Публикуем очередную расшифровку радиопередачи из цикла «Спешите делать добро», прошедшей в прямом эфире радио «Радонеж» 29 февраля 2008 г. Ведут передачу протоиерей Аркадий Шатов и журналист Иван Семенов. В гостях – обозреватель газеты «Известия», автор репортажей в «Столичной вечерней газете», в газете «Газета», обладатель гран-при фестиваля «Радонеж» за сценарий к фильму «Путь к спасению», известный большим количеством печатных материалов именно о жизни российской глубинки журналист Дмитрий Соколов-Митрич.
Иван Семенов: – Где проще и удобнее с точки зрения пользы для души жить православному человеку в наше время – в Москве или вне Москвы?
Дмитрий Соколов-Митрич: – Россия ли Москва или не Россия? На самом деле я бы провел эту грань не по географическому признаку, потому что Москва тоже очень разная, и люди в ней живут очень разные. И провинция на самом деле не вся такая благообразная, тихая и спокойная, как, может быть, кажется. Вот и поэтому, если вы говорите о какой-то нравственной границе, то она проходит не по МКАДу.
Иван Семенов: – А как она проходит? Между бедными и богатыми?
Дмитрий Соколов-Митрич: – Нет. Потому что если вы говорите о православных людях, то сейчас как раз очень много православных небедных людей.
Иван Семенов: – Тогда осталось провести границу между верующими и неверующими.
Дмитрий Соколов-Митрич: – Ну, все-таки православному человеку лучше жить в месте более спокойном, чем Москва, как многие сейчас и делают.
Протоиерей Аркадий Шатов: – Вы хотите сказать, что в Москву едут в большей степени неправославные люди, а из Москвы уезжают православные? И скоро Москва станет неправославным городом?
Дмитрий Соколов-Митрич: – Нет, я вообще не сторонник точных ответов, потому что их в таких вещах не существует. Люди, которые хотели бы понимать, зачем они живут, сейчас мигрируют из крупных городов в какие-то более спокойные места. Причем это позволить себе могут люди более состоятельные, часто понимающие, что дальнейший подъем может лишь удовлетворить их амбиции, а не помочь спасению души. И понимающие, что надо остановиться и задуматься о вечном.
Иван Семенов: – У нас миграция бывает двух типов. Бывает, что человек совсем уезжает. А бывает, что человек начинает жить за городом, но, тем не менее, вся его жизнь связана с мегаполисом. И работает он в Москве, каждый день там бывает.
Дмитрий Соколов-Митрич: – Есть, конечно, и такое. Но есть люди, которые действительно уезжают очень далеко. За 300-400 км от Москвы. В Ярославской области есть священник, который возглавил местный разваливающийся колхоз. И по Интернету он познакомился с экономистом из Рыбинска, который уже собрался подаваться в Москву, как многие люди, которые хотят реализоваться. И убедил, что он может реализоваться в этом колхозе.
Протоиерей Аркадий Шатов: – Я знаю, что сейчас деревня выросла за счет православных людей, приехавших из городов.
Дмитрий Соколов-Митрич: – В Тверской области, в Орше лет десять назад начал возрождаться женский монастырь. И год назад игуменья вдруг узнала, что прямо по их монастырю собираются провести новую трассу Москва-Петербург. В соответствующих учреждениях оказалось, что на картах давно уже их деревни не существует. И дорожники просто не знали, что она есть. Оказывается, практически этой деревни и не было десять лет назад. За десять лет, с тех пор, как там возродился монастырь, в этой деревне уже появилось 80 дворов, в основном за счет жителей из Москвы и частично из Твери. Люди, как правило, сначала покупают дачи, живут там выходные, потом лето, а потом постепенно перебираются в деревню совсем.
Протоиерей Аркадий Шатов: – Но там же много проблем. Например, негде учить детей, нет хорошей школы. Это люди, у которых нет детей или они сами устраивают школы?
Дмитрий Соколов-Митрич: – В основном, конечно, это люди более старшего возраста. От сорока и старше.
Протоиерей Аркадий Шатов: – Но все-таки хорошее образование – в Москве. Вот, Иван, ваши дети учатся в Москве?
