С именем Иосифа Исихаста связывают духовное возрождение Афона. Конечно, не с ним одним, но, бесспорно, о. Иосиф Исихаст (1898–1959) был в числе этих людей. Его ученики основали многие монастыри не только на Афоне, но и далеко за пределами Святой Горы. Например, о. Ефрем Филофейский (Мораитис), автор книги «Моя жизнь со старцем Иосифом», построил в Америке 19 монастырей.
Хотя и не в монастырях даже дело. Собственный путь и педагогика о. Иосифа, применяемая им в отношении своих учеников, часто вызывает протест и осуждение. Да, старец Иосиф был неумелым педагогом и в конце жизни изрядно смягчил свои методы, не боясь говорить, что бывал не прав.
Во время жизни о. Иосиф был мало кому известен даже на родном Афоне. О нем стали говорить только через два десятка лет после кончины (28 августа 1959 года). Сегодня Иосиф Исихаст прославлен в Греции как местночтимый святой.
Лев в пустыне
Отец Иосиф – совершенно не хрестоматийный святой. Во-первых, никогда не жил в монастыре, не имел постоянного наставника – не нашел, хотя и очень искал. В поисках набивал шишки, потому что часто брал на себя подвиг, превышающий силы. Перенес много горя из-за своих ошибок.
В юности Франциск (так звали тогда о. Иосифа) читал много жизнеописаний святых и все время норовил повторить их подвиги. Был случай, когда зимней ночью он залез на высокое дерево, вспоминая Давида Солунского, и захотел там молиться до утра. Перед этим почти ничего не ел несколько дней и почти не спал.
Под утро силы его покинули, и он крепко заснул. Когда очнулся, оказалось, что все покрыто толстым слоем снега, а сам он почти окоченел. Смеясь над собой, Франциск слез на землю и отогрелся. А потом сделал правильный вывод: не лазить по деревьям, молиться-то и дома можно.
На Афон о. Иосиф пришел в 24 года. Он был сильным, как лев («Когда я был в миру, мог подраться с кучей народа, сердце у меня было львиное», – писал о себе ученикам). И оказался в ситуации, очень опасной для монаха: когда его духовные способности, силы и запросы были выше, чем у многих отцов, с которыми он встречался, а устроения и понимания духовной жизни, ее традиций, знаний, опыта еще не было.
Были духовники, которые считали, что он «в прелести», были те, кто просто старался предостеречь от ошибок, советовал идти осторожно.
Но под «осторожностью» тогда нередко понималась жизнь в послушании, работа, богослужение. А про главное в жизни монаха – молитву, настоящую, «умную», соединяющую с Богом, мало кто мог говорить, а тем более учить.
Монашеское золотое правило смирения – «если увидишь монаха, взбирающегося на небо по своей воле, схвати его за ногу и стащи вниз, ибо этим ты принесешь ему великую пользу», на Афоне помнили крепко, а вот дерзновения, понимания – что перед тобой человек недюжинных способностей, стремящийся к Богу, как ракета, и готовый платить многие жертвы, – не хватало.
Но было и самое главное, что помогло о. Иосифу выходить живым из «духовных ловушек»: Бог всегда видит сердце человека.
А о. Иосиф, при всей своей безмерности, никогда не стремился «к святости». Он просто искал Христа, путь к Нему.
Или, по монашеским понятиям, самонадеянности было много, но любви к Богу – еще больше. И Господь помогал своему пылкому, неумелому ученику, часто давая пережить самые горькие испытания.
«Если шел он с тобой, как в бой»
Пожив какое-то время один, о. Иосиф, по совету одного священника, поселился с о. Арсением, который был на 10 лет старше его. Священник велел им слушаться друг друга. Это были два очень разных монаха: о. Арсений – простой как дитя, удивительно искренний, сердечный и покладистый, и о. Иосиф – несомненный лидер, строгий к себе и другим (он всех по себе мерил).
Однако именно этот совет «слушаться брата», который и исполнялся, стал ключевым и спасительным для будущего старца Иосифа Исихаста.
О. Арсений порой одним фактом своего присутствия умерял о. Иосифа, а впоследствии, когда вокруг старца стали собираться ученики, часто заступался за них, приговаривая: «Не все такие, как ты, Иосиф!»
Поначалу, как старший по возрасту, о. Арсений был старцем для о. Иосифа. Но быстро понял его превосходство. И однажды сказал: «Исполнишь послушание? Сделаешь, что я скажу?» О. Иосиф обещал. Тогда о. Арсений заявил: «Отныне старец – ты».
О. Иосиф продолжал почитать о. Арсения как брата. Когда позже к нему пришли ученики, он их называл своими чадами, а о. Арсения – всегда своим братом.
О. Ефрем Филофейский вспоминал об о. Арсении. «Однажды он захотел понять, что значит сердечная молитва, и сказал о. Иосифу: «Старче, я стараюсь поместить свой ум в сердце, но у меня не получается».
