Мы продолжаем публиковать сетевой дневник 42-летней шотландки Луиз Пейдж, который она начала вести, чтобы отвлечься от мрачных мыслей. Ее блог неожиданно обрел приобрел огромную популярность. Парадоксальным образом рассказы о том, что чувствует умирающий человек, стали для многих людей уроками оптимизма и даже уроками жизни. Первую публикацию смотрите здесь.
Март. Безумная надежда
Я кое-что вчера купила, разумеется, через интернет, и Эл отвез меня, чтобы я забрала свои покупки. Конечно, я получила традиционное: «И что же, интересно знать, ты приобрела на этот раз?!» Ах, если бы я получала по одному фунту всякий раз, когда он задает мне этот вопрос… И поэтому, вместо того, чтобы ответить прямо и после тратить битый час на оправдания я сказала так: «Тебе понравится, ты даже будешь гордиться мной, ведь это очень оптимистичное приобретение».
Угадайте, что это было! Пара (самых модных, ясное дело) сандалий. Без сомнения, это звучит безумно для большинства людей. У меня ведь только одна нога, так что бедную левую сандальку никто никогда не наденет. А еще у меня рак в терминальной стадии. А еще я живу в Эдинбурге, где сандалиям выпадает шанс быть надетыми примерно на пару часов за «лето».
Но я купила их, потому что хотела, потому что они мне понравились – и они будут прекрасно смотреться на фоне искусственного загара и с каким-нибудь воображаемым платьем, которого у меня нет – пока!
Но самое главное, эти сандалии – символ моей безумной надежды. Прошло три месяца с тех пор, как врач сказал, что жить мне осталось несколько недель. Так что если у меня остались в запасе еще недели или месяцы – это фантастика. Побыть еще немного с моим любимым Альберто, драгоценными родителями, чудесными друзьями, а главное – простите, ребята, но он вне конкуренции – с Ксавье (моим котом). Все, что мне нужно – это капельку времени.
Я сейчас словно живу в камере для смертников – только не ожидая смерти, а осознавая, что та может прийти ко мне в любой момент.
Но каждый день я просыпаюсь и чувствую себя нормально – и это настоящий подарок.
И как ни поразительно, мне удается забывать обо всем этом и просто наслаждаться тем, что я существую, и делать то, что мне хочется делать.
Это не всегда, конечно, сахар. Бывают моменты, когда я смотрю на кого-то, кого люблю и представляю, как уйду, и начинаю плакать – из-за того, что не могу защитить его от неизбежного будущего горя.
Но так случается не часто. Обычно мне удается держать себя в руках и проводить прекрасные, счастливые дни – мне удается это благодаря тому, что вопреки всему я надеюсь!
Надежда, убеждена я – это то, что отличает человека от других живых существ. И да, я согласна, что покупка летних сандалий в Эдинбурге – это безумие. Но мне нужна надежда. К тому же, это очень неплохое извинение для того, чтобы прикупить немного лишних шмоточек.
Апрель. Реальность кусается
Эл сказал, что за последнюю неделю я изменилась. Он сказал, что я побледнела. Я не очень его понимаю, потому что я и так уже была настолько бледной, что дальше уже некуда. Наверное, я напоминаю сейчас одну из модных в этом сезоне красок, которые называются: «белее белого».
А еще он говорит, что у меня усталый вид, и это меня радует. Это значит, что я могу подольше поваляться в постели и засыпать на диване в любое время – когда захочу. А если честно, он прав, я просто не хочу признавать этого, когда гляжусь в зеркало. Просто более активно пользуюсь румянами.
Поэтому мне страшно слышать, когда кто-то вслух говорит о том, что я плохо выгляжу. С 21 декабря я как-то карабкалась, проживала день за днем, и лелеяла смешные мыслишки, что быть, может, увижу лето (хотя для этого мне пришлось бы уехать из страны) и даже осень… И когда реальность напоминает о себе, я начинают паниковать и вспоминаю о том, что скоро умру
И это – неопровержимый факт. И потому я очень много плакала, а на прошлой неделе у меня был нервный срыв.
Потому что я не хочу умирать.
Но потом я вновь взяла себя в руки и продолжаю лелеять то, что еще осталось у меня: бесценные часы, дни, недели.
И это помогает мне понять, что на свете существуют вещи, которые мне необходимо сделать. Я очень долго откладывала это, потому что сделать их крайне тяжело. Это– письма Элу, письма родителям.
Это записки, которые я приложу к подаркам (в основном, сумочкам и ювелирным украшениям – мальчики, вам не повезло на этот раз), которые хочу сделать некоторым из моих друзей. Эти письма сложно писать потому, что я хочу, чтобы люди знали, почему я люблю их и почему я так ценила дружбу и общение с ними на протяжение своей жизни.
Я должна написать это сейчас, пока еще не поздно. И я посвятила весь завтрашний день этому занятию (Тут она испускает смешок, исполненный мудрой иронии).
И все это заставило меня подумать вот о чем: почему мы должны ждать, пока случится страшное, чтобы сказать эти идущие от сердца слова тем, кого любим?
Почему мы не можем говорить им постоянно не только о том, что любим их, но и как мы их любим? И почему мы не способны просто ценить того, что живы и понимать, как же нам несказанно повезло?
Я знаю, мне повезло. Это немного странно звучит в моей ситуации, где реальность пребольно кусается.
Но это так. И я всегда буду благодарна за это.
Май. Прощание
Мы постоянно прощаемся, используя для этого разные слова. Когда твой муж уходит на работу…
Когда ты отлучаешься из офиса на денек.
Когда пора уходить из паба…
Но вдумываться в смысл этих слов мы начинаем лишь тогда, когда прощаться нелегко.
Например, высаживая кого-то, кого любишь у аэропорта, зная, что он улетит, и ты не увидишь его много месяцев. Это — тяжелое «пока», но с тобой остается надежда и вера в то, что вы непременно встретитесь снова.
До для меня прощания с недавних пор стали совсем другими.
Я по-прежнему говорю каждый день все эти слова «пока, увидимся» – своей семье, друзьям. Но есть и куда более тяжкие прощания – когда я знаю, что этого человека не увижу больше никогда в своей жизни.
На протяжении последних недель мне пришлось пережить несколько таких прощаний: друзья из-за океана приехали навестить меня. И это так больно, так тяжело, это так страшно рвет сердце, ты так мучаешься от несправедливости… Вот она я, обнимаю кого-то, я не хочу, отпускать его. Но должна.
А потом они скрываются за углом моего дома — и это все, это конец. И нет другого способа справиться с этим – только рыдать. А потом пытаться находиться утешение в том, что существует Facetime и Skype.
И в связи с этим я думаю: наверное, мы должны более серьезно относиться к словам прощания, всегда.
У меня всегда была некая суеверная привычка: я никого не желала отпускать, ни с кем прощаться, если между нами существовала какая-то напряженность, какой-то конфликт. (Все мы хлопали дверями после спора или вешали трубку, разозлившись на абонента).
Нет, я не параноик и совершенно не суеверна. Но мысль о том, что это – вот такое вот – прощание – может оказаться для нас последним, невыносима.
Быть может, это служило подготовкой к моей сегодняшней ситуации? Кто знает? Но я уверена: на эту тему стоит задуматься.
Я, по крайней мере, поразмыслив, поняла, что предпочитаю французское «aurevoir» (в английском good-byeнет указания на будущую встречу). В нем содержится надежда на то, что я еще увижу тех, кого люблю. У меня сейчас нет ничего, кроме надежды.
Подготовила Екатерина САВОСТЬЯНОВА по материалам www.dailymail.co.uk.