Иван Семенов: – Нет, у меня дети учатся в городе Сергиев-Посад, около которого мы и живем. В городе с населением в сто тысяч есть шесть музыкальных школ. Я думаю, что в Москве мало районов, где на сто тысяч населения есть шесть музыкальных школ. Сергиев Посад, это, конечно, не глубинка.
Вот очень большие пространства в нашей стране по-прежнему лишены церквей и священников. Вы бываете в таких местах, в такой глуши, как там выглядит жизнь? Чем там люди живут?
Дмитрий Соколов-Митрич: – Грустно, честно говоря. Особенно в деревнях, где нет духовной жизни. Пьют… Есть какие-то островки, где что-то делается. Где-то благодаря местному чиновнику, а где-то люди сами организуются. Вот, например, Краснодарский край в экономическом смысле вышел на третье место по уровню жизни в России. И там, в том числе, проходят очень интересные социальные процессы. Например, сейчас детям, которые находятся в детских домах, стали находить семьи, И сейчас из сорока детских домов, которые у них были, пять уже закрывают. К 2010 году закроют еще десять. А вообще, мне кажется, в идеале их все стоит закрыть. И всех детей отдать в семьи.
Там есть отец Александр, который очень интересную форму усыновления детей придумал, вот такое ноу-хау. При храме есть детский приют, и после каждого богослужения священник говорит: у нас появились новые детишки в храме, если кто желает стать крестными, подойдите после службы, я с вами пообщаюсь. Вот и многие люди откликаются, приходят, общаются. А потом постепенно многие приходят к тому, что детей берут уже в семьи.
Иван Семенов: – А если дети уже крещенные?
Дмитрий Соколов-Митрич: – Батюшка говорит, что неизвестно, кто их крестный и все равно находит им духовных родителей, а потом постепенно эти родители становятся приемными.
Иван Семенов: – Вот у нас недавно был отец Константин Сопельников, который организовал целую такую службу среди своих прихожан.
Дмитрий Соколов-Митрич: – Кстати, глядя на него, многие из детских домов стали искать крестных родителей своих детей. Многие приезжают, откликаются, начинают общаться с этими детьми. И постепенно тоже приходят к тому, что берут детей.
Понять себя
Дмитрий Соколов-Митрич: – Возвращаясь к нашей теме, как бы я определил главное отличие жизни в Москве и в другом мегаполисе и жизни в провинции? Это, во-первых, несколько иная степень ответственности за свои поступки. Вот почему говорят, что в провинции люди лучше и чище? Потому что в Москве ты какую-нибудь гадость на работе совершил, завтра ушел в другую контору, там об этом никто не знает, все тебя считают хорошим человеком. В провинции все об этом быстро узнают. И поэтому там люди вынуждены более серьезно относиться к своим поступкам.
Иван Семенов: – Я думаю, что в провинции человек если что-то сделал, то это влияет только на его провинцию. А вот мы с вами чего-то напишем в нашей центральной прессе, это идет по всей Руси великой.
Дмитрий Соколов-Митрич: – Ну а второй момент, мне кажется, что в Москве – самая серьезная нехватка — это нехватка внимания. Вот детям не достает внимания. То есть людям очень тяжело сосредоточиться, очень сложно какие-то вещи понять. Даже не то, чтоб о смысле жизни задуматься, но даже спланировать реальный день. Это от огромного потока информации, от ритма жизни. В провинции многие люди, уехавшие из Москвы, вдруг в себе открывают какие-то новые способности и таланты. Я вот знаю одного человека, который уехал в город Боровск и стал там художником, хотя никогда не рисовал. То есть в спокойной обстановке можно легче самого себя понять.
Протоиерей Аркадий Шатов: – Знаете, мне недавно один батюшка рассказал о старце, который приехал в Москву. Он был исповедником, Иоанн его звали, очень многое пережил. И жил на Западной Украине. И когда он приехал в Москву, посмотрел, как тут люди живут, то сказал: «Как можно с них что-то спрашивать? Они же все больные! Это же жизнь ненормальная!». Вот говорят, москвичи злые. А какими они могут быть? Ты поживи в Москве лет десять и станешь таким же. Ни воздуха, ни неба, ни деревьев, ни птички не поют. Серые громады какие-то, какая-то жизнь суетливая. Метро – это страшная вещь, это вечная давка, это прижимание друг к другу постоянное, с другой стороны, отторгнутость друг от друга.
