«Уныния допускать нельзя. Большой грех – уныние… Хотя кажется мне, что испытания будут еще. Как же, как же, большие испытания», – это слова отца Александра из романа Михаила Булгакова «Белая гвардия». Как и многие персонажи знакового произведения, он имеет реальный прототип.
Прототип – священник Александр Глаголев – жил в Киеве, долгие годы служил в храме Николы Доброго на Подоле, недалеко от дома Булгаковых.
Писатель был близко знаком с ним, потому и вывел о. Александра в книге с почти фотографической точностью, «поселив» в церкви, где батюшка когда-то венчал Булгакова с его первой супругой Татьяной Лаппа.
Но не только за личное знакомство был взят Булгаковым в персонажи батюшка. Отец Александр Глаголев – личность знаменитая, историческая. Богослов, знавший 12 языков (древних и новых), специалист по Ветхому завету, широкую известность о. Александр приобрел после дела Бейлиса, когда, один из немногих, поднял голос в защиту ни в чем неповинного человека.
Решением Священного Синода Украинской Православной Церкви в апреле 2019 года он прославлен как священномученик.
Из ученых – в приходские попы
Александр Глаголев родился 14 февраля 1872 года в семье священника. С детства отличался феноменальной памятью, в семинарии отличался удивительной способностью к языкам.
В 1894 году за особые успехи Александр Глаголев был рекомендован к поступлению в Киевскую духовную академию – одну из ведущих в то время. Так судьба будущего мученика оказалась тесно связана с Киевом.
А вот священником Александр Глаголев стал далеко не сразу. Уже закончив Киевскую духовную академию и получив степень кандидата богословия, он увлекся библейской археологией. Карьера вырисовывалась скорее научного толка – уже к 1900 году Глаголев защищает диссертацию на тему «Ветхозаветное библейское учение об ангелах», получает степень магистра богословия. О нем начинают говорить как о большом ученом.
В 1899 году Глаголев женится на Зинаиде Слесаревской, дочери известного ученого-физика. В семье родилось трое детей: Алексей, Сергей и Варвара. (Алексей принял сан в 1941 году и остался служить в оккупированном немцами Киеве).
Неожиданное для многих решение о том, что вместо преподавания в Духовной академии ему необходимо стать простым приходским священником, будущий отец Александр принимает в 1903 году. После рукоположения он становится настоятелем храма Николы Доброго на Подоле, служить в котором будет до закрытия его большевиками.
О дне своей хиротонии отец Александр позднее рассказывал сыну Алексею: «Я был глубоко потрясен таинством. Когда по обычаю, после хиротонии ко мне подошел под благословение старенький священник, я так разволновался, что некоторое время стоял онемевшим, как бы соображая, что мне надлежит делать.
Потом, осенив себя и стоящего батюшку крестным знамением, прослезился и крепко обнял старца, прося у него прощения, на что старенький священник проникновенно сказал: «Христос посреди нас».
«Очень добрый батюшка»
Вскоре приход отца Александра стал центром для всех, кому нужна была помощь, сочувствие, поддержка. «Очень добрый батюшка», – так о нем говорили прихожане, и добавляли, что священник словно личным примером оправдывает название храма, в котором служит – «Николы Доброго».
Внучка о. Александра, дочь старшего сына Алексея, позднее ставшая монахиней Магдалиной, вспоминала: «К дедушке в церковь стекалось множество народа из разных районов города, а также приезжих из других мест. Своим умом, чистотой сердца, любовью ко всем дедушка привлекал людей. Многие потом шли к нему домой, невзирая на тесноту помещения и неудобный подход к жилищу.
В основном приходили за утешением, за духовной и материальной помощью. Дедушка никогда никому не отказывал – в любое время дня и ночи он спешил на помощь. Молитва его была настолько вдохновенной, что он буквально преображался, молясь. От лица его исходил какой-то свет. Люди, которые общались с ним, прихожане, ощущали эту особую духовную силу».
Отец Александр в своей помощи никогда не делил людей на «наших» и не наших». Сохранилось свидетельство мусульманина, страдавшего от некой заразной болезни. Единоверцы от этого человека отвернулись, в то время как православный священник навещал его, приносил еду, беседовал и утешал. Перед смертью он написал:
«Иисус из всех пророков самый добрый, потому что у него есть такой слуга, как отец Александр».
Еврейский вопрос
Огромным авторитетом отец Александр пользовался и у членов еврейской общины Киева. Во многом потому, что именно он смог остановить погромы на Подоле в 1905 году. Узнав, что разгоряченная толпа уже движется к еврейским лавкам, он вместе с причтом и прихожанами, неся хоругви, под церковное пение вышел навстречу погромщикам крестным ходом.
