Опубликованный в журнале «Нескучный сад» и на нашем сайте ответ отца Георгия Романенко на вопрос «Что делать, если ребенок ругается матом» вызвал немало критических читательских откликов. Мы обратились с этим же вопросом к другому специалисту, предварительно ознакомив его с ответом отца Георгия и откликами на него. О проблемах детского, и не только детского сквернословия говорит директор Института развития дошкольного образования Российской академии образования (РАО), доктор психологических наук, член-корреспондент РАО Виктор Иванович СЛОБОДЧИКОВ
— Дать заочно универсальный совет невозможно. Ни один врач не назначит лекарство незнакомому человеку, если тот по телефону пожалуется ему на боли в животе или в боку. Он должен осмотреть пациента, поставить диагноз. А матерщина – тоже болезнь, только духовно-психологическая. (Это не относится к детям до 7 лет – здесь я согласен с отцом Георгием Романенко). Многие родители и педагоги питают иллюзию, что психолог или священник может им предложить панацею. Не может. Специалист должен знать возраст ребенка, в полной или неполной семье он растет, взаимоотношения родителей и отношение родителей к нему, есть ли бабушка с дедушкой. Только после этого он, возможно, даст какую-то рекомендацию. А, возможно, придется ее придумывать совместно с родителями и учителями. И, кстати, часто оказывается, что причина не в ребенке и его друзьях (плохой компании), а в родителях – именно их отношение друг к другу и к ребенку иногда порождает его непристойное поведение.
К сожалению, многие родители просто стыдятся об этом говорить. Как же, такая благополучная интеллигентная семья, и вдруг ребенок так ругается? Разве можно в этом признаться? Можно и нужно. Болезни не надо стыдиться, с ней надо работать, лечить ее. Да, досадно, лучше бы этой проблемы не было, но раз она есть, надо работать. Не надейтесь решить ее по телефону, найти выход по телевизору, в печати или в Интернете. Если ваш ребенок сквернословит, обращайтесь к специалисту. В некоторых, не очень тяжелых случаях могут помочь опытные педагоги, но чаще требуется консультация психотерапевта, работающего с семейными проблемами. Верующим родителям естественно обратиться к своему духовнику. Конечно, мирянину трудно давать совет священнику, но мне кажется, что в этих ситуациях священник должен работать с ребенком именно как психолог и педагог. Но и родителям, и консультантам прежде, чем решать эту проблему, необходимо понимать, с чем они имеют дело. Я попробую прояснить для читателей сам феномен матерщины.
Многие считают ее безобидной формой психологической разрядки. Дескать, человек был в напряжении, мог выплеснуть свою агрессию на другого человека, а он всего лишь резко выругался – и ему полегчало, и никого не покалечил. Но это иллюзия – на самом деле покалечил: он выплеснул в мир темную энергию (и неважно, что на расстоянии одного-двух метров никого не было), «разрядился», но не освободился от корней своей злобы. Источник сквернословия – темная духовность. В матерных выражениях упакованы злоба (агрессия), похоть, святотатство (умаление, а по сути – изничтожение святости любви, материнства, родства, дружества и др.). То есть две главные доминанты матерщины – энергичное утверждение своей самости над другими (самоутверждение за счет обесценивания другого) и десакрализация, хамское обесценивание всего святого. Независимо от того, понимает ругающийся или нет, матерная ругань имеет духовный смысл.
Второй пласт матерщины – психологический. На психологическом уровне рассмотрения необходимо учитывать закономерности становления человеческой самости. У верующего человека такой акцент может вызвать возражения. Действительно, духовный рост связан как раз с преодолением своей самости, ее отсечением. Но с точки зрения христианской антропологии мы все зачаты и рождены во грехе. Я не богослов, а психолог, и позволю себе предположить, что в результате грехопадения в психологии человека появилось заболевание под названием «самость». И на первом шаге развития она не может не проявиться. Ее можно насильно задавить, вытеснить, но нельзя уничтожить: где-то она себя всё равно проявит. В дальнейшем возможны два пути развития самости: она может «вырасти» в предельную гордыню вплоть до одержимости, а может быть преодолена. Но изначально она есть в каждом человеке. А поскольку речь идет о детском мате, мы не можем не учитывать самости ребенка. Одни родители культивируют детскую самость (молодец, сам обулся, сам умылся, сам портфель сложил), другие, наоборот, подавляют ее (не смей, еще маленький, не имеешь права). Подавление самости порождает слабоволие, неврозы и агрессию; врожденной агрессии не бывает. Агрессия может проявиться по-разному, в том числе и в сознательном употреблении матерных слов.
Второй важный психологический момент – условия проживания ребенка в разных видах человеческой общности: детско-взрослых, сверстнических, профессиональных. С одной стороны, чтобы оказаться в общности, ребенок должен с ней отождествиться, стать как все, с другой стороны, чтобы жить в ней нормально, должен одновременно чем-то выделиться, обособиться. Средством и отождествления, и обособления может стать и матерная ругань. Например, в компании все матерятся. Если я не буду материться, я уже вызову подозрения, а если скажу, что ругаться плохо, меня в лучшем случае просто выгонят из компании, а скорее всего еще и побьют. Компания же по каким-то причинам для меня очень важна. Именно мат часто является пропуском в различные дворовые компании. То есть если я без заикания, не краснея бранюсь, меня там сразу признают за своего. Общность – естественная среда личностного развития человека, но некоторые общности носят болезнетворный характер.
В других компаниях (например, школьных) мат может стать средством обособления. Хочется выделиться, а особых талантов нет. В приличной компании считается непозволительным любое хамство. И вдруг я нарушаю табу и сразу же вырастаю в своих (и в некоторых других) глазах. Так примитивно, но быстро решается проблема обособления. Само обособление – нормальный процесс, но в данном случае он принимает извращенную форму и может привести к разрушению личности. Отсюда тянется шлейф правонарушений – безнаказанно нарушив табу, ребенок начинает вести себя на грани фола, нарушать уже не только негласные, но и узаконенные нормы. Потому что такое проявление самости – уход от фундаментальных жизненных проблем.
Есть еще социально-культурная сторона вопроса. Всем известно, что в последние годы происходят вещи, немыслимые еще 20 лет назад – матерщина пришла в литературу, кино, газеты, журналы. Но за это ответственны не дети, а мы, взрослые. Нам и надо менять ситуацию: в школе, в семье, в системе дополнительного образования, в формах детского досуга. Это – отдельный и очень сложный вопрос. Конечно, и родители, и учителя, столкнувшиеся с проблемой детской матерщины, и психологи, консультирующие по этим вопросам, должны учитывать сегодняшнюю социально-культурную ситуацию, но никакая ситуация не может изменить сути матерщины. Это тяжелое духовно-психологическое заболевание и, как любая болезнь, требует лечения.
Я меньше всего хотел бы полемизировать с отцом Георгием Романенко, но не могу не отреагировать на рекомендации шантажировать ребенка («денег не получишь, компьютер отключу, телевизор выкину»). Любой шантаж приводит к разрушению человеческой общности. Если же взрослый шантажирует ребенка, он либо вгоняет его в агрессию, либо, запугивая до смерти, изничтожает его человеческое достоинство. Это не только не эффективно, но и преступно.
Беседовал Леонид ВИНОГРАДОВ