Иван Семенов: – На наш сайт Милосердие.ру наши слушатели прислали вопрос Вам, Дмитрий: Москва – это сердце России, а согласно Евангелию, именно из сердца исходят злые помыслы. Тем не менее, согласны ли Вы, что институт прописки, регистрации, который делит людей на москвичей и не москвичей, это институт неправильный. И лишает людей права на свободное передвижение, посещение своей столицы. И согласны ли вы с тем, что немосквичи в Москве и со стороны властей, и со стороны просто коренных жителей подвергаются дискриминации?
Дмитрий Соколов-Митрич: – С тем, что прописка не нужна, я абсолютно согласен. Дело в том, что хоть она и есть, это все равно никак не контролируется толком. И кому надо, обойдет все это. И опять же этот институт прописки искусственно подстегивает интерес людей к Москве, если эту заветную галочку получить в паспорт, значит, жизнь не зря прожита. А вот не было бы ее, мне кажется, люди спокойнее относились бы к тому, где им жить, в Москве или не в Москве. Я сам, кстати, прописан не в Москве, а в Подмосковье. И совершенно от этого не страдаю. Но что касается дискриминации, да, она есть. У меня много знакомых, которые прописаны в других местах, у них есть проблемы.
Радиослушатель: – Здравствуйте. Меня Владимир зовут, я сам из провинции, но в Москве работаю в охране довольно давно. Мое мнение, что в Москве достаточно монастырей, храмов. При желании можно ходить, пожалуйста. Москвичи, я считаю, очень хорошие люди, и священники здесь хорошие. Единственное, что вот менты московские – это банда. Потому что они на вокзалах пасут людей рабочих.
Дмитрий Соколов-Митрич: – В любой сфере есть люди порядочные и хорошие. Другое дело, что есть система, которая располагает к каким-то изменениям. Есть люди, которые не могут принять эту систему, есть, которые могут…
Протоиерей Аркадий Шатов: Пока есть бесконтрольная власть, она меняет человека, конечно,
Дмитрий Соколов-Митрич: – Ну вот репутация моей профессии далеко не самая лучшая, но я знаю очень много хороших журналистов. Знаю плохих. Тут все зависит от самого человека.
«Благодать и никого нету»
Дмитрий Соколов-Митрич: – Сейчас появились регионы, где можно жить не хуже, чем в Москве. Вот я 13 лет езжу по стране, первые лет десять не было ни одной командировки, из которой я не хотел бы возвращаться. Сейчас уже есть такие командировки, из которых я уже задумываюсь, а может, не надо возвращаться. Например, Ханты-Мансийский округ России. Опять же, там много нефти. Но с другой стороны, если подсчитать, сколько там бюджетных денег на душу населения, то в Москве больше. Материальное благосостояние – это искушение, но и нищета – это тоже искушение. Если людям обеспечить хотя бы минимальную возможность, то это располагает их к духовному. Да, есть регионы, где очень плохо живется. Там по две с половиной тысячи рублей в месяц люди зарабатывают. Вот Москва отличается еще и тем, наверное, что Москва не может понять, как можно на 2,5 тысячи рублей жить.
Возможностей стало, конечно, немножко больше. Но не настолько, на сколько может показаться, когда смотришь телевизор. Но есть ощущение, что процесс деморализации на селе пока не тормозится. Он немножко видоизменяется за счет миграции из городов людей. Я писал в своем репортаже «Унесенные верой» про сельских священников. О том, что если до революции вера в основном держалась на провинции, на селе, на простом народе, то сейчас она держится на «непростом народе». На людях из городов, то есть, как и было тысячу лет назад, когда христианство было религией элиты.
Иван Семенов: – Христианство – это городская религия с момента ее возникновения. У нас епископ положен в городе даже по Уставу Церкви.
