Материал журнала «Фома», №3/59, март 2008
Руководство Оренбургского гарнизонного госпиталя обратилось к представителям православного духовенства с просьбой — организовать при лечебном учреждении православную службу милосердия. Как это ни странно, но врачами двигало чувство… отчаяния.
«Воспитательный фактор»
Это было в первую чеченскую кампанию. Обстановка в госпитале потребовала срочного вмешательства: раненые, привезенные из Чечни, были неуправляемы, у многих наблюдалась депрессия, в качестве «утешения» солдаты доставали с «воли» наркотики и водку.
— На наши просьбы о помощи откликнулся священник Георгий Горлов, — рассказывает начальник Оренбургского гарнизонного военного госпиталя, полковник медицинской службы, кандидат медицинских наук Владимир Васильевич Рычков. — Он привел с собой сестер милосердия. С батюшками и сестрами у солдат постепенно стали устанавливаться доверительные отношения.
Вспоминает директор гарнизонного клуба, бывший заместитель по воспитательной работе Юрий Трунов:
— Получилось, что Бога призвали на место замполита. Актовый зал клуба, куда солдат собирали для бесед, всякий раз был полон, хотя приходили они туда сугубо добровольно. Вели себя тихо, не то что на киносеансах! На собрания приходили даже те, кто принадлежит к другим конфессиям, просили: «Можно, мы тоже послушаем?»
И теперь на территории госпиталя, в старом складском помещении 1813 года открыт новый храм.
А при храме работает сестричество милосердия. В нем до сих пор всего 15 человек. Это немолодые женщины, у которых уже выросли дети, есть среди них и вдовы. Они не любят рассказывать о себе и очень стесняются вопросов на личную тему. Они ведут среди пациентов огласительные беседы, раздают крестики и иконы.
Правда, насчет необходимости такой деятельности у персонала госпиталя полного единодушия нет.
Из госпитальных историй
«Был у нас такой солдат Ваня, ох мы все с ним намучились. Он успел полежать во всех отделениях. То ногу сломает, то грыжу врачи у него найдут. Очень он увлекался компьютерными технологиями и физикой и нас все «просвещал», что Бога нет, а есть Абсолют и душа — астрал. «Астрал» у него, ох, и метался! А все же пришел просить в храм благословение на операцию, даже слезы текли по щекам».
Лидия Курганская, сестра милосердия
Мода на капелланов?
Доктор медицинских наук, профессор Игорь Шульга, который лечит солдат в Оренбургском гарнизонном госпитале, считает, что устройство храма в госпитале — отчасти дань моде.
— В Москве есть капелланы, давайте и у нас сделаем… — говорит он. — Впрочем, пусть храм будет… Солдаты-то сейчас какие! Госпиталь стоит возле вокзала, представляете, что за соседство? А с другого входа в госпиталь — базар и кафе. И не денешься никуда от таких соседей, за забором жизнь кипит, музыка гремит. А храм, без сомнения, сдерживающий фактор.
— В чем сдерживающий-то? Что может удержать человека, который пустился во все тяжкие?
— Раньше была политчасть, если что не так — вызывали, стыдили, песочили. У отца Георгия теперь другие методы, он беседует по душам, солдат собирает, книги всякие божественные вместе с сестрами раздает. Не знаю, подействует ли…
— Игорь Андреевич, а Вы в Бога верите?
— Нет. Сформировался в «неверующее время». Но признаю, что существует Высший Космический Разум…
Свое мнение насчет православного храма в госпитале высказал и ведущий хирург первого хирургического отделения Абдурагим Маллаев:
— Я с детства приучен к веротерпимости. У меня дед был муллой. Крепко запомнил его присказку, что лучше человек верующий, чем атеист или отошедший от Бога. Пусть он иной веры, но он не будет подлецом.
Вопрос о том, нужен ли врачу храм, я задала и начальнику первого хирургического отделения, подполковнику медслужбы Вячеславу Кузьмину:
— Конечно нужен. Беседы по душам, внутренний покой — это половина выздоровления. Вот мне не раз задавали наивный вопрос — где у человека душа? Но ведь душа не материальна, она не мышь, чтобы прятаться. Она — во всех живых клетках человеческого тела, начиная от волос и кончая пятками. Она везде! И может обратиться к Богу.
Служил срочную в десантных войсках. Совершал прыжок в тумане на учениях. Приземлился на дерево и… повис на одной ноге, вниз головой. Запасной парашют упал в снег, а в нем нож-стропорез. Пробовал дотянуться до него, не смог. Несколько попыток сделал — подтянуться вверх, освободиться, тоже ничего не вышло. Вот тогда первый раз в жизни взмолился Богу! Своими словами. Мол, помоги, пожалуйста! На мое удивление, из тумана тут же вышел товарищ, который «случайно» наткнулся на меня. Я мог бы висеть так долго, потерять сознание…
Из госпитальных историй
«Костю-сибиряка я запомнила, наверное, навсегда. Во время учений упал с бронетранспортера и попал под гусеницы. Его вдавило в землю. Хирурги его спасли. Но едва ему разрешили передвигаться на костылях, пришел в храм на Причастие. Мы его усаживаем: «Костя, стоять будешь только на «Херувимской» и «Верую». Он — ни в какую, как аистенок ногу поджал. Так всю службу и простоял!»