Конечно, он рисковал. Это был далеко не первый еврейский погром в Российской империи, и предсказать результаты смелого выступления было не сложно: миротворцы могли оказаться в положении жертв.
Но случилось чудо: выслушав увещевания священника, толпа вдруг запела «Спаси Господи люди твоя» и … разошлась.
В своих проповедях отец Александр, касаясь «еврейского вопроса», призывал вернуть ранее награбленное владельцам.
«Возвратите все, неправо попавшее в ваши руки в эти дни, а затем явите христианское попечение обо всех обездоленных в прошедшие черные дни», – говорил он.
Один киевский еврей-лавочник свидетельствует: «Отец Александр три месяца для моих больных детей молоко покупал, когда я был в беде. И он мне помогал, когда свои не помогали. Он мне помог выйти из беды, как же мне его не чтить?»
Дело Бейлиса
В 1911 году в Киеве был обнаружен обескровленный труп подростка Андрея Ющинского. На теле и голове мальчика было 47 колотых ран. Через несколько месяцев по обвинению в убийстве был арестован работник кирпичного завода «Менахель» Мендель Бейлис.
Бейлиса обвиняли в том, что ребенок был убит в ритуальных целях и якобы принесен в жертву накануне Пейсаха. А его кровь понадобилась евреям для праздничной мацы – отсюда множественный характер увечий.
Истерия вокруг дела Бейлиса быстро росла – дело обсуждалось в газетах, правительственные и правые СМИ умело спекулировали антиеврейскими настроениями, создавая «общественное мнение».
Делалось все, чтобы версия «крови христианского младенца» была приоритетной, несмотря на отсутствие прямых улик против обвиняемого.
На следователей и экспертов оказывалось давление. Например, экспертиза, результаты которой утверждали, что большинство ранений подростку Ющинскому были нанесены уже после смерти – а это исключало ритуальный характер преступления – на рассмотрение не принималась. Исход процесса казался предсказуем.
О самом же Бейлисе в Киеве было известно, что это человек не религиозный, более того, друживший с жившим неподалеку православным священником и пользовавшийся авторитетом у черносотенной организации «Союз русского народа», которая обещала ему личную защиту во время погромов 1905 года.
В защиту Бейлиса вступилась только либеральная общественность – так, например, одним из его доверенных лиц был отец писателя Владимира Набокова. Интересы Бейлиса в процессе отстаивали ассы столичной адвокатуры.
Один
Тем более неожиданным оказалось выступление на процессе отца Александра Глаголева. Он был приглашен к участию в суде как эксперт-религиовед – специалист по Ветхому завету, культуре и обычаям еврейского народа.
О. Александр популярно объяснил уважаемому суду и присяжным, почему обвинение Бейлиса «в ритуальном убийстве» совершенно абсурдно, безграмотно, да просто конфуз – хотя бы ученому миру.
Опираясь на первоисточники – Ветхий завет, Тору и Талмуд, священник объяснил, что евреям категорически запрещено употреблять любую кровь и, тем более, кровь человека. Эта заповедь дана евреям Богом и любой, нарушивший ее, есть богоотступник и заслуживает строжайшего наказания.
Выводы отца Александра поддержали видные ученые, специалисты по Древнему востоку. И все же на суде православный священник, открыто выступивший на стороне обвиняемого, был одинок. Но несмотря на это, несмотря на то, что отцу Александру пришлось претерпеть серьезное давление, Бейлиса оправдали.
Храм, где идет Господь
За научными открытиями и общественным долгом отец Александр не забывал о главном. Литургию в храме Николы Доброго он служил каждый день, ходил на требы, во второй половине дня дежурил в храме, чтобы принять тех, кто, быть может, придет с ним побеседовать.
Священник Сергий Сидоров позднее вспоминал: «Я много видел богослужений. Я имел счастье присутствовать за богослужениями великих старцев… Но никто из них не служил с такой яркой верой в Господа, с такой радостью видеть Его, как отец Александр Глаголев.
Я, помню, был поражен, когда молился первый раз у Николы Доброго в алтаре… Мне казалось, что я не в храме, где прекрасно поют, где замечательные иконы и знаменитая древняя ризница, а на дороге галилейской, где идет Господь, у ног Которого отец Александр полагает свои моления о мире».
Он же, рассказывая о служении отца Александра в годы Гражданской войны, говорил, что отвлечь батюшку от Литургии не могли даже рвущиеся за окнами храма снаряды. Тот полностью пребывал в молитве.
И, конечно, о. Александр утешал свой народ. Сохранилось немало свидетельств о его исцеляющей помощи, вот одно из них. У одной девушки умерли все родные, предал жених, она с горя заболела душевной болезнью, пыталась покончить с жизнью и была помещена в лечебницу.
