Детство полярника
Фритьоф Ведель-Ярлсберг Нансен родился в 1861 году в Норвегии, в усадьбе Стуре-Френ. Символично: в этот год в России, с которой он свяжет огромную часть своей невероятно насыщенной жизни, отменили крепостное право.
Можно было бы продолжить эту линию, дескать, если бы наши далекие предки не торопились с крестьянской реформой, а продумали бы ее более тщательно, то не было бы ни революций 1917 года, ни голода 1921, и не понадобились бы ни нансенсовские паспорта, ни его денежная помощь жителям Украины и Поволжья. И, соответственно, не было бы смысла о нем тут писать.
Но история обратного хода не знает, а потому вернемся к нашему герою.
Отец – Бальдур Фритьоф Нансен, юрист. Мать – Аделаида Йоханна Текла Нансен, племянница вице-короля Норвегии и автора норвежской конституции 1814 года. Воспитание – нордическое. Никаких игрушек, только самоделки – удочки, маленькие мельницы на ручейках и так далее. Очень много спорта – тоже северного: коньки, лыжи. Прогулки в одиночестве в глухом лесу.
В десять лет чуть не стал инвалидом, прыгнув на лыжах с взрослого, серьезного трамплина.
Образование – престижная школа. Драться с одноклассниками, впрочем, было интереснее, чем изучать науки. Исключение – физика и математика.
Чуть было снова не стал инвалидом – легко мог лишиться глаза. Неудачный выстрел из ружья, которое он сам же и собрал.
В 1877 году шестнадцатилетний Фритьоф ставит мировой рекорд по гонкам на коньках на одну милю. Проходит еще год, и он побеждает в национальном чемпионате по лыжным гонкам. Но спорт – не самоцель, хотя тот же лыжный чемпионат Нансен еще выиграет 12 раз.
Молодого человека тянет к приключениям. Он решает заниматься зоологией и поступает в Христианийский университет. А в 1882 году отправляется в свое первое плавание – в Северный Ледовитый океан, на промысловом судне «Викинг». Путешествие продолжалось чуть более четырех месяцев, но в них уместились и морская болезнь, и охота на тюленей, и мытье посуды на камбузе, и дрейф во льдах, и научные измерения (например, температуры воды).
Хочется написать, что из плавания Фритьоф вернулся другим человеком, но это будет неправда. Он всегда таким был – авантюрным, бесстрашным, влюбленным в природу. Зато появился повод не возвращаться в университет – с таким жизненным багажом ему там было бы совсем не интересно.
Нансен пишет для «Географического журнала» статью под названием «Вдоль восточного берега Гренландии» и служит препаратором в зоологическом отделе Бергенского музея. Одновременно обучается живописи, очень много читает. Совершает одиночный горный переход из Бергена в Христианию, выигрывает состязание по прыжкам с трамплина.
Получает золотую медаль Фриеле за научный труд «Материалы по анатомии и гистологии мизостом».
Собирается жениться, но помолвка расстраивается. Причина банальная – наш супермен страшно беден. Материальное обогащение не входит в число его жизненных приоритетов.
В 1889 году – снова экспедиция, на этот раз в Гренландию. Незадолго до этого он защищает докторскую диссертацию. Говорят, что один из его оппонентов произнес на защите: «Вряд ли можно надеяться, что молодой человек вернется из этого похода живым, и, если он будет счастливее от того, что получил перед отъездом докторскую степень, так почему бы не дать ему ее?»
Действительно, тут все было гораздо серьезнее. Путешествие продолжалось целый год. 470-километровый лыжный переход при температуре -40 градусов, зимовка в эскимосском иглу, изучение гренландского языка.
Биограф Нансена, геолог Вальдемар Бреггер писал о встрече путешественников: «Для большинства толпившихся на пристани людей Нансен был викингом, связывающим саги отдаленного прошлого с сагой сегодняшнего дня, с сагой о лыжнике, скатывающемся с головокружительной высоты».