Радиослушательница: – Здравствуйте. Я бы хотела вернуться к теме о спасении души москвичей. Я со своими знакомыми спасаюсь по монастырям. В Московской области все принимают. Народу там нет никого особенно в зимний период. Там очень благостно.
Протоиерей Аркадий Шатов: – Ну, вот в какие монастыри вы бы посоветовали поехать нашим радиослушателям?
Радиослушательница: – Я бы посоветовала поехать в Иосифо-Волоцкий монастырь, в Зосимову пустынь…
Протоиерей Аркадий Шатов: – А в этих монастырях богослужения совершают каждый день или только в праздники?
Радиослушательница: – Каждый день. И там такая благодать, там никого нет.
Протоиерей Аркадий Шатов: – Это вы хорошо сказали – такая благодать и никого нету.
Иван Семенов: – Наверное, в Москве, люди настолько переполнены ежесекундным общением, причем бессмысленным, что действительно москвича нельзя упрекнуть в том, что ему хочется уехать в какую-нибудь пустынь и стоять там одному на богослужении, радоваться, какая благодать, никого нет. В провинции, наверное, все-таки не так. Или там тоже люди устают?
Дмитрий Соколов-Митрич: – У меня знакомый из воинской части рассказывал, что призывников из Москвы сразу видно. Потому что немосквичи сидят спокойно, общаются. А москвичи все время хотят в кучу сбиться, толкаются. Они ближе становятся друг к другу, но при этом не общаются, не разговаривают, а просто толкаются.
Протоиерей Аркадий Шатов: – До недавнего времени Москва была духовным центром. Священники были очень хорошие в Москве. Но сейчас в провинции тоже есть такие духовные центры, я думаю. У нас в журнале «Нескучный сад» очень интересные бывают репортажи про священников из провинции. На Камчатке владыка Игнатий замечательный человек, удивительный просто. На нем, можно сказать, регион весь держится.
Иван Семенов: – Я хочу вставить свое слово в защиту Москвы, которую мы ругаем. Москва, помимо всего прочего, — центр милосердия. По крайней мере, Москва и московский регион нуждаются в милосердии, может быть, даже больше, чем другие места, потому что здесь сосредоточено очень много несчастных и обездоленных. Детских домов, домов для детей-инвалидов, интернатов, бездомных, которые сюда стягиваются со всей страны, наверное, — столько, сколько здесь, нет больше нигде.
И сегодня мы хотим рассказать об одном месте в Москве, где можно приложить стремления своей души к добру, к милосердию. О доме для детей-инвалидов № 15. Там уже освящен и открыт домовый храм.
Репортаж
Репортер: – Всего полгода назад, проходя по пустому коридору дома для детей-инвалидов № 15 мимо места, где должен был быть домовый храм, я все думала – скорее бы. И вот в декабре там установили иконостас. И отслужили первый молебен. Именно директор детского дома Марина Зариковна Назаренко первая предложила открыть здесь домовый храм. Она рассказывает:
– Наши дети не имеют возможности ходить в обычный храм. Здесь они получают духовную поддержку, здесь они получают осознание, что они не одиноки, что у них есть Господь, который их никогда не оставит, несмотря на то, что у них нет родителей.
Репортер: – Отец Дионисий вовсю занят благоустройством храма.
о.Дионисий: – Было написано письмо к Святейшему патриарху, чтобы он благословил благоустройство здесь домового храма в честь иконы Божьей Матери Казанская. И маленькую площадь, которая здесь была, мы постарались использовать по-максимуму. Очень талантливый был проект, мне кажется. Меня благословили заниматься благоустройством алтаря. Мы стали совершать молебны. Либо молебные пения Божьей Матери, либо водосвятный молебен. В храме все-таки нужно молиться, чтобы храм жил.
Репортер: – Во время молебна все оживает. И неудивительно. В небольшом хоре собирается до пятидесяти детей с воспитателями. Отцу Дионисию помогают сестры милосердия и добровольцы. Сами поют, привозят на колясках детей и молятся вместе с ними. Соня бывает на молебне почти каждый раз.
Соня: – Мы сами поем, у нас каждый раз все лучше и лучше получается.
