Быть усыновителем легче, чем брать ребенка из детдома в гости. Такую мысль высказала молодая женщина, с которой мы познакомились в Клубе усыновителей («Родительская консультация» в центре «Мир детства» на Тульской). Лена — сотрудник серьёзной фирмы, до недавнего времени мать двоих детей. Уже год с небольшим, как в ее семье появился еще один мальчик — Руслан.
«Я впервые в жизни попала в детский дом осенью 2003 года — до этого я понятия не имела, не представляла, что это такое — детский дом, что там за дети. Получилось так, что общаясь на конференции в Интернете, я узнала, что несколько добровольцев собирают вещи для брошенных детей, лежащих в больнице города Серпухова. Потом выяснилось, что в Серпухове есть ещё и детский дом. Вещи собрали и для больницы, и для детского дома, и поехали. Администрация нас очень тепло приняла, директор сразу провела в группу 6-9-летних детей — их было там 13 человек. Вот тогда первый раз я увидела детдомовских детей. Через некоторое время мы приехали к ним во второй раз — привезли канцтовары. Во время первого приезда появилась такая мысль — подарить всем детям на Новый год подарки. Воплотили её так: сфотографировали всех детей, предложили с помощью директора детям написать письма Деду Морозу о том, что бы им хотелось получить на Новый год в подарок, фотографии и письма детей разместили на том же сайте, где была конференция, из которой я узнала про этот детский дом. Вот некоторые из писем:
«Здравствуй дедушка Мороз! Пишет Вам Настя К. из города Серпухова. Я живу в детском доме № 2, я учусь в 4 классе в школе № 10. Я желаю дедушке Морозу самого-самого всего наилучшего. Я желаю счастья, здоровья и успехов побольше. Дедушка Мороз, я расскажу о себе. Я учусь на 4, 5 и 3. Дедушка пришли мне пожалуйста куклу барби и мягкую игрушку. Дедушка, я хочу съехать в Санкт-Петербург. Дедушка пришли мне куклу с кэном. Дедушка приезжай к нам. Дедушка, пишите нам тоже. Пока, Дедушка Мороз»
«Привет. Меня зовут Настя. Учусь в 8 «б» классе в 12 школе. Первую четверть окончила хорошо на 5 и 4. Больше всего люблю уроки русского языка, литературы, труда и физкультуры. Живу в детском доме с 6 лет. В нем светло, тепло, уютно. Никогда не скучаем, ходим на концерты, на спектакли. На кружки кулинарии, танцев, рисования. И у себя проводим праздники осени, кукольный театр, день именинника. У нас очень хорошие сотрудники директор, завуч. Они о нас заботятся. Мы их любим очень. Еще у меня есть брат Гриша, ему 10 лет в 5 классе только он живет не со мной а в интернате. У меня также есть брат Кирилл, ему 16 лет. он учится в училище. Он тоже в детском доме. В свободное время люблю петь, гулять, рисовать. Моя заветная мечта увидеть на небе белую медведицу. Люблю мягкие игрушки, красивые книги. Буду рада, если тебе попадет мое письмо. Всего тебе хорошего. Привет от Насти.»
«Меня зовут Лена М. Я учусь в 4 классе. Мне 12 лет. Я живу в детском доме, мне очень там нравится, там хорошие воспитатели и сотрудники. Я очень люблю спать, смотреть телевизор и слушать музыку. Мечтаю кончить школу и стать певицей. Верю в разные чудеса и в Санта-Клауса. Верю, что он меня не забудет».
«Здравствуй Санта Клаус! Пишет тебе Саша М. Мне 6 лет. Я хожу в детский сад. У меня там много друзей. Мы в детском саду рисуем, играем. Скоро Новый год и я знаю, что ты добрый и подаришь мне железную дорогу».
Благодаря откликнувшимся на объявление людям всем 60 детям детского дома удалось купить именно те подарки, которые они попросили в своих письмах. Вручили мы эти подарки, и тут одна из женщин — а ездило нас из Москвы человек десять-пятнадцать — предложила: «А почему бы нам не взять в гости этих детей на зимние каникулы?» Директор относилась к нам очень хорошо, она согласилась. Вообще, надо сказать, такая форма: брать детей в гости на каникулы и выходные — всегда существовала в детских домах, но в основном относилась лишь к родственникам детей — дедушкам, тётям и т.д. Иногда брали в гости детей воспитатели. И мы решили взять.
