Больше всего претензий к городским хирургам
В России качество медицинских услуг все чаще вызывает недовольство со стороны пациентов. В 2018 году, по данным Следственного комитета, в России было возбуждено более 2,2 тысячи уголовных дел, связанных с врачебными ошибками (для сравнения, годом раньше – около 1,8 тыс. дел). При этом до суда доходит примерно каждое десятое дело. Однако картина была бы не полной, если не знать, что в 2012 году, по данным того же Следкома, уголовных дел было возбуждено всего 311, то есть на 85% меньше.
Максимальная часть «врачебных дефектов» происходит в медицинских учреждениях, находящихся в городе (73%), гораздо реже – в расположенных в сельской местности (27%). Получается, чем выше квалификация врача, тем больше вероятность того, что он попадает в зону риска совершения именно уголовного преступления, а не административного.
Таким образом, врач на протяжении всей своей профессиональной карьеры становится потенциальным преступником, не имеющим право на ошибку.
По данным ВЦИОМ, начиная с 2014 года, у россиян значительно упало доверие к медикам. Если в 2014 году не доверяли врачам 35%, то в 2016 уже 55%.
– Это просто крах доверия, причем даже не к системе, а к конкретным врачам. 55% указывают на возрастающую агрессию, недоверие, рост конфликтов и т.д. Из всех жалоб в СК РФ до суда доходит только 3%, остальные отсеивает экспертиза.
Казалось бы, это капля в море – 170 дел на 600 тыс. врачей. Но это не совсем так, потому что надо экстраполировать на те профессии, на которые жалуются больше всего и которые являются жизнеспасающими: акушеры, хирурги, скорая помощь и анестезиологи-реаниматологи. Для них эта ситуация очень чувствительна, – считает Александр Саверский, президент общероссийской общественной организации «Лига защитников пациентов».
Пациенты хотят денег
Пластический хирург из Новосибирска Валерий Пискарев три года назад на личном опыте узнал, что такое уголовное преследование. Через сутки после проведенной операции по пластике живота скончалась его пациентка. Муж погибшей в ее смерти обвинил врача. Экспертиза подтвердила: причиной смерти стала перевязка, проведенная на следующий день после операции.
– То, что произошло, свалилось как снег на голову. Никакой вины за собой я не чувствовал. Все было сделано профессионально, грамотно, потому что это годами отработанные алгоритмы. В своей правоте я нисколько не сомневался, – говорит Валерий Пискарев.
Уже в ходе следственных действий удалось установить, что экспертиза была подделана, как и анализы, якобы сданные пациенткой перед операцией. В настоящее время возбуждено новое уголовное дело, теперь уже в отношении экспертов «Военно-медицинской академии им. С.М.Кирова», делавших экспертное заключение, а также в отношении супруга пациентки Пискарева.
– Я спрашивал у следователя: «В чем я виноват?» А она не могла точно ответить на этот вопрос. Большая проблема в том, что медицинские дела расследуют непрофессионалы. Даже адвокат, который меня защищал, с трудом разбирался в медицинских терминах и понятиях. В уголовном деле однозначно нельзя сказать, виновен врач в смерти пациента или нет, но я знаю одно: любой хирург хочет, чтобы операция закончилась очень хорошо.
В то же время, я не слышал громких дел о зарубежных врачах. Медиков там страхуют: если какой-нибудь потребительский «экстремист» начнет предъявлять претензии, все покроет страховка.
У нас же в последнее время в суды стало поступать очень много гражданских исков с требованием возмещения физического и морального вреда, участились случаи заведомо ложных обвинений врачей и других лиц медицинского персонала в якобы неправильном лечении. При этом истцы указывают на дефекты медицинской помощи и скрывают факты своего неправильного отношения к себе, своим близким, к болезни, к назначениям врача.
Цель подобных обращений становится понятной, когда видишь астрономические исковые суммы, требуемые с медицинских учреждений, – говорит Пискарев.
«Ну что, 10% или будем проверять?»
Большой проблемой, создающей предпосылки для искусственного нагнетания ситуации вокруг «врачей-убийц», во-первых, становится отсутствие иных механизмов взаимодействия пациентов и врачей, кроме как возбуждение уголовного дела.
Во-вторых, отсутствие личной ответственности медика за свои действия: по всем искам отвечает не конкретный врач, а клиника, в которой он работает. В итоге, и так скудные бюджеты медучреждений вынуждены находить деньги на миллионные иски вместо того, чтобы закупать новое оборудование или повышать зарплату персоналу.
