Обсуждение результатов конкурса президентских грантов продолжается – к тому же грядет второй этап. Естественно, особый интерес привлекает работа экспертов и самая сложная зона – конфликт интересов.
В принципе, это правильно – объективность оценки зависит от непредвзятости экспертов. Впрочем, высказывания «дали не тем» и «понятно, кто выиграл» тоже типичны для любой процедуры, предполагающей соревновательность.
И все-таки, как же решался вопрос с заинтересованностью экспертов в нынешнем конкурсе?
В этом году Фонд президентских грантов не только озвучил списки победителей, но и выложил в публичное пространство рейтинговые баллы и декларации о конфликте интересов членов объединённого экспертного совета и координационного комитета.
Естественно, этот материал дает возможность для «легкой» аналитики – все открыто, бери и рассуждай, кто оценивал проекты и при этом что-то там получил.
На счастье, организаторы конкурса застраховались от таких поверхностных рассуждений на всех этапах работы с заявками.
Во-первых, при их распределении между сотнями экспертов уже делался акцент на том, чтобы заявки по «профильной» теме или как-то аффилированные с оценщиком ему не попадали. Мне, например, досталось 15 проектов про социализацию бомжей и про различное наставничество, среди которых про инвалидов была одна или две, кажется.
Таким образом, человек оценивал именно заявку – её стройность, логичность, актуальность задач и предполагаемый план мероприятий.
Понятно, что какие-то организации больше на слуху, поэтому их документы читаешь, имея представление об их деятельности. Но опять же, слава Богу, часть тех, кто очень «на слуху», подали сырые и наспех сделанные инициативы, грантов не получив, – и своим примером подтвердили, что имя как раз не самое главное.
При этом оценщикам категорически запретили разглашать факт их участия в процессе и тем более вступать в переговоры с заявителями – дабы избежать любого давления.
Понятно, что это дело вряд ли проверишь, тут больше на совести и честном слове всё держится, поэтому уязвимость высокая, но формально такие обязательства все эксперты дали. И мне собственную руку, тянувшуюся поделиться в соцсетях размышлениями о качестве заявок, постоянно приходилось силой воли останавливать.
Во-вторых, поскольку экспертов было двое на каждый проект, разрыв в оценках «добрых» и более эмоционально сдержанных были сразу заметны. В этот момент включались координаторы направлений (собственно, я был одним из них, так получилось).
Их задача была просмотреть все сотни заявок по своей сфере, выявить бреши и предложить Фонду дать третьего оценщика. То есть повлиять на саму оценку координатор никак не мог, а вот обнаружить несуразность и попросить усилить объективность – вполне. Таким образом, здесь конфликт интересов тоже был нивелирован, поскольку прямого воздействия на результат у экспертов и координаторов не было.
Третий момент – очное обсуждение предварительного списка проектов на группе, по направлению. Тут всё тоже было предельно механистично.
Вот есть список проектов, ранжированный по итоговому баллу. Предполагаемый порог отсечения – а он сам математически очень чётко вырисовался, если приглядеться к списку – 70, 65 и 60 баллов в зависимости от категории (т.е. объёма запрашиваемого бюджета). За два с половиной часа прошлись по всему шорт-листу.
Там, где были опасения, связанные с неизвестными комиссии фактами, их выявили – например, несколько человек вспомнили о своём негативном опыте взаимодействия с каким-то заявителем или обратили внимание на то, что характер проекта противоречит уставу (организация является региональным общественным объединением, а работать по гранту хочет за пределами региона).
Какие-то вещи эксперты в своих отраслях, наоборот, разъяснили. Например, коллеги не понимали, зачем слепым из одного региона нужен именно айфон и айпад для их тренингового центра.
С высоты нашей слепоглухой колокольни удалось объяснить, что незрячие всего мира предпочитают Apple, потому что там удобнее программное обеспечение – как встроенное, так и адаптирующееся под другие устройства, типа брайлевского дисплея.
Кстати, на время обсуждений отдельных проектов председатель в буквальном смысле слова выдворял аффилированных по ним экспертов из зала, что тоже выглядело логичным.
Наконец, после этого ещё два этапа утверждения, тоже своего рода фильтры. Объединённый экспертный совет, говорят – к сожалению, на заседание из-за накладок в графике сам не попал – в течение шести (!) часов обсуждал итоговый список, ещё раз разбирал каждый проект.
Окончательное решение принимал уже координационный комитет. На обоих этих заседаниях все так же были осведомлены о конфликте интересов (из поданных ранее деклараций), поэтому и здесь всё было предельно технократично.
Демократия – это, прежде всего, работающие процедуры. Поэтому «инженерный» подход Фонда президентских грантов позволил на каждой стадии в той или иной форме и степени отсечь проявления нездоровой заинтересованности.
На самом деле, есть вещь, гораздо интереснее, чем обмусоливать проекты победителей, – полезнее и любопытнее посмотреть через год на итоги реализации заявок.
И не просто на формальное выполнение показателей, а на социальный эффект, которого эти инициативы достигли. Тем более, что методики оценки такого эффекта есть, они весьма разнообразны и начинают всё шире использоваться в грантодающем и благотворительном сообществе – у Форума доноров такая оценка была даже темой года.
Так что есть смысл посчитать цыплят по следующей осени и судить уже по делам, что получилось, а что нет. Хотя, разумеется, это потребует большей аналитической работы, чем любое «расследование» по верхам.
Об авторе
Дмитрий Поликанов – президент благотворительного фонда поддержки слепоглухих «Со-единение» . Председатель Совета Форума доноров – союза грантодающих организаций. Кандидат политических наук.