Из документов от нас потребовалось разрешение из органов опеки по месту жительства, где говорится, что мне, такой-то такой-то, разрешается взять ребёнка в гости на выходные. И вот восемь семей взяли шестнадцать детей в гости на все зимние каникулы. Я — четверых мальчишек…Вообще-то я хотела взять одного, как раз Руслана, очень он мне сразу понравился, но, поскольку я понимала, что одному ребёнку в незнакомой обстановке будет некомфортно, я хотела прихватить какого-нибудь его друга. А у друга оказалось вдобавок два брата. Дети были 6,8,10 и 12 лет.
Моя старшая дочка уехала на каникулы, а младший — ему было тогда 1,5 года — хорошо вписался в их компанию. Вели себя они прекрасно — в незнакомой обстановке дети себя хорошо ведут. Я придумала им разнообразную программу — цирк, ёлки, кино. И, конечно, домашние дела, прогулки. У меня двухкомнатная квартира, но всех как-то удалось разместить. Когда нужно было ехать обратно через десять дней, они реагировали вполне спокойно. Только шестилетний Сашенька заплакал, когда не мог найти свои носки — от страха, что в детдоме ему попадёт.
Пару раз они приезжали на выходные, но это было физически тяжело — Серпухов всё-таки далековато находится. Гораздо легче было брать их на каникулы. И вот приехали они на весенние каникулы. Выглядели они, как бомжи с вокзала. Я их дня два, наверное, только отмывала. Куртки все в грязи этой весенней, лица неумытые. Руки я им мочалкой в тазу оттирала…
После каникул мои мальчишки приезжали ещё пару раз на выходные, а потом на всё лето весь детский дом уехал в лагерь. И как раз к лету я поняла, что так брать в гости детей я не могу. Это было очень тяжело — вот ты берёшь ребёнка, принимаешь его в нормальные бытовые и жизненные условия, потом его обратно отдаёшь, и в следующий приезд получаешь опять что-то такое дикое и запуганное, а иногда и немытое, и снова приводишь в более-менее нормальное состояние. Ты уже привязался к ребенку, тебя не может не волновать его дальнейшая жизнь, ты понимаешь, что промедление с каким-то устройством его судьбы смерти подобно… Поэтому на мой взгляд быть усыновителем, опекуном или патронатным воспитателем гораздо легче, чем просто брать ребёнка в гости. Взял его насовсем — и всё. Этим решил его судьбу, взял на себя ответственность за него, и понимаешь, что сделал то, что нужно этому ребёнку. Мне кажется, брать детей в гости — самый тяжёлый вариант именно для взрослого. Для детей, конечно, польза от того, что их берут просто в гости — огромная. Конечно, если ребёнок маленький, и его берут в гости, потом возвращают в детский дом, возят туда-сюда — для него это, конечно, травма. А если ребёнку лет двенадцать, и его периодически кто-то берёт на выходные — для него это очень хорошо. Он знает, что у него есть взрослый, который о нём заботится и помнит. Тут очень важно, чтобы руководство детского дома психологически готовило детей и тех, кто берёт их в гости, чтобы детский дом и люди, приходящие к детям извне, работали в одной команде. И всё же для взрослого, берущего ребёнка в гости, это психологически очень тяжело…
Всё время, пока я брала детей с зимы до лета, у меня зрела мысль… Было не просто решиться, поскольку я одна воспитываю двоих детей, у меня ситуация недостаточно надёжная в плане обеспеченности и свободного времени. Как родителю мне не нужно было реализовываться — у меня уже были и дочь, и сын. На этот шаг — взять ребёнка в семью — меня подвигла встреча с бедой, потому что видеть эту беду — это ужас. Из этого ужаса я нашла только одну дорогу, только один тоннель, в конце которого свет, — забрать ребёнка насовсем.
С тремя братьями вопрос отпал почти с самого начала: они сказали в один из своих приездов в гости, что не хотят, чтобы их кто-то усыновил, что бояться этого. У них были родственники, бабушки, которые их навещали, и ещё, видимо, они чувствовали какую-то поддержку друг в друге. Руслан, гостя, говорил, что у вас хорошо, но тоже не просился, чтобы его забрали совсем — может быть потому, что у него не было опыта жизни в семье.