– Практически во всех делах, за редким исключением, когда врач пьяным делает операцию, мы видим, что он не хотел причинить вред пациенту. Это происходит в силу небрежности, попустительства, непрофессионализма или сложности заболевания (есть такие заболевания, которые сложно прогнозировать).
Когда пьяный хирург делает операцию – это исключительный случай, во всех остальных случаях должна работать страховая медицина. Чтобы в случае, если врач допускает ошибку, страховая компания выплачивала пациенту деньги. Если бы система так работала, я уверена, что не было бы подобного вала уголовных дел, все заканчивалось бы на претензионном порядке.
Ведь большинство людей, с которыми мы взаимодействуем, говорят, что не хотели бы привлечения врача к уголовной ответственности,– говорит руководитель Забайкальского правозащитного центра – партнера международной правозащитной группы «Агора» и «Зоны права» Анастасия Коптеева.
Александр Саверский уверен: существует страховое лобби, когда страховщики медицинских организаций контролируют качество оказания медицинской помощи в своих интересах.
Это создает предпосылки как для сокрытия реальных цифр, так и для медицинского произвола.
– Реальной экспертной работы там нет. С 1998 по 2012 год выявлялось 10% дефектов качественной медицинской помощи в России. Какая поразительная стабильность! А происходит это так. Эксперт решает: «Ну что, 10% как обычно, или будем проверять?»
Получается, это результат сделки, а никакой не проверки. Кроме того, у нас нет расхождения прижизненных и посмертных диагнозов (когда человек умирает от заболевания, которое не было диагностировано у него при жизни), так как патологоанатомические службы входят в структуру больницы, которую они проверяют.
За последние 15 лет этот показатель сократился с 25% до 1%! И, что примечательно, упал он до одного процента во время увеличения исков и уголовных дел к врачам, – считает Саверский.
Не надо, чтобы врач сидел в тюрьме
За последние 15 лет в стране произошли значительные сдвиги во взаимодействии пациентов и врачей, обострившие все неявные конфликты и ожидания. Однако в целях самозащиты и сама медицинская корпорация выработала методы ухода от уголовной ответственности – неразборчивый почерк, сокрытие листов, анализов, карт, и т.п. В итоге врачи не признают свою вину, а система не стремится анализировать и исправлять ошибки.
Об этом говорится в письме, написанном на имя председателя Следственного комитета РФ Александра Бастрыкина от имени Лиги защитников пациентов и Гильдии защиты медицинских работников. Определить же, в каком случае смерть на операционном столе является случайностью, а в каком грубой халатностью, может только судебно-медицинская экспертиза, назначенная в рамках уголовного дела.
– Сейчас большая часть врачебных нарушений лежит в плоскости уголовного преследования, однако это вредно и неправильно.
Уголовное преследование врачей ведет к раздуванию конфликтов и навешиванию на медиков ярлыка «врач-убийца», и всего, что с этим связно. На самом деле, это исключительно редкие случаи, когда мы можем говорить о косвенном умысле.
Например, человеку при поставленном диагнозе «гликемическая кома» не дали инсулин или не дали антибиотик при сепсисе, как это квалифицировать? Как небрежность? Нет, конечно. Это безразличие к тому, что ты делаешь. Забытые в теле салфетки, недодиагностика, когда не хватало времени, в общем, все, что связано с неопределенностью, сомнениями, все это должно трактоваться в пользу медицинских работников, но с точки зрения нарушения стандартов, правил, как административное правонарушение. И должен быть штраф.
Другое дело, когда есть неоднократные грубые нарушения, и к нам приходят пациенты со словами: «Нам не надо, чтобы врач сидел в тюрьме, мы хотим, чтобы он не вредил другим людям». Здесь надо лишать права заниматься медицинской профессией пожизненно, – считает Саверский.
Однако в Следственном комитете считают необходимым ввести дополнительные статьи в Уголовный кодекс. Это будут статьи 124.1 «Ненадлежащее оказание медицинской помощи (медицинской услуги)», 124.2 «Сокрытие нарушения оказания медицинской помощи», а также изложение в новой редакции статьи 235 УК РФ: «Незаконное осуществление медицинской и (или) фармацевтической деятельности», сообщает Следком. Законопроект был поддержан как представителями Союза медицинского сообщества, так и членами межведомственной рабочей группы.
