Антон Мамаев, инвалид- колясочник с тяжелым наследственным заболеванием – у него спинально-мышечная атрофия, СМА – получил 4.5 года колонии за разбой и кражу мотороллера.
30 июня 2017 года Антона поместили в больницу Следственного изолятора «Матросская тишина». Человек, который каждый день живет вопреки прогнозам врачей, оказался в непосильном положении.
Спустя три недели меру пресечения изменили на подписку о невыезде – до следующего суда. Потом, если Мамаева все-таки осудят, ему снова предстоит медкомиссия, и затем новый суд – на нем будет принято решение, может ли обвиняемый отбывать наказание, или его надо освобождать по состоянию здоровья.
Андрей Бабушкин, правозащитник, член Совета по правам человека при президенте рассказывает, почему по российским законам освободиться из тюрьмы по болезни бывает непросто.
Наказание или милосердие
– В Уголовном кодексе есть статья 73 – она позволяет давать условное наказание за любое правонарушение, если судья не считает нужным лишать виновного свободы. Или статья 64 УК РФ – она дает возможность выносить максимально мягкий приговор даже низшего предела санкции уголовного закона. Тем более, Антон Мамаев в свободе уже ограничен своей коляской – он не может никуда уехать из дома.
Законодатель, когда пишет законы, полагает: если в законе есть «развилка», на одном конце которой – суровое наказание, а на другой – милосердие, то судья, наверное, проявит милосердие. Но законодатель не представляет, что в судебном кресле может оказаться карьерист или просто равнодушный к чужим страданиям человек.
Общество бывает такими решениями шокировано, но защищать себя мы пока не научились.
Шифры обреченных
– В российском законодательстве предусмотрено несколько законов на случай, подобный делу Антона Мамаева. По статье Статья 81 Уголовного кодекса, если во время отбытия наказания осужденный тяжело заболел, он может быть освобожден. Постановление правительства России №54 конкретизирует эту статью, в нем есть два документа – «Правила медицинского освидетельствования осужденных» и «Перечень заболеваний, препятствующих отбыванию наказания».
В мае 2017 правительство внесло изменения в этот перечень. Намерения были самые лучшие: перечень расширить, как можно больше тяжело больных освободить. А на деле из-за этих изменений ситуация резко осложнилась.
Раньше в перечне речь шла именно о заболеваниях. Говорилось, например, «человек, с хроническим заболеванием при легочно- сердечной недостаточности третьей степени». Теперь в законе есть упоминание заболевания, но к нему добавлен перечень шифров по МКБ-10. Очень часто наименование болезни и шифры противоречат друг другу.
Например, если человек парализован и у него работает только верхняя часть тела, он вроде бы должен быть освобожден. Но тут же выясняется: параличи, связанные с поражением головного мозга, в перечне шифров есть, а поражений спинного мозга – нет.
Или в перечне заболеваний, по которому можно освобождать по болезни, значится «сифилис». Казалось бы, речь идет о поражении сифилисом любого органа. Но в перечне шифров по МКБ в новом постановлении нет «сифилиса внутренних органов, гортани и лёгких». По МКБ-10 он обозначается как А51. Получается, что освободить можно человека не с любой тяжелой формой сифилиса, а только с теми, которые каким –то образом указаны в постановлении.
Среди болезней числятся «тяжелые наследственные заболевания», но почему-то в шифрах перечислены не все такие заболевания. Например, среди шифров забыли D65 – диссеминированное внутрисосудистое свертывание. Это тяжелая болезнь, когда у человека без постоянного лечения свёртывается кровь в сосудах. Нет D66 и D67 – разных форм гемофилии, D68 – «других нарушений свертываемости крови» и D69 – пурпуры. «Рак» в перечень заболеваний включили, а вот лейкозы s90 и s96 – забыли.
То есть, вместо того, чтобы уяснить и конкретизировать диагноз, перечень шифров сократил число тех, кого надо освобождать, – эти люди оказались обречены.