Он, фактически, национальный герой.
Несомый трансарктическим течением
В 1892 году в жизни Нансена первый раз появилась Россия. Он выступил в Королевском географическом обществе Великобритании с докладом по поводу экспедиции на Северный полюс. Практически все мировое сообщество восприняло его планы скептически. А Петербург неожиданно поддержал.
Министерство иностранных дел Российской империи предоставило Нансену документ, гарантирующий беспрепятственное плавание вдоль российских берегов. Министерство внутренних дел обязало власти северных губерний страны оказывать норвежскому путешественнику максимально возможную помощь. Главное гидрографическое управление изготовило для него копии всех имеющихся на тот момент карт северных морей.
Этим не ограничились. Известный исследователь Арктики барон Эдуард Васильевич Толль лично возглавил экспедицию на Новосибирские острова и оставил там запасы продовольствия для будущей экспедиции Нансена. Он же оборудовал там три базы для возможной эвакуации отважного норвежца. Закупил для него 66 собак – они должны были дежурить в районе Югорского шара и реки Оленек.
Состоялась бы знаменитая экспедиция, если бы не активная поддержка Российской империи? К сожалению, история обратного хода не знает.
В результате летом 1893 года от усадьбы Нансена «Готхоб» отплыло судно «Фрам». Это был уникальный корабль, выстроенный специально для полярной экспедиции. Он мог вмерзать в лед, дрейфовать вместе со льдом и выбираться из этого льда.
Главная идея состояла в том, чтобы вмерзнуть в льдину и вместе с ней, под воздействием трансарктического течения, дрейфовать в сторону полюса.
Путешественник писал: «С помощью этого течения проникнуть в ту область, которую тщетно пытались достигнуть все те, кто раньше шел против течения. Если попытаться работать заодно с силами природы, а не против них, то мы найдем вернейший и легчайший способ достичь полюса».
При этом точно не было известно, существует ли это течение вообще, а если да, то как себя ведет. Нансен был авантюристом.
Не станем здесь описывать все тяготы, которые довелось вынести полярникам. Скажем только: до полюса они не дошли. Не хватило всего лишь 400 километров. Правда, течение оказалось на месте, и корабль тоже не подвел. Но все вышло гораздо сложнее, чем думалось на материке. И спустя три года полярники вернулись домой, так и не выполнив своей главной задачи, все равно – триумфаторами.
Председатель уже упомянутого Королевского географического общества заявил: «Норвежская экспедиция разрешила все географические проблемы Арктики». А английский журналист Роланд Хантфорд назвал Нансена «оракулом для всех исследователей полярных широт Севера и Юга».
Действительно, ученым удалось узнать немало нового про этот край. А Нансен, кроме всего прочего, вошел в историю как основатель новой науки, физической океанографии.
В этой истории был только один недовольный. Нансен писал: «Никогда в жизни я не чувствовал себя таким бедным, ничтожным, как теперь в качестве героя, которому воскуривают фимиам. Я так устал от всей этой суматохи, суеты… Моя душа… словно обобрана незваными людьми. Я хотел бы убежать и спрятаться, чтобы вновь найти самого себя».
Следовало срочно найти новое занятие. И оно нашлось – политика.
Хождение в политику. И в дипломатию
В 1898 году Нансен впервые посетил Санкт-Петербург. Человек-легенда, он был очень благосклонно принят при дворе. Как представитель Норвегии, он обсудил с Николаем II невмешательство своего государства в русско-шведские конфликты. От лица норвежского премьер-министра Йоганнеса Стина побеседовал о возможном пересмотре торговых отношений. Встретился с министром финансов Сергеем Юльевичем Витте.
Нельзя было назвать этот визит совсем уж судьбоносным – что для Норвегии, что для России. Сказалось отсутствие опыта. К тому же отважный полярник опасался того, что за ним постоянно следят сотрудники спецслужб. Вероятно, не зря опасался.
