Владелец роскошного дворца
Родился Строганов в Москве, в 1733 году. Отец – барон Сергей Григорьевич Строганов. Мать – Софья Кирилловна, урожденная Нарышкина. Он был единственным сыном в семье, по тем временам – дело редкостное.
Образование, естественно, домашнее. Затем – пятилетнее путешествие по европейским университетским городам. Юноша производил на всех исключительно благоприятное впечатление. Барон К.Е.Сиверс писал Сергею Григорьевичу, что Александр прекрасно знает немецкий, французский и итальянский языки: «на которых он для меня толмачит». И добавлял: «Через него я познакомился со всеми здешними учеными, и нельзя не заметить, что он всеми любим».
В 1757 году Александр Сергеевич вернулся в Россию, а на следующий год женился на графине Анне Воронцовой. Брак сразу же не задался, притом по причине весьма необычной.
Воронцов был, что называется, человеком Петра Третьего, а Строганов – Екатерины Второй. После дворцового переворота, посадившего на престол Екатерину и погубившего ее незадачливого мужа, Воронцов, безусловно, утратил влияние, а Александр Сергеевич, напротив, вознесся. Анна Михайловна, в свою очередь, была в этой политической коллизии на стороне отца.
Странная, даже дурацкая история – распад семьи вследствие политических разногласий. Да не в эпоху Павлика Морозова, а в середине XVIII века.
Доходило до абсурда. Канцлер, к примеру, сообщал одному из вельмож: «О негодном зяте было писано мне, что он совсем промотался, лучшие деревни распродал и остальные взаймы дал; он сверх легкомысленности и ветреного нрава, также и злое сердце имеет».
Никакого злого сердца не было там и в помине. Константин Батюшков, гораздо лучше знавший Строганова, писал о нем коллеге Николаю Гнедичу: «Был русский вельможа, остряк, чудак, но все это было приправлено редкой вещью – добрым сердцем».
Да и не распродавалось ничего. Напротив, оказавшись в одиночестве, Александр Сергеевич вновь стал путешествовать и активно взялся за пополнение своей фамильной коллекции. Одних только монет она насчитывала более шестидесяти тысяч. А еще были камни, медали, картины.
Вся эта роскошь украсила знаменитый Строгановский дворец на углу Мойки и Невского проспекта.
Деньги же у Строганова не заканчивались, полностью опровергая закон сохранения вещества.
Сама Екатерина Вторая, когда представляла Александра Сергеевича австрийскому императору, не удержалась и прокомментировала: «Вот человек, который целый век хлопочет, чтобы разориться, но не может».
Тот лишь кланялся и улыбался.
А строгановская коллекция в какой-то момент сделалась первой по значению после императорской. Тут он решил остановиться от греха подальше.
Со вторым браком – на княжне Екатерине Петровне Трубецкой – тоже случилась неудача, через десять лет она бросает мужа и уходит к Ивану Римскому-Корсакову, только что отставленному фавориту императрицы.
Если предательство первой жены было исключительно абсурдным, то предательство второй – исключительно пошлым.
Брошенный муж предоставляет Екатерине Петровне роскошный дом в Москве, подмосковное имение Братцево и более чем щедрое содержание. Так мог поступить лишь человек, действительно обладающий очень большим и добрым сердцем.
Сам же Александр Сергеевич с этого момента всерьез занялся меценатством. Дела амурные – материя неверная, только и жди от них подвоха. А добрые поступки никогда тебя не предадут, останутся с тобой навеки.
Священным музам верен будь
Еще в 1757 году Строганову передали от умершего отца листок бумаги с завещанием-четверостишием:
Смотри, чтоб жребий мой душе твоей достался.
Старайся обращать, как сыны, все благие
Учения плоды на пользу всей России,
Священным музам, друг, во всем ты верен будь.
В 1784 года Александр Сергеевич становится столичным предводителем дворянства. Нет, это вовсе не комическая фигура, воспетая Ильфом и Петровым. Строганов в этой должности великолепен.
Его балы роскошны, а затеи отличаются оригинальностью. Именно Александр Сергеевич провел первую в России партию в так называемые «живые шахматы» – когда вместо фигур используются наряженные ими люди. И на этих раутах наряду со столичной знатью присутствуют деятели искусств.
Сейчас это кажется чем-то обычным, но в то время строгановские балы тоже воспринимались как одна из частичек его меценатства, наряду с щедрой помощью поэтам и художникам, регулярными огромными пожертвованиями в пользу нищих и школами для крепостных.
А людей искусства, которые регулярно не только столовались в Строгановском дворце, но и получали от него материальную помощь, перечислить непросто. Дмитрий Левицкий, Владимир Боровиковский, Гавриил Державин, Николай Гнедич, Иван Крылов, Дмитрий Бортнянский, Иван Мартос. Список конца не имеет, о многих мы просто не знаем.