Репортер – Затем дети прикладываются к иконам, к кресту. Сестры раздают им святой воды, если молебен был водосвятным. Сегодня как раз такой. А после молебна дети становятся более спокойными и послушными. Рассказывает старшая сестра Лена Сергеева.
Лена: – Мы привозим детей на колясках. Они сидят, смотрят, молятся. Потом мы святой водичкой их поим. Причем даже дети, которые в принципе пить не очень любят, они святую воду очень хорошо пьют. Просто удивительно. Если это водосвятный молебен, то приходят очень многие группы. Когда кропят, это вызывает столько восторга! И, в общем-то, дети ведут себя хорошо. У нас еще ни разу не было какого-то эксцесса. Они очень внимательно слушают. После этого батюшка спрашивает – не устали? И они бодро говорят – нет, не устали. Они, конечно, большие молодцы.
Репортер: – Напоследок отец Дионисий говорит проповедь и идет знакомиться с детьми. А они уже ждут его с нетерпением, задают вопросы, просят иконочку. Некоторые прямо кидаются к батюшке навстречу, обнимают его и что-то долго рассказывают. И вся эта суета не скрывает главного – любви, которая светится в глазах больных детей.
о.Дионисий: – Наверное, самое главное, испрашивать Господа, чтобы умножал их любовь. Потому что этим детям нужна больше любовь. Многим приходится смотреть в потолок, лежать в своих кроватках. Что им можно дать? Можно дать кусочек своего сердца. Кусочек любви. Можно улыбнуться. Можно взять его за ручку подержать. И вот когда он в ответ на это радостно улыбнется и вздохнет, то это тоже будет маленький кусочек радости. Может быть, это очень мало с одной стороны, а с другой стороны, и это надо тоже давать детям. На самом-то деле они ведь живут больше для нас. Не для себя. Я думаю, промысел Божий в том, чтобы призывать нас к любви, чтобы мы немножко отодвигались от нашей эгоистической суетливой жизни, как-то себя подталкивали к такой мысли, что сколько бы у тебя проблем ни было, а у них-то проблем больше. Сколько бы у тебя горестей ни было, это несравнимо с их горестями. Как бы ты ни чувствовал себя несчастным и одиноким, но несравнимо твои какие-то бедствия с тем, что этим детишкам приходится терпеть.
Репортер: – Возвращаемся мы уже поздно. После того, как со всеми наговорились и раздали обещания прийти снова. В руках у меня бумажный лебедь, подаренный нам на память. А на душе мир и покой. За окном льет дождь. Девочка Маша, обхватив меня руками, говорит: «Ну зачем ты пойдешь по этой мокрой темной улице?». Я отвечаю, что мне пора домой. А сама думаю: и правда, зачем? Ведь отсюда так не хочется уходить.
Эпидемия усыновлений
Иван Семенов: – Пока шел репортаж, у нас возник к Дмитрию еще один вопрос. Наблюдали ли Вы в Российской глубинке организованные или стихийные движения милосердия, желание как-то помочь страдающему, немощным людям?
Дмитрий Соколов-Митрич: – Мы сейчас говорили о выпускниках детских домов, которые сами потом помогают другим детям. Вот тоже такой случай. Я писал репортаж о таком человеке, об известном Александре Гезалове. Он живет в Петрозаводске. Он сам вырос в детском доме, был отказником, написал книгу «Соленое детство» . Вот и сейчас у него ничего нет, ни прописки, ни жилья. Он живет в бывшей лыжной комнате какой-то школы в шести метрах квадратных. Но при этом он возглавляет благотворительную организацию, помогает очень многим детским домам. И тюрьмам помогает. Построил уже шесть часовен. Но вся беда в том, что ему дали шестой орден уже, его выбрали человеком года в республике Карелия, но при этом окончательно лишили возможности где-то жить.
