В период сдачи ЕГЭ появляется много публикаций о том, как поддержать выпускников. О том, что в зоне риска оказываются также мамы одиннадцатиклассников, говорят куда реже.
Наш постоянный автор Екатерина Сажнева делится личной историей о том, как ЕГЭ довел ее до бессонницы, тяжелого нервного срыва и госпитализации. В 2021 году ее дочь Полина сдала экзамены с хорошим результатом: 100 баллов по литературе, 88 – по русскому языку и 91 балл по английскому. При этом, несмотря на высокие баллы, девушка смогла поступить лишь в колледж, а ее мама оказалась в больнице.
Мы публикуем рассказ Екатерины от первого лица. О том, как не пропустить тревожные сигналы и вовремя обратиться за помощью, рассказывает Ксения Ягодина, школьный психолог, методист и соавтор телеграм-курса поддержки родителей старшеклассников в период ЕГЭ/ОГЭ «Обнимемся, сестра». Если вам актуально получить инструкцию, переходите сразу в конец статьи.
«Случилось то, чего не ожидал никто»
«То лето не забуду никогда: я совершенно перестала спать и довела себя до тяжелого нервного истощения. Первое время было стыдно признаваться, но потом я стала замечать: когда в компаниях речь заходит про ЕГЭ, почти все мамы рассказывают о том, что испытывали нечто подобное. Так не пора ли говорить об этом открыто?
Когда моя дочь Полина заканчивала 11-й класс, в России полыхала пандемия коронавируса. До последнего было непонятно, как будет проходить ЕГЭ, очно или дистанционно. Даже итоговое сочинение, которое обычно пишут в декабре, в тот год выпускники смогли сдать лишь в апреле.
Я по характеру не гиперопекающий, но гиперконтролирующий родитель: ненавижу случайности, потому что не могу на них повлиять. В свое время даже дату рождения Полины я заранее выбрала вместе со своим врачом. Но вот с ЕГЭ все изначально пошло не по плану.
За год до этого дочь училась в Кадетском корпусе, преодолев конкурс 12 девочек на место. Учеба давала дополнительные 50 баллов к ЕГЭ и почти гарантировала поступление по квоте в профильный вуз. Я была уверена, что ее будущее предопределено. Но накануне 11-го класса Полина приняла решение уйти из школы и выбрала профессию журналиста. Она смогла подготовиться к экзаменам, находясь на домашнем обучении.
А потом случилось то, чего не ожидал никто.
Имея 100 баллов, идти на платное как-то неправильно
Полина сдала первый экзамен, литературу, на… 100 баллов. Это было именно то, чего мы никак не могли предусмотреть. Когда говорят, что надо заранее проработать все возможные варианты на случай, если что-то пойдет не так, считается, что «не так» означает плохо. Никто и представить себе не может, что «не так» – это иногда слишком хорошо.
Потом пришли другие результаты, и наши акции резко пошли вверх. Английский язык – 91, русский язык – 88, затем 2 дополнительных балла за сочинение, еще 1 уже не помню за что, кажется, за какую-то грамоту.
«Вам аттестат выдадим в последнюю очередь», – огорошила меня завуч школы, в которой Полина училась дистанционно. «Это еще почему?» – приготовилась к обороне. «Ну так как же – у вас две золотые медали (федеральная и медаль мэра Москвы. – Ред.). Медалистам аттестаты выдаются позже всех», – ответила мне она. То есть еще 6 баллов за «золото».
Изначально мы планировали, что дочь наберет по 80+ по русскому, литературе и английскому (базовую математику в тот год отменили) и будет спокойно поступать на платное отделение в ВШЭ, в Плехановку или РАНХиГС. Часть обучения оплатим мы с ее отцом, часть Полина возьмет как льготный образовательный кредит. Но имея 100 баллов по литературе в активе и 288 баллов из 300 возможных, идти на платное обучение как-то неправильно. В спешном порядке мы начали кроить наши планы.
Спала по 15 минут, всю ночь гоняла в голове мысли
При этом с мая я спала какими-то урывками. Два часа в машине, пока жду дочь с ЕГЭ. Три часа под утро. Ночью, когда Полина уже засыпала, я выходила на балкон и слушала, как поют соловьи.