О. Александр навещал ее постоянно, беседовал, стараясь не касаться неприятных тем и не обсуждать ее горе. Через некоторое время девица исповедалась и полностью выздоровела, – как подтвердили врачи-психиатры.
Дедушка, у которого всегда теплые руки
Отец Александр Глаголев был не только ученым и пастырем – еще мужем, отцом, дедом: он много занимался со своими детьми и горячо любил внучку, будущую монахиню Магдалину.
«Когда дедушка приходил из церкви, – вспоминала она впоследствии – мы встречали его с истинным удовольствием. Даже в мороз у него всегда были теплые руки. На лице светлая улыбка. Когда он после своей трапезы ложился отдыхать на сундуке и укрывался шубой, мы тоже забирались к нему под шубу.
Очень интересно с дедушкой проходил обед. Он нам рассказывал истории, порой заразительно смеялся. Иногда читал нам какую-нибудь иностранную литературу, тут же делая перевод».
Под стать ему была и матушка Зинаида Петровна, по воспоминаниям знавших ее, человек редкой души. Строгая, молитвенная, она не только успевала заботиться об отце Александре и своей семье, но и много помогала больным, старым и одиноким людям.
Жила семья священника Александра Глаголева в приходском доме рядом с церковью Николы Доброго. После революции здесь некоторое время жили друзья и знакомые семьи, которых выгоняли из собственных квартир большевики.
«Папуся, благословите!»
В 1930 году семью отца Александра – его самого, жену, детей и семью его старшего сына Алексея выселили из дома. Священнику пришлось переехать в крохотную «келью», которую он устроил себе в колокольне храма, его супруга ушла скитаться по знакомым, дети также искали возможности устроиться – старший сын мостил дороги, работал сторожем в детском саду, искал разовые подработки.
В 1931 году отца Александра впервые арестовали, но, продержав в тюрьме около полугода, отпустили. Следователь, который вел допросы, с недоумением говорил, что странный старик задал ему больше вопросов, чем он. Все это были вопросы житейские – так отец Александр привычно проявлял интерес и заботу об окружающих.
В 1934 году закрыли храм Николы Доброго. А когда в 1936 году умерла супруга отца Александра, вслед похоронной процессии летели камни – это строители начали разрушать церковь. Сегодня от нее осталась только колокольня, в которой недолго квартировал священномученик.
С тех пор за отцом Александром НКВД установило слежку. Искали улики, пытались установить связи священника и доказать, что он ведет религиозную агитацию, проводит тайные богослужения, рассчитывали, что через него смогут выйти на других православных в Киеве и совершить массовые аресты.
В ночь с 19 на 20 октября 1937 году за о. Александром Глаголевым приехал «воронок». Последней, кто его видел в живых, стала невестка, жена его старшего сына Алексея, Татьяна Глаголева. Узнав от соседей, что в доме свекра идет обыск, она кинулась туда, но увидела лишь, как бледного и более, чем обычно, сгорбленного отца Александра выводят из его жилища. «Папуся, благословите!» – только и успела сказать она.
В официальных документах дата гибели отца Александра значится как 25 ноября 1937 года, то есть в тюрьме он пробыл немногим больше месяца. В его деле, которое уже в годы Перестройки стало доступно родным, нет почти никаких данных – ни доноса, по которому он был арестован, ни его показаний. Батюшка стойко выдержал пытки и не назвал ни одного имени.
О том, что делали с ним в заключении, узнать удалось благодаря свидетельствам его сокамерника по Лукьяновской тюрьме, священника Кондрата Кравченко. В то время в ходу у следователей была такая пытка: человека заставляли стоять, высоко запрокинув голову, пока он не падал от бессилия. Священник Александр Глаголев выдержал около десятка таких допросов, и только повторял: «Господи, помилуй, заступи, спаси, помилуй».
О том, что отец Александр умер, его семья официально узнала лишь в 1944 году. Диагноз – уремия и сердечная недостаточность. До этого либо приходили противоречивые сведения о том, что он сослан, либо шли отказы в предоставлении данных. Но, предчувствуя неладное, старший сын батюшки Алексей ночами ходил на кладбище рядом с тюрьмой, надеясь в привозимых туда для захоронениях трупах узнать отца.
У истории семьи отца Александра есть счастливое продолжение.
Алексей принял сан в 1941 году и в захваченном немцами Киеве спасал у себя множество евреев.
Его внучка приняла монашеский сан с именем Магдалина.
Память священномученика Александра сегодня хранит уже его правнук Артем. «В молитвах к прадедушке мы обращаемся постоянно. И он слышит».