В Тамбовской области живет учительница немецкого, я писал про нее, Людмила Николаевна Струкова, в глухой-глухой деревне. Она написала нам письмо в «Известия» где-то год назад, где рассказала, что у нее четыре ученика в классе, из них у одного очень неблагополучная мать, пьет, он живет с бабушкой. В свои 14 лет весит меньше тридцати килограммов. Но при этом очень умный мальчик. Рассказала, что попыталась его пристроить в Суворовское училище. Причем, чтобы это сделать, она сделала практически невозможное. Она за месяц выправила ему все документы, сделала паспорт, взяла согласие у матери о лишении ее родительских прав. Она накатала три тысячи километров на велосипеде для того, чтобы все это сделать. Но в какой-то момент этого мальчика зарубили в московском Суворовском училище. Она написала нам письмо. И вот только с нашей помощью удалось сделать так, чтобы он все-таки поступил в это Суворовское училище. Но меня поразил подвиг этой учительницы, которая сделала просто все от нее зависящее.
Протоиерей Аркадий Шатов: – Вот мы говорим: Москва не Россия или Россия не Москва. Мне кажется, что главная наша задача, чтобы мы были едины, и Россия, и Москва. Чтобы и Дальний Восток был Россией. Задача людей, которые живут в Москве, у которых больше возможностей, помогать тем людям, которые находятся в провинции. Вот Вы могли бы помочь, сказать, где могли бы помочь добровольцы, которые есть в Москве. Какие осуществить может какие-то проекты?
Дмитрий Соколов-Митрич: – Насколько я знаю, детским домам материальная помощь сейчас уже нужна в меньшей степени. Если семь лет назад нечем было кормить детей, то сейчас уже и кормить, и одевать в основном есть чем. Если мы говорим о детских домах, то нужно какое-то участие в судьбе этих детей, нужно им помочь преодолеть барьер между детским домом и реальной жизнью. Но можно переписываться с каким-то ребенком, можно регулярно приезжать, пытаться его чему-то научить, можно даже просто прочитать какую-то лекцию в детском доме о своей профессии. Кто-то может даже зажжется и приедет.
Протоиерей Аркадий Шатов: – То есть можно приехать в уездный город небольшой, там пойти в детский дом, пожить, скажем, неделю рядом с ними, что-то им рассказать, чему-то их научить.
Иван Семенов: – А усыновляют ли, вы не знаете, из провинциальных детских домов детей? Просто в московском регионе много детей усыновляют, особенно более-менее здоровых. А в провинции?
Дмитрий Соколов-Митрич: – Детей безусловно усыновляют. Вот я возвращаюсь к тому же Краснодарскому Краю. Там была потрясающая история в станице Новолеушковская. Там был детский дом коррекционный, для трудных подростков. Решили ремонтировать. Деньги выделили с опозданием, уже к осени. А чтобы ремонтировать, нужно всех детей отселить. И вот директор детского дома бросила клич, сначала среди педагогов своих, а потом и среди односельчан. Сначала отдали на время, а потом все остались. А сейчас уже в листе ожидания стоит пятьдесят две заявки и девяносто детей хотят забрать. Уже из других детских домов начинают привозить родственников, братьев и сестер тех детей, кого усыновили. Просто там такая эпидемия.
Сами виноваты?
| Объявление У нас появилось две семьи, для которых мы ищем и новых добровольцев, и новых помощников. Мы хотим вокруг них создать дружественное поле с максимальным количеством вовлеченных людей. Одна семья живет в Северном округе, ближайшая ст. м. Петровско-Разумовская, но там еще надо ехать несколько остановок маршруткой. Ольга – выпускница одного из детских домов московских. С мужем Василием они познакомились в больнице. И вот когда они вышли, то поженились, и у них сейчас двое замечательных детишек. Они инвалиды. И вот как раз поэтому требуется помощь добровольцев. Старший сын живет с ними. И проблема Ольги и Василия в том, что они плохо передвигаются. Им трудно даже выйти из квартиры. И ребенок месяцами не гуляет. И гуляет только тогда, когда приходит их крестная. Но она живет далеко и редко приезжает. Или вот если у нас найдутся добровольцы, которые будут приезжать и гулять с ним. Раз в месяц нужно ходить в поликлинику, чтобы ребенка осматривали и