Все началось в первом классе
Ольга (имя изменено)
«Если проследить все от начала, зависимости в моей жизни начались с первых сигарет в первом классе. В четырнадцать был первый алкоголь. В девятнадцать – первая трава. С двадцати пяти я стала курить траву регулярно», – рассказывает Ольга.
Сейчас Ольге тридцать, она успела поработать продавцом и выучилась на массажиста. С химическими зависимостями последовательно борется два года; впрочем, некоторые шаги были и до этого.
На траву Ольга серьезно подсела, когда в двадцать пять получила травму позвоночника. Поскользнулась, упала спиной, итог: смещение таза, паралич ног.
Врачи прописали неходячей пациентке нимесил, и на том обезболивание закончилось. Тогда знакомый стал – из лучших побуждений – приносить Ольге марихуану.
«На тот момент трава была спасением. Покуришь – и два-три часа спина не болит». Месяц Ольга пролежала пластом, потом обратилась к массажистам. За несколько месяцев растяжек и занятий позвоночник ей вправили, а привычка курить траву осталась.
«Это как битва за душу»
Отдельно от родителей Ольга живет с 18 лет. В возрасте слегка за двадцать главным в жизни для нее стали деньги. Некоторое время она встречалась с мужчинами, которые ее содержали, – отвыкать от легких денег потом было нелегко. Но в двадцать три в голове внезапно щелкнуло.
«Однажды на улице при мне умер парень. Я вызвала скорую, пока она приехала, пока меня расспрашивали – а я опаздывала на вечеринку – прямо разозлилась на этого парня: «Не вовремя, я же опаздываю из-за тебя!» А потом подумала: «Стоп. Со мной что-то не так».
После этого случая Ольга решила поехать в монастырь. До тех пор в храмах она бывала лишь на экскурсиях. «Но тогда словно кто-то внутри сказал мне: «Или ты идешь в храм, или пропадаешь».
Две недели она прожила в Домодедовском Крестовоздвиженском женском монастыре – работала, в первый раз в жизни исповедалась. Во время тех исповедей Ольга впервые осознала, что испытывает постоянную обиду на родителей, агрессию к другим людям. Священник посоветовал ей по мере возможности делать добрые дела, тогда она начнет лучше относиться и к себе.
Позже, когда Ольга работала с психологом, выяснилось, что у ее зависимости те же корни: обида и агрессия, но в первую очередь на себя.
«Для меня употребление – своего рода самонаказание. То есть когда я курю или пью, то так уничтожаю себя. Я не могу убить себя сразу, но считаю, что я плохая, и, как бы в подтверждение, врежу себе травой и выпивкой.
С исповедью мне тоже непросто. Потому что следом за исповедью идет самоосуждение и начинает играть гордыня: «Как так? Я же стараюсь, и все равно я плохая». А здесь бичевать себя нельзя, потому что как только ты начинаешь себя бичевать, то при этом как бы даешь разрешение причинять себе вред.
Я учусь выражать свои эмоции (обиду, злость) не через траву, а иначе. Если мне плохо, я могу и покричать (сама с собой) или, например, нарисовать что-то, выплеснуть все в образе – это очень здорово. Еще важную роль играет окружение. Если бы меня не окружали люди, которые не употребляют и, главное, понимают меня и мою проблему – что я не «балуюсь», как считает мама, – я бы не справилась. Это как битва за душу, и один в поле не воин».
Если скажешь «завязал» – жди срыва
Сейчас Ольга принимает замещающую терапию, работает с психологами и ходит в храм. До этого пыталась бросать с помощью спорта, работы и отношений. Говорит, поначалу так пытаются делать все зависимые, точнее те, кто не считает зависимость своей проблемой.
Главное в борьбе с зависимостью, по словам Ольги, научиться воспринимать алкоголь не как тусовку и удовольствие, а как самообман. А еще… научиться прощать себя за срывы.
Срыв может случиться когда угодно, борьба со срывами – часть жизни людей с химической зависимостью.
«После срывов в течение двух-трех дней бывают иногда панические атаки. Например, такое состояние, когда ты боишься выйти из дома, потому что считаешь, что начнешь искать наркотик.
Или же просто бродишь в абсолютном беспамятстве, пока не найдешь. Здесь помогает такой прием: «Давай отложим это на завтра. Сегодня я курить не буду, а завтра – посмотрим». А завтра уже не хочется. Но так получается, только когда ты в программе, когда рядом с тобой есть опытные завязавшие, друзья».
Среди употребляющих есть представление – никогда нельзя говорить «я завязал». Тот, кто говорит так, обязательно сорвется. Завязать сам человек с химической зависимостью не может. Или становится «сухим» алкоголиком: не пьет, но не выздоравливает, то есть сам человек и его образ жизни никак не меняются.
Для того чтобы удержаться, обязательно нужен Бог. Его помощь. Мы сами стараемся, пытаемся, а результат – у Бога.
«Человек должен быть сытым и выспавшимся»
Два года назад Ольга впервые легла в закрытый реабилитационный центр, прожила там несколько месяцев, вышла и… сорвалась. «В тот момент я решила, что уже избавилась от зависимости, что я все могу». Потом была вторая реабилитация – в центре при храме Живоначальной Троицы в Кожевниках, и… снова срыв.