Я искала выход и не находила. Получалось, что имевшихся баллов слишком много, чтобы поступать на платное, но слишком мало, чтобы претендовать на бюджетные места в ВШЭ или РАНХиГС, где все уже занято олимпиадниками. Фактически у нас оставался один вариант – журфак МГУ, так как там было больше всего бюджетных мест. Проблема была в том, что сама Полина туда не хотела. Но готова была уступить разумным доводам, раз уж так неловко вышло с этими 100 баллами.
На улице стояла дикая жара. Мы мотались с документами, которые надо было подать дистанционно, но все время интернет выдавал какие-то баги, и приходилось отсылать заново.
Тем временем, в июле мои ежедневные законные два часа сна сменились 15 минутами, а потом была остальная ночь, которая казалась вечностью. Хуже всего, что я не могла читать или смотреть ТВ. Только думать о том, что же делать, и бесконечно прокручивать в голове различные варианты. Знаете, как красиво выглядит рассвет солнца ранним летом? А я вот теперь знаю. Но это один раз интересно понаблюдать, а когда раз за разом лицезришь это явление природы, становится тошно.
В какой-то момент мне стало казаться, что моя голова раскалывается на миллион осколков. Я пила снотворное, но оно не помогало. Даже напугала родственников: просто шла по коридору и вдруг отрубилась, потеряла сознание.
«Мам, ты меня точно не убьешь?»
Оставшиеся дни до поступления помню урывками. Решила для себя, что, как только все закончится, надо поехать к морю или пойти к врачу.
На журфак МГУ было необходимо сдать ДВИ (дополнительное вступительное испытание. – Ред.). В тот год оно проходило дистанционно: абитуриент в своей комнате под камерой, а родитель мучается за стенкой и ничем не может помочь.
Когда после экзамена дочь вынесла мне листы со своим сочинением, я поняла, что мы победили. Оно было классное, не придерешься. Но через полчаса Полина подошла ко мне и спросила: «Мам, ты меня точно не убьешь? Я вспомнила, что забыла про второе задание…»
Это был абсолютный облом: дверь возможностей, которая так широко перед нами открылась, издевательски захлопнулась перед самым носом.
Потом мы поняли, что были неполадки с домашним компьютером: экран ненадолго погас, а Полина, увидев удачную для нее тему сочинения, просто забыла, что заданий, в общем-то, два. Если бы все происходило в университетской аудитории, этого бы не произошло. За сочинение дочь получила 68 баллов из возможных 70… А второе короткое редакционное задание ей было достаточно написать на минимальные 10 из 30, чтобы пройти на бюджет… Но она его не увидела.
Я хотела плакать и не могла. Слез не было. Я мела все подряд из холодильника, заедая свое горе. Я не чувствовала ни вкуса, ни запаха, и это был не ковид. Шесть последующих дней я не спала вообще. Не было даже 15 минут прежнего благословенного забвения. Только ночь и мои мысли: как такое могло произойти, ведь этого не должно было быть никогда?
На ЕГЭ жизнь не заканчивается
В нашем обществе не принято обращаться за медицинской помощью в таких ситуациях. Считается, что женщины должны справляться сами. Тем более что экзамены сдаем не мы. Но я журналистка, и мне в этом плане было гораздо проще: в списке моих контактов были знакомые невролог и психотерапевт. Я обратилась за профессиональной помощью, так как боялась, что без этого просто не выгребу.
Я уснула только под капельницей в больнице. Это было похоже на маленькую смерть: без сновидений, без прошлого и будущего. На третьи сутки меня навестила Полина. Она сказала, что забрала документы из МГУ и не собирается подавать их ни в какой другой вуз, потому что ей все это надоело, а денег на платное обучение жалко.
«Мам, ты болеешь. Я одна. Как я справлюсь с кредитом, случись что?» – резонно заметила дочка. И добавила: «Я подала документы в колледж на бюджет. Колледж крутой. Там проходной – 5.0 в аттестате, а ЕГЭ вообще не нужен».
