердце мое в Господе». Ее песнь – символическое выражение молитвы всей Церкви, прежде неплодной, а ныне веселящейся о многих святых чадах Своих, или каждой души христианской, просящей себе утверждения в Господе.
В ирмосе Космы Маюмского представлен центральный образ этого гимна – рог, древний библейский символ могущества, силы, достоинства:
Прежде век от Отца
рожденному нетленно Сыну,
и в последняя от Девы
воплощенному безсеменно,
Христу Богу возопиим:
вознесый рог наш,
свят еси Господи.
(перевод)
Сыну, прежде (всех) времен
Непостижимо (не по закону тленного естества) рожденному от Отца,
а в последние (времена)
бессеменно воплотившемуся от Девы –
Христу Богу (так) воскликнем:
«Свят Ты, Господи,
вознесший наше (человеческое) достоинство!»
Ирмос 4: Прославление Богородицы, родившей Христа
Пророчество Аввакума о Богородице как о Горе Божией, осененной благодатью свыше (см. Авв. 3: 2-19), воплощено в поэтике ирмоса четвертой песни (Иессей – отец царя Давида, прародителя Богородицы):
Жезл из корене Иессеова,
и цвет от него Христе,
от Девы прозябл еси,
из горы хвальный
приосененныя чащи,
пришел еси
воплощься от неискусомужныя,
невещественный и Боже.
Слава силе Твоей Господи.
(перевод)
Христос, Ты — отрасль от корня Иессея
и цветок от него!
Прославленный,
Ты произрос от Девы –
от горы, осененной прохладой лесной чащи.
Ты – бестелесный Бог –
пришел (к нам),
воплотившись от не познавшей мужа (Марии).
Господь, слава силе Твоей!
Ирмос 5: Мир – на земле, в людях – любовь
По учению Церкви, послание к падшему человечеству Христа-Спасителя, примиряющего грешного человека со Святым Богом, было предопределено на предвечном (состоявшемся ещё до начала бытия мира) Совете Святой Троицы. Именно поэтому в пророчестве Исаии Христос назван Членом Совета и Начальником примирения (см. Ис. 9: 6).
Пятый библейский гимн взят из той же книги Исаии (см. 26: 9-20), в которой пророк из глубины ночного мрака (символ человеческого мира зла и греха) приветствует грядущий рассвет как образ пришествия Христа, дающего людям мир с их Создателем и свет познания истинного Бога Отца:
Бог сый мира, Отец щедрот,
великаго совета Твоего Ангела,
мир подавающа послал еси нам:
Тем богоразумия
к свету наставльшеся,
от нощи утренююще,
славословим Тя Человеколюбче.
(перевод)
Как Бог примирения и Отец сострадания,
Ты послал нам
Ангела (Вестника) великого Твоего Совета,
дарующего мир [т. е. примирение].
И мы, приведенные (Им) к свету боговедения,
бодрствуя с (глубокой) ночи,
славословим Тебя, Человеколюбец.
Ирмос 6: Иона-пророк – прообраз Христа
Замечательный пример тропаря-метафоры представляет ирмос шестой песни в его поэтической интерпретации шестого библейского гимна – молитвы пророка Ионы (см. Ион. 2: 3-10).
Пророка Иону Бог послал проповедовать в языческий город Ниневию. Иона не хотел идти к язычникам, сел на корабль и отправился совсем в другую сторону, в город Фарсис. Корабль настигла буря, моряки в страхе бросили жребий, чобы узнать, за чьи грехи карает их Бог? Жребий пал на Иону, который сам попросил выбросить его за борт, что и было сделано, и буря тут же утихла.
В море Иону проглотил кит. Пробывши в чреве кита три дня и три ночи, Иона догадался, что так наказан за непослушание, за нежелание рассказать о Боге язычникам, и взмолился, обещая, если избегнет смерти, идти в Ниневию. Бог помиловал Иону, Иона стал проповедовать ниневитянам покаяние.