О. Иосиф решил пошутить: «Э, куда ты стараешься поместить свой ум?» _ «Вот здесь, где-то в груди!» _ «Так у тебя ведь сердце не в груди, а в пятках». – «А, так вот почему не получалось!» Так до самой смерти он был прост как дитя, этот святой человек. Как становятся святыми? Так и становятся».
Когда в 1940 году Италия объявила войну Греции, то на Афоне наступил настоящий голод. Старец Иосиф вместе с о. Арсением продали всю одежду, которую им принесли добрые люди, и даже свои подрясники, чтобы купить муку. Они пекли лепешки и кормили ими голодающих людей, а сами носили мешки вместо подрясников.
Особенно старец Иосиф любил угощать калек. Он говорил: «Здоровым все рады, а больным – нет. Лучше сами умрем, но их накормим». Вместе с о. Арсением они ходили и к больным одиноким старчикам и ухаживали за ними.
Были нищие, которые после того, как их накормили, крали виноград у старца. Винограда было мало, но отец Иосиф успокаивал хозяйственного отца Арсения: «Ладно, отец Арсений, людям захотелось фруктов после обеда».
Однажды на дороге о. Иосиф подобрал послушника, больного туберкулезом, которого выгоняли отовсюду, как только узнавали про его болезнь. Он сам ухаживал за ним, выпрашивал у соседей инжир, маслины. А перед смертью постриг в великую схиму, как принято на Афоне. И ничем не заразился.
Тайна человека
О. Иосиф с о. Арсением никогда не жили в монастырях Афона. Только в отдельных, стоявших далеко от всех хожалых троп кельях или, в крайних случаях, скитах. А когда там становилось «шумно», уходили на новое место.
Хозяйству, быту внимания не уделялось. Ели из консервных банок, накрывались рогожами.
Главным в жизни была молитва по четкам – Иисусова молитва. Именно ее о. Иосиф считал самым реальным «входом», даже взлетом в горний мир, защитой в искушениях, помощью в борьбе со злом в себе. По времени она нередко занимала до 10 часов. Молились больше ночью.
Очень сильный и мужественный, вначале монашеской жизни, еще до пострига, когда о. Иосиф жил один, он много страдал от блудной брани. Восемь лет спал стоя или опираясь на ручки стула наподобие стасидии.
В прошлом у о. Иосифа не было никакого опыта плотской жизни, он был девственником в полном смысле слова. Несмотря на это, именно блудная брань оказалась тяжкой и продолжительной.
Он ел сухой хлеб, пил совсем мало воды, а главное – молился. По временам приходила благодатная помощь, а потом отступала, оставляя его одного. Восемь лет каждую ночь он терпел настоящее мученичество. Однажды начал плакать: «Что же это, Боже, я так борюсь, а не побеждаю!»
В минуту полного изнеможения о. Иосифу была послана благодатная помощь – он оказался на Небе, где его встретила Божия Матерь с Младенцем Христом на руках. Старец до конца дней не мог говорить об этом спокойно. Тогда, как он говорил ученикам, он узнал «тайну человека» – что такое он сам:
«Когда благодать приходит к человеку, она делает его богом. Когда отступает, он готов принять любую ересь, совершить любое преступление.
Если меня оставит благодать Божия, я совершу самые худшие преступления, потому что в нас есть все семена, хорошие и плохие.
Сколько людей изгоняли бесов, а потом пали».
После такого состояния передышка длилась всего несколько дней, а потом искушения стали еще сильней. И не было никого рядом, кто мог бы помочь. Наоборот, другие отцы, не имевшие опыта таких сверхъестественных борений, говорили, что он в прелести. Поэтому о. Иосиф старался всех избегать.
Наконец, после восьми лет страданий, после особенно сильных нападений и горячей молитвы о. Иосиф воочию увидел беса блуда – противное, поросшего редкой щетиной небольшого роста существо, ощутил его прикосновение к себе и почувствовал жуткую вонь после того, как бес исчез. Навсегда.
Дар утешения в муках
За время борьбы с искушениями, с самим собой тело о. Иосифа было сокрушено страданиями, он стал часто болеть и утомляться. От огорчений из-за послушников – унывать, а порой почти отчаиваться. Оставалась вера, но и она могла, по попущению Божию, слабеть.
Однажды о. Иосиф, переживая такое время, молился и «увидел» в келье свет, а потом – Господа, пригвожденного ко кресту. Из рук и ног Христа текла кровь. О. Иосиф услышал голос: «Посмотри на Меня, сколько Я претерпел ради тебя. А ты не можешь потерпеть и одной скорби?»
И вслед за этим вся тяжесть на душе о. Иосифа совершено пропала. С тех пор он получил дар – утешать в печалях, искушениях, муках.
Отец Иосиф говорил: «Переноси ошибки братьев, чтобы и они переносили твои. Люби, чтобы тебя любили, и терпи, чтобы тебя терпели.
