Публицист В.П. Быков писал об Ирине Коншиной: «Дочь американского пастора, перекочевавшая к нам в Россию вопреки желанию своих родных, пугавших ее глубокими снегами, непроходимыми дебрями, ревом диких медведей, для которых не писаны никакие законы, и беспощадным своеобразным самодурством русских людей, – она пренебрегла всем, пришла в чужой, неведомый ей край, приняла православие, много пережила, много перестрадала и отдалась Церкви и Христу так, что многие произносят имя этой подвижницы духа в миру в наше время с благоговением.
Большая женщина! Ее вполне оценит история будущего».
«Песня колокольчика»
Ирина Коншина, урожденная Эмма Мэршон, родилась в 1867 году в Америке, в штате Айова, в семье священника. Окончила женскую семинарию, а во время выпускного экзамена позволила себе маленькую шалость. По семинарским правилам она должна была зачитывать свое эссе. Но вместо этого Эмма исполнила «Песню колокольчика» из оперы Лео Делиба «Лакме» – о молодой индианке, дочери париев:
Куда спешит младая
Дочь пария одна,
Лишь мимозу лаская,
Осеребрит луна?
Ах, она забывает,
Что парию всегда
Весь народ презирает
И гонит от себя.
И голос ее был хорош настолько, что экзаменаторы не рассердились, а, наоборот, зааплодировали. Именно тогда Эмма всерьез решила стать певицей.
Девушка отправляется в Европу, берет уроки вокала во Франции, в Англии, а затем и в Италии, добивается огромнейших успехов. Диапазон ее голоса (колоратурное меццо-сопрано) составляет три октавы, из которых, как писали современники, «две и две трети достигаются с предельной легкостью».
В 22 года сеньорита Мэршон дебютировала на миланской сцене. Отклики были восторженными. А вскоре она познакомилась с Николаем Коншиным – тенором, тоже оперным певцом. И влюбилась. Сначала в его голос – Эмма уверяла, что нигде не слышала ничего равного. А потом и в него самого.
В 1890 году молодые люди обвенчались – во Флоренции, в русском посольстве, в православном храме. Все бы ничего, но Николай происходил из очень богатой семьи серпуховского текстильщика. Его отцу – типичному купцу-ретрограду – оперная карьера сына представлялась абсолютно неприемлемой. Больше того, он воспринял ее как личное оскорбление. И, используя деньги и связи, сорвал Николаю Николаевичу очень важный концерт. На него, чтобы услышать русского гения, специально приехала английская королева. А сам певец, благодаря папашиным интригам, опоздал на целый час.
После столь наглого, как все решили, поступка никто не хотел иметь дела с Коншиным-младшим. С ним расторгли все контракты. Николаю Николаевичу ничего не оставалось, кроме как вернуться в Россию и поселиться в Ахлебинине – калужском имении, которое Коншин-отец выделил для проживания опального сына.
Эмма же, вместо того, чтобы продолжать завоевывать европейскую публику, вместе с ним отправилась в Калужскую губернию.
Наша страна очаровала заграничную певицу. Вскоре после переезда один из американских журналов опубликовал ее заметки: «В России вас встретят с теплым гостеприимством, напоминающим наши Южные штаты. Свободное обхождение и щедрость русских свидетельствуют о богатстве их земли и широте души. Русские – благородные, образованные и разносторонние люди. У них нет английского фанатизма, эгоизма и черствости. К тому же это физически сильный и одаренный народ. В наши дни эти качества все реже и реже встречаются в переполненной людьми Европе. В Италии они вообще неизвестны».
В 1896 году супруги выступили дуэтом в зале Калужского Дворянского собрания, на благотворительном концерте в пользу «бесприютных детей г. Калуги». Они спели два дуэта – один из «Травиаты» Джузеппе Верди, а другой из «Демона» Антона Рубинштейна.
«Калужские губернские ведомости» восторгались певицей: «Она обладает роскошным колоратурным сопрано, ласкающим слух, привлекает слушателя приятным тембром своего голоса, а детальная отделка в пении и прочувствованность составляют неотъемлемые достоинства артистки».
Вышивание вместо водки
Увы, Коншин-младший тяжело переживал и коварство отца, и перемены в собственной судьбе. Утешение он находил в спиртных напитках. Отпустил длинную купеческую бороду, черты лица огрубели, а выражение стало суровым. Вчерашние восторженные зрители и слушатели его, такого, просто не узнали бы.
А Эмма Мэршон сделалась Ириной Яковлевной Коншиной и занялась сельской благотворительностью.
По ее инициативе открывается детский приют. Для него благотворительница покупает 13 коров и сепаратор. Таким образом, часть средств этот приют зарабатывает для себя самостоятельно – там взбивают и продают масло.