Скупой закон
– Если речь идет о человеке, который не осужден, а только взят под стражу в качестве обвиняемого или подозреваемого, действует постановление Правительства РФ № 3 об освидетельствовании подозреваемых и обвиняемых.
Там – свой перечень заболеваний, не совпадающий с 54-м постановлением, более узкий. Больного из-под стражи освобождает суд или следователь.
И, наконец, есть статья Уголовно-процессуального кодекса России, которая предусматривает не освобождение, а отсрочку отбытия наказания на период лечения. Но что это за заболевания, и как человек должен освобождаться, из этой статьи, к сожалению, не следует.
Освобождать или нет – зависит от суда
– Ясно, что нынешнее законодательство далеко не идеально – поэтому готовится несколько реформ. Во-первых, пакет поправок Уполномоченной по правам человека Татьяны Москальковой. Там все случаи делятся на две категории. С одной стороны, не будут освобождаться по болезни осуждённые на пожизненное заключение, или совершившие особо тяжкие преступления, или уже освобождавшиеся ранее. С другой – выделена категория тех, кто по болезни освобождается безусловно – то есть, суд не сможет им отказать. Потому что сегодня освобождать или нет, зависит от решения суда.
Проект Москальковой создавали совместно представители ФСИНа, Минюста и Минздрава, ее собственный аппарат и правозащитники Совета по правам человека. Если не вмешаются некомпетентные люди, думаю, этот проект будет успешно принят.
Во вторых, блок поправок сенатора Валентины Петренко. Она пытается создать перечень заболеваний, при которых дается отсрочка уголовного наказания, и прописать порядок медицинского освидетельствования.
Волки в Александровском саду
– Не опасно ли для общества отпускать заключенных? Выйдут на свободу люди, которым по состоянию здоровья нечего терять, и… Подобная логика, к сожалению, встречается очень часто. Стоит кому-то внести толковую законодательную инициативу, тут же находятся скептики: «А вдруг случится что-то страшное?» Но почему оно должно случиться, если до сих пор не случалось?
Вообще-то освобождение по болезни ввела еще Екатерина II двести пятьдесят лет назад. И оно было при царях, во времена ГУЛАГа, при Хрущёве, при застое… Мы ничего нового не вводим – просто меняем критерии и позволяем кому-то умереть на свободе, а кому-то остаться в живых, притом, что в тюрьме он был бы стопроцентно обречен.
У нас каждый год освобождается по здоровью около двух тысяч человек. Много ли мы слышали случаев, чтобы кто-то из них, например, пошел и перерезал отделение милиции? Это просто вредные страшилки, сродни рассказам «а вдруг в Александровском саду водятся волки». Но их же там нет!
Наше общество не должно быть злым, жестоким и нетерпимым. Людьми, к сожалению, очень легко манипулировать, и многие получают огромные рейтинги на том, что просто запугивают население.
В тюрьму – один суд, на свободу – три
– В деле Антона Мамаева важны два постановления. Одно касается тех, кого не надо содержать под стражей, другое – тех, кого не надо содержать в местах лишения свободы. Так как список заболеваний не совпадает, даже если сейчас суд постановил, что Мамаева содержать под стражей не нужно, это совершенно не означает, что он не попадёт в тюрьму после приговора суда следующей инстанции.
То есть для того, чтобы он остался на свободе, необходимо три суда – суд, который отменил его содержание под стражей, апелляционный суд и, если апелляционный суд оставит приговор без изменений, ещё один суд, который решит, может ли он отбывать наказание в тюрьме, или нет.
Получается, чтобы попасть в систему, достаточно было одного суда, а, чтобы выйти, Антону нужно пройти три. И перед каждым – отдельное освидетельствование. Плюс потерпевший, который имеет право присутствовать в апелляционном суде, может затянуть рассмотрение дела – если у него заболеет адвокат, например.
Время в данном случае работает против Антона Мамаева. Против милосердия. Против правосудия. Против нас с вами.