…С тех пор прошло три года. И очень многое изменилось в нашей жизни. Первое время я шокировала окружающих: когда спрашивали, куда с ее 100 баллами поступила Полина, я отвечала, мол, все хорошо, учится в колледже.
Дочь получила диплом о средне-специальном образовании. К счастью, не красный, а вполне обычный. Сейчас она продолжает образование в университете далекой дружественной страны, где ее 100 баллов ЕГЭ тоже оказались не нужны. Она поступила по конкурсу.
А я… Я сплю. Ну почти всегда, кроме времени, когда пишу ночами статьи. Например, вот эту. Конечно, можно сказать, что наша ситуация уникальна, и сейчас нет ковида и дистанта. Но на ЕГЭ и затем при поступлении случаются сотни и даже тысячи глупых ошибок, невероятных стечений обстоятельств, и далеко не все из них мы, родители, можем проконтролировать. Зато я теперь точно знаю, что на ЕГЭ жизнь не заканчивается».
Историю Екатерины комментирует Ксения Ягодина, школьный психолог, методист и соавтор телеграм-курса поддержки родителей старшеклассников в период ЕГЭ/ОГЭ «Обнимемся, сестра»:
«Как ни банально звучит, но в этот сложный период сдачи ЕГЭ и поступления в вузы мамам очень важно сначала «надеть маску на себя, а потом уже на ребенка». Поэтому обязательно нужно наладить свой сон, отрегулировать питание, распределить физические и моральные ресурсы. Нельзя все валить на себя, как это делают наши женщины. Кстати, у пап нервных срывов по этому поводу не бывает, так как нет такой эмоциональной вовлеченности в процесс ЕГЭ.
Если чувствуете, что не справляетесь финансово (а это одна из главных причин тревоги), надо поговорить со своим подростком и выяснить, что хочет он сам, что ему нужно. Если инвестируешь, а ребенок при этом сам ничего не делает, то какой выход-то получим? Очень много историй, когда дети поступают и вылетают после первой сессии. При этом ЕГЭ может быть сдан на высокие баллы, но это потому, что мама контролировала «от» и «до», чтобы поступил любой ценой, а ему, может быть, это совсем не нужно.
В момент, когда что-то пошло не так, как запланировано, если у женщины высокая уязвимость, то ей начинает казаться, что мир рухнул. Включается черно-белое мышление, катастрофизация, когда она начинает видеть только два исхода. Один очень хороший, один очень плохой — и ничего посередине.
Я говорю мамам про весь период ЕГЭ, что это не спринт, а марафон, и если не рассчитать силы, то все может закончиться тем, что не сможешь пройти эту дистанцию до конца.
К специалисту (это может быть невролог, клинический психолог) стоит обратиться, если мама заметила у себя:
– нарушения сна (трудное засыпание; внезапное пробуждение сильно раньше будильника; много просыпаний за ночь; невозможность заснуть днем, когда не выспался ночью);
– нарушения аппетита (отсутствие/тошнота, жор, тяга к сладкому и жирному);
– мышечные зажимы (в шейном отделе, руках, ногах, грудной клетке, горле, челюстях);
– тремор рук, потеющие ладони в определенных ситуациях (фоновое дрожание или, скажем, когда сходили на родительское собрание);
– ощущение эмоционального возбуждения;
– апатию;
– одни и те же мысли по кругу;
– ощущение безнадежности;
– резкое изменение интереса к супружеской жизни без дополнительных внешних причин;
– слияние с ребенком. Если вы опять говорите «мы» про ребенка, как в младенчестве: «Мы поступаем», «Мы готовимся к экзамену». Обычно так говорят мамы про малыша первого года жизни. Если вдруг такое вернулось в вашу речь, это может говорить о том, что у вас повышена тревога. Когда она растет, мы «сливаемся» с теми, за кого тревожимся.
Коллажи Дмитрия ПЕТРОВА
Мы просим подписаться на небольшой, но регулярный платеж в пользу нашего сайта. Милосердие.ru работает благодаря добровольным пожертвованиям наших читателей. На командировки, съемки, зарплаты редакторов, журналистов и техническую поддержку сайта нужны средства.