Появляется библиотека. Правда, художественных книг в ней не так много. В основном литература о кустарных промыслах, а также книги богословского, философского и исторического содержания. Но крестьянам, как ни странно, это интересно.
Создается артель вышивальщиц – стараниями Коншиной работы здешних мастериц продаются в Петербурге и в Москве. А в семьях крестьян появляются деньги.
Больше того, вышивки из Ахлебинина постоянно участвуют в кустарных выставках – в Калуге, в Серпухове, в Нижнем Новгороде, в Одессе, в Москве, в Петербурге. Выезжают и на заграничные выставки. Их замечают члены царской семьи, и Ирина Яковлевна получает «Одобрение Высочайших особ царской семьи Романовых». К одобрению прилагаются десять тысяч рублей. Разумеется, не на булавки и пудру, а на продолжение этого благородного дела.
По некоторым сведениям, именно ахлебининские мастерицы расшили к 300-летию Дома Романовых одно из платьев для императрицы Александры Федоровны. Но этот факт не достоверный.
Ахлебининские мальчики ткут ковры и осваивают столярное ремесло. Ирина Яковлевна, кроме всего прочего, умеет неплохо рисовать и лично участвует во всех этих учебных процессах.
Село на глазах оживает.
Ирина Яковлевна строит часовню. К церкви в соседнем селе пристраивает трапезную. Регулярно помогает ей деньгами. Делает пожертвования в пользу Сергиева скита все той же Калужской губернии. Открывает церковно-приходскую школу. Преподает крестьянским детям церковное пение.
За часовню ей сильно досталось от мужа. Он вообще был против добрых дел своей супруги. Считал это бессмысленной тратой денег, постоянно попрекал расходами на благотворительность.
К счастью, у Коншиной имелись пусть и небольшие, но собственные сбережения. Ведь когда-то в европейских странах театры заключали с Эммой Мэршон очень выгодные контракты.
Оперное пение Ирина Яковлевна тоже преподает и постоянно устраивает веселые сельские праздники, проводит детские концерты. Каждому выступающему обязательно дарит подарки – гостинцы, игрушку и молитвенник.
Алкоголь не жалует. Больше того – создает общество трезвости. Печальный пример собственного мужа, к сожалению, всегда перед глазами. Да и не только он – таких примеров среди ахлебининцев гораздо больше, чем хотелось бы. И среди мужчин, и среди женщин. Так что занятия вышивкой еще и отвлекали от пьянства.
Смерть купца-хозяйственника
А Николай Николаевич неожиданно для всех стал демонстрировать хозяйские таланты. Он строит новое усадебное здание. Современники восхищены: «Приближаясь к Калуге, на левом берегу реки вас встречает барский дом… Точно два стража-великана охраняют это своеобразное здание, две высоко поднимающиеся башни».
Еще больше поражала набережная, которая в четыре яруса спускалась к Оке. Пристань, удивительная оранжерея – она была наполовину врыта в землю и венчалась куполом.
Коншин скупает запущенные соседские леса, вырубает их и сажает на их месте мачтовые сосны и другие породистые деревья. Разводит скаковых лошадей. Открывает кирпичный и ткацкий заводы.
Кажется, алкоголь не особо мешает ему. В крайнем случае, есть же и трезвые помощники.
Но в 1916 году случается несчастье. Николая Николаевича обнаруживают в собственном кабинете мертвым, с огнестрельной раной. Следствие заходит в тупик. То ли он сам спьяну застрелился, то ли об этом позаботились крестьяне.
Тут Ирине Яковлевне, унаследовав мужнины капиталы, и заняться бы благотворительностью в полную силу. Она давно хотела выстроить в имении новую церковь, но собственных денег не хватало, а муж категорически отказывался тратиться на храм.
Увы, пока шло оформление документов, в стране произошли две революции. Коншина сумела переправить сыновей на свою родину, в Америку. Сама же переехала в Калугу – Ахлебинино национализировали. Она все-таки успела восстановить полуразрушенный Успенский храм, памятник архитектуры 1583 года.
В Калуге вдова, как ни странно, неплохо устраивается. Обучает калужан вокалу, ставит оперы в театрах. Профессионалов ее уровня в губернском центре не так много.
Ради нее в Калугу специально приезжает будущая знаменитость, оперная певица Валерия Барсова – брать уроки.
Когда в Тарусе решают открыть фабрику художественной вышивки, Коншину приглашают в качестве консультанта.
* * *
Ирина Яковлевна умерла в Калуге в 1937 году. Хоронить ее приехали крестьяне из Ахлебинина, то есть бывшие крестьяне, а теперь колхозники. Ирина Коншина была им так же дорога.
Отпевали ее бывшие – снова бывшие – ахлебининские церковные певчие. А ее калужские ученики исполнили над свежевырытой могилой «Реквием» Вольфганга Амадея Моцарта.