Его проповедь после ужасов смерти была так убедительна, что ниневитяне все сразу покаялись и Бог их пощадил. А Иону милосердие Бога даже возмутило. Тогда Бог опять вразумил пророка: палатку, где он жил, защищало от зноя дерево. По Божьей воле в одну ночь оно засохло. Иона расстроился. А Бог сказал: тебе жаль дерева, над которым ты не трудился ни дня. Как же Мне не жалеть многотысячного города?
Как пророк чудесным образом избежал смерти, на три дня оказавшись в брюхе кита, так и Сын Божий Иисус, родившись от Девы Марии, непостижимо сохранил Ее девство:
Из утробы Иону младенца
изблева морский зверь,
якова прият:
в Деву же всельшееся Слово
и плоть приемшее,
пройде сохраньшее нетленну:
егоже бо не пострада истления,
Рождшую сохрани неврежденну.
(перевод)
Морское чудище, как новорожденного,
изрыгнуло из чрева Иону
таким же (невредимым), каким поглотило;
так и Бог-Слово, вселившись в Деву
и приняв плоть, вышел из Нее,
сохранив Ее девство неповрежденным;
ибо не подвергшись тлению (Сам),
Он и родившую (Его) сохранил неповрежденной.
Пророк Иона во чреве кита также – пообраз принятия Христом смерти, победы над ней и воскресения.
Ирмос 7: Отроки благочестивые в печи
Поэтика ирмосов седьмой и восьмой песней канона обращается к библейским образам трех еврейских отроков – Анании, Азарии и Михаилу, друзьям пророка Даниила, которые были брошены в огонь вавилонским царем Навуходоносором за отказ поклониться идолу, но сохранены архангелом Михаилом и вышли невредимыми. Своей непреклонной верой в Бога они обратили жар пламени раскаленной печи в прохладу росы (см. Дан. 3: 26-88):
Отроцы, благочестию совоспитани,
злочестиваго веления небрегше,
огненнаго прещения не убояшася,
но посреде пламене стояще пояху:
отцев Боже благословен еси.
(перевод)
Воспитанные в почитании (истинного) Бога отроки,
презрев нечестивого царя приказание,
не испугались угрозы огня,
но стоя среди пламени, воспели:
«Благословен Ты, Бог отцов (наших)!»
Ирмос 8: Рождество Христа от Девы – чудо преестественное
Тропарь ирмоса восьмой песни – также метафора. Он прославляет Бога, чудесно сохранившего Марию, благодаря ее чистоте, от опаления огнем божественной природы Ее Сына так же, как прежде сохранил трех юношей в бушующем огне:
Чуда преествественнаго
росодательная изобрази пещь образ:
не бо яже прият палит юныя,
яко ниже огнь Божества
Девы, в нюже вниде, утробу.
Тем воспевающе воспоем:
да благословит тварь вся Господа,
и превозносит во вся веки.
(перевод)
Дающая прохладу (вавилонская) печь
прообразовала сверхъестественное чудо:
как она не сожгла брошенных в нее юношей,
так и огонь Божества
не обжег утробу Девы, сойдя в нее.
Поэтому прославляя (Бога), воспоем:
«Да благословит и превозносит Господа
все (Его) творение во все времена!»
Ирмос 9: Христос – наше Небо на земле
Наконец, ирмос девятой песни передает восхищение песнописца от созерцания дивной мистерии – явления Неба на земле при рождении Спасителя:
Таинство странное вижу
и преславное:
небо, вертеп:
престол херувимский, Деву:
ясли, вместилище,
в нихже возлеже
невместимый Христос Бог,
Егоже воспевающе величаем.
(перевод)
Вижу неслыханное
и невероятное [букв. парадоксальное] таинство:
пещера стала Небом;
Дева — херувимским Престолом (Бога);
ясли — вместилищем,
в котором возлежит
невместимый Бог — Христос,
Которого мы величаем, воспевая в гимнах.
Также на тему:
Еп. Пантелеимон: как праздновать Новый год и как встретить Рождество