«В этот раз я ошиблась в том, что во главу угла поставила работу, – говорит Ольга. – Я решила, что мне важно заработать как можно больше денег, стала работать без выходных, уставать; появилась бессонница. И в результате решила позволить себе послабление – сначала «просто покурить».
Но есть правило – зависимый должен быть всегда сытым и выспавшимся, и еще – главной целью всегда должна быть не работа или карьера, а трезвость.
«У меня есть мечта – продержаться трезвой хотя бы год, – говорит Ольга. – В последние месяцы выходы из срывов даются мне все сложнее, но я работаю, уже многое знаю про себя и про то, как надо правильно выходить из них. Знание о том, что своих сил здесь никогда не достанет, – очень важное».
«Из семьи со мной продолжала общаться только теща»
Константин
Константину за пятьдесят. Когда-то он был директором по персоналу в крупной компании. Карьера, зарплата. Жизнь складывается успешно. Если бы не алкоголь. «После развода с женой в 2003-м мы разъехались. И я начал пить».
Запои, увольнения, просветы, восстановления. Потом три с половиной года он не пил совсем. Пошла вверх карьера. Константин начал публиковать в серьезных журналах статьи с советами по набору персонала. А потом срыв.
«Мне казалось, что я могу остановиться в любой момент. Но на деле почему-то не получалось. И понеслось: снова выпивки, потеря друзей, кражи.
С помощью алкоголя я решал каждую трудную ситуацию. Если стресс – нужно его запить. Если радость – хотелось добавить.
Напряженный разговор на работе – бутылка, отпуск с другом в Абхазии – снова алкоголь. Умом я понимал, что радости можно достигать и другими способами – знакомства, развлечения, спорт. Но из всего почему-то выбирал алкоголь.
Окончательно сорвался я как раз на положительных эмоциях: карьера перла вверх, я поехал в отпуск в Таиланд, там было здорово, и я решил добавить». Отпуск оказался испорчен. Константин снова ушел в запой и через месяц попал в своей фирме под сокращение.
Некоторое время Константин снимался на киностудии в массовке – там деньги выдавали сразу. Потом перестали приглашать и туда. Зато к этому времени его уже начали узнавать в окрестных супермаркетах – не раз ловили сначала на кражах алкоголя, потом – просто еды.
«Из семьи со мной продолжала общаться только теща, мама бывшей жены, она очень мне помогала и жалела.
Она звала меня в храм в Солнцеве – там есть помощь зависимым, да и просто на службы. Я отнекивался. А потом начал понимать, что конец мой будет скоро, и, скорее всего, печальный.
К тому времени я уже реально голодал. Какие-то деньги иногда переводила сестра, друг и бывшая жена, причем мы все понимали, что большую часть из этих 300 рублей в неделю я пропью. А еще я начал падать – один раз дома чуть не выбил себе глаз, в другой раз повредил ребро.
Я почувствовал – надо что-то делать. Но делать ничего не хотелось, хотелось просто выпить и заснуть. Вешаться тоже не хотелось – думалось, а вдруг оно как-нибудь само».
Чудо началось с флюса
А перед Новым 2018 годом случилось чудо. Сначала у Константина внезапно воспалилась десна. Щека распухла, поднялась высоченная температура. «Господь словно бы показал мне: «Хочешь – ну, вот тебе абсцесс : еще пара дней, заражение крови – и всё».
На третий день Константин вдруг очень захотел жить и из последних сил побежал к стоматологу.
Но были предпраздничные дни. Две клиники поблизости от дома оказались закрыты, еще до одной было слишком далеко идти. В итоге Константин вернулся домой и заснул. Наутро боль сама собой стихла, опухоль спала, температура была нормальной.
«Понимаете! Как я потом узнал, Бог и намерения целует! Дальше я стал звонить теще. Оказалось, она в больнице, но, как только выписалась, она позвонила мне сама». С этого момента Константин стал ходить в храм Сергия Радонежского в Солнцеве, попал в группу поддержки, в первый раз исповедался. На исповеди плакал.
«Параллельно я ходил на групповые занятия к психологу и на группу поддержки в наркологическую клинику – мне очень нужен был активный опыт трезвости – сознательной жизни без алкоголя, когда ты сам понимаешь, что с тобой происходит, почему, и умеешь регулировать свое состояние без бутылки.
Потом одна из психологов сказала мне: «У вас нет основы. Тот трезвый период в три с половиной года был, по сути, тем же поиском основы, стержня, вы искали его в карьере, деньгах, но не нашли и вернулись к алкоголю.
Нужно найти основу, при которой вам перестанет быть нужным алкоголь».
Более года Константин прожил в общине трезвости в Георгиевском. Вернулся оттуда летом 2019 года и… сорвался.
«Я перестал соблюдать некоторые рекомендации для выпускников, которые мне давали. Про что-то решил, что мне это трудно, про второе – долго, про третье – дорого. Ну, и вот результат».
Позже Константин окончил амбулаторную программу в центре «Реабилитация Live» на территории Храма Живоначальной Троицы в Кожевниках. Послушания, молитвы, исповедь, причастие. Групповые задания. Помощь психолога. Духовное окормление священников.
«У меня есть работа, общение с единомышленниками. И планы на жизнь. Не могу сказать, что я преодолел пьянство окончательно, но я в пути».
Рисунки Ольги Сутемьевой