Летом, когда они были в лагере, я начала собирать документы, чтобы взять Руслана. Два месяца я собирала документы, первого августа Серпуховская опека вынесла решение, что Руслан мне передаётся на патронат. 26-го Руслан вернулся из лагеря, 28-го я его забрала домой. Он ничего заранее об этом не знал. И как я уже говорила, не просился в семью. У меня вообще сложилось впечатление, что я ему не очень нравилась. Никаких иллюзий не было, я реально понимала, как он ко мне относился. Я брала не такого ребёнка, который спит и видит меня своей мамой, — даже близко такого не было. Но у меня был один выход. Во-первых, мне нравился именно этот ребёнок. Я на него смотрю — он вызывает во мне только положительные эмоции, мне всё в нём нравится, он для меня такой родной, хороший. Во-вторых, я поняла, что общение с детьми из детского дома — это постоянное соприкосновение с горем. И нормальная человеческая психика не может долго это выдерживать.
28 августа я его забрала, а 1 сентября он пошёл в первый класс. В девятилетнем возрасте. У него это вызвало сильный стресс. Он попал в семью и тут же — в школу, в новую среду. Ему было очень тяжело. Вообще, когда ребёнка берут в семью, труднее всего ребёнку. В ситуации гостевого режима труднее взрослому, ребёнок к этой ситуации проще адаптируется — ведь большую часть времени он находится в привычной для него среде. В ситуации, когда ребёнок попадает в семью, он оказывается в новом мире, ему нужно выстроить отношения со взрослым. Руслану пришлось, конечно, тяжелее всех, хотя моей взрослой дочери было тоже очень непросто принять его.
Он сложный ребенок для жизни в семье, у него было нарушение привязанности — это характерно для ребёнка, который воспитывался в детском доме. Он держался на дистанции. Ночью он качался маятником по кровати, засыпал с этим. Через какое-то время жизни в семье перестал качаться. К малышу он поначалу относился агрессивно, со временем и это прошло. Детдомовские дети вообще очень эгоистичны и сконцентрированы на себе, потому что понимают, что кроме них самих никто за них не постоит. Они привыкли одеяло тянуть на себя, это для них естественно. И Руслан сначала не мог понять, как это малыш отбирает у него игрушку, почему это он должен делиться, если хочет взять игрушку себе. Всё же постепенно он стал осознавать, что Эдик — тоже человек. Сейчас Эдик к нему придёт, начинает его целовать, и Руслан терпит, а раньше он не терпел, чтобы кто-нибудь его целовал. Со временем он заметно стал меняться — теперь это просто совершенно другой ребёнок.
Из тех людей, которые ездили тогда с подарками от Деда Мороза, ещё несколько взяли к себе детей. Свои новые семьи нашли трое девочек. Чуть позже удочерили ещё одну девочку благодаря тому, что показали репортаж об этом Новом Годе по телевизору.
Люди, берущие ребёнка в семью, обязательно должны иметь специальные знания. Конечно, нужно помнить, что всё можно преодолеть, но о некоторых вещах нужно знать, чтобы просто не пугаться. Относиться с мерками традиционных семейных отношений к ребёнку, который рос совершенно в другой среде, неправильно. Этого ребёнка формировали особые условия, он будет иметь непривычные для нас реакции. Я, например, знала, что Руслан может взрослого не воспринимать, как близкого человека. А ведь какое стандартное ожидание у взрослого — что принятый в семью ребёнок будет его любить. А ведь этот ребёнок мало того, что не знает, как эти чувства проявлять, он ещё просто не испытывает доверия к взрослому. Я читала обо всех этих моментах, знала их заранее, и потом видела в реальности. Я понимала, что я для него не мама, а тётя, а он совершенно отдельный ребёнок со своей историей. Я его взяла в семью, но дальше начался процесс его ассимиляции, мало-помалу. Все отношения мы должны ещё были создавать. И настоящие отношения — это дело будущего, к ним ещё нужно придти. Это нужно знать. К ребёнку, соответственно, должны быть мягче требования, нужно понимать, что в той или иной ситуации движет им. Приёмные родители должны уметь встать на чужую точку зрения, уметь понять, что чувствует сейчас другой человек. И дети очень быстро адаптируются.
Сейчас он и учится нормально, и никогда не грубит. Сначала он называл меня тётя Лена, но ровно через месяц жизни в нашей семье он впервые сказал «мама». Я его спросила: «А что ты меня мамой назвал, ты ж меня тётей Леной зовёшь?» Он ответил: «А мне так захотелось». Может быть, сработало то, что ему не хотелось быть хуже других. Он видит — все в доме меня зовут мамой. И стал звать меня мамой…»
Записала Марина НЕФЁДОВА