Лиха беда начало. Фритьоф Нансен пишет статьи для прессы, и уже по названиям видно, что они далеки от полярных исследований – «Наш путь», «Легкомыслие» «Воля». Его пытаются заполучить в свои союзники разные партии. Но это невозможно – он всегда был и будет самостоятельным. Но его выступления идут на пользу страны.
Его основная идея – самостоятельность Норвегии, ее независимость от Швеции.
В 1906 году Нансена назначают норвежским министром-посланником в Лондоне. Там его старые научные связи помогают в политической работе, а новые, политические – придают вес в научных кругах.
Впрочем, последнее не так важно для Нансена. Если политик он не слишком опытный, то среди географов и путешественников трудно найти ему равных.
В России же, когда кого-нибудь знакомили с полярным исследователем Георгием Седовым, обычно добавляли: «Это наш русский Нансен».
Нансен вскоре оставил свои дипломатические занятия и вернулся к научной работе. И, разумеется, к путешествиям. Он писал: «Только и мечтаю о том, как бы скинуть с себя эти цепи. Я стосковался по лесу и моим вольным горам».
«Русское слово» сообщало уже в 1908 году: «Знаменитый путешественник Фритьоф Нансен, который с объявлением Норвегией независимости был назначен норвежским посланником в Лондоне, оставляет этот пост. Указ об отозвании Нансена уже подписан королем».
А в 1913 году Нансен снова в России. На судне «Омуль», принадлежавшем сибирскому ученому Степану Востротину, он путешествует по Енисею. Великий полярник в восторге от Степана Васильевича. Он пишет: «Лучшего спутника по Сибири у нас и быть не могло. Карское море Востротин проехал во время своего свадебного путешествия в 1894 году, а вниз и вверх по Енисею плавал много раз. Свою родину и свое миллионное население он знал вдоль и поперек и являлся настоящим живым справочником по всем интересовавшим нас вопросам относительно условий местной жизни и труда».
А «Столичная молва» писала о красноярских торжествах: «Гимнастическое общество «Сокол» устроило состязания в футбол в честь прибывших… В Красноярск путешественники прибыли из Енисейска 12 сентября на лошадях, встречены у триумфальной арки за чертой города при свете костров представителями города и общественных организаций, массой публики и оркестрам военной музыки».
Затем по Китайско-Восточной железной дороге Нансен с комфортом доехал до Владивостока, а оттуда, по Транссибирской магистрали, то на автомобиле, то на лошади – до Екатеринбурга. Там, на заседании Русского Географического общества, он делает доклад о путешествии по Енисею, а потом спокойно возвращается домой, в Норвегию.
И снова Россия
Самый крутой поворот в судьбе Нансена произошел в 1918 году. Он избирается председателем Норвежского союза по созданию Лиги Наций. Эта международная организация боролась за разоружение, за разрешение конфликтов мирным способом и за всеобщее улучшение качества жизни на Земле. Для Нансена, с его врожденным благородством, энергией, страстью к путешествиям и желанию улучшить мир, это было идеальным местом.
Роль Нансена в Лиге состоит в возвращении на родину множества военнопленных, которые во время Первой мировой войны оказались в самых разных и подчас довольно неожиданных частях Европы. Сложнее всего было с русскими пленными. Во-первых, их было довольно много – около 300 тысяч человек. А во-вторых, в самой России шла гражданская война.
Впрочем, когда она окончилась, стало ненамного лучше. При новой, большевистской власти было трудно предположить, что ждет бывшего пленного при возвращении домой. Часто это было просто-напросто небезопасно.
Уже в 1920 году Нансен понимает, что серьезный голод в нашей стране неизбежен. Война, революция, новая война, некомпетентность руководства, красный террор, общая растерянность и пессимизм, климатические особенности, последствия эпидемии испанского гриппа – все это не предвещало ничего хорошего.