Художникам Александр Сергеевич помогал выставляться и устраивал хорошие заказы. Поэтам и писателям помогал издаваться. Композиторам устраивал выступления. Вроде бы ничего особенного, просто до него в России так вообще никто не делал.
Да и крестьяне в имении Строгонова жили в полнейшем (разумеется, по тем временам) довольстве. Александр Сергеевич писал главному управляющему своим пермским имением: «Во всех твоих предприятиях и расположениях помни, что ты сердцу моему ни спокойствия, ни же сладкого удовольствия принести не можешь, когда хотя б до миллионов распространил мои доходы, но отягчил бы чрез то судьбу моих крестьян; в таком случае приказываю тебе всегда предпочесть моим выгодам выгоды тех людей, коим я должен и хочу быть более отцом, нежели господином».
В другой раз, ему же – про суды: «Судить беспристрастно, прибегать к чувствам любви родительской… обиды забывать всегда… иметь сердце открытое к бедствиям вдов и сирот, угнетенных бедностью».
Крестьян, кстати, было прилично, больше 18 тысяч в одной только Пермской губернии. Боролся он и за права чужих крепостных, в частности, за создание сельских школ.
В имениях же самого Строганова действовали не только школы, но и разнообразные художественные мастерские, развиты были народные промыслы.
В 1777 году Строганов обратил внимание на талантливого крепостного юношу, обучавшегося в иконописной мастерской уральского мастера Гаврилы Юшкова, на Андрея Воронихина. Александр Сергеевич на собственные деньги отправил его обучаться в Москву, к Баженову и Казакову, а затем и в Европу, вместе со своим родным сыном Павлом – молодые люди неожиданно сдружились.
Впрочем, в это время Воронихин уже не был крепостным, Строганов, не долго думая, дал ему вольную.
А в 1790 году Александр Сергеевич отказался от огромной части своей собственности, передал в казну 10 миллионов десятин земли: «Подражая ревностной любви к отечеству своих предков, по собственной и доброй воле оставляю те места за казенными заводами и государственными селениями».
Среди тех, на кого распространялась строгановская благотворительность, была сама Российская империя.
Меценатство на государственном уровне
Наступил девятнадцатый век. И началось последнее десятилетие в жизни Строганова. Самое яркое, ради которого, наверное, как раз нужны были все приключения прошлого. Жизненный опыт в таких делах необходим.
В 1800 году Строганов принимает должность президента Императорской Академии художеств и директора Императорской Публичной библиотеки. А спустя год он – председатель попечительского совета по строительству Казанского собора. Притом идея самого собора тоже принадлежит ему.
Шестидесятисемилетний вельможа с азартом принимается за новые дела. Если раньше его возможности ограничивались собственной галереей и собственной библиотекой, теперь они увеличиваются в разы. В библиотеку поступают целиком лучшие книжные собрания, открываются новые помещения для хранения особо ценных экспонатов, меняется штат.
Строганов контролирует всякую мелочь – от изготовления шкафов до соблюдения требований пожарной безопасности. Не забывая при этом о главном, о пополнении библиотеки.
А за год до смерти Строганова в Императорскую публичную библиотеку «помощником библиотекаря» принимают Ивана Андреевича Крылова.
Ясно, что это синекура, вместе с должностью великому баснописцу «во уважение отличных дарований в российской словесности», назначается содержание 1500 рублей в год.
Процветает академия. В ней появляются новые классы: реставрационный, медальерный. В вольные слушатели отныне принимают крепостных. Начинается сооружение картинной галереи. Теперь особенно талантливые студенты имеют возможность путешествовать по Европе. Частично за счет государственного бюджета, а частично на собственные средства Александра Сергеевича.
На Казанский собор тоже в равной степени идут и деньги из казны, и собственные строгановские сбережения. Автор проекта, архитектор Андрей Никифорович Воронихин не знает недостатка в средствах.
Можно, конечно, упрекнуть председателя попечительского совета в том, что он «пристроил своего любимца», но, во-первых, тогда это было нормой (тендеров при Павле Первом не существовало), а во-вторых, воронихинский проект очень понравился самому императору.
Его собственная идея – сделать нечто наподобие Собора Святого Петра в Риме, но только на русский манер – нашла в чертежах Воронихина идеальную реализацию.
Да что судить, сама история ответила на все вопросы, ведь сегодня это одна из первейших достопримечательностей Петербурга.
* * *
В 1811 году Александр Сергеевич, простудившись во время торжественного открытия Казанского собора, умирает. Его сыну Павлу остаются не только имущество, но и вполне приличные долги.
Строганов на протяжении практически всей жизни в той или иной форме занимался меценатством. Тогда это было ново. Его современник (и, заметим, младший современник, разница в возрасте у них – целое поколение) Николай Петрович Шереметев в 1810 году отрыл Странноприимный дом на 100 призреваемых и 50 больных, и то это воспринималось как поступок совершенно удивительный. Строганов сделал значительно больше и раньше.