Мост, по которому переходим мы все, – прощение виноватых, и если не прощаешь виновного – разрушаешь мост, по которому ты должен был пройти».
Чтобы ушло всякое право
«Знаешь ли ты, каково это, когда ты благословляешь, а тебя проклинают? – писал о. Иосиф своей сестре. – Ты милуешь, а тебя обижают? Когда приходят, чтобы тебя обличить, кричат, что ты прельщенный, кричат до конца жизни? А ты знаешь, что это не так, как они говорят. И видишь искушение, которое ими движет.
И ты каешься и плачешь, как виновный. Это – самое тяжелое. Поскольку воюют с тобой и они, и ты воюешь сам с собой, чтобы убедить себя, что так и есть, как говорят люди, хотя это не так. Когда видишь, что ты абсолютно прав, и убеждаешь себя, что ты не прав. Бьешь себя палкой, чтобы убедить себя называть свет тьмой и тьму светом. Чтобы ушло всякое право. И чтобы окончательно исчезло возношение, чтобы стал ты безумным при полном разуме».
Голодовка о. Афанасия
К о. Иосифу пробовали приходить ученики – хотя о нем и шла неоднозначная молва. Но режим жизни двух отцов был так суров, что ученики очень скоро уходили.
И все же со временем возникла небольшая община. Немало огорчений о. Иосиф перенес от своих учеников. Люди умоляли принять и обещали слушаться, а потом делали все, чтобы заставить слушать себя.
Но были и просто смешные случаи.
Как-то один из учеников о. Иосифа, Афанасий, объявил голодовку из-за того, что не видел успеха в своей монашеской жизни. Он решил умереть голодной смертью.
Старец Иосиф не противился отказу отца Афанасия от пищи и сказал: «Пусть делает, что хочет». Голодовка продолжалась неделю. На восьмой день старец Иосиф сказал ему: «Поешь что-нибудь, Афанасий!» В ответ о. Афанасий возразил: «Пусть издохнет паршивый пес!»
Тогда старец Иосиф попросил отца Арсения приготовить их праздничное блюдо: жареные лепешки с сыром. Когда лепешки были поданы, все, кроме отца Афанасия, начали есть. А у отца Афанасия потекли слюнки. И спросил он у старца: «Что же делать? Я все не умираю!»
Старец ответил: «Ну, раз уж не умираешь, то ешь». Отец Афанасий согласился: «Никак не умираю! Придется есть!» И съел семь лепешек, и ел бы больше, если бы отцу Арсению не надоело их жарить.
Подарки старца
Для о. Иосифа настоящий монах был тот, кто хочет молиться. Молитва – главная работа монаха, как врача – лечить, маляра – красить. Только за молитвой идет человек в монастырь, только для этого принимает постриг. Монах принимает постриг, обручается Богу для того, чтобы научиться молитве как пути к Богу.
И здесь о. Иосиф был требователен. Молитве по четкам (Иисусовой молитве) в уставе его общины отводилось самое большое время, в среднем 6 часов и больше. Учить и объяснять старец был готов всегда. Сам не имевший учителя, настрадавшись от своих ошибок, в поисках ответов, получивший молитву от Господа, он понимал, как важно расположить человека к молитве, ощутить ее вкус, действие и, конечно, защитить от нетрезвенных состояний, ошибок.
Именно потому теперь говорят о старце Иосифе Исихасте (Исихаст, потому что молчальник, для которого должны умолкнуть все голоса мира, чтобы зазвучал один, главный голос – Бога) как об одном из реаниматоров духовной жизни Афона, одном из тех, кто вернул монахам Афона их главное дело – молитву.
И здесь для своих бесконечно любимых учеников о. Иосиф готовил много подарков. Наверное, самых ценных, какие только могут быть в мире.
Вспоминает его ученик, о. Иосиф Младший: он собирался идти в свою келью молиться. Старец его остановил и сказал, что пришлет ему посылочку. «Я не помню, как начал бдение, но не успел и несколько раз произнести имя Христово, как мое сердце наполнилось любовью к Богу. Внезапно она возросла так сильно, что я уже не молился, а удивлялся с изумлением преизбытку этой любви.
Я хотел обнять и расцеловать всех людей, все творение, и одновременно чувствовал себя так смиренно, ниже всякой твари…
У меня тогда было некое тонкое понимание, что это – благодать Святого Духа и что это – Царствие Небесное, о котором Господь наш говорит, что оно – внутри нас. И я говорил, Господи мой, пусть все останется, как сейчас, мне больше ничего не нужно. Это продолжалось довольно долго, а потом я вернулся в прежнее состояние.
Когда я пришел к старцу, он, прежде чем я начал говорить, сказал мне: «Видел, как сладок наш Христос? Понял на деле, что такое то, о чем ты меня спрашивал? Теперь понуждай себя приобретать эту благодать и пусть не украдет ее у тебя нерадение».
И тогда я понял смысл общего обычая с полной верой просить других помолиться о нас: «Помяни, отче мой, меня в своей молитве!»»