Так оно и случилось. Голод в той или иной степени затронул более 30 миллионов человек. Ситуация усугубилась тем, что самого Фритьофа Нансена, вчерашнего героя, когда он заговорил о помощи России, обвинили в большевизме и попытках поддержать советское правительство.
«Голос России» писал: «Нансен опубликовал воззвание к британскому народу, в котором требует оказания само широкой помощи русскому народу. Английские газеты по этому поводу пишут, что нет никаких гарантий, что продукты, которые будут посланы, действительно попадут голодающему населению, а не будут истреблены для пропитания красной армии и усиления политической мощи большевиков».
Лига наций отказалась помогать Советам. Больших денег у Нансена не было.
Он пытался вразумить своих товарищей по Лиге: «Положение таково: в Канаде нынче такой хороший урожай, что она могла бы выделить зерна втрое больше, чем необходимо для предотвращения страшного голода в России. В США пшеница гниет у фермеров, которые не могут найти покупателей для излишков зерна. В Аргентине скопилось такое количество кукурузы, что ее некуда девать и ею уже начинают топить паровозы. Во всех портах Европы и Америки простаивают целые флотилии судов. Мы не знаем, чем их загрузить. А между тем рядом с нами на Востоке голодают миллионы людей. Наше мероприятие можно осуществить не иначе, как с поддержкой Лиги».
Когда-то, перед путешествием к Северному полюсу, Нансена поддержало русское правительство. Но теперь России в этом виде не существовало, а советская Россия сама нуждалась в помощи.
Нансен вдруг перестал быть политиком. В его жизни неожиданно возникла ситуация, когда пришлось выбирать. Либо ты политик, и видишь большевистскую Россию, которую следует любыми способами раздавить. Либо ты человек и видишь миллионы таких же людей, только умирающих от голода, хотя они ни в чем не виноваты. Выбор дался легко – просто Фритьоф Нансен видел второе.
Наркоминдел Чичерин дал добро, и Нансен активно приступил к сбору средств. К счастью, у него все же нашлись единомышленники – Международный Альянс «Спасем Детей», Красный крест, американское общество квакеров.
Продукты, лекарства, передвижные столовые и передвижные медпункты, организация отопления, открытие детских приютов. Все это помогло стране (больше всего от голода страдали Украина и Поволжье) пережить бедствие.
Одновременно решались проблемы эмиграции. Специально для русских беженцев, не имевших возможности выправить нормальные документы, Фритьоф Нансен придумал так называемые «нансеновские паспорта». А со временем их стали выдавать и в других странах. Всего было выдано около 450 тысяч таких паспортов.
Здесь Лига наций не чинила препятствий, а наоборот, помогала.
«Нансенсовские паспорта» дали возможность выбраться за границу Ивану Бунину, Илье Репину, Игорю Стравинскому, Сергею Рахманинову, Анне Павловой, Марку Шагалу.
В 1922 году Фритьофу Нансену вручают Нобелевскую премию. И большая часть этой премии идет на строительство двух крупных сельскохозяйственных станций – в Саратовской губернии (ныне Саратовская область) и в Екатеринославской губернии (ныне Днепропетровская область).
* * *
Нансен продолжает активно работать, всячески облегчая участь тех, кто попал в беду. Но в 1928 году у него начинаются проблемы с сердцем, а в 1930 году этот суперчеловек умирает. Как простой пенсионер, на веранде собственного дома. Согласно завещанию, его кремируют, а прах хоронят под березкой в его собственном поместье под названием «Полярная звезда».
Норвежский океанограф Харальд Ульрик Свердруп дал ему точнейшую характеристику: «Нансен был велик как полярный исследователь, более велик как ученый и еще более велик как человек».
В Москве же в 2002 году открыли памятник Фритьофу Нансену работы скульптора Владимира Цигаля. Автор хотел изваять его в образе молодого отважного полярника в одежде из собачьих шкур. Но потом передумал, и мы видим скромного немолодого человека в самом обычном костюме. А рядом стоит истощенная девочка и прижимает к груди круглый хлеб.