Любовь Егорова, сестра милосердия
Солдат бодрствует, служба идет
Ранним утром я пришла в храм Оренбургского гарнизонного госпиталя во имя святителя Луки Войно-Ясенецкого, чтобы убедиться, ходят ли туда солдаты. Среди обычных прихожан я заметила молодых людей в больничных пижамах. Некоторые из них были на костылях. Группа солдат, приехавшая «на экскурсию» в храм из военной части, держалась особняком. Совсем еще мальчики с загорелыми по локоть руками, в кирзовых сапогах, сзади на ремнях прицеплены фляжки с фамилиями «рядовой Кочетовский», «рядовой Кожевяткин». Им было очень жарко в форме, кое-кто переминался с ноги на ногу, устав стоять, но никто не жаловался. Армия приучает молча терпеть неудобства. Неужели насильно привезли «просвещаться»?
— Мы — по желанию, целый автобус набрался, — ответил на вопрос рядовой Константин, — кто свободен от службы, тот и приехал. Ребята свечи за здравие родным решили поставить.
Отец Георгий Горлов рассказал им про рядового Евгения Родионова, погибшего в Чечне, но даже в обмен на жизнь не снявшего свой нательный крест.
— Ты бы смог поступить, как тот солдат? — спрашиваю у рядового Андрея — высокого парня с упрямо сжатыми губами.
Он отвечает немного снисходительно:
— Любой бы смог. В армии приучаешься отказываться от себя во имя цели и поставленной задачи.
— Ну и зачем тогда таким «крутым» парням нужен Бог, храм?
— У человека должен быть стержень внутри, — поясняет Андрей, — а Бог укрепляет, когда тебе трудно.
Конец многолетней пустоте!.
С солдатами согласен и начальник госпиталя Владимир Рычков. В первую нашу встречу я заметила на его рабочем столе небольшую икону Богородицы. Иконы лежали у него и в паспорте, документах, которые он перебирал.
— Помогает ли вам вера в вашей работе?
— Конечно. Если ты добросовестно работаешь и уверен в себе, Бог обязательно поможет. А если пациент умирает — тут не на Бога нужно роптать, а на себя… Хотя смерть пациента всякий раз — личная трагедия для врача. Тяжело сознавать свое бессилие.
Был у нас однажды случай: доставили пациента в очень тяжелом состоянии, целый комплекс травм, плюс черепно-мозговая. Двадцать дней он был на искусственном дыхании. Его родители, глубоко верующие люди, буквально отмолили сына. Я их хорошо знаю, мать тоже медик, фельдшер. Их забота, молитва, уход и наша достойная честная работа — все это, наверное, помогло ему выкарабкаться. В какой-то момент, вдруг начала налаживаться деятельность коры головного мозга. Для нас, медиков, это было чудо. Большая часть таких пациентов «уходит».
Я всегда обращаюсь к Богу, особенно, когда остаюсь один на один с тяжелым больным. Всегда верил, если Господь с тобой, то и с твоим пациентом!
…Выходя через пропускной пункт военного госпиталя, я еще раз взглянула в сторону, где находится маленькое здание храма. Оно не так уж и далеко от приемного покоя. И вроде бы между собой эти помещения никак не связаны. Военные «неотложки» подъезжают к крыльцу приемного покоя, выгружая больных и раненых, врачи распределяют их по отделениям, везут в операционные. А в храме в это время идет Литургия, отец Георгий и сестры милосердия молятся за здравие болящих. Кто для солдат важнее?
Из госпитальных историй
«Пришла я однажды в хирургическое отделение, ребята слушают, что я рассказываю, лишь один мечется по коридору. Я ему говорю: «Алеша, иди к нам». А он встал неподалеку, руки скрестил, ногу отставил, ну Чайльд-Гарольд и только. Стала крестики раздавать. Спросила: «Алеша, крест возьмешь?» Он вдруг достает солдатский медальон, переворачивает, а под ним — черная метка и нарисовано «666». «Мне, — отвечает, — отец свой крест хотел отдать перед армией, я не взял». Вскоре приехали за Алешей из части, спросила потом у ребят, они отвечают: «Уехал с крестом на шее»».
Любовь Гражданкина, сестра милосердия
Во дворе лечебного учреждения осенью прошлого года установили поклонный крест за погибших здесь «белых» и «красных» воинов.
Крещение в госпитальном храме
| Военный хирург Вячеслав Кузьмин уверен: такая невидимая для врачей «субстанция», как душа, у человека все же существует. |
Первоначально (госпиталь основан в 1744 году, на год позже закладки Оренбурга) на его территории возвели деревянный храм. Каменный – во имя Святителя Николая Чудотворца заложили в 1895 году.
Начальник госпиталя Владимир Васильевич Рычков. Именно благодаря ему возможно существование госпитального храма.
По форме – фартукам и косынкам с крестом – их легко отличать от чужих людей в закрытом лечебном учреждении, где строгий пропускной режим.
Вера ЖИДКОВА
Фото Олега Рукавицина и Валерия Гунькова
Источник: журнал «Фома», №3/59, март 2008
