На первый взгляд казалось, что в 1917 году в России происходят противоречащие друг другу события – избрание главы Русской Церкви после продолжительного синодального периода (1721-1917), и приход к власти партии большевиков, провозгласивших атеизм государственной идеологией. Это – если судить по линейной логике. Но в Божием промысле нет противоречий.
У Русской Православной Церкви началась новая история – история осмысления всего произошедшего – того, что привело к небывало кровавому слому государственного строя, осмысления своей роли в этом, и – мученичество. У государства тоже началась новая история – попытка построения социальной справедливости в обществе, где вера в Бога становилась преступлением, а провозглашалась вера в человека как кузнеца своего счастья.
Сегодня, про прошествии более чем век длившегося «социального эксперимента», мы видим, что веру в Бога уничтожить не удалось. Церковь пережила эту эпоху.
Как повлиял на это патриарх Тихон?
Предлагаем три наших текста с самой важной информацией о святителе Тихоне – как человеке, как главе Церкви и как молитвеннике с сокровенной жизнью, доверявшем свои мысли лишь самым близким людям.
«Буду страдать вместе со своим народом»
18 ноября 1917 года Русская Церковь на Всероссийском Поместном Соборе, после почти 200-летнего перерыва, избрала своего патриарха. Им стал архиепископ Московский Тихон (Беллавин).
Святитель Иоанн (Поммер), будущий новомученик, участник Собора, вспоминал: «Когда собрался в 1917 году Всероссийский Церковный собор, когда заблистали на нем архипастыри, пастыри и церковные люди, кто ученостью, кто красноречием, кто громким именем, Тихон не блистал, был солидно деловит, скромен и смирен. Московичи благодушно острили про него: «Тих он». Однако когда стали перебирать кандидатов на Всероссийский Патриарший престол, неизменно стали называть и имя митрополита Тихона».
Новоизбранный предстоятель понимал, к чему ведет такое избранничество.
«Когда я думаю о патриархе, я вспоминаю два выражения его лица: одно – какой-то жертвенной обреченности, которое соединялось у него с пониманием своего служения как крестного подвига. Другое – доброй и кроткой улыбки», – отмечал князь Георгий Трубецкой, присутствовавший на Соборе.
Мало кто знает, что в 2023 году власти предлагали патриарху Тихону выехать на постоянное место жительства за границу, на чем бы закончились его страдания, на что он ответил: «…никуда я не поеду, буду страдать здесь вместе со своим народом и исполнять свой долг до положенного Богом предела…».
А долг патриарха в революционной коммунистической России был, мало сказать, что важный. Впервые в истории Русской Церкви ее предстоятель пытался найти формы жизни Церкви в окружении враждебной ей власти и решить вопросы: допустим ли вообще такой компромисс? Если да, то где его границы?
В какой форме возможна жизнь и организация Церкви в государстве, где Церковь на словах «отделена», а в реальности уничтожается? Именно в этом было одно из главных отличий гонений первых христиан от их собратьев ХХ века в России: в Риме с определенного времени христиане считались врагами согласно закону и поэтому их убивали. В советской России закон провозглашал «свободу совести», а на деле была диктатура атеизма.
У патриарха Тихона не было никакого исторического примера, никакого прецедента, на который можно было бы опереться или как-то учесть.
С 1922 года патриарх Тихон находился под домашним арестом. Ему ставили в вину контакты с Западом (имелись ввиду призывы патриарха Тихона к христианам Запада о помощи голодающим) и антибольшевистские воззвания (анафема тем, кто грабит и убивает, защита священных церковных ценностей и т. д.).
А в 1923 году патриарх пишет известное обращение к верующим «Я советской власти не враг». Что его побудило к этому? Как дальше развивались его отношения с советской властью? К каким убеждениям, так важным для истории Церкви, пришел предстоятель Русской Православной Церкви за время опыта отношений с атеистической властью? Читайте об этом в статье Степана Абрикосова «Святитель Тихон: правила жизни».
Самый добрый архиерей
Из трех претендентов на патриарший престол на Соборе 1917-1918 годов архиепископа Антония (Храповицкого) называли «самым умным», архиепископа Арсения (Стадницкого) – «самым строгим», а митрополит Московский Тихон прослыл как «самый добрый» архиерей.