помогали маме его растить. Надо сказать, что малыш абсолютно здоровый. И очень живой, очень общительный. У них есть еще другие проблемы. Но с ними наши добровольцы справятся, там по мелкому ремонту просьба. Если найдутся желающие, то они смогут позвонить по телефону 972-97-02 или прийти на встречу. Дело еще и в том, что поскольку Ольга с Василием живут в очень маленькой комнате, то у них там даже некуда было положить младшего ребенка, младенца. И его взяла семья их друзей. Это люди, которые выросли в том же детском доме, где и Ольга. И живут они в другом конце Москвы, в Южном Бутове. Да, у них тоже есть проблемы со здоровьем серьезные. Ирина передвигается на инвалидной коляске. Конечно, для нее очень сложно малыша купать в одиночку. К Ирине с Евгением, можно приходить вечером. Она в восемь вечера купает малыша и ей надо помогать в этом. А если приходить чуть пораньше, часов с пяти, например, вечера, то просто с ним заниматься, играть, что-то ему рассказывать, просто его занимать, чтобы она могла по дому сделать какие-то необходимые дела. Можно приходить утром. Там с 6.30 открыта поликлиника, чтобы забрать для него питание детское. Проблема еще в том, что эти семьи живут на пенсии по инвалидности. То есть можно помочь в конечном итоге даже просто и материально, можно помогать памперсами, можно помогать детским питанием. Если такие люди найдутся, присоединятся, то будет очень радостно. |
Радиослушательница: – Здравствуйте. Меня совершенно потрясла история тех инвалидов, у которых двое детей. На что они надеялись, будучи не способными к действиям? По крайней мере, Церковь должна вызывать у людей ответственность за свои поступки. Есть русское выражение – любишь кататься, люби и саночки возить.
Протоиерей Аркадий Шатов: – Вы знаете, так, конечно, легко сказать со стороны. Инвалид, у него и так радостей в жизни нет. И они одиноки обычно. Если они вдвоем, то им легче жить. И не нам с вами судить инвалидов. Если бы я был инвалидом или вы, то мы могли бы как-то оценить их действия. А то, что у них есть радости, есть дети, есть друзья, которые им помогают, мне кажется, это очень много. Все-таки инвалид – это не тот, кто должен жить как-то иначе, чем мы с вами живем. У него и так ограниченные возможности. И лишить его радости, которая есть у нас с вами, это будет, мне кажется, очень жестоко.
Иван Семенов: – Вообще, это такая странная логика, которая приводит к тому, что человеку лучше и не родиться, потому что если развивать это рассуждение, то оно приведет к подобному выводу.
Протоиерей Аркадий Шатов: – Ну и потом, что делать, если они уже есть. Что же пусть так вот и живут они и пусть мучаются? Они сами, мол, виноваты.
Дмитрий Соколов-Митрич: – Я знаю семью, у которых двадцать детей. И когда они рожали первого, им сказали, что ни в коем случае нельзя. Вы и сами погибнете, и ребенок будет уродом, и т.д. Но, тем не менее, они родили двадцать детей, слава Богу, живых и здоровых.
Иван Семенов: – Наш слушатель спрашивает: он молится по молитвослову в метро, в автобусе по утрам. И его это немного смущает. Люди заглядывают в молитвослов. И им кажется неправильным, что этот слушатель молится именно так. СтОит молиться в метро по молитвослову или не стОит?
Протоиерей Аркадий Шатов: – Мне кажется, что если нет возможности молиться дома перед иконами, лучше молиться в автобусе, чем совсем не молиться. А если люди заглядывают, то пусть они видят, что читают не только детективы и какие-нибудь глупые журналы, но читают и молитвы.
Иван Семенов: – Это, наверное, получается такой род исповедничества?
Протоиерей Аркадий Шатов: – Если он смущается, то бояться не надо. Можно читать наизусть молитвы, а можно и так.
Иван Семенов: – Нам нужно подводить итог нашей передачи. Скажите, Дмитрий, вы лично рады, что живете именно в Москве или вы все-таки стремитесь ее покинуть?
Дмитрий Соколов-Митрич: – Я рад тому, что моя профессия мне дает возможность бОльшую часть времени проводить не в Москве. Но в Москву иногда возвращаться.
Протоиерей Аркадий Шатов: – Я думаю, что Дмитрий делает ту самую вещь, о которой я всегда говорю. Он связывает Москву и провинцию.