Выбрали самого доброго.
До патриаршества святитель Тихон почти 10 лет пробыл в Америке. Все это время будущий предстоятель Русской Церкви жил в стране, где любая Церковь де-юро и де-факто отделена от государства, что промыслительно готовило его к патриаршему служению при советской власти.
А после американский имидж сослужил святителю Тихону славу самого демократического епископа: именно он, став епископом Ярославским, упразднил трехкратные земные поклоны священников перед архиереем, которые в то время были обязательны.
Борис Царевский, который был учеником святителя во время учебы в Псковской семинарии, вспоминал, как Василий Беллавин пришел в гости к его родителям. Когда Василий ушел, хозяева стали обсуждать молодого преподавателя.
– Ты заметила, какие у него глаза? – спросила у дочери, молодой девицы и сестры Бориса, мать. – Чистые, как у голубя.
– От него веет добродушием и он такой умный, – подхватила девушка.
Догадавшись, к чему идет разговор, отец заявил:
– Расчеты на него как на жениха плохи. Вы не смотрите, что он говорун и весельчак. Василия, когда он был студентом, прозвали патриархом, и дорога ему одна – в монахи.
Каким человеком был святитель Тихон? Каким начальником? Как относился к людям? Об этом читайте в тексте Ксении Орабей «Патриарх Тихон: незавершенная история главного вопроса Церкви».
Внимателен, ласков, ровен
Следующая статья построена на материалах книги священника Дмитрия Сафонова «Святитель Тихон, Патриарх Московский и всея России, и его время», в которой собраны подробные сведения о патриаршем служении святителя Тихона от момента его избрания на Патриарший престол в 1917 году до кончины в 1925 году.
В книге освещаются самые разные события из жизни патриарха.
В книге рассказывается о покушении на патриарха: 12 июля 1919 года женщина из толпы ударила его ножом в бок. Благодаря кожаному ремню все закончилось хорошо.
В лаврских покоях святейший добродушно описал случившееся, рассказав, как испуганное духовенство бросилось к экипажу раненого патриарха и как один священник поднял над головой окровавленный нож, громко воскликнув: «Православные, патриарх ранен!» Святитель Тихон признался, что он очень испугался за этого протоиерея, решив, что толпа подумает, что это батюшка пырнул его ножом и его поколотит!
В этом отрывке патриарх Тихон предстает как человек, полностью преданный воле Божией: жить ли ему, или умереть. И как совершенно беззлобный – это отмечали все, в том числе его враги, например, из отдела по борьбе с религией. В нем проявлялось достоинство человека, знающего свою позицию, но никогда – ненависть или высокомерие к оппонентам как к людям. В дискуссиях патриарх Тихон никогда не старался кого-то унизить.
Когда патриарх Тихон находился в заключении в Донском монастыре, его охраняли красноармейцы, среди них комсомолка Мария Вешнева. Она, неверующая, враждебно настроенная лично к патриарху, к концу пребывания рядом с ним говорила так:
«Умом я понимаю, что он враг и, очевидно, очень опасный. А общаясь с ним, ничего вражеского не чувствую. Он обращается с нами идеально. Всегда внимателен, ласков, ровен. Я не видела его раздраженным или капризным».
Советская власть постоянно шантажировала патриарха, грозила оклеветать его перед верующими, подорвать авторитет. Патриарх однажды ответил: «Пусть имя мое погибнет в истории, лишь бы Церкви была польза».
Сегодня многие историки отрицают факт подписания патриархом Тихоном документа, известного как Декларация 1927 года. По мнению священника Дмитрия Сафонова, «когда Святейший умер, опубликовали последний из вариантов, который ему приносили и который он, как и все предыдущие, не подписал. К тексту приложили факсимиле ранней подписи патриарха – перед смертью, в 1925 году, его почерк был уже совсем другим. А в 1927 году самый первый вариант этого текста, наиболее просоветский, предложили подписать митрополиту Сергию, и он согласился».
Подробности – в тексте Марии Хорьковой «Умом я понимаю, что патриарх Тихон враг. А общаясь с ним, ничего вражеского не чувствую».
